На пороге

Глава 1
День наречения

Зона молчала.

Немой ветер, заплутавший в ночной тишине, изредка доносил кроткие цикадные сигналы, будто насекомые боялись лишний раз потревожить округу.

Затаив дыхание, сталкер слушал. Но, как он ни пытался абстрагироваться, дальше приглушенного треска костра все словно обрывалось в глухую и непроглядную темноту.

– Сереж, сделай обличье проще, а.

Басистый голос вернул Сергея в реальность. Сидя ближе всех к скатившемуся с насыпи товарному вагону, приспособленному под схрон, он окинул взглядом лица компаньонов, тоже не спящих в эту ночь.

Исподлобья на сталкера глядел, почесывая бороду, крепкий мужчина средних лет в утепленной куртке с поднятым воротником. Несмотря на лукавые искорки в глазах, взгляд бородача являл собой верх собранности. Ясно было одно: этот человек был самым опытным в кругу собравшихся. Слева от него улыбался из-под капюшона молодой парень, обхвативший колени руками и уставившийся на огонь, всполохи от которого играли на свежем, казалось, еще не видевшем никакого ужаса лице.

Далее по часовой стрелке сидел человек постарше. Поношенный сталкерский комбинезон, заплатанный в некоторых местах брезентовыми вставками, треснувший приклад штурмовой винтовки, выглядывающей из-за плеча, выдавали в нем «старого». Так называли тех, кто верил, что только проверенная Зоной амуниция может обеспечивать выживание и приносить удачу. В руке он вертел нож, поблескивающий в свете костра. Открытая банка тушенки, к которой ветеран так и не притронулся, свидетельствовала о глубоких размышлениях, в которых тот пребывал.

И, наконец, между бородачом и Сергеем расположился Тритий – сталкер, с которым Зона обошлась по-свойски: никакие дозы облучения ему были не страшны. Дар или проклятие, злой рок или безобидная шутка – никто не мог объяснить этой необычайной способности. Камуфляжная одежда с армейской разгрузкой поверх достались ему от прошлой солдатской жизни.

– Что сталось-то? Чего вы такие потерянные?

– А какими нам еще быть после ходки, Вареник? – вздохнул Сергей, подбросив в огонь парочку сухих веток.

– Бухими хотя бы! – Бородач, переводя взор с одного сталкера на другого, принялся активно жестикулировать, пока Малой – так звали самого младшего в группе – не понял намек и не поднялся, отправившись к перевернутому товарняку.

– Ну ты погляди…

– Чего ты хочешь? Почти все тропы на окраины перекрыты, стройка в самом разгаре, – подал голос бывший вояка. – Извелись все, пока ползали по зарослям.

– У-у, – отмахнулся Вареник, но тут же оживился, приняв от Малого бутыль с мутной жидкостью. – Нет бы со мной и Прутом центр разведывать!

«Старый» сталкер, услышав свое прозвище, невольно повел головой.

– Околицу им подавай! Что вы там нашли… Кучи фонящего непотребу, шавки злые, артефактов немае! То ли дело – центр…

Мечтательно промычав что-то нечленораздельное, так как забил себе рот куском колбасы, бородач кивнул в сторону товарища и, прожевав, продолжил:

– Вот Прут сегодня свидетелем был, как мы из двух «зольников» вытащили по «мазню»! Вы «мазень» видали хоть раз-то? Во-от! Такого хабара на окраинах ныне не сыскать.

Усмехнувшись, Прут наконец принялся за тушенку. К потрескиваниям костра добавилось довольное чавканье.

Вновь попытавшись «прослушать» округу, Сергей сбился, покачал головой.

– Вот гляжу на тебя, Сереж, и думаю, что в тебе Тритий с Малым нашли? Сколько вы уже вместе шатаетесь?

Вареник, подняв глаза, ненадолго призадумался.

– Месяц? Два?

– Полгода, – хмуро поправил Тритий.

– Як запущено…

– Малого натаскать надо, прежде чем всей группой в центр тащиться, – серьезно молвил Сергей, смерив бородача усталым взглядом. – Что ты взъелся, в самом деле?

