Мэгги сквозь сон услышала неясный шум. Она открыла глаза. В комнате царила полутьма, сквозь шторы просачивался свет от уличных фонарей. Где-то скрипнула дверца и что-то шоркнуло. Мэгги похолодела от страха: в доме она была абсолютно одна. Тетка уехала вчера лечиться на воды, служанка приходила только днем, и даже кошки или собаки в доме не держали.

Мэгги тихонечко встала с постели, на цыпочках подошла к слегка приоткрытой двери и уставилась в полумрак коридора.

Прямо напротив находилась дверь спальни родителей, и именно оттуда опять донесся шорох. Но эта комната уже год пустовала, с того дня, как отец уехал в путешествие, из которого так и не вернулся. Вдруг – прямо через закрытую дверь! – просочилась фигура в черном. Мэгги едва не вскрикнула от страха, тем самым чуть не обнаружив свое присутствие. Фигура стала спускаться вниз по лестнице. «Это не привидение, – стала успокаивать себя Мэгги, пытаясь мыслить логически, – так как привидения прозрачные, светящиеся и эфемерные, а этот человек в черном такой же плотности, как какой-нибудь шкаф. Так что чего тут бояться, это просто какой-то маг со своими фокусами!»

С одной стороны Мэгги было страшно, но с другой стороны, когда она сталкивалась с хамством и беспредельной наглостью, чем и являлся этот визит вора, она впадала в ярость, от которой её просто переклинивало. И сейчас ей было плевать, что этот вор – маг, а она – всего лишь простой человек. Магии она не боялась, тем более в доме имелось старое отцовское ружье – а ружье и на магов действует как надо. Вот только находилось оно внизу, в коридорном шкафу.

Накинув стеганый халат и туго подвязавшись поясом, Мэгги открыла дверь и шагнула в коридор. Тихонечко, стараясь не шлепать тапками, она спустилась по лестнице. И осторожно выглянула в коридор. Она увидела далеко в кабинете маячивший свет фонаря, теперь шорох и скрип мебельных дверец доносился оттуда. Вор продолжал что-то упорно искать.

Торопя себя, Мэгги кинулась к коридорному шкафу, отворила дверцу и в ту же секунду предательская дверь крякнула так оглушительно, что Мэгги поняла: секунда и вор будет здесь, а потому таиться уже смысла нет.

В лихорадочной панике, чтобы добраться до ружья, Мэгги стала выкидывать из шкафа вещи: ведра, швабры, корзины… А вор-маг уже бежал по коридору, и корзина, которую Мэгги откинула в сторону, полетела прямо в него и… пролетела насквозь. Еще мгновенье, и Мэгги уже была вооружена тяжелым, старинным ружьем. Она развернулась и тут же выстрелила прямо в вора, который бежал по холлу прямо к ней. Что-то взорвалось, грохнулась на пол картина.

От отдачи Мэгги свалилась внутрь шкафа. А вор, чертыхнувшись, ничком рухнул на пол. Дым рассеялся, вор, поднявшись, поспешил – мимо Мэгги – к входной двери. Мэгги, подхватив ружье, вскочила и кинулась вслед за ним, крича: «Стой, кто бы ты ни был! Или я тебя застрелю!» Но мужчина просочился сквозь входную дверь, по-прежнему пренебрегая материальностью мира. Мэгги кинулась вслед за вором.

Её на несколько секунд задержала дверь с многочисленными засовами, которые надо было сначала отворить. Но, оказавшись на улице, Мэгги все же успела заметить развевающийся плащ завернувшего за угол вора.

Мэгги была зла из-за разбитой вазы и рухнувшей со стены её любимой картины и теперь кричала вслед вору не только нежные увещевания, но и бранные слова, что слышала от грузчиков на базаре. Она даже забыла, что была в одном лишь халате и тапках. Тетка, воспитывавшая ее, вознегодовала бы. И дело было не только в приличиях. Тетя Сильвия всегда наставляла племянницу, что надо одеваться как можно теплее, чтобы не дать возможности аптекарю или доктору заработать и медяка на треклятых простудах, которые, как по расписанию, начинаются с осенними холодами.

