Книга о путешествии писца Наара

– Да, я Ауэл. – Он держался ровно, без волнения, не имея его во внешнем своем виде, хотя и был напуган.

– Пойдешь с нами. – Теперь говорил проводник.

– Хорошо. Я могу закончить кое-какие дела в храме?

– Не надо. За тебя все закончат, не переживай. – Теперь переводчик обратился к номадам, они о чем-то поговорили, очень кратко, после чего один из кочевников уехал, оставляя в след за своей лошадью облака пыли. Через несколько минут он вернулся, но уже не один, а с какими-то людьми в оранжевых балахонах, чего Ауэл никогда раньше не видел.

– Вы кто? – спросил он странных гостей? Те ничего не ответили, прошли мимо него в храм.– Кто они? Что они будут делать в храме? – пытался узнать Ауэл у единственного местного жителя, бывшего рядом.

– Я не знаю, а для тебя это уже не важно.

– Нет важно! – не успел Ауэл продолжить спорить, как на него накинули веревку, связали, как мешок перебросили через конскую спину и повезли. В начале пути священник хотел криком заставить похитителей, он так про себя, назвал людей, везущих его неясно куда из дома, развязать его, ведь он мог и сам добраться, куда ему скажут. Однако потом передумал. «Пускай уж переживу это унижение, раз оно написано в моей книге жизни. Тем более, что эти люди едва ли прислушались бы к моим просьбам!» – решил пленник.

Ауэла привезли в Дом Городских Отцов, сняли, опять, как мешок, с лошади, развязали и толчком в спину объяснили, что нужно идти за человеком в белом платке на голове и красной тунике. Священник не задавал уже никаких вопросов, просто выполнял то, что от него требовали. Писец впервые был в Доме Городских Отцов, ведь нельзя же сравнивать посещение верхних этажей Дома с визитом в подземелья, казематы, где он был буквально сегодня рано утром. Резиденция правителей города разочаровала Ауэла. Слишком много кричащей, безвкусной роскоши. У священника, не привыкшего к обилию золота и драгоценностей вообще, такое количество богатства, которое выставляли на показ, довольно неумело, вызвало сперва отвращение, а затем улыбку. Пленника вели коридорами, залами, он поднимался по лестницам. Посчитал, оказалось, что дошел уже до четвертого этажа. «Это последний этаж. Если меня, конечно, не поведут на крышу». Верно, Ауэла повели на крышу, где его встретил человек, сидевший скрестив ноги на больших подушках. Он пил чай из пиалы, вокруг сидели городские Отцы, пять человек. Священник удивился, потому что знал, что их должно быть больше.

– Ты местный священник? И каково тебе служить в Кар-аб-Дабире. – сидящий в центре человек отставил пиалу с чаем. Внешне он даже показался приятным Ауэлу.

– Благодарю Вас. Служится мне неплохо. Только иногда мешают грубые люди, которые почему-то обращаются с живым человеком, как с мешком песка. А так – все в порядке.

– Хорошо, что ты всем доволен. – Закхаль не обратил внимания на жалобу писца.– Скажи, ты не слышал, чтобы в город приходили писцы? Не встречал своих братьев-священников? – взгляд Закхаля стал пронизывающим, как будто он мог видеть ложь, если бы человек под этим взглядом отважился лгать.

– Нет. Я давно не встречал здесь священников. Всем вокруг известна дурная слава Кар-аб-Дабира. Никто сюда добровольно не пойдет служить. Если только святые. А святых я в нашем городе не видел.

Закхаль ответил не сразу, помолчал некоторое время, не отрывая взгляда от священника.

– Хорошо. Теперь скажи мне, ты утром встречался с одним узником, он осужден был на смерть, вдруг попросил встречи со священником. Пришел ты. Ведь так было?

– Да, так было. Я поисповедовал несчастного и ушел.

– О чем вы говорили?

– Я же сказал, была исповедь. Кроме этого я еще напутствовал его перед смертными муками. Перед казнью его должны были пытать, так он сказал.