Молодой сталкер тем временем отвлек внимание на себя, наигранно выдав грустный вздох. Тритий, давно заметив, как тот всматривается куда-то вдаль сквозь темноту, проследил за его взглядом.

Над лесным обрамлением в потемках тонул холм, с которого словно маленький фонарик потерявшегося путника мягким фиолетовым светом мерцал «душегуб» – редкий и таинственный артефакт.

Малой переглянулся со всеми, прежде чем неуверенно выдать:

– А может, туда махнем завтра?

– Вот! Видишь! – Вареник скорчил довольную гримасу. – У тебя уже люди за «душегубом» готовы идти, лишь бы подальше от твоих рутинных ходок!

– Все, помолчи, не слышу ничего из-за тебя, – тихо осек мужчину сталкер, нахмурившись и потонув глазами в языках пламени.

Цикады и хворост в костре трещали на разный манер.

– А-а, ну да… Теперь я понял.

Варенику потребовалось немного времени, чтобы собраться с мыслями: сказывался ударивший в голову алкоголь.

– Вы что же, на байки о «слушающих» уповаете? Думаете, Зона правда может общаться?

Сергей еле слышно вздохнул. Он давно слушал Зону. С тех пор как оказался в этом гиблом месте. Только шумовые явления и помогали ему сосредотачиваться, иной раз подсказывая, где мутант, а где человек, предупреждая о возможных опасностях, поджидающих на пути.

Кто-то уважал таких «слушающих», кто-то смеялся над ними. Однако здесь действовало негласное правило, когда сталкеры держались человека, не раз возвращавшегося живым с тяжелейших походов. Простым доверием то было или чутьем, но выживали и те, кто находился рядом с такими «одаренными». Потому нередко ходоки сбивались в группы наподобие той, что собрал вокруг себя Сергей. Не сам, правда, а оттянув на себя часть людей, примкнувших изначально к Варенику.

Вот только в последнее время он словно оглох. Зона больше не говорила с ним отголосками давно отгремевших автоматных очередей, волчьим плачем или помехами в радиоэфире, что жил сам по себе.

– Зона молчит, понимаешь? Не к добру это. Не хочу людьми зря рисковать.

– Чуешь? – подняв указательный палец и округлив глаза, бородач принялся пародировать сталкера. – Зона молчит…

– Зря ты так, Вареник, – подал голос Тритий. – И вправду странно это. В последнее время и люди начали в Зоне хозяйничать, техники навезли, НИИ какие-то строят…

– Вот поэтому я и предлагал перебраться в центр, – угрюмо пробасил мужчина. – Как мы договаривались? Вы с Серегой натаскиваете мальца за месяц, и мы сразу же рвем когти подальше, пока вояки вкрай не начали наглеть… А теперь что выясняется? Людьми он не хочет рисковать… Да ты места насиженные просто оставлять не хочешь! Спрятался, как равлик в свою раковину, да еще моим парням мозги дурью забиваешь!

Сжав кулаки, «равлик» поднял взгляд на бородача.

– Зона этого так не оставит. Неужели ты сам не чувствуешь, как… – сталкер запнулся, не зная, какие слова подобрать.

– Слухи это! Байки, да и только, что Зона общается через эти шумовые искажения, или как их там называют… «Дыхание прошлого»! Аномалия, которой уж больно много смысла придаете. Аномалиям свойственно появляться и исчезать, ясно? Значит, так…

Вареник насупился, оглядел притихший народ, прежде чем поставить окончательную точку в споре.

– Завтра все идут со мной. Хватит уже. Засиделись.

Малой вжал голову в плечи, точно боясь ненароком спугнуть свое счастье. Прут, с одобрением покивав, бросил пустую банку из-под тушенки в угли. Тритий сочувствующе взглянул на товарища, но промолчал, ибо Сергей всем своим видом показывал, что лучше его сейчас не трогать.

– Идите куда хотите, – буркнул он.

Поднявшись, сталкер выудил из кармана КПК, чтобы взглянуть на время. Яркий экран ударил в привыкшие к полумраку глаза, крупно высветив сегодняшнюю дату – 13 мая 2016 года.

– Я подежурю до трех, потом смените. Утром меня не ждите.

Терпкие запахи дыма сменились ночной свежестью, вместе с периной безмолвия окутавшей голову приятным холодком. Только одно чувство оставалось прежним, не покидая сталкера, взбирающегося по насыпи: как спину сверлят утомленные, несколько удивленные и даже непонимающие взгляды.

* * *

Раннее весеннее солнце выглянуло из-за густых деревьев и овеяло светом все вокруг. Легкий туман начал быстро рассеиваться.

Полоса света вскоре подобралась к автобусу, мирно стоявшему поперек пыльной асфальтированной дороги, и захватила его в свои владения. Взятой в солнечный плен также оказалась человеческая фигура, наполовину расположившаяся в тени, на задних сиденьях. Человек быстро отошел от дремоты и, зажмурившись, зашевелился.

Равлик был из числа тех сталкеров-ветеранов, кто по старой памяти никогда не передвигался по ночной Зоне, предпочитая пережидать темное время суток в укрытии. И, хоть обстановка с тех пор разительно поменялась, он все еще оставался верен своему чутью, которое никогда не подводило.

Однако сталкер лишь сейчас понял, насколько плохое место для ночлега выбрал: воздух зернился от пыли, будто побеспокоенной лучами, обильно льющимися через дыры в обшивке и окна. Стараясь не вдыхать глубоко, Равлик нащупал рюкзак, подтащил к себе ремешок АКМ и, небрежно закинув поклажу на спину, поспешил к выходу, придерживаясь за облезлые поручни.

Ароматы цветущих трав наряду с прогретой утренней свежестью ударили в лицо, сменив тяжелый смрад удушливой тюрьмы. Неудачно поставив ногу, сталкер споткнулся, привалился спиной к выцветшему ржавому боку автобуса. Расстегнув дрожащей рукой куртку, бродяга не сразу выловил из внутреннего кармана КПК. Ожидая включения, откинул голову назад, прислушался.

Зона по-прежнему молчала.

Над раскинувшимся впереди мелколесьем, где терялись намеки на асфальтированное покрытие, занимался легкий вибрирующий гул из стрекота насекомых и звона самой тишины.

Равлик давно свыкся с чувством пустоты, что навеивала округа, но никак не мог смириться с безмолвием, в котором Зона пребывала уже…

– Целый год. – Его шепот с легким хрипом звучно врезался в застой, от которого сам воздух казался густым.

На экране КПК высветилась дата – 13 мая 2017. Равлик видел в ней гораздо больше, нежели просто символы. Ровно год назад он расценил молчание Зоны как угрозу, ведь до этого всегда слышал ее «голос»… Ровно год назад он разминулся с товарищами из группы, став единственным, кто отправился тогда на юг, а не на север.

Прибор резким движением был убран обратно в карман. Сергей нахмурился и потер лоб, пытаясь сосредоточиться. Столько событий произошло за сутки, и все они тяжело сказывались на уставшем организме: ночь, проведенная в полубессознательном состоянии, давала о себе знать бешеным сердечным ритмом в груди.

Мотнув головой, сталкер с усилием отпрянул от автобуса и, осторожно наступая на больную ногу, двинулся в сторону корпуса НИИ-2, зияющего черными провалами окон за обильной растительностью. Сейчас в приоритете было добраться до безопасного места, и любое неоправданное промедление грозило последствиями. Так научила его Зона.

Тяжело вдыхаемые порции горячего воздуха были явными предвестниками дневного зноя, и Равлик в этом окончательно убедился, проведя по оголенной шее тыльной стороной ладони, собравшей на себя влажный блеск. Новорожденные климатические аномалии…

После «перестройки» со стороны людей было оставлено множество военной, строительной и прочей техники, как и индустриальных руин, ярким примером которых являлся недостроенный научно-исследовательский институт, известный под кратким наименованием НИИ-2. Со стороны Зоны же – то ли шутки ради, то ли в назидание – глобальные нарушения в климате, появившиеся по официальной версии после аномальной бури 2016-го. Вот и сейчас, несмотря на раннее утро, солнце припекало вполне по-летнему, если такие выражения в принципе были применимы к описанию явлений, не имеющих с обыденностью ничего общего.

Равлик не любил открытые места и старался пересекать их как можно быстрее. Потому перекресток двух дорог, одна из которых пролегала прямо под зданием института, вскоре остался позади, и сталкер, щурясь от яркого солнца, оказался подле бетонного пласта стены в четыре этажа. Справа просматривалась роща, подходы к которой ограждали колья с обрывками грязной красно-белой ленты, колыхающейся от редких ветряных порывов. С левой же стороны дороги бугрилась холмистая местность, поросшая бурьяном и разбавленная одиночными деревцами. Зоркий глаз сталкера, хоть и несколько ослепленный, приметил, как причудливо искривляется кое-где пространство, будто над местностью некто рассыпал осколки зеркал и треснувшие линзы.

Данный феномен прозвали «кривдой», ссылаясь, видимо, на явную черту аномалии, которой было свойственно искажать видимые пейзажи. Иногда «трещины» в пространстве складывались в целые узоры, поражая воображение, однако Равлик не понаслышке знал, что любоваться ими лучше издалека. Ученые утверждали, что облик, который принимает «кривда», есть следствие нестабильности слияния гравитационного поля Земли с аномальным порождением и любая привнесенная извне кинетическая энергия непременно «схлопнет» образование. Для брата-сталкера же это в первую очередь означало предостережение не испытывать судьбу и не пытаться проверять слова на деле. Однако с тех пор как какой-то умник догадался бросать в аномалию небольшие предметы, тем самым безопасно «разряжая» ее, весь зоновский люд и поныне перепроверяет данные с детекторов таким образом, на всякий случай. Прибор ведь и сломаться, и наврать может, а камушки и веточки всегда под ногами найдутся да уберегут от неожиданностей.

Институт, казалось, пристально смотрел темными проемами окон, заставляя холодеть душу, в то время как набирающее силу пекло бросало в пот.

Равлик решил идти по солнечной стороне, хоть его и манила глубокая тень, отбрасываемая величественным строением на дорогу, бегущую куда-то за рощу. Уж слишком сталкеру не понравилась просматриваемость этого места с крыши здания, которое, к слову, как и он сам, застало те времена, когда все излюбленные сталкерские тропки через окраины Зоны были перекрыты. «Перестройкой» сие явление окрестили позднее, в 2016-м, когда на окрестности Чернобыля обрушился мощный аномальный шторм.

Помимо НИИ-2, строился также НИИ-1 с научным городком в придачу, который выстоял против гнева Зоны, превратившись в оплот сталкерства и науки, после того как выяснилось, что все пути в центр отрезаны плотными аномальными полями.

Эти воспоминания, как черное пятно на белом фоне, глубоко засели в памяти каждого, кто пережил этот судный день. И кому сейчас вспомнится, как сталкеры бродили чуть ли не под самой Припятью, собирая такие редкие экземпляры, какие сегодня и не приснятся? Кто вспомнит эти шумные вечера в старом баре и в лагерях неподалеку? Бессонные ночи под открытым небом, полным звезд, как ягод в лукошке у старой дачницы? Лишь те, кому пришлось топать до самых границ Зоны на своих двоих, спасаясь от аномальной бури, и кому при этом посчастливилось выжить.

Равлик, доковыляв до противоположного края стены, вынужден был остановиться, чтобы перевести дух. Прижавшись к углу строения, бродяга уронил голову на грудь, еле слышно вздохнув. Никогда со дня завершения «перестройки» он еще не чувствовал себя таким разбитым.

Сергей не мог объяснить самому себе, почему до этого момента он ограждал себя от этих воспоминаний. Быть может, всему виной была уверенность в своих убеждениях? Сталкер оказался прав, верно уловив «намеки» Зоны, но что с того? Он был здесь, а его группа – там.

Равлик поднял взгляд на лесной массив, раскинувшийся поодаль.

– Почему, Зона?

Гудящую от насекомых округу разрезал сухой кашель: даже нескольких минут, проведенных на жаре, хватило, чтобы организм начал терять влагу.

– Молчишь? – хрипло усмехнувшись, сталкер вновь закашлялся, покачал головой.

Потянулся было за флягой на поясе, но нащупал пустующий отсек под нее. Почти целые сутки Равлик был на ногах без питья, провизии и должной медицинской помощи. Поход в лес дался ему с трудом, и то была всецело его вина. По заданию НИИ-1 он должен был лишь измерить аномальную активность и вернуться обратно, но все, как всегда, пошло не по плану.

Стиснув зубы, ветеран оттолкнулся от стены. Если треклятую жажду еще можно было терпеть, то непомерную злость, которая вместе со струйками пота пробежала по позвоночнику, по кончикам пальцев, до боли сжавшихся в кулаки, он вытерпеть был не в силах. Злость на Зону, которую он больше не слышал, как раньше, и которая чуть не погубила его в лесу. Злость на себя самого, захлебнувшегося в прошлом не то гордыней, не то страхом – чувством, побудившим оставить группу.

Нагнувшись за попавшимся под руку осколком стекла, Равлик с громким выкриком швырнул его далеко туда, где просматривались искажения «кривды». Осознать, что натворил, сталкеру пришлось уже на земле, куда он осел, схватившись за потянутую мышцу.

Стеклышко, сверкнувшее на фоне ясного неба, мгновенно скрылось за пылевым валом, с грохотом разбившимся о фасад института. Комки грязи и мелкая щебенка накрыли скрючившегося Равлика с головой.

Надолго задержав дыхание, сталкер принялся отползать за угол здания, так как радиометр, работающий в режиме счетчика Гейгера, начал нервно попискивать сквозь звенящую пелену, заложившую уши. В какой-то момент автомат предательски сполз с плеча, со скрежетом приложившись об асфальт и потянув за собой человека, рухнувшего на спину и судорожно пытавшегося вдохнуть воздух ртом.

Постепенно приходящий в норму слух стал различать на фоне сигналов о радиационной опасности, как лесные пичуги обеспокоенно переговариваются, наполняя свистом и щебетом заглохшее на мгновения пространство. Только насекомые беспрестанно тянули свою беспечную ноту, точно ничего не произошло.

Некоторые считали, что оживление природы в Зоне неспроста началось после возникновения климатических аномалий. Если раньше виды пернатых в здешних местах можно было пересчитать по пальцам, то к настоящему моменту в «чернобыльском заповеднике» гнездилось несколько десятков летунов. Период времени, в который Зона претерпевала такие изменения, прозвали «откатом», связывая данный феномен также с ослаблением аномальных полей.

Приоткрыв слезящиеся глаза, Сергей вытер лицо вспотевшим запястьем, на которое налипли мелкие пылинки, и уставился в пронзительную небесную синеву.

От жары наступило полное бессилие. Сталкер понимал, что с больной ногой в таких условиях далеко не уйдет. И как назло, из-за леса донеслись отголоски собачьего лая…

Одичавшие псы не были редкостью в этих краях. Порой их выносливости и настырности можно было позавидовать: они чуяли жертву с огромного расстояния и преследовали одну и ту же цель часами, если не днями. Равлик к тому же неплохо обозначил свое местоположение, пробудив у местных зверушек любопытство. А ведь патроны к автомату кончились еще вчера…

Зажмурившись, ветеран зашипел от боли, потому как крепко приложился кулаком о дорожное покрытие. Собрать остатки воли было нелегко, но сталкер все же сумел повернуться на бок. Отдышавшись, поскольку даже это движение далось с трудом, Сергей потянулся было к автомату, но вынужден был замереть: краем глаза он уловил движение впереди, – а потом медленно поднял руки.

В грудь ему смотрел ствол матово поблескивающего на солнце MP-5, обладателя которого старожил умудрился подпустить так близко. Будь в голове хоть на капельку яснее, чем в этот момент, он такого бы, разумеется, не допустил.

– Мир, – прохрипел Сергей сквозь пересохшие губы, а пальцы, дрогнув, изобразили V-образный жест.

Судя по тому, что успел мельком заметить Равлик, незнакомец был одет, как и он сам, в коричневатых тонов куртку нараспашку. С плеча свисал противогаз, а с пояса – пара подсумков. С большой долей вероятности это был сталкер из научного городка, и в таком случае Сергею очень повезло, так как он понимал, что без посторонней помощи до лагеря ему не добраться.

– Сперва назовись, «мир»… – фыркнул «спаситель», все еще держа ветерана на мушке. Похоже, вид измазанного в грязи, исхудалого и потного доходяги доверия внезапному гостю не внушал.

Сталкер хотел было выдавить свое имя, но чуть не надорвал горло хриплым кашлем. Вместо ответа протянул неизвестному свое удостоверение, вытащенное из закромов одежды.

– Сергей «Равлик» Солоухин. – Незнакомец пробежался глазами по карточке с расплывшимися от пятен сырости строками и печатью специального отдела НИИ-1.

Молодой парень, насколько можно было судить по голосу, после недолгих колебаний сжалился над бродягой, вернув пропуск и протянув вместе с ним бывалому свою флягу.

Холодная вода с металлическим привкусом бодряще обожгла саднящую глотку, потекла на подбородок и шею, приятно освежая кожу. Переведя дух после нескольких жадных глотков, ветеран спохватился, заставил себя отвести горлышко от потрескавшихся губ.

– Спасибо.

Приняв емкость обратно, незнакомец, позволивший любопытству взять верх и хорошенько рассмотревший Равлика, наконец опустил оружие.

– Ты в аномалию влетел? Я был недалеко, услышал…

– Влетел. Да не в эту. Тебя-то как звать?

Вытершись рукавом, Сергей подцепил АКМ за ремень, осторожно поднялся, пошатнувшись.

– Лев. Филин.

Закинув автомат за спину, Равлик непонимающе уставился на собеседника. Тот и вправду оказался парнишкой на вид лет двадцати пяти с пухлыми чертами лица и вьющимися волосами.

– Так Лев или Филин?

Вздохнув, тот прояснил:

– Имя – Лев, а фамилия – Филин, ясно? Если не хочешь заморачиваться, зови Филей – так все в лагере делают.

– Ладно, Филя… Давай-ка уйдем с солнца.

Сталкеры расположились под аркой, связывающей дорожный участок и внутренний двор брошенного института. Сергей обессиленно сполз наземь подле каменной колонны, откинув голову и вытянув ноги, Филин же принялся суетиться рядом, распотрошив свой рюкзак и подсумки.

– Только не отключайся, ладно? Равлик! – забеспокоился он.

Выплеснув на руку остатки питьевой воды, парнишка похлопал старожила по щекам, размазав грязь на его лице.

– Здесь я, здесь, – откликнулся Сергей.

Проморгавшись от попавших в глаз капель, сталкер воззрился на выложенные перед ним вещи Фили, среди которых основное внимание притянул желтый футлярчик.

– Тебе бы… – Лев изумленно пронаблюдал, как ветеран целенаправленно вытащил из аптечки всего лишь одну ампулу с каким-то средством. – Ногу чем-то обработать. Кажется, опухло все…

– Врач в городке посмотрит. Идти я могу, нужен лишь стимулятор… Шприцы есть?

Филин с готовностью протянул некогда вскрытую упаковку, бросил взгляд в сторону выплюнутого Равликом колпачка, который тот снял зубами.

– Может, помочь?

– Последи за местностью.

Перехватив пистолет-пулемет, парень послушно поднялся и, кося глазами в сторону бывалого, направился к дороге. Прищурившись, выглянул из-под арки, окинул беглым взором заросли ближайшей рощи.

Солнце стояло уже над деревьями, прогревая облупившиеся корпуса НИИ, сверкая битым стеклом в оконных проемах и на асфальте. Над холмистой местностью висела легкая пылевая дымка, напоминая о недавнем аномальном буйстве.

– А можно спросить?

Не выдержав напряженного молчания, Филин оглянулся на ветерана, уже делающего себе инъекцию «витаминного коктейля», как прозвали в народе экспериментальное средство, которое входило в стандартные медицинские наборы сталкеров. Препарат представлял собой нечто среднее между группой вспомогательных веществ, необходимых для поднятия тонуса, и биологически активным стимулятором.

Глубоко выдохнув, Равлик выбросил использованный шприц куда-то за поле своего зрения, повернул голову к пареньку.

– Ну?

– Я тут это… недавно, конечно. Но вроде как через эти места никакие пути не проходят. Ну, если по карте судить.

Поняв, к чему клонит молодой, старожил устроился удобнее возле колонны, прежде чем выдать:

– Ты все верно подметил. Я из леса шел.

– Как?! Из леса?!

Филин вернулся в тень, присел на корточки, принялся рассовывать обратно свои вещи по карманам рюкзака и подсумков, не отрывая округленных глаз от сталкера.

– Говоришь, недавно тут? Откуда тогда про лес знаешь? – спросил тот.

– Так все только про него и болтают! И сталкеры, и научники…

– Да уж, баек много навыдумывали…

– Вот именно! И ведь никто взаправду там не был! Как… Как тебя-то туда занесло? И что случилось? – Филя кивнул на поврежденную голень, которую ветеран обнажил, высунув стопу из протертого берца, чтобы дать коже подышать.

Равлик опустил голову, зажмурившись. Слишком многое он еще сам не понимал, чтобы обсуждать это с кем-то, да еще и с посторонним.

– Задание выполнял, – еле слышно отозвался он после недолгих раздумий. – Могу я тебя попросить кое о чем?

Лев не мог не заметить, как сталкера передернуло, будто тот вспомнил нечто неприятное, а возможно, просто мышцы свело судорогой. На глазах у паренька он вытащил из кармана куртки что-то неказистое, протянув это Филину.

Подрагивающая кисть сжимала ржавый пистолет Макарова, покрытый пятнами грязи и следами, похожими на подтеки засохшей крови. Складывалось такое впечатление, словно этим оружием долго и упорно копали землю, где затем оставили на несколько лет.

– Выброси это.

Замешкавшись, Филя вздрогнул, когда Равлик повысил голос.

– Выброси! В аномалию или в кусты – неважно.

Приняв из рук ветерана переживший многое на своем веку ствол, Лев не сразу поднялся, чтобы, кивнув, направиться к роще.

Когда скрип стеклянной и бетонной крошки под ногами сталкера достаточно отдалился, потерявшись на фоне вездесущего стрекота, Сергей с усилием надавил пальцами на лоб и виски, судорожно выдохнул.

– В одном они все правы, – прошептал он, – нечего в этом лесу делать нормальному человеку.

Теплый и пыльный ветерок, заглянувший под арку, вновь донес отголоски собачьих перекличек. Медлить было крайне нежелательно. Чем дольше люди находились на одном месте, тем выше были шансы встретиться с мутантами.

– Слушай, я не знаю, что…

– Нужно идти.

Не дав вернувшемуся парнишке договорить, сталкер направился, прихрамывая, во внутренний двор.

– Заряжен, надеюсь? – Ветеран бросил взгляд на MP-5 Фили. – А то я пуст.

Поравнявшись с Равликом, Лев хотел было что-то спросить, но, подметив про себя, насколько плохо выглядит старожил, решил промолчать и просто кивнул.

После минутного шествия в обволакивающем слух и клонящем в сон гудении самой округи, Сергей нарушил неловкое молчание, чтобы немного разрядить обстановку.

– Ты-то чего тут забыл?

– Я тут работал раньше. Вроде как.

– В «перестройку»?

Равлик, кряхтя, перешагнул через обломок бетонной плиты, раскрошенной с одной стороны и ощетинившейся кривыми арматуринами.

– Ага. Просто был разнорабочим. Участвовал в строительстве корпуса, который мы прошли.

Вскинув брови, Сергей остановился, выровнял дыхание. Впереди двор терялся в шелестящей пучине дубрав. Из-за деревьев проглядывал рыжеватый остов кирпичной подстанции.

– И зачем в Зону подался?

– Да не знаю. Кто ни спрашивал, объяснить толком не могу, – вздохнул Филин, оттянув ворот своей куртки и поворочав головой. – Даже на десятую долю ставки меня в сталкеры брать не хотели, когда пришел проситься… Там же теперь, в научном городке, все официально: трудоустройство и все дела. Ну, я и наплел ученому на комиссии, что слышу Зону, мол, «зовет» она меня.

Равлик замер, уставившись в одну точку. Филя между тем продолжал:

– Просто слышал кое от кого, что были раньше такие сталкеры. Могли мутантов чуять на расстоянии, аномалии обходить без детекторов…

– С этим не шутят, – покачав головой, ветеран повернулся лицом к пареньку и словил настолько наивный и непринужденный взор, что потерял мысль и только прикусил растрескавшуюся губу.

– С чем не шутят? – не понял Филя.

Возобновив движение, Равлик направился к подстанции, и Лев последовал за ним.

– Раньше я тоже думал, что умею слышать Зону, – признался старожил, когда сталкеры достигли конца дворика, за которым начиналась пересеченная местность. – Но это чувство…

– Сравнимо с унынием, которое опускается на Зону вместе с сумерками? – с готовностью отчеканил Филин, словно несколько раз репетировал, как скажет эту фразу.

Сердце Сергея невольно екнуло, а на блестящем лбу проступили морщины. «Почти», – только и смог подумать Равлик, но вслух ничего не сказал.

Они вошли в приветливую рощицу, разделенную хорошо заметной тропой, прыгающей по пригоркам, между которыми небрежно были выложены покрытые засохшей грязью доски. Кое-где виднелись мелкие буреломчики и сухостои. Одна из больших голых елей с растопыренными, точно колья, ветками была опрокинута на остатки железобетонного забора и разломлена пополам.

– Я ведь каждый рабочий день провожал, наблюдая, как Зону окутывает темнота, – неуверенно продолжил Филин. – А когда нас в 16-м эвакуировали, долго не мог спать по ночам, будто чего-то не хватало. Зато теперь прихожу сюда, к этому корпусу, немного брожу вокруг, вспоминаю… Потом спится легче. Странно, знаю.

– Значит, и тебя она за что-то приняла. – Сталкер окинул взглядом раскинувшуюся впереди асфальтированную площадку, усыпанную осколками стекла и кирпичей. Посреди нее и высилось здание старой трансформаторной подстанции.

– Думаешь?

– Остановимся ненадолго здесь.

Не получив ответа, Филин вздохнул, почесал затылок, после присоединившись к Равлику, который, скинув рюкзак с автоматом, плюхнулся в тень около нагромождения бетонных плит.

Недалеко из густой растительности выныривал отрезок теплотрассы, что, повторяя изгибы местности, плавно ныряла в овраг, стелилась низиной до отвесных скал, желтеющих вдали. Территории окраин хранили следы карьерных работ, проводимых когда-то во времена «перестройки».

Слова Фили вызвали неоднозначный отклик у Сергея, как и впечатление от самого сталкера, неожиданно свалившегося ветерану на голову в самый на то подходящий момент. Странно, но этот неопытный и чрезмерно наивный паренек напомнил ему самого себя в далеком прошлом. Может, поэтому Равлик лишь тихо вздохнул, не раздраженно, скорее устало, когда Лев, набравшись смелости, решился продолжить разговор.

– Значит, это правда, что Зона как-то контактирует с людьми? Влияет на них?

– Честно, не знаю.

– Но ведь ты давно здесь, так?

Старожил склонил голову набок, колеблясь, стоит ли рассказывать, что знал, но, в конце концов, сдался под прошивающим насквозь выжидающим взором.

– Раньше в Зоне были аномалии, которые звались «дыханием прошлого». Шумовые явления по своей сути, но будто не из этого времени. Иногда можно было услышать вблизи железных дорог, как грохочет давно остановившийся транспорт, около поломанных радиовышек поймать сигналы советских передач, а во время вылазок стать свидетелем того, как недалеко раздаются выстрелы, и никого затем там не обнаружить…

Филин внимал, не перебивая.

– А людей, которые могли по этим шумовым явлениям «читать» Зону, называли «слушающими». Вот только…

Сергей на секунду прикрыл глаза, вытер рукавом пот с лица.

– Только в день бури две тысячи шестнадцатого и после нее «дыхание прошлого» исчезло, словно его никогда не существовало. А вместе с ним – и «слушающие».