Отец изволил оторваться от своих бумаг и, наконец, посмотрел на меня. Не то чтобы я была избалованная и ждала особого подарка на свое магическое совершеннолетие, но кулон, за которым явятся абстрактные негодяи, явно превосходил мои самые смелые ожидания.

– Соль, я сейчас занят. Давай поговорим чуть позже.

– Позже ты будешь гонять меня по тренировочному полигону, так что ответь сейчас: ты будешь учить меня убивать? – прямо спросила я.

– Я буду учить тебя выживать, – ровно проговорили он.

– И чтобы выжить, мне придется убить? – докопаться до истины в этом вопросе было принципиально.

Папа молча смотрел мне в глаза, но это был не тот случай, когда можно замять разговор.

– Скорее всего, – сухо ответил отец.

– Знаешь, немного ясности не помешает.

Отец откинулся в кресле и глубоко вздохнул.

– Ты еще не осознала, но быстро поймешь. То, что в твоих жилах течет королевский огонь, очень и очень неоднозначно восприняли во всех мирах. Для ледяного короля ты угроза унитарности его мира. Кто-то заинтересован распалить конфликт. Кто-то заинтересован привлечь тебя на свою сторону. Одни будут искать твоей дружбы, твоей постели, твоей поддержки. Другие будут искать убийц, которые попробуют рискнуть напасть на огненную принцессу. Этот кулон – мишень, но охотятся за ним маги настолько скудных мозгов и навыков, что даже не серьезно. Но это я знаю, ты знаешь и еще пара доверенных лиц. Остальные будут слышать по всем кулуарам, что на шее у принцессы самый желанный артефакт всех миров и его ищут. И все, кто жаждет твоей крови, займут выжидательную позицию, чтобы по первой стычке попытаться понять твой уровень силы и влияния. И пока мы поддерживаем этот хрупкий баланс опасности, сплетен и тайн, ситуация управляема, а у нас есть время для твоего обучения.

– Пап, это все очень увлекательно, но твои абстрактные рассуждения о политике не ответ на мой вопрос.

Отец усмехнулся.

– Неплохо. Что ж… убийство бывает разное. Можно убивать защищаясь, можно выносить приговор, можно не препятствовать битве и уж в самом скучном варианте – можно убивать своими руками. Называй по-разному, суть одна. С той лишь разницей, что иногда превентивный удар или намеренно жесткие решения в настоящем помогут исключить более серьезные проблемы в будущем. И когда тебе представится, а тебе обязательно представится, случай выбрать – оставлять в живых или добивать до конца, времени на принятие взвешенного решения, верней всего, не будет. Поэтому тренируйся сейчас на тех дураках, что сунутся за кулоном.

– Это жестоко, – тихо сказала я.

– Как есть, – пожал плечами папа.

– Ты никогда не готовил меня к такому, – нахмурилась в ответ.

– Я и не планировал, что ситуация выйдет из-под контроля.

– А как ты планировал?

Промелькнула надежда, что я смогу вытянуть из отца что-то интересненькое, но папа к ностальгии никогда не был склонен.

– Как я планировал, уже не будет. А теперь дай мне, пожалуйста, разобрать хотя бы часть корреспонденции последних месяцев, иначе я не закончу до конца времен.

Я встала и, громко топая каблуками, вышла из родительского кабинета. Нет, конечно, старшее поколение не любило вдаваться в подробности своих грандиозных планов, но это был явный перебор с конспирацией.

Когда мы вернулись домой, отец заявил, что будет гонять меня по полигону с особым садизмом. И все потому, что ему не удалось отвернуть голову некоторым инициативным ледяным.

Нет, с последним спорить сложно – папенька в бешенстве половину крепостной стены в университете вывернул, намереваясь высказать Лотиану-старшему все, что ему следовало знать о воспитании сыновей, раз уж он умудрился ими обзавестись.

Глава Совета магов мира Льда долго и с чувством призывал к голосу разума, а потом плюнул и заявил, что даже в нашем потрясающе холодном мире водка имеет свойство стыть, находясь в помещении. На этом светопреставление окончилось, и многоуважаемые лорды удалились трапезничать «с дороги».

И мы всем составом учеников и преподавателей старательно делали вид, что полыхание магии по всей территории университета ну никак не связано с тремя скромно ужинающими за закрытыми дверьми магами.

* * *

Из-за траура по погибшим студентам и последовавших разбирательств было решено сделать небольшой перерыв в учебном процессе – тщательно опрошенных студентов разогнали по домам. Так что у нас внезапно образовались внеплановые каникулы.