– Больше ни о чем вы не говорили? Точно? Может, уважаемый священник, ты что-то забыл?

– Господин, к чему мне вас обманывать? Разве есть в этом смысл? Или я не понимаю, что ты все равно найдешь способ заставить меня заговорить, если я вдруг дерзну скрывать от тебя что-то? Вы задали вопрос, я ответил на него, как смог. Вы можете спрашивать, что хотите, я отвечу, если буду в силах. – Ауэл склонил голову, в знак смирения.

– Да, ты верно понимаешь, что я в любом случае найду способ заставить тебя заговорить. Но, священник, я все равно тебе не верю. Почему-то иногда люди мне лгут, хотя знают, что Закхалью лгать не нужно. Мои люди пока обыскивают город, твой храм. Ты пока отправишься в темницу. Мне интересно, что найдут мои слуги. Тогда я решу, что с тобой делать.– Закхаль жестом приказал охране увести писца. Совпало, что его поместили в ту самую камеру, где не так давно они виделись с Кедиром. Под тряпкой на полу Ауэл нашел железную струну. «Надо же, сам того не зная, я принес её сюда для себя» – подумал узник. Затем начал размышлять о том, что воины Закхальи могут найти в храме? Ведь он, после возвращения ничего не убрал. Забыл обо всех предосторожностях. Там могут найти следы трапезы нескольких человек. Это не страшно, мало ли кто приходил к священнику. Могут найти свеженаписанные тексты молитв. Им несколько дней, но почерк гостей отличается от почерка Ауэла. Они, кажется, так и остались лежать на пюпитрах. Тогда можно не сомневаться в том, что их найдут. Можно попытаться доказать, что письмам несколько лет, даже месяцев, а не несколько дней. Можно даже убедить себя в том, что Закхаль поверит в эту ложь, вопреки своим, наемным библиотекарям, которые, разумеется, будут говорить другое. Остается только ждать, когда придут за узником, чтобы отвести в пыточную, где из него будут выбивать правду. Здесь Ауэл испугался. Он не был уверен в себе настолько, чтобы твердо сказать, знать, что сможет перенести истязания. Не выдать друзей. В голове даже скользнула мысль: «Может, рассказать все? Почему нет? Наар со спутниками, должно быть, уже ушел достаточно далеко. Или сказать, что Кедир сам знал тайный ход, а он, Ауэл был только связным между Кедиром и Нааром с Кавэдом. После этого он их и не видел. Хорошая идея, но так можно было бы говорить, если бы Кедир заранее знал, что сможет убежать. А он не знал. Никто не знал, что Закхаль нападет на город. Тут Ауэла осенило. Ведь именно поэтому он может сказать, что Кедир откуда-то знал о своем нежданном спасении, просил Ауэла передать Наару и Кавэду ждать Кедира в условленном месте, придумать какое-то место с тайным ходом из города, о котором тот же Кедир, якобы слышал раньше. Однако, поможет ли эта ложь спасти жизнь Ауэла? В этом священник очень сомневался. А зачем вообще хранить молчание? Кто они такие, эти нежданные гости, которые превратили жизнь Ауэла в непредсказуемый бурный поток? Зачем страдать ради них? «Нет, это злой дух нашёптывает тебе такие мысли, Ауэл. Эти люди доверились тебе, доверили свои жизни. Ну, у них выбора не было. Потому доверили. Ты им ничем не обязан. Подумай о себе…». Каттав действительно задумался, потом усмехнулся и покачал головой: «Если я эту ношу свалю со своих плеч, она может придавить тех троих. Я не буду так поступать». Рука под тряпкой нащупала железную струну. Тонкая и прочная, она могла быстро избавить от всех страхов, разрешить все сомнения. «Нет, не думай об этом. Ты не имеешь права. Как же ты говоришь людям одно, а сам делаешь иначе? Разве это честно? Лицемер. Где твое мужество?» – продолжился внутренний диалог: «Нужно отличать мужество от бездушия. По своей глупости мне уже не выбраться отсюда живым. Большее, на что я могу рассчитывать – это легкая смерть. Безболезненная. Почему-то я сомневаюсь в том, что мне удастся получить ее от моих пленителей. В противном случае, я могу наделать беды, если выдам друзей. Если решаться, то решаться быстрее, сейчас, никто не знает, сколько у меня времени еще». И он решился. Он достал струну, начал искать место, где бы ее прикрепить, чтобы повеситься на ней. Вернее, не повеситься, а зарезаться. Нить была тонкой и прочной, она скорее бы перерезала бы горло, чем позволила умереть от удушья. Но Ауэл не успел. Другой была последняя страница в его Книге жизни. Пришли конвоиры и отвели его в городскую сокровищницу, где в то время находился Закхаль.