А сейчас, хотя и было начало сентября, тонкие лужицы ночью уже покрывал хрупкий лед. Но Мэгги горела негодованием и пылала ненавистью, которые горячили её получше, чем муфточки, пальтишки и шерстяные шарфы. Да сам черт не подогрел бы её в аду так, как всполохнула её сейчас её бешеная натура.

После каждого крика «Стоять!» Мэгги, стараясь удержать равновесие, нажимала на курок. Ружье от невероятной силы выстрела подпрыгивало и – совсем не туда, куда производился прицел – стреляло. Взрывалась чугунная ограда или образовывалась яма на дороге. Такие странные последствия от выстрела удивляли Мэгги, но, с другой стороны, ружье было отцовским, а он иногда приносил домой магические вещи. Может, и это ружье было не простым, а магическим?

Но более странно было другое: то, что вор, проходящий сквозь двери и не боящийся пролетавших сквозь него корзинок, в ужасе шарахался от этих странных пуль. Он после каждого выстрела припадал то к фонарю, то к дереву, бормоча то ли молитвы, то ли заклинания.

Мэгги не замечала свистков полицейских и как загорался свет в окнах домов, она продолжала бежать вслед за вором. Наконец вор просочился сквозь дверь какого-то дома, и Мэгги выстрелила ему вслед, впервые попав в цель, то есть в дверь. Дверь разнеслась на куски. В доме не только завопил женский голос, еще залаяла собака, запищали дети и взревел мужской бас.

Мэгги наконец остановилась и огляделась. Она находилась в центре города. И, кажется, она знала, чей был этот дом с колоннами, дверь которого она разнесла. Да, точно, это был дом мэра города.

Подгорали щепки двери, сбегались полицейские, горожане. Многочисленное семейство мэра и слуги выходили в испуге на улицу. Голова Мэгги вдруг вмиг остыла, Мэгги спрятала ружье за спину, но почему-то все сразу решили, что в беспорядках виновата именно она. А вор, как поняла Мэгги, проскочив сквозь дверь, в доме задерживаться не стал, а, скорей всего, выскочил сквозь стену и уже убежал задними дворами куда-нибудь совсем далеко.

– Барышня это вы стреляли? – к Мэгги подошел полицейский и хмуро поглядел на неё. – Почему вы стреляли?

– Мстила, поди. Младшему Корнельскому, а может, даже и старшему, – хохотнул один из горожан. Судя по халату, надетому на пижаму, сосед. – Я видел, как он в дом забежал, а она прямо по нему и стреляла.

– Никуда я не забегал, я спал! Да я вообще ее впервые вижу! – возопил мэр Корнельский, усы у него встопорщились и он кудахтал получше курицы. Он был низенький и толстый и совсем не похож фигурой на вора.

– А ты точно уверен?! – взвизгнула его жена.

– Такой беспредел устроили, дамочка, будто здесь не столица Аргора, а дикие земли, – сказал еще один подошедший полицейский.

– Я не специально, я за вором гналась! – запал погони в Мэгги потух, и теперь ей стало ужасно страшно и неловко. Все эти люди глядели на неё неодобрительно и, что еще хуже – хихикая и с любопытством.

– Такие дамочки за ворами не гоняются, это точно месть, – хохотнул сосед.

Мэгги и свидетелей хотели сначала отвезти в полицейский участок, но полицейская повозка все не подъезжала, а на улице был холод, поэтому решили зайти в дом мэра.

Старший полицейский, тот, что подошел первый, усевшись за стол в гостиной, стал записывать показания. Мэгги забилась в угол, в кресло, подальше от косых взглядов. Она ругала себя. Какого черта она побежала за вором и, собственно, как она могла так рассвирепеть, что начала стрелять в живого человека, пусть он и был вором, как в какую-нибудь куропатку? Да попади она в вора из такого странного ружья – и половины вора бы не осталось. Когда Мэгги сказали, что её отвезут в участок, она возмутилась:

– Я вообще-то пострадавшая. Меня грабили, и мне пришлось защищаться.

– Разберемся в участке, кто ты и почему стреляла в господина мэра.

Полицейский грубо схватил её за локоть и повел из гостиной в холл, к входной двери, точнее к той жалкой половинке, что висела на петлях.

– Детектив Рой Робс. Магический отдел, – перед ними на пороге возник высокий темноволосый молодой человек в пальто. Черные глаза проницательно вглядывались в Мэгги.

– Вмешательство магического отдела не требуется. Ничего магического не произошло, – буркнул полицейский.

– Здесь использовался магический предмет, – кивнул детектив Робс на ружье, лежавшее на консольном столе. – Но что важней всего, мисс Маргарита Стейн магиня, а потому это дело находится под нашей юрисдикцией. Вы обязаны передать мисс Стейн нашему отделу.

Полицейский тут же убрал руку от Мэгги.

– Что же вы сразу не сказали, что вы магиня, – нахмурился он, как-то пугливо отойдя от неё.

– Но я не… – удивилась словам детектива Мэгги, но детектив уже подхватил её под локоть и повел вперед, не забыв прихватить другой рукой и ружье.

– Куда вы меня везете? – спросила Мэгги, когда детектив подвел её к кэбу. Кэб был наемный, а не принадлежал полиции, и это немного успокаивало.

Но детектив Робс промолчал и ответил только тогда, когда они уже сели в кэб и лошади тронулись с места.

– Не беспокойтесь, не в полицейский участок. Я друг вашего опекуна, барона Альфреда фон Брюхта.

Плечи у Мэгги опустились. Слушать ворчание этого вредного старика было невыносимо, уж лучше бы детектив повез ее в тюрьму.

– Надеюсь, дядя Альфи поверит, что я пыталась защитить себя, – пробормотала она себе под нос. – А почему вы соврали, назвав меня магиней? – обратилась она к детективу Робсу. – Чтобы выпутать из этой истории?

– Я не соврал.

– Ну, наверное, мне лучше знать, кто я, – фыркнула она. – В жизни не совершала ни одного волшебства. Да и родители у меня были простыми людьми.

– Вы видите это ружье? – детектив Робс аккуратно развернул ружье и провел пальцем по стальному стволу, синим отблеском на нем сверкнула искусная чеканка.

– И что? Я уже поняла, что оно магически доработано. Но я-то тут ни при чем. Правда, я всегда думала, что это обычное ружье. Может быть, пролежав год без дела в шкафу, оно сломалось? Потому и стреляет теперь, как пушка.

Холод пробрал Мэгги до костей, и как она ни куталась в свой бархатный синий халат, она уже принялась стучать зубами. Детектив, видимо заметив это, снял с себя пальто и накинул ей на плечи. Она пробормотала: «Спасибо», и быстрей в него закуталась. От пальто слегка пахло табаком и хорошим парфюмом.

– Это магическое ружье, – сказал детектив, – и только маг может использовать его в полную силу. И за то, что пули у вас стали м-м… особенными, благодарите вашу личную магию.

– Но ведь раньше никогда я ничего магического не совершала… – начала было Мэгги, нисколечко не веря этому слишком уж молодому и симпатичному детективу.

Но детектив Робс, откинувшись на спинку, резко сказал:

– Вам лучше поговорить об этом с вашим опекуном.

Мэгги нахмурилась. И ей было непонятно, что злило её больше: то, что детектив был груб, или то, что он явно что-то знал, но умалчивал.

Глава 2

До особняка барона Альфреда они ехали молча. Мэгги силилась припомнить, что в её собственной жизни случалось волшебного, но ничего не приходило на ум. Все было серым и скучным, никакой магии. Магические вещички она в расчет не брала, так как они были для нее не бОльшим развлечением, чем обыкновенные игрушки. А в прошлом году и вовсе жизнь приобрела мрачный оттенок, так как отец, уехавший в путешествие, так и не вернулся. Мать же она потеряла давным-давно и совсем её не помнила. Хорошо, что жила она по-прежнему в своем доме, с двоюродной теткой, кузиной матери. Тетя Сильвия жила с ними всегда, и половину своего времени она отдавала воспитанию племянницы, а другую половину проводила на курортах.

Конечно, у Мэгги еще был и опекун – старый друг семьи, которого она с детства звала «дядя Альфи». Барон Альфред фон Брюхт был богат, работал в министерстве, но самое ценное для Мэгги в нем было то, что он был магом. Гостила Мэгги у Брюхтов только по праздникам. Там она общалась с сыном дяди Альфи – Артуром, который был на два года старше её. Ну, если говорить откровенно, общения, как ни старалась Мэгги, не выходило, так как Артур проводил все свое время в компании друзей или, намного реже, за учебниками.

Но единственное, что омрачало посещения дома барона – это Агнесс. Это была вредная спесивая девчонка, дочь друзей Брюхтов, которая по давнишнему договору барона и её родителей была предназначена в жены Артуру. Агнесс и Артур были помолвлены с прошлого года, как только Агнесс исполнилось шестнадцать, и весь год Агнесс не упускала случая похвастаться этим перед всеми. Мэгги воспринимала столько раннюю помолвку, как пережиток прошлого века и думала, что это глупая прихоть родителей.

Агнесса обожала развлекаться, применяя колдовство к Мэгги: то прическу превратит в витые рожки, то поменяет расцветку платья на немыслимый ужасный горох.

Но в прошлый год случилось нечто особенное, изменившее отношение Мэгги к семейству Брюхтов. Мэгги стала с нетерпением ждать, когда окажется в их особняке, и ей уже не были страшны выходки Агнессы, потому что она вдруг заметила, как красив, умен и необыкновенно привлекателен Артур. Высокий, безупречно сложенный, со светлыми волосами и голубыми глазами. Настоящий принц. Вот только к Мэгги он продолжал относиться так же, как и в детстве – как к какому-нибудь шкафу, то есть просто не замечать. К тому же он два года как учился в Высшей Магической Школе и был почти недостижим для нее, при чем во всех смыслах – этой зимой он даже не приехал домой в новогодние каникулы. Как сообщил его отец, Артур отправился с друзьями в горы, кататься на лыжах.

Вот и сейчас, если бы не дурацкая школа Артура, Мэгги ехала бы в дом Брюхтов с радостным ожиданием встречи, а не с тяжелым сердцем.

Особняк барона был трехэтажным старым зданием со множеством колонн и статуй. Несмотря на поздний час, ночных гостей встретил идеально одетый дворецкий, который был свеж и опрятен, будто сейчас был день.

Мэгги всегда восхищалась домом дяди Альфи. И не только его огромными дворцовыми размерами, где один только холл с резными колоннами и зеркалами мог вместить весь первый этаж домика Мэгги, но и особой магией, витавшей в нем. Так, уже на крыльце гостей встречали статуи львов, которые иногда переговаривались между собой – но до разговоров с людьми они снисходили только в пасмурную погоду – и то ограничивались фразой вроде: «А не вынесете ли вы нам зонтик?» А вообще, волшебство в доме было ненавязчивым и едва заметным, особенно для чужака и этим-то оно ей и нравилось.

Из зала навстречу детективу и Мэгги вышел импозантный Альфред фон Брюхт, в бордовом бархатном халате с кистями.

– С тобой все в порядке? – спросил он, сурово глядя на Мэгги.

Мэгги лишь кивнула. Она всегда терялась под взглядом дяди Альфи.

– Что это за ужасы? Я ничего не понял. Мне доложили, что ты разнесла чуть ли не полгорода. И к тому же совершила нападение на мэра!

– А то, что это самооборона, вам не говорили? – обиделась Мэгги.

– У тебя на все оправдание найдется, – покачал головой дядя Альфи. – Вся в отца.

«Вся в отца» – да это был для неё самый лучший комплимент. У Мэгги при этих словах всегда теплело на сердце, да и дядя произносил их по-особенному, все-таки они с отцом были как братья.

Они прошли в кабинет, где Мэгги поспешила рассказать про странного ночного вора.

– Сквозь стены ходит, – подытожила она, – предметы сквозь него летают. Но почему-то заряды из папиного ружья его пугали. Он как будто и привидение, и человек в одно и то же время.

– Здесь требуется специалист по магическим существам или профессор темной магии, который бы разобрался, способен на такое маг или нет. Все это очень странно, – сказал дядя Альфи.

– Этот человек опасен. Маргарите нельзя больше оставаться в доме одной, – сказал детектив.

– Что? – нахмурился дядя. – Хочешь сказать, это было не случайное ограбление?

– Возможно, что вор искал что-то определенное. И нашел или нет – неизвестно. Поэтому он может вернуться…

– А в доме – никого! – воскликнула Мэгги. – И он запросто возьмет все что захо…

– Я уже выставил охрану возле дома, – сказал Робс.

– Тогда я могу вернуться домой!

– Ну, от магов любая охрана ненадежна, вы ведь понимаете, мисс Стейн, – почтительно сказал Робс. – И потом… – Он почему-то не спешил говорить, но потом все же сообщил: – Я не уверен, но судя по описанию поведения этого вора, мы уже сталкивались с ним. Тот же почерк как и у одного черного мага.

– Кого ты имеешь ввиду? – насторожился дядя.

– Графа Георга Ноториана.

– Нет, ты не прав, – в испуге замотал головой дядя, – это не он. Во-первых, говорят, он год назад умер.

– А по другим сведениям, он пропал, а не умер, – возразил Робс.

«Прям как мой отец – кто говорит, пропал, а кто – умер», – почему-то подумала Мэгги.

– Ну, а во-вторых, – добавил дядя, – мало ли у кого могут быть те же приемчики как у этого вашего графа.

– Я же не утверждаю, – пожал плечами детектив Робс.

– Тогда зачем заводить разговор об этом кровожадном злодее? – возмутился дядя, Мэгги заметила, как у него даже начал нервно дергаться глаз.

– Кровожадный? – повторила за дядей Мэгги.

Дядя только хмуро кивнул, а детектив сказал:

– Он никогда не оставлял свидетелей своих злодеяний в живых. Поэтому мы и не могли арестовать его…

– Довольно ненужных подробностей, – недовольно прервал детектива дядя.

Мэгги не знала, кто этот граф Ноториан, но слова детектива напугали её. У неё мороз пошел по коже, она вспомнила, что этот человек в черном был в её доме, когда она спала . Он мог бы убить её тогда, и она и пискнуть бы не успела!

– Мэгги, останешься здесь, – сказал дядя. – Я запрещаю тебе возвращаться домой.

– Но тетя Сильвия приедет уже на днях, – возразила Мэгги.

– Твоей тете Сильвии, – нахмурился дядя, – не стоит так часто ездить на курорты, она обязана приглядывать за тобой. А её вечно где-то носит.

– И что же теперь, из-за каких-то смутных подозрений этого детектива мне покидать свой дом? Если б это был тот граф, он бы уже убил меня. Значит, это вовсе не он.

– Ты говоришь ужасные вещи, – сказал дядя Альфи, – и к тому же глупые.

– Раз это не граф, мне ничего не угрожает, – сказала Мэгги.

– Как будто мало других преступников на свете! – воскликнул дядя озабоченно.

– Ну и что! – упрямилась Мэгги. – С чего вдруг кому-то меня убивать?

Дядя странно переглянулся с детективом, тот лишь пожал плечами.

Мэгги спросила:

– И сколько же мне отсиживаться в вашем доме?

– Пока мы не разберемся со всеми обстоятельствами этого ограбления.

– Вы может, будете год или два с ними разбираться, – нахмурилась Мэгги.

Ей не хотелось оставлять надолго свой дом. Там каждая мелочь напоминала ей о родителях. Эти глупые мелочи стали сосредоточием всей былой любви, что дарили ей родители. Она оставляла не дом, она оставляла свое сердце.

– Возвращаться домой тебе опасно, и точка. Пока поживешь здесь, – сказал дядя Альфи.

Мэгги чувствовала, что дядя что-то не договаривает.

– Теперь я обязана вас слушаться, но через год, когда мне исполнится восемнадцать и вы престанете быть моим опекуном, я буду поступать так, как мне заблагорассудится.

– Надеюсь, ты и тогда будешь прислушиваться к моим советам, – мягко сказал дядя Альфи.

Мэгги вздохнула. Неужели придется ей перебраться в особняк Брюхтов? Хотя, с другой стороны, в этом имелся один, нет, даже два существенных плюса. Во-первых, жить в огромном, набитом всякими волшебными диковинами особняке более чем приятно. А во-вторых, она будет жить в доме Артура, где на втором этаже даже есть его портрет во весь рост. И от этого второго плюса не просто щемило сердце, от него сносило голову.

Но даже несмотря на эти плюсы, она не покинула бы свой дом по собственной воле. Ведь год назад, когда исчез отец и она осталась почти одна, дядя тоже предлагал переехать к нему. Но Мэгги приняла решение не покидать родного дома, и несмотря ни на какие еканья сердца в адрес Артура, она бы придерживалась этого решения и сейчас!

Но поспорить с дядей ей не удалось, так как в разговор опять вмешался детектив:

– Вы забываете, что из-за произошедшего Маргарет привлекут к судебной ответственности. Поэтому, где она будет жить – возможно, решать не нам, а суду.

– Рой, вы должны сделать так, чтобы до суда дело не дошло, – сказал дядя Альфи.

– Но Маргарет атаковала дом не простого человека, а самого мэра столицы.

– Ничего, я все решу, хоть с мэром, хоть с самим… – дядя Альфи задумался, явно соображая, мог бы он справиться с императором и стоит ли такое говорить вслух. Все-таки барон фон Брюхт, хотя и маг, и служил в министерстве, но при дворе веса не имел. Как знала Мэгги, он ни на один дворцовый праздник приглашен не был. И все из-за давней ссоры с тещей императора – о которой он как-то рассказал неприличный анекдот. (Хотя поговаривали, что анекдот был не выдумкой, а правдой. Может, поэтому теща на него и обиделась).

– Дядя Альфи, тут детектив Робс сказал, что я вроде бы магиня…

– Не магиня, уж точно! – Дядя Альфи негодующе глянул на детектива и резко добавил: – Вот уж нет!

– Но… может быть мама… она была… – нерешительно сказала Мэгги. Она толком не помнила мать.

– Твоя мать была обыкновенной женщиной, без дара волшебства, – уже более ровным голосом сказал дядя Альфи.

– А отец? Он часто приносил в дом какие-то магические вещички, может, все-таки у него были способности… – печально сказала Мэгги, ей вдруг захотелось, чтобы все же она была хоть немножко, но магиней. Хотя если б отец был магом, зачем бы он это скрывал?

– Рой, зачем вы ввели девушку в заблуждение! – снова вскричал дядя Альфи.

– Извините, мисс Стейн, – сказал детектив Робс, – действительно, я немного исковеркал правду. Да, формально вы не магиня, но…

– Мистер Рой Робс, – оборвал его дядя Альфи, – займитесь поскорее делом. Чтобы до восхода солнца машина правосудия начала уже вертеться в нашу сторону.

Детектив поклонился, попрощался и вышел. Через секунду он вернулся, потому что забыл свое пальто. Мэгги поспешила подать его сама и, улыбнувшись, поблагодарила детектива за все.

Дядя приказал служанке приготовить спальню для Мэгги, продолжая ей внушать, что домой возвращаться пока опасно.

Глава 3

Утром Мэгги проснулась со странным ощущением, что сегодня с ней произойдет нечто невероятное, неожиданное и прекрасное. Залитая теплым ощущением предвкушаемого, но еще неведомого ей счастья, она лежала под огромным голубым балдахином в непомерно огромной кровати и разглядывала комнату. Напротив, на стене, висел гобелен: вышитые золотыми нитями косули щипали травку. Причем натурально щипали, шевеля ушами и передвигая копытами. Из выцветших ниток зелень кустов как будто трепыхалась от ветра.

У окна стоял широкий письменный стол. На нем высились замысловатые часы со множеством фигурок: люди в остроконечных шляпах, гномы в красных колпаках и эльфы с серебристыми крылышками. Мэгги знала, что в полдень и полночь все эти фигурки непременно придут в движение. А сейчас была только половина одиннадцатого.

На пуфике рядом с кроватью лежало одно из лучших платьев Мэгги. Бежевый шелк, на котором были вышиты белые лилии по подолу и краю рукавов.

Она умылась, оделась, оставалось только сделать прическу и спуститься к завтраку. Ах, и почему Артур в этой чертовой школе? Сейчас они бы ели за одним столом.

Мэгги подвязала голубой ленточкой свои волнистые каштановые волосы, повертелась перед зеркалом, оглядывая свою тоненькую фигурку, и со вздохом пробормотала:

– Ну что еще этому Артуру надо?

Она спустилась в холл и уже хотела свернуть в столовую, как перед ней вырос дворецкий.

– Вас ждут, – он указал на дверь кабинета.

Мэгги подумала, что дядя решил продолжить вчерашний разговор, у неё тоже были к нему вопросы, а потому она, настежь распахнув дверь, ворвалась в кабинет… но тут же остановилась. В комнате было несколько человек, и как только она вошла, они разом все прекратили говорить и уставились на неё. Будто она была не человеком, а драконом, который к тому же пришел на чужую вечеринку.

– Познакомьтесь с моей подопечной, Маргаритой Стейн, – вперед вышел дядя Альфи и представил ей находящихся в комнате.

Потому что все они, кроме вчерашнего молодого детектива, Робса, были ей незнакомы. Щуплого усатого мужчину, который сейчас беседовал с Робсом, дядя Альфи представил как начальника магического отдела полиции мистера Свайера. «Ага, значит, это начальник Робса. И зачем он сюда еще и начальника своего притащил?», – подумала Мэгги и решила, что наверное, причиной была она, а вернее – вчерашнее происшествие. Седую женщину в очках дядя Альфи назвал Розой Гоблес, и пояснил: «директор императорской Высшей Магической Школы». «А она здесь зачем?» – удивилась Мэгги. Четвертым гостем был психолог, Омар Морский, мужчина немного младше дяди Альфи, скорее, ровесник отца Мэгги – но одетый не по возрасту франтовато: на нем был ладно сидящий зеленый пиджак с золотыми пуговицами, и шейный платок в тон пиджаку, а на пальцах блестели золотые перстни.

– Мэгги, – строгим тоном начал дядя Альфи, – сейчас мы принимаем решение, которое определит твое будущее. Все понимают, что в случившемся ты мало виновата, скорее так уж повернулись обстоятельства. Главное, что всех заботит – это ограбление, совершенное неким магическим существом. А здесь все очень сложно. Но ты не беспокойся, полиция продолжит расследование и будет искать вора.

– Ну, кроме этой молодой леди, никто не видел этого, так сказать, необычного вора, – сказал Свайер, начальник магического отдела полиции.

– Глупости, зачем бы… – начал было дядя Альфи, но Свайер поднял руку и невозмутимо, будто в суде, сказал:

– А вот за разбой вам, мисс Стейн, отвечать придется.

– Не бойся, Мэгги, – поспешил сказать дядя Альфи, хмуро взглянув на полицейского, – наказания не последует, только надзор и помощь в связи с твоим обнаружившимся магическим даром.

– Даром? – пробормотала в волнение Мэгги. – Значит, все-таки у меня есть магические способности?

– Эти способности еще надо развить, и мы вам поможем в этом в нашей Высшей Магической Школе, – сказала седая дама. Но, хотя слова и выражали любезность, но произнесены они были недовольным тоном. Директриса всем своим видом показывала, что её просто вынудили согласиться. – Но сначала тебе надо пройти маленький тест. Так, профессор Морский? – обратилась она к немолодому франту.

Тот кивнул и сказал:

– Всего пару вопросов. – Он жестом отозвал Мэгги к окну.

Мэгги в легком замешательстве и даже испуге – потому что совсем не ожидала, что её будут экзаменовать, – подошла к профессору.

Остальные же продолжили что-то обсуждать, делая вид, что им вовсе неинтересно, какими вопросами профессор будет её пытать.

– Какой твой любимый цвет? – шепотом спросил он, вытащив из кармана блокнот и карандаш.

Мэгги так же шепотом ответила:

– Льдистый.

Профессор удивленно поднял ровные напомаженные брови, будто она сказала невесть какую странность, и тут же черкнул в своем маленьком блокнотике что-то.

– Вчера… – Он что-то посчитал на пальцах и сказал: – Нет, позавчера, во вторник, в ночь перед ограблением, что тебе снилось?

– Э-э… я не помню.

– Природа, здания, родные… – будил воспоминания профессор Морский.

– Не помню, – пожала плечами Мэгги.

– Коты, крокодилы, злые пираты, – не сдавался тот.

У Мэгги всплыло что-то смутное в памяти при слове «злые», и она сказала:

– Кажется, торт.

– Торт? – профессор ей явно не верил.

– Но он оказался ядовитым, и мне пришлось порубить его на кусочки. Он так потом грустно истекал клубничным джемом, – вздохнула Мэгги, вспоминая печальную картину.

Профессор закивал и даже выдохнул – мол, вот, наконец, то, что нужно.

– И последний вопрос. – Он крякнул, потом кхыкнул, будто прочищая горло. – Я извиняюсь за него заранее, и если вы не хотите, можете не отвечать. – И он еще тише, чем ранее, добавил: – Будьте уверены, никто не узнает вашего ответа.

Мэгги приготовилась к чему-то ужасному, и профессор смог её таки смутить. Он сказал:

– Вы любили или любите? Испытывали сильные романтические чувства к кому-то?

«Какое ваше дело?!» – готова была возмутиться она, но профессору и так было неловко, о чем свидетельствовали его слегка покрасневшие щеки, а потому, она, сама смущаясь не меньше, кивнула.

– И что вы готовы сделать ради этого человека? На какую крайность готовы ради него пойти?

Мэгги вспомнила Артура, его прекрасное лицо, чудесные голубые глаза и такую равнодушную улыбку. На что она готова? Отдать все состояние, ту малость, которую ей оставили родители, и остаться абсолютно нищей? Безусловно! И не только это.

– Отдать свою жизнь, – неловко произнесла она.

– А убить кого-нибудь?

– Спасая ему жизнь? – Она задумалась.

– Спасая жизнь… – тихо повторил за ней Морский и с улыбкой записал в блокнот несколько слов.

Мэгги медлила с ответом. При мысли об Артуре в ней начинали бурлить такие чувства, что она понимала: разум, страх или жалость просто исчезнут. И она, пугаясь собственного ответа, сказала:

– Если гипотетически, то, наверное, смогу.

– Спасибо. – Профессор Морский опять что-то записал в своем блокнотике.

– И что значат эти вопросы? – не удержалась Мэгги.

– Грубо говоря, я хотел выяснить, как вы будете контактировать с коллективом, школа ведь закрытая, и жить там придется не день, и не месяц.

– Причем тут школа? И почему вы спрашивали про…

– Обещаю ответить вам позже, при нашей следующей встрече.

– Следующей? – нахмурилась Мэгги. Теперь уже у неё была уйма вопросов, но, похоже, сколько ни настаивай, сейчас профессор ей на них отвечать не собирался.

Профессор еще раз поблагодарил её за ответы и подошел к директрисе. Он ей что-то быстро зашептал. Она в это время изучающе и крайне подозрительно глядела на Мэгги.

– Поздравляю, мисс Маргарита Стэйн, вы приняты в нашу Высшую Магическую Школу, – наконец сказала директриса громко.

Все смотрели на Мэгги, ожидая, видимо, её радостного возгласа. Или благодарностей. Ведь её не просто освободили от тюрьмы, её еще записали в Магическую Школу!

Сначала Мэгги и вправду готова была заплясать от радости: ведь там учится Артур! Но потом она вдруг подумала, что в школе ей совсем не место. Как она может там учиться, когда и азов-то магии не знает – в отличие от других детей, посещавших до этого целых четыре года начальную магическую школу. А тут будет сразу высшая магия. Об этом Мэгги сразу же и сказала.

– У тебя будет личная наставница, – ответила ей директриса, – она тебе поможет. И потом, это ведь может и ненадолго – в том случае, если ты не справишься с учением. – Она вопросительно взглянула на барона Брюхта.

Но встрял Свайер, начальник магического отдела полиции:

– Хотя бы полгода она должна быть под надзором, и вы будете отвечать за то, чтобы девушка не покидала стен замка.

– Почему это полгода? – возмутился барон. – Если она начнет обучение, то хорошо бы, чтобы и закончила.