По привычке в диаспору Огня мы отправились все вместе – я, Кеннет и Ааррон. Ни у кого даже вопросов не возникло, почему это глава новенького рода Даларн мчится на территорию огненных, – все привыкли. Ну, кроме Астарта, конечно. Он-то был не в большом восторге от происходящего, но сухая фраза «Сын, у нас в столице дела», произнесенная страдающим от похмелья главой Совета магов, не могла быть проигнорирована.

Конечно, в поездке у нас был «серьезный» разговор, когда мы втроем насели на отца, требуя разъяснений случившегося. Ему пришлось нацедить нам немного бесполезных фактов, однако ни полной картины, ни шокирующих подробностей узнать не удалось. На мое возмущенное «Ты же понимаешь, что мы начнем выяснять все сами, и демон знает, чем это выяснение закончится?!» отец любезно напомнил, что с ним в санях едут наследная принцесса огненной королевской семьи, сын члена Совета магов мира Льда, а также самый юный глава ледяного рода, и всем троим хорошо бы включить голову и соответствовать.

В общем, из отцовского кабинета я вышла порядком озадаченная. Его подарок, мрачная уверенность, что ничего хорошего моя новая сила не принесет, да еще и прямое указание на то, что совсем скоро мне придется бить магией по-настоящему, тревожили.

Возможно, все еще хуже, чем мы думали.

Глава 2

Ааррон и Кеннет рассчитывали, что ближайшие две недели они будут с бокалом вина наблюдать, как отец спешно восполняет пробелы в моем образовании.

Наивные юноши.

Аару с недавних пор в управление достался немаленький кусок земли, разрабатываемых месторождений и несколько промышленных предприятий в довесок. Поэтому едва мы прибыли домой, отец извлек из недр своего кабинета с десяток увесистых талмудов, торжественно вручил их юному ис-Даларну и сказал, что через две недели проверит план по развитию обретенного имущества.

Нэт готов был торжественно открывать шампанское и отдыхать за троих, но ему не повезло еще больше.

У рода Аалтонен в диаспоре никогда не было своего дома, они всегда считались нашими гостями. Равно как и у нас никогда не было дома в столице, и мы всегда гостили у родителей Нэта. И то и другое раньше мне казалось странным, но с возрастом я начала понемногу разбираться в тонких материях.

Мать Кеннета была членом Совета магов, и обзаведись они здесь недвижимостью, ей бы быстро начали намекать на лоббирование огненных интересов. Приобретение в столице моим отцом дома было бы расценено как чрезмерное усиление диаспоры, а новые налоги нам совершенно ни к чему.

Поэтому в свое время я несколько лет жила у Аалтоненов в столице, пока училась в старшей школе, а все каникулы Кеннет проводил в диаспоре, поскольку мой отец являлся его наставником.

И вот, пользуясь непререкаемым авторитетом наставника, папа популярно объяснил побратцу, что тот, как единственный наследник рода Аалтонен, просто обязан погрузиться во все тонкости управления вместе с юным ис-Даларном. И это, конечно же, не освобождает его от практики боя.

Одним словом, тренировался побратец с учебником в зубах.

Так что, несмотря на свою высокую занятость, отец насел на нас основательно, и уже через пару дней мы малодушно мечтали сбежать куда угодно, можно даже обратно в университет.

* * *

Я сидела в кресле в гостиной, закинув ноги на подлокотник, и рассматривала кулон, который отец настоятельно рекомендовал не снимать. Это был довольно крупный черный камень с алыми прожилками, оправленный в золотое кружево. Цепь крепкая и достаточно длинная, благодаря ей кулон удачно прятался в декольте. В целом, украшение было сделано со вкусом. Дорогая авторская работа, золото высшей пробы, отличный замок карабина. Но именно работа мастера ювелира составляла наибольшую часть стоимости подарка.

Если предположить, что за этим скучным куском камня гоняется Серый Совет, то либо я смертница, либо совет уж не тот. С другой стороны, за кулоном могли охотиться любые фанатики или просто сумасшедшие коллекционеры.

Я сидела, крутила в руках кулон и наблюдала за огнем в камине. Технически необходимости в камине, как в средстве отопления, не было. Но в каждом доме диаспоры был очаг, и огонь в нем должен был гореть всегда. Это своего рода символ нашего погибшего мира. Даже примета такая появилась, что если очаг погас, быть беде.

Магический огонь горел без дыма, копоти и продолжал бы гореть, даже если бы в топке не осталось ни единой щепки. Дрова – удовольствие дорогое, для очага они были не нужны и в целом выполняли элемент декора.