– Знаешь, священник, я тебе почти поверил. Но… как ты думаешь, что странного нашли мои люди в твоем храме?

– Думаю, их смутили следы трапезы нескольких человек и, возможно, тексты, написанные письмом священников, другим почерком, отличным от моего.

– Точно. Почему же ты о них раньше мне не сказал? Очень обидно, когда тебя обманывают.

– Да, у меня были в гостях паломники, два писца-священника. Они с караванами пришли в Кар-аб-Дабир. Я не спрашивал их, как так получилось, что они оказались в этом городе. Мы с ними и не общались. Только общая молитва и трапезы. Ушли они в Бэлду. – Ауэл старался не сбиваться, говорить уверенно.

– Спасибо тебе, Ауэл. Но теперь мне не интересно, что ты здесь и сейчас мне рассказываешь. Мы с тобою, скорее всего, больше не увидимся. Твои рассказы будут записывать другие люди. И другие люди будут с тобой общаться. Я только хотел сказать тебе, что ты очень глуп и взялся помогать не тем. Ты ошибся, Ауэл, очень ошибся.

– Знаешь, господин,– Ауэл вдруг улыбнулся, ему стало легко и просто. – Я едва не ошибся, но Сефер уберег от ошибки. Сейчас я уверен, что все делал и сделаю правильно.

В ответ Закхаль лишь пожал плечами и скривил рот в кривой ухмылке:

– В казематы его. Вытяните все, что сможете.

Мучения растянулись на три дня. Ауэл, вопреки своим ожиданиям, ничего не выдал. Утром четвертого дня, каттава нашли в камере мертвым, он умер ночью во сне. На измученном лице его была улыбка.

Глава 33. Битва за Бэлду

Заговорщики долгое время преследовали императора. Князь Галсаф отправился в лагерь, приводить к присяге на верность Верховному Синклиту Империи те части, командиры которых давно согласились на это, то были друзья и знакомые Галсафа. Остальные пытались в Бэлдских лесах найти императора.

Казалось, что уже близки арьергардные разъезды кочевников, их передовые отряды с которыми вот-вот должны начаться стычки. Преследователи решили не испытывать своих судеб и, не найдя императора, вернулись к Галсафу, который теперь от имени Верховного Синклита должен был руководить армией. Как и ожидалось, далеко не все армейские отряды оказались готовы присягнуть Синклиту. Князь Страмир отказался наотрез.

– Ваше императорское высочество, где тело государя? Где сам император? Вы можете объяснить, что произошло в лесу? – Князь был растерян, не понимал что происходит. – Как такое могло произойти?

– Князь Страмир и все, кто присутствует здесь, у дворца коммита Бэлдской провинции – площадь у дворца была заполнена людьми, все хотели узнать, что случилось с Владаром. Как всегда в таких случаях, было огромное количество слухов, которые распространились по городу буквально за несколько часов. Слухов, один другого фантастичнее, но из-за фантастичности и невероятности своей более популярные в народе. Хотя была и значительная доля тех, кто считал, что на Императора в лесу напали заговорщики, которых возглавлял Галсаф. Сам же двоюродный брат Императора пред лицом тысяч людей, собравшихся на площади, рассказывал следующее:

– Война, которую ведет Империя с врагом невиданной до ныне силы, показала нашу слабость, обнажила недуги государства. Верховный Синклит Империи принял решение, что для общего блага, следует ему принять руководство войсками и государством. – в толпе зашумели, Галсаф повысил голос – многие легионы, отряды, благородные князья, графы, бароны, присягнули Синклиту и присяга продолжается в настоящий момент.

