Благое место

– Но я не это… – промямлил я, но полицейский коротким предостерегающим взмахом руки прервал меня.

– Позвольте я продолжу?

Я смиренно кивнул.

– Так вот. Я основательно все взвесил, принял во внимание смягчающие обстоятельства и решил – он сделал драматическую паузу – На первый раз ограничимся разъяснительной беседой и строгим замечанием.

Я снова кивнул, хоть и ушам свои не поверил.

– Поймите, у нас здесь не любят преступность. Поэтому, когда вы устроили памятный нам фортель, я обязан был пресечь даже малейшее поползновение в сторону произвола и самосуда. То как вы поступили, неприемлемо. Вы не имели права наказывать человека, чья вина не была доказана должным образом.

– Но он украл сумку у той женщины! – воскликнул я.

– Позвольте мне решать, было преступление или нет! Вот что вы увидели? Мужчина вырвал сумку. Но может он наоборот вырвал сумку у настоящего грабителя и бежал, чтоб вернуть подлинному владельцу. А вы его ногой. Насилие у нас не приветствуется, с этим здесь строго. Кстати, потерпевшей я тоже сделал замечание. Не следует направо и налево кричать о преступлении, если оно не доказано!

– Но почему тогда вы…?!

– А-а-а! Предостерегающе покачал он пальцем, вы встаете на скользкий преступный путь!

Мы оба отклонились на спинку стульев, он удовлетворенно, я с досадой, и на время замолчали.

– Давайте так, я объяснил вам причину задержания, я вынес вам строгое порицание и хватит на этом. Вы достаточно посидели в камере и осознали всю тяжесть вашего деяния…так? Он сделал выжидающую паузу, слегка кивнув.

Я неуверенно кивнул в ответ, не совсем понимая куда он клонит.

– Поэтому у меня нет оснований вас задерживать. Вы свободны. Но от себя дам дружеский совет – пока вы находитесь в нашем городе, советую вам быть тише и осмотрительнее. Закон для нас высшая ценность!

Я не поверил своей удаче настолько, что даже переспросил:

– Я прямо сейчас могу идти? Я свободен?

Полицейский уже вернулся к изучению листа на столе и морщины снова начали собираться на его лбу в маленькое подобие встревоженных волн. Он, не поднимая взгляда от листка, кивнул, словно уже потерял ко мне всякий интерес. Я осторожно встал со стула, после каждого движения выжидая пару секунд. Не спеша вышел из кабинета, до последнего не сводя глаз с полицейского. К выходу из участка я шел очень быстро, при этом стараясь выглядеть как можно более непринужденно, чтоб, чего доброго, не привлечь к себе лишнее внимание.

Выйдя из полицейского участка, я шел не оглядываясь пару сотен метров, пока не завернул за угол, на крупную улицу и не затерялся в толпе.

Нога моя немного болела и я прихрамывал. Не то чтобы это меня сильно беспокоило, но я всегда серьезно относился к своему здоровью и даже наблюдался у личного врача. Поэтому, прежде чем бежать сломя голову из этого города, я все же решил коротко проконсультироваться с врачом и возможно получить обезболивающее.

Здание больницы ни с чем не спутать. И дело даже не в паре автомобилей скорой помощи у бокового крыльца, куда видимо привозили больных которым требовалась экстренная помощь. Просто больница, ну она всегда так выглядит. Представьте любую больницу. Дайте догадаться, что вам пришло в голову. Серия скучных невзрачных корпусов, небольшой этажности. Серых, иногда желтых или розовых, но совершенно однообразных, со множеством переходов объединенных в единый комплекс. Они так выглядят, наверно, чтоб больные чувствовали себя как дома, ибо все эти коробки, в сущности, ничем особо не отличаются от тех в которых люди живут. И самое главное, уверен вы тоже это вспомнили – этот комплекс всегда обнесен забором. Думаю для того, чтоб больные инстинктивно понимали – сюда не так-то просто попасть, но уж если попадетесь, выбраться отсюда будет не легче. Это и было знакомо, и учитывая мой предыдущий опыт не обнадеживало. Но боль в ноге помогла решиться.