Я ткнула пальцем в поленницу, заставляя пару брусков запрыгнуть в огонь. Пламя принялось жадно лизать дерево, а по гостиной начал расходиться приятный запах копчения. Эти дрова отец привез из поездки в мир Дерева. А в газете, присланной вчера из столицы, была громкая статья о возвращении на деревянный престол наследника крови. Я крутила в пальцах кулон и размышляла, участвовал ли отец в этом крайне выгодном мероприятии лично. Вспоминала по иллюстрациям и рассказам, как выглядит мир Дерева. Выуживала из памяти обрывки воспоминаний о мире Огня. Думала, как сказать Астарту, что после университета все еще мечтаю попутешествовать.

Мне безумно, до ломоты в пальцах, до тянущей боли в груди хотелось хотя бы одним глазком глянуть на другие миры.

Погруженная в себя, я не замечала, как неестественно сильно нагревался камень кулона в моих пальцах, как огонь странно разгорался, как почерневшие поленья начали отливать золотом, а портал камина из резного малахита едва заметно оплавился.

Глава 3

Огненные действительно умели жечь.

В этом Астарт ис-Лотиан убеждался каждый раз, приезжая в диаспору Огня. Уже за сутки до поселения было видно зарево от климатического купола, создававшего комфортные условия проживания для беженцев.

Пятнадцать лет назад им выделили клочок территории, с одной стороны подпираемой Ледяным лесом, а с другой – Ледяным океаном. Из первого регулярно выходили зверушки поживиться свежатинкой, а второй сезонно обрушивал на берег огромные волны. Говорят, эти места стояли нетронутыми со времен древних цивилизаций и естественно считались совершенно непригодными для жизни.

Но люди, пережившие крах собственного мира, с остервенением вгрызлись в новую территорию. За пятнадцать лет диаспора Огня разрослась до пары акров, обзавелась крепостной стеной, защитным и климатическими куполами, а также построила скоростной тракт от столицы до себя. Тракт именовался Талым – в честь точки назначения, сокращая время в пути с полутора недель до двух с половиной суток.

Глава Совета магов мира Льда часто брал старшего сына с собой, когда наведывался в диаспору по делам. Велиар рассчитывал, что Астарт унаследует партнерские отношения, а вместо этого парень завел личные, и никакие родительские ухищрения не охладили любовный пыл.

Велиар, конечно, особого восторга от произошедшего не испытывал и в воспитательных целях отправил сына с поручением к главе диаспоры, напутствовав словами «Ну раз ты уже готов жениться, то точно должен быть готов вести дела». А чтобы поездка из деловой не превратилась в приятную, дал в нагрузку младшего брата, который как раз преодолевал дивный этап взросления – переходный возраст.

Астарт и Дагон имели разницу в пять лет и с некоторых пор абсолютно не ладили меж собой. Дагон искренне не понимал, отчего брат сделал предложение руки и сердца «этой огненной» и надеялся, что необдуманная помолвка лишит Астарта права первого наследования. А тот в свою очередь воспользовался излюбленной тактикой ледяных аристократов – решил вообще не замечать существование брата.

И вот юные Лотианы оказались в замкнутом пространстве в напряженном молчании. Снежные ягуары несли сани со скоростью бурана, но и это время тянулось бесконечно долго.

Парадные ворота диаспоры Огня вызвали небывалое воодушевление у обоих юношей, пока они не столкнулись с первой проблемой, о которой, естественно, Велиар не предупредил детей: на территории действовал жесткий пропускной режим.

Сообщил им об этом легионер, стоявший на посту у ворот и вышедший к ним из-под защитного полога. Мужчина был невысок, однако широкоплеч и очень крепко сложен. Изрядная седина в волосах, глубокие морщины и тяжелый взгляд военного, участвовавшего в настоящих боях, харизмы не добавляли. Он поморщился от холодного сырого ветра с океана, но шагу не прибавил. Подошел не торопясь, так же не торопясь уточнил о пропусках и равнодушно сообщил, что «никакие Лотианы» в списках гостей на ближайший месяц не значатся.

Естественно, Дагон, привыкший к трепетному отношению к своему роду, а также порядком утомленный поездкой, не мог не козырнуть происхождением.

– Вы отдаете себе отчет, кого отказываетесь пропустить? – высокомерно заявил он.

– Молодой человек, я – легионер, а не философ. Можете упражняться в красноречии сколь угодно, мне глубоко сиренево. Есть бумага – откроем ворота. Нет бумаги, можете продолжить изрекать пафосные слова, стена все выслушает, даже перебивать не станет.

Дагон набрал в грудь воздуха, готовясь разразиться гневной тирадой, но Астарт с силой сжал его плечо.