– Где Император?– кричали из толпы. Галеаф выдержал паузу.

– Государь погиб – в толпе мгновенно закричали: «Лжецы! Убийцы! Вы его убили!». Но были и другие крики: «Дайте его высочеству договорить! Послушайте его!» Галсаф вновь выдержал паузу.

– Он проверял состояние дорог вокруг города. Я был с ним рядом. Мы, должно быть, заехали лишком далеко, потому что столкнулись с отрядом кочевников. В драке государь был тяжело ранен, потерял сознание, еще несколько воинов убито. Мы уже начали одолевать врага, но они схватили тело его Величества и скрылись.

– Это ложь. – сказал тихо Страмир, стоявший рядом с Галсафом – Это плохо сколоченная ложь. А вы – предатель. – Галсаф делал вид, что не слышит обвинений Страмира, говорил дальше.

– В это трудно поверить, но императора больше с нами нет. Я не исключаю, что найдутся негодяи, которые станут выдавать себя за нашего государя, но мы обязаны им не верить. Возможно, в скором времени, кочевники предложат нам выкупить его тело. Тогда мы обязательно это сделаем. Пока же вся власть переходит к Верховному Синклиту Империи. Договоренность об этом была заранее достигнута с императором на случай такого развития событий.

– А если государь остался жив? Если сможет бежать из плена? – Кричали из толпы.

– Тогда власть будет возвращена ему, как подобает по древнему закону Империи. Самозванцы же будут жестоко наказаны.

Князь Стразмир тем временем отошел в сторону от Галсафа, позвал нескольких драммиатов, преданных ему.

– Мне нужно, чтобы вы обошли все самые темные, отдаленные места вокруг Бэлды, заглянули под каждый лист в местных лесах. Я не верю ни единому слову из того вздора, что несет сейчас перед этими баранами Его Высочество. И не спешите присягнуть Синклиту. Я буду внутри дворца коммита. Пригласите его ко мне.

Галсаф дальше рассказывал о тяжелом испытании, постигшем Империю, о доблестном Синклите и так далее. Он убедительно говорил о маловероятных вещах. Закончил он призывом «Крепиться и достойно служить верховному Синклиту Империи, как того и хотел государь». Многие поверили в эту ложь. Однако не все. Князь Страмир, собрал верных Владару людей, верных Империи и начал совет с ними.

– Мои братья, друзья, соратники. Должно быть, мы слишком долго и усердно грешили перед Создателем, начертавшем наш мир, раз он послал нам за последний год несколько тяжких испытаний. В тяжелое время войны он, возможно, забрал у нас государя. Однако же, лично мне кажется, что злодеяние было совершено не руками кочевников, но, скорее всего, руками князя имперской крови Галсафа. Мы не можем присягнуть Синклиту. Я уверен, это заговор. Предлагаю всем, кто согласен со мной, отдать приказ подразделениям не присягать Верховному Синклиту Империи. Князя Галсафа арестовать, избрать из числа командующих армией достойного военачальника для продолжения ведения боевых действий. Отправить в Галиар группу офицеров, аристократов, которые должны будут разобраться с Верховным Синклитом Империи. Хотя, с отправкой делегации в столицу нужно повременить до ареста Галсафа. Его Высочество нужно будет допросить. Кажется, ему будет что нам рассказать. Вы согласны с таким планом действий? – Сидевшие на скамьях в одном из залов воины, командиры, составившие совет имперской знати, встали, в знак одобрения и согласия. Легиат Ярмир, высокий, с чернобородый мужчина, крепкого телосложения, поднял руку, он хотел сказать слово. Никто не возражал.