Я направился к крыльцу. Переступил разом все три ступени и вошел внутрь.

У меня буквально отлегло. Навстречу мне подошел администратор в медицинском халате. Его чистый опрятный внешний вид и лазурно голубой цвет костюма вселял спокойствие и оптимизм.

– Добрый день! Как вы поживаете? Чем я могу вам помочь?

– Добрый день! Все хорошо!

– Прекрасно! Значит экстренная помощь вам не требуется. Может вам нужна консультация?

– Знаете, я не против задать несколько вопросов касательно собственного здоровья.

– Ну конечно, разумеется! Позвольте мне задать вам несколько вопросов, касательно ваших учетных данных и снять несколько мерок. Затем я определю вас к нужному специалисту.

– Хорошо… Позвольте? Мне показалось? Снять несколько мерок? – поздновато сообразил я.

– Ха-ха-ха – добродушно рассмеялся он – Нет, вы все услышали правильно! Он поднял планшет с закрепленным в нем опросником к лицу и сделал отметку в анкете.

– Оториноларинголог – вычеркиваем! – пояснил он с широкой улыбкой – Похоже вы приезжий, дело в том, что в наших больницах принято сразу снимать мерки для гробовщика. Удобство и дань традиции. Мы сопровождаем наших больных от момента рождения, до смерти. И все отведенное им на земле время, они проводят под нашим чутким надзором.

– Это звучит необычно, но если так принято, давайте так и сделаем.

Администратор оказался профессионалом своего дела и быстро обмерял меня с головы до ног и внес все данные в карточку. Чтоб отвлечься я представил, что просто пришел на примерку нового костюма в ателье. После обмеров администратор задал мне несколько простых вопросов относительно моих учетных данных и контактов. Так же скрупулёзно внес их в карточку и после этого пригласил меня пройти к терапевту, которому я смог бы задать несколько вопросов.

Перед кабинетом терапевта стояла небольшая очередь "завсегдатаев", как я определил их для себя. Среди них встречались тощие "профессиональные" больные, которые на фоне злоупотребления спиртным, постоянно попадали в передряги, а в промежутках между ними приходили подлататься себя или получить горсть обезболивающего. Они выделялись невероятной худобой, нездоровым цветом кожи и неряшливой, сильно поношенной одеждой спортивного кроя. Одна или несколько конечностей такого пациента всегда были замотаны бинтом, а то и убраны в гипс, при этом такой больной громогласно заявлял о причине посещения врача и как правило эта причина не совпадала с его, уже ранее "зафиксированными" повреждениями. Была женщина, которая зашла в больницу с кошёлками, словно заскочила с оказией после магазина. Она непрестанно опрашивала окружающих все ли на месте и помнят ли кто перед и после них в очереди. Всем свои видом она демонстрировала, что очень торопится и не намерена пропускать никого ни перед собой, ни перед теми кто раньше нее в очереди. Такие все равно успевают заскочить первыми мотивируя это тем, что не сделай так они, то это непременно сделал бы кто-то другой. Но я не сильно беспокоился насчет нее, возможно она и правда забыла выключить утюг или кастрюлю на плите. Ну и пожалуй самая представленная группа людей перед кабинетом это старики. Всех видов и "форм", если позволительно так говорить. Замкнутые старики с подозрительным прищуром глаз, общительные старухи, дружно перемалывающие кости всем без исключения пациентам, измученные и бледные женщины непонятного возраста, молчаливые и надменные отставные ветераны, с красным лоснящимся лицом и выправкой немного подпорченной выпирающим брюшком.

Все они, сновали из кабинета в кабинет занимая друг за другом очередь и постоянно сверяясь с текущим положением дел и продвижением очереди. Все они, беспрестанно интересовались симптомами друг друга, попутно давая советы по лечению тем, кто пришел сюда с реальными недугами и объясняя какие тут заведены порядки.

Администратор оставил меня у одного из кабинетов. Все вышесказанное я выяснил, просто наблюдая за этим Броуновским движением. Некоторые, особо пронырливые старики, живо интересовались моими недугами, а потом обсуждали их при мне же импровизированным консилиумом совершенно не стесняясь. Так прошло где-то полчаса и я уже заметно нервничал. Нога моя снова напомнила о себе ноющей болью.