– Мой брат неверно выразился. Мы – гости принцессы Сольвейг.

Вот теперь у легионера на лице отразились хоть какие-то эмоции. Если быть точным – он нехорошо прищурился.

– Принцесса не ждала гостей.

– Ну так сбегайте к ней и доложите, – буркнул Дагон.

Золотые глаза легионера вспыхнули, но мужчина промолчал. Он обернулся к стене и на чужом языке крикнул:

– Кеназ айталар! Тикшер!

(Говорят, к принцессе! Проверьте!)

Легионеры на стене переглянулись, а затем один из них скрылся из виду.

– Мы проверим, ждет ли вас принцесса. Если не ждет – у меня будут вопросы.

– По какому праву?! – возмутился Дагон.

Мужчина усмехнулся, но не ответил. Едва уловимое, смазанное движение, и он уже оказался под защитным пологом диаспоры, чтобы не торопясь вернуться на пост.

– Что, не ждет тебя невеста? – ухмыльнулся Дагон.

– Прекрати, – устало ответил Астарт.

– Что я такого сделал?

– Ты роняешь авторитет нашей семьи в глазах окружающих таким поведением.

– Твоя помолвка – вот что роняет авторитет нашей семьи, – раздраженно парировал Дагон.

– Мы одного социально-экономического уровня, не вижу никаких проблем в помолвке.

– Разве что ты испортишь нашу идеально чистую кровь.

Астарт выдохнул через сжатые зубы, запоздало сожалея, что не потратил дни пути на восстановление отношений с братом. А ведь когда-то этот мальчишка с восхищением заглядывал ему в рот и считал единственным авторитетом!

Меж тем за защитным пологом началась какая-то суета. Ворота нешироко приоткрылись и выпустили двоих человек. Короткий разговор с постовым легионером, и к Лотианам идут трое.

– А, это твои новые лучшие друзья, я полагаю? – елейно улыбнулся Дагон.

Сложно назвать лучшим другом соперника за сердце собственной невесты, а вот полукровка явно мог сойти если не за друга, то точно за союзника.

– Ис-Даларн, эльд-Аалтонен, какая встреча! Лютого холода, лорды, – Астарт первым поприветствовал приближающихся юношей.

– Привет-привет! – широко улыбнулся Кеннет, протягивая руку.

Астарт и Кеннет обменялись пожатием запястий, заставив Дагона тихо презрительно фыркнуть. Приветствие с Аарроном ограничилось сдержанными кивками.

– Кто это с тобой? – спросил полукровка.

– Имею честь представить моего брата, Дагона ис-Лотиана, – Астарт посмотрел на брата, который с нескрываемым выражением собственного превосходства и искреннего презрения взирал на окружающих.

– Семейная прогулка, надо полагать? – ухмыльнулся Кеннет.

– Может быть, нас уже пустят, наконец? Держать сыновей ис-Лотиана на пороге – возмутительно! – Дагон демонстративно скрестил руки на груди.

– Увы, – развел руками Кеннет, – решение впускать или не впускать принимает только глава диаспоры либо лицо, его замещающее.

– И в чем проблема? – мелкий паршивец продолжал влезать в разговор.

– Рагнара сейчас нет, – ответил полукровка.

– Вот как? А что насчет лица, его замещающего? – нахмурился Астарт. Вернуться ни с чем к отцу, все равно что упасть лицом в сугроб.

– Он никого не оставляет, когда отлучается на день, – пожал плечами Кеннет.

– И когда глава должен вернуться? – осторожно уточнил Астарт, размышляя, спрашивать ли о Сольвейг или это не совсем прилично. Или к демонам приличия, это же диаспора Огня?

– Да вот уже вроде как пора бы, – ответил эльд-Аалтонен. – Но, видимо, придется немного подождать.

– Прямо здесь?! – возмутился Дагон.

– Что, замерз? – негромко спросил Ааррон, снисходительно глядя на него.

Повисла неловкая тишина. Астарту стоило бы осадить высокомерного лорда, но собственный брат уже порядком испытал его терпение, поэтому юноша промолчал. Дагон же сердито сопел, вероятно, не находя изящной колкости для ответа. Оно и понятно, Велиар ис-Лотиан не готовил младшего сына к политической карьере, а значит, не настаивал на изучении ораторского искусства.

Сопровождавший юношей легионер в дискуссии не участвовал. Мужчина внимательно смотрел куда-то вдаль, а когда лорды смолкли, проговорил:

– Возвращаются.

Присутствующие обернулись.