– Предлагаю, пока не найден будет государь, избрать главою нашим светлейшего князя Страмира. Его Величество доверяет ему, мы все знаем преданность светлейшего князя Императорскому престолу. Человек честный, ставящий интересы Империи, Отечества выше всего. Есть ли те, кто против избрания? – зал ответил молчанием. Тогда Ярмир первым достал из ножен свой меч, подошел к огромной деревянной доске, стоявшей тут же, в зале и нацарапал на ней первую букву своего имени, затем поверх неё написал первую букву имени Светлейшего князя. Повернулся к Страмиру, сделав легкий поклон головой. Его примеру последовали все прочие, кто был в зале. Ни один не отказался. Это была форма такой временной присяги, когда один аристократ, по каким-либо мотивам шел на службу к другому, признавал его главенство над собой. Прекратить действие присяги было тоже довольно легко, если сравнить, например, с присягой императору. В данном случае было достаточно заявить во всеуслышание, что такой-то аристократ отказывается от данной ранее присяги такому-то аристократу, нарисовать первую букву своего имени, обвести ее кругом и перечеркнуть. Драммиаты и сотники подходили к доске по несколько человек сразу, чертили острием меча свои имена, обводили их, кланялись и уходили, за ними шли следующие.

Князь Галсаф находился у себя в шатре. Он уже почувствовал вкус победы. Как-то все слишком легко получилось. Однако, оставалась проблема: никто из его соратников по заговору, тех кто остался в лесу, чтобы расправиться с Владаром, до сих пор не вернулся. Галсаф отправил в леса еще несколько десятков людей, с приказом убить Владара, если они его встретят. Однако от них тоже пока не было вестей. Галсаф дал приказ не покидать Бэлдских лесов до тех пор, пока в них не появятся номады. Тогда можно будет спокойно уходить в надежде, что государь попадет в руки к врагу. Если же, варвары запросят за него выкуп, всегда можно будет сказать, что варвары обманывают, что у них самозванец и не давать никакого выкупа. Вдруг в шатер вошел взволнованный Халим.

– К нашему лагерю приближается отряд всадников, несколько десятков человек, первым скачет князь Страмир. Что-то недоброе я чувствую.

– Халим, возможно, ты и прав. Но у нас уже достаточно сил, чтобы противостоять им. Кроме того, мы ведь сперва поговорим с Его Светлостью. – На последнем слове в шатер зашел сам Страмир вместе с несколькими драммиатами и стартигами.

– А вот и он! Мы ждали вас, Ваша Светлость. Вы решили присягнуть Верховному Синклиту Империи в моем шатре? Или решили сами сообщить мне, что вы уже присягнули Синклиту и готовы трудиться на благо Империи?

– Безусловно, готов, как раньше. И так будет всегда. Именно поэтому никогда не соглашусь присягнуть кому-либо, кроме Императора. Многие поверили в ложь, которую вы сегодня извергали на главной площади Бэлды. Многие, но далеко не все. Среди не верящих вам я и многие, многие другие.– Галсаф хотел прервать Светлейшего князя, тот жестом остановил его.– Молчите, ваше Высочество. Вы сегодня сказали более, чем достаточно.

– Ну нет! – закричал Галсаф – Вы много себе позволяете! У Вас уже не то положение, что было при моем брате. Вам нужно быть осторожным в своих словах, взвешивать каждое слово и каждый день доказывать свою преданность Синклиту и мне, как представителю Верховного Синклита в Армии. Иначе вы будете арестованы и отправлены в столицу, где вас будут судить. Вам не следует пренебрегать дружбой со мной! И тем более – давить на меня. – Галсаф выжидающе смотрел на Страмира, на скулах играли желваки и из ноздрей должен был вырваться огонь. Он хотел увидеть испуг в глазах соратника сверженного властелина. Страмир же оставался спокоен, это ещё более злило заговорщика.

