Через

 
не знают вопроса. Снова спрашиваю о верхушках кипарисов,
                                    раскачивающихся
 
 
На ветру, снова спрашиваю о верхушках снов,
раскачивающихся под порывами времени. Слова смотрят. Но тайна
                                    смотрящих слов
 
 
Не на ветру. Сквозь время смотрят многоглазые
буквы, расширяя мысли, уходя корнями в темнеющие земли бывшего,
                                    светлеющие
 
 
Острова возможного. В пространстве глядят
буквы, открывая море, раздвигая зеркала души, оглядываясь,
                                    приподнимаясь.
 
 
Шире и глубже становится тайна, отступая,
пребывая широтой взгляда, наполненностью времени, глубиной дуновения.
                                    Серые
 
 
Тучи нечернеют, уходят к голубизне, становятся
Мельче и тише, отступая за качающуюся зелень кипарисов, зелень
                                    карельских
 
 
Пихт. Море проступает во взгляде, синевеет
пребывающее во времени голоса, уходящего вслед за тучами, дождем,
                                    за дыханием
 
 
Воздуха. Так на скользящее мгновение тайна
пребывания открывается пространством звука, и до краев уже
                                    не дотянуться рукой.
 
 
Сквозь зеленые вершины ветра, сквозь облака,
небо над морем наполняет солнце. Дыханием наполняет крыши горы
                                    и зелень долины,
 
 
И уже не дотянуться до границы слова. На мгновение.
 

* * *

 
Смотреть в книгу
Смотреть в книгу как
 
 
как скользить окном электрички
как открытые ставни на городскую реку
как падать по воздуху в мысль времени
как упасть на скалы чужого вопроса
как раненый пес в капкане значения
как поцелуй смысла губами радости
как узнавание тела узнаванием
как полнота чувства в пустоте
как жар желания на земле любви
как горечь любви под снегом памяти
как высокие огни в ночи города
как тепло фонаря под снегопадом
как маслина под языком души
как запах эвкалиптов ранней осенью
как чернеющая боль раны
как невидимое теплое море ночью
как сидеть на камне у края террасы
как жить, видеть, дышать дорогой
как все они, один и ни один.
 
 
Смотреть чувствовать мыслью наощупь
Перед гранью, за гранью, на грани.
 

* * *

 
Вот так лежит оно, расстилается, телом души;
Солнечное, сумрачное, обширное, обнаженное,
До горизонта, за горизонтом, волнами, кожей.
Это ли мироздание? Это ли миром данное?
Данное в мире? Здесь ли серебрится надежда?
 
 
Оливы и сосны скрыты тенью земли, темнеют;
Сирень и маки укутаны тенью солнца, рукавами.
Сверкающей тенью они полны, незабытые
Между землею и солнцем, возгласами цикад
Бьются голосами ручьев, скалистых, лесных.
 
 
Хрупкие души идут гуськом, затихают, стопы их
Кровоточат. Тела идут босые, сытые, затасканные,
Кровавые, равнодушные, их много. Не вместе ли
Сытость пустой души и ноющая хрупкая рана тела?
Как заглянуть за край черноты, пустоты, усталости?
 
 
Звон голосов. Спрашивающий о любви спрашивает
О расстилающемся. Падение страха и одиночества,
Бессловесность, боль переполняют чашу голода.
Голосозвоние. Кружение нежности и иллюзий, вера,
Даль стран, музыка радости, бесконечности полнота.
 
 
Разбрасывает карты по земле, земле в мире даяния.
Карты удачи, судьбы, утраты, обретения? Страны
Гористой и равнинной, скрипичной голубизны
Озера? Кто разбрасывает? Молчит, дар, сжимая губы.
Ты ли себе слепой, ты ли тебе слепому? В дар, даром.
 
 
Так ложится перед душой, не добавив ни слова, ответ
За существующее, за мироздание, за шаг, за веру —
Немыслимая, нелепая, невыбранная, безъязыкая, взглядом
 
 
Ложится ответственность за несбывшееся, за отвергнутое,
Кровью ложится и ложится счастьем, бременем вечности.
 