Астарт вглядывался во мрак ночи, не совсем понимая, как кто-то может возвращаться не по тракту, а со стороны непроходимых снежных полей. Но на белом полотне не было никаких темных движущихся пятен.

– Я ничего не вижу, – заметил ледяной юноша.

– Ты и не сможешь, слишком далеко, – улыбнулся Кеннет, рассматривая что-то.

– Уже видно, – возразил Ааррон. – Просто нужно смотреть выше линии горизонта.

И Астарт увидел. Две стремительно приближающиеся точки, полыхающие и искрящиеся. Одна преследовала другую, атаковала, нападала. Чем больше они приближались, тем лучше можно было рассмотреть. Ярко-алое пламя охотилось на черное с золотым отливом. Огненные шары и частично раскрытые сферы, цепи и лезвия, прямая атака и парирование, защита и нападение.

Ис-Лотиан еще никогда не видел боя более прекрасного, чем тот, что разворачивался в воздухе. Рагнар эльд-Лааксо не давал дочери никаких поблажек. Удачная атака – и крылья девушки потеряли опору в воздухе. Она начала падать с головокружительной высоты, в несколько раз превышающей ту, с которой Астарт уже ловил ее. Глава диаспоры не то что не бросился спасать Сольвейг, он еще и поддал огня следом. Астарт вскинул ладонь, надеясь, что на таком расстоянии сможет дотянуться и подстраховать девушку, но Кеннет грубо схватил его за запястье и с силой опустил руку.

– Не мешай.

– Она же разобьется!

– Не разобьется, – усмехнулся полукровка.

Сольвейг вспыхнула черным пламенем, и ее крылья исчезли. Несколько мгновений продолжалось падение простой девушки, но за это время она успела перегруппироваться. Новая вспышка огня, и почти что у самой кромки снежной поверхности демон снова раскрыл крылья, не снижая скорости, перейдя из падения в бреющий полет.

– Принцесса создана для воздуха, – гордо произнес наблюдавший за происходящим легионер.

Пара сильных взмахов крыльев, и Рагнар обогнал дочь. Он приземлялся, на ходу меняя форму. В полушаге от твердой поверхности еще был демон огня, а на снег уже ступил босой полуголый мужчина. Из всей одежды на нем были только кожаные штаны.

Мазнув взглядом по застывшим парням, эльд-Лааксо развернулся, наблюдая за Сольвейг. Девушка попробовала повторить за отцом, но не вышло: она не смогла вовремя затормозить, и ее поволокло по поверхности с шипением тающего снега и поднимающимся паром по всему пути торможения.

Рагнар эльд-Лааксо тяжело вздохнул.

– А вот со снегом у нашей принцессы явные проблемы, – хмыкнул Кеннет.

– Вы не собираетесь ей помочь? Вдруг она ранена? – спросил Астарт, обращаясь ко всем присутствующим.

Глава диаспоры даже голову не повернул на эту реплику.

– Да ну, брось. Вот в первый раз она знатно ушла под снег, метров на семь, – хмыкнул Кеннет. – А сейчас метра четыре, не больше.

– Три с половиной, – поправил Ааррон, и в воздухе вспыхнула система уравнений, в которой угадывалась траектория падения девушки.

Пока парни разговаривали, из снежной ямы выбралась Сольвейг. Она была все еще в боевой форме, и стоило ей подняться на ноги, как ветер наполнил крылья, словно паруса, и опрокинул ее обратно. Из ямы донесся злой клокочущий рык.

Рагнар эльд-Лааксо снова тяжело вдохнул.

С третьей попытки, наконец, Сольвейг выбралась на поверхность и, слегка пошатываясь, направилась к ожидающей ее компании. Крылья волочились по снегу, оставляя за собой талый след.

– И вот на этом ты собрался жениться? – вопрос Дагона в тишине был неожиданным и отчетливо слышным.

Сольвейг замерла, заметив их. Рагнар всем корпусом повернулся на Лотианов. Астарт же, не отводя взгляда от невесты, отвесил брату тяжелый подзатыльник. Настолько тяжелый, что парень упал на снег.

Принцесса вспыхнула черным пламенем с золотым отливом. Очертания демона дрогнули, и через мгновение перед Астартом стояла знакомая ему девушка.

Сольвейг эльд-Лааксо была босая, в драных кожаных штанах, в клочке ткани, завязанной на шее и пояснице, чтобы оставить спину открытой для крыльев, вся перемазанная сажей, в синяках и ссадинах, со спутанными черными волосами, отливающими алым.

Но все это не имело значения, ведь под взглядом ее золотых глаз ледяная кровь Астарта ис-Лотиана начинала гореть.