Когда наконец дверь в кабинет открылась и на пороге появился врач, по его довольной и сытой физиономии стало понятно, что я попал в больницу под самый обед. Следом за ним, из кабинета выскочила женщина в таком же халате, с виноватой улыбкой жуя что-то на ходу и исчезла в толпе.

Врач огляделся словно выбирал очередную жертву. Он увидел меня, нахмурился, зачем-то заглянул в кабинет и я не расслышал о чем он спросил помощницу. Снова повернулся к посетителям в коридоре. Широко улыбнулся и спросил:

– Доброго денечка! Уже успели побеседовать с нашим новым пациентом?

И он посмотрел в мою сторону.

– Здравствуйте, доктор! – единодушно воскликнули пациенты.

– Да, уже побеседовали – расплылись в улыбке, сидевшие у самой двери, старушки.

– Замечательный мужчина и пациент – воскликнула одна моложавая дородная бабулька с густо нанесенной помадой и плотоядно улыбнулась глядя на меня.

– Ну а диагнозы будут? – спросил доктор.

– Ну по моему профилю нет – начала самая активная и видимо наиболее опытная сиделица в очереди под кабинетом.

– А вот со мной похожие симптомы – протянула руку вверх ее соседка.

– А напомните-ка мне, милейшая, какой у вас недуг?

– Артрит, артрит – ответила она, довольная, что выступила лучше своих товарок.

– Ну и славно. Заходите-ка ко мне – обратился ко мне доктор – Я внимательно вас осмотрю.

По коридору разнесся гомон недовольства.

– Больные, имейте терпение, вас много а я один! Ну и разве вам самим не интересно с чем мы имеем дело?

Самые преданные поклонницы доктора даже зааплодировали, слегка привстав. Остальные довольно захохотали, по достоинству оценив хохму эскулапа. Равнодушных не было.

Доктор пропустил меня вперед и закрыл за мной дверь. После, указал мне на стул подле его стола, а сам вернулся на свое место.

Он бегло ознакомился с моей картой, протянутой ему помощницей в халате явно не по размеру, ибо ее декольте готово было отстрелить пуговицы халата, если бы ей вдруг быстро понадобилось его снять. Я пристально посмотрел ей в лицо, пока она безучастно разглядывала что-то за окном, активно работая челюстями с жевательной резинкой во рту. Но под обилием макияжа так и не смог разобрать как она выглядит в естественном состоянии, да и пухлые ярко накрашенные алые губы не давали сосредоточиться. Я вновь повернулся к доктору, когда он покряхтел.

– Тааак! Случай у вас запущенный. Придется сильно покопаться, чтоб найти что-нибудь стоящее.

– Покопаться? Я не понимаю…

– О, вам абсолютно не о чем волноваться! Главное, будьте уверены, мы что-нибудь обязательно найдем и будем с эти работать.

С этими словами доктор вновь погрузился в изучение карточки. Снова и снова водя пальцем по графам возраста, веса и роста, словно это могло как-то помочь ему в поиске подходящего недуга.

– Послушайте доктор – не выдержал я – Дело в том, что я просто недавно ушиб ногу во время одного… несчастного случая. И просто хотел чтоб вы оценили насколько это серьезно и может назначили какое-то лечение, прописали лекарство.

На слове "лекарство" доктор заметно оживился и даже, как мне показалось, собирался потереть ладони, но вовремя спохватился.

– Несчастный случай… хм? Что вы говорите… С этого и следовало начинать! Конечно посмотрим! Будьте добры, прилягте на кушетку и закатайте штанину на ноге которая вас беспокоит.

Я поступил как он попросил. Какое-то время он старательно писал в карточке, затем встал, подошел ко мне и коротко взглянул на мою ногу. Затем мне в глаза. Снова на ногу. Вернулся к столу и продолжил писать.

Через минут десять плотной писанины, когда я уже устал лежать неподвижно и начал ворочаться, он взглянул на меня и сказал, что я могу встать. После написал еще пару предложений. Встал из-за стола. Протянул мою карточку медсестре. А меня пригласил к выходу. Стоя у двери он обратился ко мне, косясь на медсестру, что стояла у него по левую руку.

– На этом мы закончили и я передаю вас в чуткие руки моей помощницы!

– Что мне делать дальше? Что с моей травмой?

– Не переживайте. С ногой все будет хорошо! А сейчас вам пора – доктор открыл передо мной дверь.

– Пригласите следующего – крикнул он вслед медсестре, когда мы вышли.

Надо сказать, что сзади медсестра была еще более впечатляющей, я то и дело стыдливо переводил взгляд, то на ноги, то на другую выдающуюся часть, то, ради приличия, на ее волосы, но взгляд упрямо опускался вниз.

Наконец мы остановились у большой двухстворчатой двери.

– Вам сюда. Вашу карточку я передам – с этими словами она толкнула створки двери вперед, открывая проход.

Затем она подтолкнула меня в зал, при этом ее рука неловко соскользнула с моей поясницы и опустилась ниже – я не стал придавать этому значения.

За дверью была просторная аудитория с рядами мягких уютных кресел и кафедрой прямо посреди сцены. Медсестра указала мне на стул рядом с кафедрой и закрыла за мной двери.

Я осторожно поднялся на сцену. Ступени противно скрипели под ногами, а полумрак не располагал к прыти. По скрипучим раскачивающимся доскам, я дошел до стула и присел.

Вначале я сидел один. Через некоторое время зал начал заполняться посетителями. Респектабельные мужчины и женщины входили в зал и внимательно разглядывали меня своими колючими взглядами опытных дельцов-оценщиков. Кто-то подходил поближе к сцене и пристально рассматривал, кто мое лицо, кто мои руки сложенные на коленях. После они, кажется удовлетворенные, рассаживались в зале. Были и такие, кто выходил из зала, бросив оставшимся что-то типа:

– Не мой профиль, господа! Всего хорошего! До встречи за обедом.

От всех этих взглядов я чувствовал себя лотом аукциона на невольничьем рынке. И хоть я и недоумевал от происходящего, я тем не менее старался сидеть тихо, и лишь кротко виновато улыбался предполагая, что все эти важные господа собрались здесь ради мой незначительной персоны, и было бы невежливо не предоставить им слово. Лодыжка снова заныла. А от всей этой обстановки в голову начали закрадываться мысли, что со мной случилось что-то очень прескверное.

Когда все уже расселись по своим местам, обменялись приветствиями и даже успели заскучать, открылась боковая дверь, слева от подиума за ширмой, и в зал вошел мужчина средних лет. Подтянутый, одетый в ладно скроенный, но совершенно неброский костюм. Быстро, но с подчеркнуто безукоризненными манерами, он поприветствовал людей в зале:

– Добрый день! Господа! И дамы! Спасибо, что нашли время.

Ему закивали в ответ, кто-то вальяжно махнул рукой – мол продолжай.

– К нам в больницу обратился вот этот гражданин – мужчина указал на меня – Мы провели первичное обследование и уже обнаружили некоторые проблемы. В папочках, что вам раздали, вы могли ознакомиться с анамнезом – мужчина жестом призвал собравшихся ознакомится с небольшими папками, которые им предусмотрительно раздал суетливый, совершенно невзрачный клерк.

– Простите – я привстал со стула и шепотом обратился к человеку за кафедрой.

– Да, милейший – ответил он с улыбкой чеширского кота, немного наклонившись ко мне.

– А чей анамнез? Мой? – спросил я.

– Ну конечно, а чей же еще? – рассмеялся он мне в лицо своей белозубой улыбкой.

– Но разве это законно, показывать посторонним людям мою историю болезни?

– Ну что вы, какие же они посторонние! Это все видные медицинские специалисты, разных профилей. А это вполне законный аукцион по назначению лекарств! – громко продекламировал он, обращаясь скорее к сидящим в зале "специалистам", все так же широко улыбаясь, при этом. Меня всегда удивляла способность некоторых людей говорить, не переставая широко улыбаться.