– Ваше Высочество, князь имперской крови Галсаф, вы обвиняетесь в государственной измене. По решению временного армейского командования вы арестованы на время, пока будет вестись расследование случившегося. – К Галсафу подошли два драммиата, чтобы взять его под стражу, тот вскочил с места:

– Постойте. – Он пошел к сундукам, стоявшим в углу шатра, начал там что-то искать. – Вот. – Галсаф протянул Страмиру свиток пергамента с вислой красной императорской печатью. – Здесь записана воля императора. Вы можете убедиться, что я лишь исполняю волю государя. Медлить с ее исполнением я не хочу, идет война и оставлять Империю без руководства нельзя.

Страмир развернул свиток, начал читать. Действительно, речь идет о передаче власти Верховному Синклиту Империи в случае, если с императором что-то произойдет. Подпись государя. Место подписания – Наппар.

– Император Владар не обсуждал этот вопрос ни со мной и ни с кем из своих ближайших соратников. Он о нем даже словом не обмолвился. Это более чем странно. Император никогда не говорил о действиях на случай его гибели. Все это заставляет меня сомневаться в подлинности документа. – ровным голосом произнес Страмир.

– Да как вы смеете!– закричал Галсаф. – Не приходило ли в вашу светлейшую голову, светлейший князь, что вопросы престолонаследия слишком важны, чтобы обсуждать их с кем попало.

– С кем попало такие вопросы действительно не обсуждаются. Все важные вопросы, так или иначе, государь обсуждал со мной. В любом случае, я заберу у вас эту грамоту, ее должны посмотреть доверенные мне писцы.

– Нет, я не отдам вам ее. От вас можно ожидать любой мерзости.

Страмир с презрением смотрел на стоявшего перед ним человека.

– Да, у вас титул «князь императорской крови», но трудно поверить, что у вас с государем одна кровь. Я вынужден вас арестовать.

– Нет, этого не будет.– Тихо сказал Галсаф.– К оружию! – Едва успел крикнуть князь крови, как в шатер начали вбегать солдаты, ждавшие снаружи. Теперь Страмир и его соратники оказались в меньшинстве. Они стали кругом, спина к спине, с обнажёнными мечами, готовые к бою. Галсаф почувствовал себя гораздо увереннее.

– Предлагаю вам сдать оружие, без сопротивления. Это поможет вам сохранить жизни. Господа,– Галсаф обратился к окружавшим светлейшего князя союзникам и соратникам. – предлагаю вам в последний раз хорошо подумать. Несколько шагов вперед, разворот лицом к светлейшему князю и ваше будущее будет куда более интересным, чем оно мне видится в данной ситуации. – В ответ только один из драммиатов криво улыбнулся. Остальные совсем не шелохнулись.

– Ну что же, выбор сделан. Арестуйте их. – По команде солдаты двинулись к Светлейшему и тем, кто были с ним. Завязался бой. С улицы в шатер въехали несколько всадников из свиты князя Страмира, они ждали снаружи, им удалось сделать небольшой коридор для выхода из шатра, среди солдат неприятеля.

– Скорее! Уходим! – Страмир и его соратники едва успели запрыгнуть на лошадей, как увидели, что появились еще солдаты противника, кольцо окружения стало слишком плотным. Противников Синклита теснили все больше и больше. Тут Светлейший князь увидел, что из городских ворот Бэлды выходит отряд, с темно-синими знамёнами, с изображением головы льва, нашитой золотом на знаменах. Это было его родовое знамя, его отряд. Должно быть, бой в лагере князя императорской крови был замечен с городских башен, и так светлейшему князю было отправлено подкрепление. Кавалеристы мчались во весь опор на помощь своему господину. По мере приближения к лагерю Галсафа, солдаты начали различать, среди прочих, витязя в синем плаще и с позолоченными наплечинками, которые носил Страмир. Цель была одна – защитить этого воина и живым доставить в Бэлду или, если он прикажет, остаться и продолжить бой, но уже с ним рядом. Солдаты Галсафа были гораздо хуже дисциплинированы, их незначительное численное превосходство не имело значения. Страмир остался благоразумен, в пылу боя сохранив холодный рассудок. Был большой соблазн тут же разметать лагерь Галсафа, уничтожить оплот заговорщиков, но противник получал все больше подкреплений, рано или поздно Страмира и его воинов одолели бы количеством. Сторонники Галсафа, по его примеру, расположили свои отряды не в самой Бэлде, но у её стен, поэтому сейчас имели численный перевес. Нужно было отступать. К счастью, городские ворота открыли союзники Светлейшего князя, находившиеся в городе и он со своими людьми смог спастись за городскими стенами. Преследователи, в главе с Галсафом остановились у уже закрытыз городских ворот. Князь имперской крови словами принялся увещевать солдат, смотревших на него с городских стен и площадки над воротами. Гарцуя на лошади, князь стал выкрикивать:

– Вы помогаете скрываться мятежнику. Откройте ворота и вы будете помилованы! – Тем временем к стенам Бэлды подходили все новые и новые отряды сторонников Верховного Синклита Империи. Среди них было много людей чуждых всяких интриг, но веривших всему, что им говорили. Они не были плохими, просто чувство верности трону было слабым.

С площадки над воротами склонился князь Салвар, коммит Бэлды. Увидев его, Галсаф замолчал, чтобы вдохнуть воздуха и продолжить свою несложную речь, в этот момент Салвар перехватил инициативу:

– Ваше Высочество! Смотрите, у меня на щеке, на правой, свежий шрам. Он получен в битве у Поющих холмов. На моем теле много ран, они все получены в боях во славу Империи и императора. – Князь Салвар провёл пальцем по глубокому шраму на левой щеке. – И у отца моего и деда и деда моего деда были шрамы, полученные в боях во славу трона, что стоит в императорском дворце царствующего града Галиара. Не Синклиту мы служили, не сборищу самовлюбленных богачей, думающих, как бы своё богатство приумножить, а человеку, поставленному править нами, великим Творцом. И я, князь Салвар, коммит императорской провинции Бэлда никогда не присягну верховному Синклиту Империи. Терпеть я его готов, но служить ему – нет.

– Что вы все вцепились в этого покойника! Владара нет, он у кочевников. Я только исполняю его волю! – Далее начался спор, крики, взаимные обвинения.

Пока коммит Бэлды спорил с мятежниками, Светлейший князь проводил проверку, допрос знати, оставшейся в городе, внутри городских стен. Многие были рады узнать, что присягу Верховному Синклиту, при желании, можно считать недействительной. Однако некоторые заявляли, что изменять данной присяге не хотят и прямо заявляли, что поддерживают Синклит. Была часть тех, кто не успел принести присягу, они поддержали Страмира. Верных Верховному Синклиту было решено выпустить из Бэлды, взяв с них слово, что они не присоединятся к Галсафу. Таких было не много, поэтому даже при условии, что слово нарушат все они, князь императорской крови не получил бы значительного подкрепления. Они вышли через небольшие двери в городской стене, с противоположной стороны от той, где стоял Галсаф с мятежниками. Таким образом, получилось, что Бэлда, город, был в руках у сторонников Императора, а вне города, под его стенами, были сторонники Верховного Синклита Империи. Салвар с Галсафом разошлись, ни о чем, разумеется, не договорившись. Войска от городских ворот князь императорской крови не отвел.

– Немедленно пошлите гонца к номадам. Нам нужны переговоры, нам нужен мир любой ценой. – Отдал приказ Галсаф своему ахону.

– Ваше Величество, кочевники до этого не шли ни на какие переговоры, думаете, что сейчас пойдут?

– Я не намерен сейчас это обсуждать. Пусть едет граф Левкос. Он достаточно красноречив и умен, чтобы справиться с этой задачей. Пусть отправляется немедленно. Есть ли новости из Бэлдских лесов? – так Галсаф интересовался, не нашелся ли император.

– Нет. Ничего. Направили еще людей.

– Ладно. Я уже объявил, что его захватили номады, так это и оставим. И Левкос пускай говорит, при случае, что едет к кочевникам вести переговоры о выкупе тела императора. Не все могут принять мысль о необходимости завершить войну сейчас. Как я понимаю, скоро из Галиара должен прибыть посланник, с полномочиями от Синклита для ведения переговоров и заключения мира. У графа скорее разведывательная миссия. Он должен понять настроения орды. – здесь подошел слуга и сказал, что на городской стене появился князь Страмир и хочет видеть Его Высочество. Галсаф вернулся к воротам, к тому месту, откуда он говорил с Салваром.