Хайфа

2015–2016

Анамнесис

1

 
Пылью огня, движеньем и светом бессветного моря,
Темной землей и дождями высокой гранитной стихии
Я погружаюсь в пространство без речи, без взгляда,
Без ветра и выдоха, вдоха прошлого не под ногами,
 
 
Ныряю за словом, как в круге прозрачном, беззвучно.
Водоросли шар обтекают, неслышные краснозеленые тени,
По поверхности сферы движение чувств
В пульсации синей воды и слов. До них
 
 
Там в воде, за дождем, за протянутым взглядом, не
Дотянуться рукой, они обтекают, и чувства полны,
А паденья пустотны, как разделить, разделиться не
Разделяясь, в сомненье ли, в памяти ли не о любви.
 
 
Я набираю смс по телефону,
Я получаю смс по телефону.
Речь ли это, как выговорить слово?
 
 
Да, сидим в кафе, дерево стола
Отражает свет, биение никого,
Ты отодвигаешь чашку, белеет.
 
 
Это ли слова? Это ли не слова?
Передать на ладони, но что?
В горсти. Чувство водорослей?
 
 
Чувство, в пульсации, невидимо.
Очень много людей, не людей.
 
 
Входят, выходят, случайные, временем сотканы
Гарью земли, пустоты полнозвучьем, угаром иллюзий
Любишь ли ты за рубцом одинокого моря, сгоревшей
Волны. В горсти бежать. В суете. Пробиться за.
 
 
К дыханью.
 

2

 
Грохот тяжелой бури и бьющийся в стекла ливень,
Там за водой у темной дороги уже не найти просвета,
 
 
Там, где края земли не забыты, но и туманная ночь
Нескрыта, где виден дальний огонь костров, но там же
 
 
Невидимы звезды. Что скрывает ночь? Что не скрывает?
Что спрятал ты в ней? Вернись за неспрятанным; я, ты…
 
 
Шелест капель по поверхности кожи звука, напряжена
Тетива времени; время беззвучно и нет движенья.
 
 
Тонкий огонь души укрыт в коконе времени, неощутим
Временами, но и звенит, и ликует, болезненно бьется.
 
 
Как сохранить его? Тропинка, ведущая внутрь тела огня,
Наполнена ветром, туманом, удаляется, находит; ведущая
 
 
По ту сторону себя, за дождь, в густоту, в туман заречья
Приводит в кокон смысла, открытый чужому слову, полному,
 
 
Пустому, случайному, открыта жалости. Здесь на берегах
Шелест дождя, за холодом невстречи, этот тонкий огонь
 
 
Хранить.
 

3

 
Ты касаешься губами своих волос, приближая их
Щепоткой к лицу. Зачем? Скрыта ли в локонах память?
 
 
Я смотрю на тебя. Я не смотрю на тебя. Скрыта ли?
Что есть – есть темнота прошлого? Ответь мне. Где,
 
 
Прошлое сходится, еще не забыто? Мы сидим, мы
Смотрим, почему же ничего не чувствуем? Или нет?
 
 
Или просто притворившись, поверив в притворство?
А, может, мы не чувствовали и раньше? Тогда, давно.
 
 
Это ли новый мир, где нет прошлого? Где прошлого
Уже не бывает. Но где же спрятано то бывшее, которое
 
 
Не исчезает? Звуки земли, воды, тебя говорящей, не
Открывая губ. Где она, та земля за морем, которой
 
 
Не было? Глаза, обращенные внутрь, тело, обращенное
Вовне. Кожа встретится, но не души. Волны руки.
 
 
Где же тот город, где ничто не исчезает, где все – всегда,
Не страшно ли в нем жить, где полон каждый поцелуй?
 
 
Вот – два города, наполненные светом, стоят лицом,
В вечности стоят, стоят в небывшем, в самообмане.
 
 
Но в душе они стоят вместе, смотрясь в друг друга,
Перекликаясь. Бывшее и небывшее не значат, в истине.
 

4

 
Шум изобилен, лабилен, избыточнен, ярок,
Слышен повсюду. Как многословно и много
Людей, велико расстоянье, всем не хватает
Вниманья, как если бы впрок можно было
 
 
Его накопить. Голосистых собрать красоваться
Перед собою, перед другими, посмотри ж
На меня, не могу без тебя, это я, сократи же
Со мною, прекрати без меня, это я, отвори,
 
 
Раз, два, три, отвори. Но холоден расчет,
А буквы на ветру дрожат от пыли счета,
Как много слов, и все они кричат, вот я, я
Здесь, взгляните на меня; а ветер раздувает
 
 
Вдоль пространства времени, и нету больше
Слов, но стало много букв, и каждая кричит
Взгляните я картинка, я фонарь, я к вам
Стучусь, но плохо слышу, так что и совсем
 
 
Вас не услышу, лучше вы меня погладьте,
Приласкайте, с лампочкой в руке хочу
Вам посветить, зачем шумят они, ведь
Это я, а пудра воздуха темна и изобильна.
 

5

 
Серый дым над домами становится черным,
Воздух окрашен запахом гари и пыли, ураганно,
В ветре вспыхивают хлопья красного света.
 
 
Мы смотрим из окон, а сирена воет: «здание
Очистить». Горит ли наш город кровью огня?
Или это только вспыхнули кусты по краям долин —
 
 
И погаснут. Как там наш дом? Стоит ли он?
«Бегом к машинам», кричит одна. «Они все
Скажут! Молчите. Здесь телевизор!» сопит другой.
 
 
«Интернет, интернет! Только в нем правда, только
В нем». «Надо держаться вдвоем, так не страшно
вдвоем». «Лифты опасны. Пожара нет, а если будет?»
 
 
Где были долины – черная гарь земли, но зеленое
Вырастет. Где были дома – иногда черный пепел
Вещей, но сгоревших нет. Город стоял, будет стоять.
 
 
С камерами любопытные тянутся к огоньку.
«Я видел, как они горели», сыто говорят одни;
«Лови поджигателей, врагов, диверсантов»,
 
 
Кричат другие. Ты помнишь, как мы прорывались
С тобой сквозь горящий город? Как вокруг
Кричали, дрожали натянутой тетивой? Но город стоит,
 
 
И стоят дома. В мире красное поднимается черным,
Из-под ног времени заревом картинок уходит мир.
Останется ли только пепел? Или все еще будет? А дом?
 
 
Будет ли для нас еще место в доме?
 

6

 
Как черная вода струится в темноте
К кармельским берегам, песку и диким чайкам,
 
 
Как встретивший их глаз в отличье черного
От черного находит различенье, движенье,
 
 
Пониманье, и свой образ в зеркале морской
Невидимой волны. Так с усилием всматриваясь
 
 
В узкий круг знакомого существования, тесноту
Привычки, привычность развлечений, черноту
 
 
Бывшего, туман небывшего, неустойчивые
Блики прошлого, будущего, небудущего.
 
 
Память всполохами. В неустойчивости. Где же
Я? Я перед глазами? Огненным мечом ангела
 
 
Не найти дом. Но и найти. Это ли рана в сердце?
Так ли над крышами пролетают табуны коней?
 
 
На запад движутся небесные стада, с горячим
Топотом, седой и верной рысью; на берегу весны
 
 
Прекрасен ледоход, холодный ветер и двусмыслен,
И нестрог. А города души восходят тесным миртом.
 

7

 
Мир, где зима не восходит светом,
Где вокруг другое, и не узнать дороги,
Где линии на ладони уже не ведут, где
Не спросить: подскажите, пожалуйста,
 
 
Как мне пройти.
Где зима полна водой,
Водой и туманом.
 
 
Там проживаем новое, без загадки,
Там проживаем страсти без чувства,
Там мир прозрачен и непонятен.
Здесь. Под ногами. За шторкой век.
 
 
Но здесь слово стиха и должно пройти
Другими путями. Иначе уйдет, иначе
В пустоте пройдет оно, жизни новой
Привычной пульсации не коснувшись.
 
 
Волей расширить пространство речи
К морю, в мерзлые горы, но важнее
Здесь, к манекенам, с тарелки жизни
Слизнуть без вилки. Пить. Буквы.
 
 
Ручьем, давняя легкость звучит,
Облегчая сердце; но бутафорские тоги
Патрициев надо сбросить в хлам.
 
 
К корню себя устремится речь, с нами
Пребывая, кто мы суть здесь, где мы
Там; расширяясь, ломаясь, прорастая,
 
 
Дорога, ведущая к корню слова, в пустом
Времени, все же ведет к нам. Таков выбор:
 
 
Речь разорванная, расстилающаяся,
Или молчание, уже по ту строну нас.
 

Хайфа

2016