– И кроме того – уже более сдержанно, точнее даже жестко сказал он, наклонившись почти к самому моему уху – Если вы ознакомились с договором который подписали при обращении в наше учреждение, то не могли не заметить все дополнительные условия, помеченные звездочками – веско закончил он, сделав ударение на слове "звездочками", как будто намекал на что-то.

Тяжело понять человека, который не перестает широко улыбаться, даже выбрав угрожающий тон.

– Простите, я не понял! Как это аукцион по назначению лекарств? – упрямо допытывался я, уже теряя самообладание.

– Очень просто. Ваше недуг выставлен на сегодняшнем аукционе. Да вы не пугайтесь! Абсолютно все граждане нашего города проходили через эту совершенно безопасную и вполне законную процедуру. Это представители фармацевтических компаний! Каждый из них предложит сумму за ваш лот и тот кто предложит сумму большую, и будет поставщиком лекарства для вашего лечения. Видите как прозрачно и удобно! – проговорил он, старательно проговаривая каждое слово.

Черт! До чего же шикарные зубы, я даже увидел в них несколько своих ошарашенных отражений. Наверно что-то похожее видят люди находясь перед раскрытой пастью акулы.

– Простите, но я ведь просто хотел получить консультацию. У меня есть свой лечащий врач. Мне не нужно проходить курс лечения, мне не нужна реабилитации, я лишь хотел получить консультацию от травматолога и возможно что-то от боли и отека.

Наверно мои слова были похожи на мольбу, я тогда был так измучен, что сейчас совсем не могу вспомнить тогдашнее состояние.

Несколько раскатистых ударов молотка по кафедре, откуда ни возьмись возникшего в руке мужчины за кафедрой, заставили меня вздрогнуть. Куда только подевалась благовоспитанность этого господина?

– Ну что же вы, милейший, сразу не сказали – нынешний его тон недвусмысленно давал понять, что никакой я не милейший – Тратите наше время, а мы сертифицированные врачи, время потраченное на вас, мы могли бы потратить на других пациентов.

– Но в больнице так не лечат – почти беззвучно возмутился я.

– Ах-ха-ха-ха – его раскатистый смех наверно заставил затрястись стены аудитории, так мне тогда показалось.

– А вам-то почем знать как лечат? – сквозь смех едва выдавил тип за кафедрой – Вы ведь не медик, да вы даже не провизор – язвительно протянул он. Похоже последнее слово оказалось знакомо присутствующим и они дружным смехом поддержали медицинское светило.

Когда смех утих, он продолжил:

– Уж позвольте, милейший, нам решать как следует лечить в больницах – с нравоучительным напором процедил он, ткнув в меня молотком, которым до этого лупил по кафедре.

– Ну хватит – прервал нас солидный мужчина с благородной проседью в волосах, обрамляющих его макушку и скулы. Он, полный достоинства, поднялся со своего кресла и ни один мускул не дрогнул на его надменном лице – прижизненной гипсовой маске.

– Нас здесь явно не ценят, господа! Думаю нам всем пора уходить – произнес он внушительно. Размеренной походкой он покинул зал, провожаемый подобострастными взглядами собравшихся.

Остальные, кто суетливо, пытаясь не отставать от этого очевидно уважаемого господина. Другие так же степенно, с не меньшим достоинством, стали покидать свои места.

– Но господа! Постойте! – воскликнул тип за кафедрой – Мы сейчас сможем организовать другие торги, ну дайте нам шанс – он резво соскочил с подиума и устремился за покидающими аудиторию.

– Ну знаете – оглянулся один из последних – в других учреждениях так унизительно с нами не поступали, а ведь мы можем выбирать любые больницы с которыми хотим работать!

Когда внутри никого не осталось, я решил, что мне тоже пора идти. Я тихо вышел из зала и проскользнув коридорами, среди пестрых толп, очевидно чувствующих себя в своей стихии пациентов, выскочил на улицу и наконец смог спокойно выдохнуть. Нога не напоминала о себе.

***

Опыт пережитый в больнице отнял последние силы. Я шел не особо вникая куда несут меня ноги, лишь бы подальше, лишь бы просто уйти. Глубоко удрученный моими злоключениями, уставший и подавленный, я уселся на на одну из скамеек подвернувшуюся на моем пути.