– Рад, что вы пришли, светлейший князь. Неужели вы одумались?

– Прекратите, Ваше Высочество. Я не спорить с Вами хочу, я хочу напомнить, что сейчас, на расстоянии двух дней пути отсюда, вверх по реке, стоит огромное неприятельское войско и нам было бы крайне глупо начинать междоусобную войну перед лицом такой опасности.

– Да, но вы должны понимать, что теперь нам будет сложно «стоять за одно?» Кто-то должен будет уступить.

– Или нам нужно найти такой способ взаимодействия, при котором все останутся в едином строю и ничьи интересы не пострадают. У нас только осталось совсем мало времени. Никто не может быть уверен, что кочевники не появятся раньше, чем через два дня.

– Я предлагаю встретиться через три часа, у Малых ворот. Мы вдвоем обсудим все. Согласны? – Страмир прежде чем ответить посмотрел вокруг, на своих соратников:

– Да согласны. Через три часа у Малых ворот.

На этом их разговор был завершен Три часа просили быстро, в спорах, как в одном лагере, так и в другом. Сами лагеря разделились на одинаковые, по сути своей, партии.

Была партия, которая считала единственным решением заставить противника принять все выдвинутые ему условия. Эта партия и не думала о возможности сотрудничества для блага всех. Была вторая партия, которая пыталась доказать, что заставить противную сторону пойти на уступки не удастся и нужно искать способы сотрудничества. К единому решению прийти не удалось ни в городе, ни за его стенами. Всё зависело от воли глав противоборствующих сторон.

В назначенное время Галсаф и Страмир встретились у Малых ворот, как условились, вдвоем.

– Удалось ли вам договориться со своими сторонниками? Какие будут предложения? – Переговорщики стояли не друг напротив друга, но рядом, плечом к плечу и смотрели на ворота, откуда только что вышел Страмир.

– Кое о чем договориться удалось. Очевидно, что мы не можем сейчас враждовать друг с другом – спокойно начал Светлейший князь. – Мы и так не можем остановить продвижение врага, если мы начнем истреблять друг друга, то Империи конец.

– Вы правы, поэтому мне кажется своевременным отправить человека для переговоров с противником. Возможно, Хунхар согласится заключить, если не мир, то хотя бы перемирие? – На самом деле граф Левкос уже скакал к Малой пристани. Галсаф просто хотел узнать мнение на этот счет князя Страмира.

– Переговоры? С кочевниками? После всего, что они сделали на нашей земле! Ваше Высочество, вы меня удивляете. Переговоры с противником невозможны. Даже если бы Хунхар сам сам приехал к нам просить мира то и тогда бы следовало ему отказать. Похоже, у нас с вами гораздо больше расхождений, чем кажется. – Страмир развернулся к собеседнику лицом, а затем всем телом.

– То есть вы за дальнейшее кровопролитие и еще тысячи смертей?

– Ваше высочество, как вы можете даже думать в таком ключе? Вижу, что у нас с вами разное понимание происходящего. Я не хочу смертей, равно как и вы, надеюсь. Но я не могу оставить огромные территории врагу, даже на короткое время. Я знаю, государь бы сказал то же самое. Кстати, от чьего имени вы собрались вести переговоры? Если от Имени Верховного Синклита, то как вы смогли узнать его мнение по этому вопросу? Или вы его знали заранее?

– Нет, идея моя. Синклит оповещу потом.

На самом деле переговоры о мире – это было распоряжение Синклита, Галсаф просто исполнял его волю. Но признаться в этом не мог, возникли бы подозрения, как получены приказы Синклита, когда их должны были отправить из Галиара в Бэлду при Владаре, когда он еще не исчез и считался законным императором. Светлейший князь ничего не ответил сразу. Подумал немного: