Акула в черном небе

9

Прошло около двух-трех недель. Я затрудняюсь сказать точнее, поскольку течение времени изменилось. Само время стало другим. Обычно оно подразумевает собой чередование математических делений, таких как: секунды, минуты, часы и дни. Непрерывное движение стрелки, вечный поток, плывущий лишь для того, чтобы плыть.

Для человека естественно восприятие времени через призму разных событий и памяти, в которой они сохраняются. В этой призме время может сужаться и растягиваться, в зависимости от обстоятельств, выпавших на его определенный отрезок.

Но что, если незыблемые постулаты пошатнулись и само понятие событийности в вашей жизни вдруг изменилось? Что, если время отходит на второй план и перестает полноценно владеть вашей жизнью, поскольку некоторые события продолжают идти в ногу с ним, а некоторые – невероятным образом переигрываются снова и снова, словно приходят из другой реальности, неподвластной нашим законам времени.

Я продолжаю ходить на работу по будням, а на выходные езжу к брату. Ветер дует, слякоть чавкает под ногами и до меня доносятся человеческие голоса, но это лишь поверхностная мишура, под которой скрываются жуткие вещи, пробуждающие тревожные чувства. Время и реальность видоизменились, и эти перемены наложили печать на все остальные нюансы, за исключением, пожалуй, самых банальных. Скоро мой мир окончательно рухнет, произойдет Большой взрыв, и я буду так громко кричать, насколько хватит сил. Надеюсь, хоть одна живая душа услышит меня из своего мира.

Человек с татуировкой ездит со мной в маршрутке почти каждый день, однако мне так и не удалось увидеть его лица. Но стоит мне взглянуть на татуировку, как контуры окружающего начинают трещать, а в голове звучат цитаты из неадекватного текста, найденного на работе. Тело остается неподвижным, но разум проваливается в небытие.

Прохожий в черной куртке, в которой мое сознание как будто растворяется, тоже появляется часто. Он просто проходит мимо остановки, когда я жду маршрутку с работы. Ничего особенного, обычный работяга с чемоданчиком, но, несмотря на то, что в данном случае позиция моя гораздо удобней, его лицо разглядеть тоже не получилось. Постоянно ловлю себя на этой мысли, когда выхожу из оцепенения и уже вижу спину прохожего, и всегда говорю себе, что в следующий раз обязательно пересилю себя и наконец-то посмотрю ему в лицо. Но в ответственные минуты разум отказывается действовать согласно установкам, я просто не могу себя заставить оторвать взгляд от куртки.

Также я не смог преодолеть неуместный страх и взять в руки листок, который почти каждый день лежит на скамейке остановки. Мной завладевает уверенность, что это именно тот текст, найденный на работе, и я ничего не могу с собой поделать. А стоит ли что-то предпринимать?

Мужчины в подземном переходе тоже мне попадаются. И неизменно в один и тот же миг – за несколько секунд до того, как повернут налево и начнут подыматься по лестнице. Притом, это не зависит от того, на каком я нахожусь расстоянии, эпизод начинается в тот момент, когда я обращаю на них внимание. По сути, данный случай не выпадает из общего строя, поскольку здесь мне тоже не удалось увидеть лица прохожих. И как я ни старался догнать их, все тщетно. Я всегда либо оказывался слишком далеко, либо не мог пробиться через густой поток людей, и когда выбегал из перехода, они таяли в зимнем воздухе.

Сотрудник еще не раз рассказывал мне про свой страшный сон и всегда делал это, как будто впервые. Хоть я не спрашивал его, что он об этом думает, но факт его забвения был явным и неоспоримым. Притом, пересказывал он слово в слово и выражал искренние эмоции, которые для него каждый раз были первозданными, а у меня сперва вызывали беспокойство, а после – раздражение. Но я не подавал виду, однако иногда меня подмывало подскочить к Сане, взять его за грудки и прокричать в лицо:

«Да ты рассказываешь мне об этом уже пятый раз! Хватит! Как ты можешь этого не замечать? Что это вообще такое? В моей жизни повторяются какие-то вещи, события, но все они, как в тумане и касаются незнакомцев, которых я впервые вижу. Но ты… ты… ты мой товарищ! Как ты можешь не замечать, что это повторяется? Как ты можешь поддаваться этому?!»

Я представлял, что буду трясти его, как тряпичную куклу и проговорю все скопом, на одном дыхании. Но в жизни, конечно, что-то бы пошло не так. Это лишь в воображаемых диалогах и ситуациях мы всегда остроумны и решительны, порой даже отчаянны – в духе образцовых персонажей кино и литературы. Но реальность не зависит только от наших решений, на нее влияет еще множество деталей, которые охлаждают все наши рвения.

В моем случае – я так и не исполнил задуманное. Мне все время не хватало либо желания, либо моральных сил, да и смятение, словно бестелесный червь, ползающий внутри, сковывало меня.

А сон, между тем, продолжал мне сниться регулярно. И каждый раз я просыпался в холодном поту и размахивал руками, пытаясь нащупать твердую почву. И даже, когда я уже осознавал, что нахожусь у себя дома в кровати, у меня не проходило прямо-таки физическое ощущение бушующего бескрайнего океана. Мне казалось, что я балансирую на границе между двух миров и в тот момент я не мог с уверенностью сказать – какой из них более реальный.

Акула из моего сна преследовала меня не так долго, но теперь у меня складывается впечатление, что она всегда скалилась с небес.

Мужика в костюме «Деда Мороза» с ребенком я тоже успел повстречать уже не раз. И всегда ситуация заканчивалась плачевно, родительская ярость в полном объеме выплескивалась на несчастного ребенка. Я постоянно хотел вмешаться, хотя бы сделать замечание этому козлу, но никак не мог справиться с внутренней борьбой.

Сегодня, идя с работы, я снова их встретил. Как обычно, сначала все шло миролюбиво. Отец (или отчим) с сыном неспешно прогуливались, мальчик держался за массивную руку новоявленного Санта-Клауса, и они о чем-то дружелюбно беседовали. Ничего не предвещало грозы, но стоило мне пройти мимо, как вдогонку послышался пронзительный плач. Я обернулся и увидел ту же картину: ребенок рыдал, а Дед Мороз стоял на одном колене, тряс его и бил своей огромной ладошкой по лицу, приговаривая гадким сиплым голосом какие-то нравоучения. Слов я разобрать не мог, поскольку он говорил невнятно, лишь видел сбоку, как его накладная белая борода дергается в такт произношению.

Неожиданно я решился. Не было предварительных размышлений, я просто двинулся на них.

Два или три последних раза, когда я наблюдал эту ситуацию и сомнения целиком поглощали благородные намерения, я дал себе слово, что, если это повториться снова, то я точно вмешаюсь. Уже не буду думать, а лишь буду действовать. Неудачная отговорка, потому что в жизни, особенно после такой установки, почти никогда не происходит аналогичная ситуация, по крайней мере в ближайшее время, пока свежо в памяти данное себе слово. Однако не в моем случае, моя реальность другая. И нужно было разорвать это адское кольцо, хотя бы одно из многих.

Я не думал, с чего начать разговор, но, когда подошел вплотную, слова сами нашлись:

– Чего ж вы так грубо? Это ж маленький ребенок… Это жестоко.

Мой голос прозвучал не так уверенно, как мне бы хотелось. Да и начало какое-то неудачное, следовало сразу атаковать.

Мужик повернул голову, метнув в мою сторону взгляд хищной птицы. Маленькие ямки были на его лице, как и в первый раз, когда я его увидел.

– А какое твое собачье дело вообще? Не ты его отец, а я.

На несколько секунд сомнения взяли верх, поскольку, если посмотреть на обстоятельство с этой стороны, то он действительно прав.

Наверное, я бы отступил и на том бы все и закончилось. Все-таки, как не стыдно мне признаться, устрашающий внешний вид и габариты возможного противника тоже оказывали влияние на исход действа. Но тут я посмотрел на ребенка. Его заплаканные глаза уставились на меня, и я ожидал увидеть в них мольбу, страх или любопытство. Не то, чтобы я сознательно думал об этом, но внутренним чутьем воспринял бы это, как закономерность. Однако они ничего не выражали и я ощутил легкий озноб. Глаза зияли стеклянной пустотой и раз в них нет мольбы или страха, значит скоро появится смирение. Смирение с тем, что земной шар кишит одинокими субъектами, не способными помочь друг другу. Редкие вкрапления гуманизма и солидарности не скроют этот общеизвестный факт, но открыться каждому он должен гораздо позже, ведь ребенку всего лет восемь-девять.

Джинсовая курточка подрагивала на маленьком тельце. Беднягу трясло от остаточных рыданий, которые тихо и неритмично вырывались из груди.

На то время, что я замешкал, мужик отвернулся, очевидно, предполагая, что я уйду. И хоть левой рукой он продолжал держать сына за шиворот, бить дальше он его не стал.

– Оставьте ребенка в покое.

Теперь мой голос звучал твердо, в нем даже сквозило угрозой.

Мужчина испытующе посмотрел на меня, но я оставался на месте и глаза мои метали молнии. Тогда он наконец отпустил малыша и встал во весь рост. Еще, когда я проходил мимо, то замечал, что это крупный человек, но сейчас, когда он выпрямился, мне показалось, что передо мной гигант. Он был явно на голову выше и в два раза шире меня. Отвратительные язвы на лице и хищный взгляд лишь дополняли устрашающий облик. Он двинулся на меня.

– А ну пошел вон отсюда, щенок!

– Я уйду, если вы больше не будете бить ребенка, – сказал я, отступая на два шага.

Я вроде и не убегал, но остаться на прежней позиции мне не хватило мужества. И голос уже не звучал настолько твердо, к тому же я не мог преодолеть дурацкий барьер: продолжал называть этого мужика на Вы, хотя он обращался ко мне пренебрежительно.

– Да какого ты лезешь вообще?! – Прорычал он. – Исчезни или я сейчас тебя тут с говном смешаю.

Мужчина в праздничном костюме остановился прямо передо мной, я больше не отступал. И вдруг мне показалось, что он слегка занес руку. Если он хоть раз по мне попадет, то я лягу с одного удара. Я поддался мгновенному импульсу, сделал обманное движение левой рукой и правой крепко заехал ему в челюсть. Раздался клацающий звук (я был без зимних перчаток, поэтому удар вышел жестче), мужик зашатался, сделал несколько неверных шагов назад, но с ног не свалился. Его взгляд затуманился лишь на секунду, после которой на меня яростно смотрел здоровенный верзила, готовый разорвать меня в клочья.

Он замахнулся своей огромной ручищей, но мне чудом удалось увернуться. Я отскочил, повернул на сто восемьдесят градусов и бросился бежать. Не по дороге, пролегающей от работы к маршрутке, а вбок, между домами к дворам. Как только сорвался с места, я увидел перед собой старый металлический гараж красного цвета, стоящий на бетонном пандусе возле детской площадки. Рядом с ним приютился одинокий каштан, насмешливо покачивающий голыми ветвями. Я оглянулся на преследователя, но тот был метрах в двадцати от меня и, похоже, почти не сдвинулся с места, будто был уверен, что я так или иначе попадусь. Я схватился за низкие ветки дерева и, взобравшись на них, перелез на гараж.

Когда я обернулся, то увидел, что Дед Мороз стоит прям возле гаража и сердце сдавило стальными тисками. То ли я переоценил расстояние между нами, то ли долго карабкался в укрытие.

– А ну иди сюда, щенок! – Сказал мужик и начал обходить гараж сбоку, где достать меня было проще.

Держась руками за угол крыши, я всем телом переместился на скат, противоположный мужику. Тот подпрыгнул, но его рука скользнула по крыше далеко от ее центра. Он повторил попытку, но тщетно, несмотря на то, что был высокий. Дед Мороз выругался и влепил кулаком по стенке гаража, не в силах сдержать кипящий гнев. Раздался металлический лязг и дряхлая конструкция задрожала. Он обошел его с другого бока и попробовал достать меня таким же способом. Я лишь перепрыгнул на другой скат, все так же держась за угол, и эта попытка не увенчалась успехом.

– А ну слазь! – Заорал он.

Мужик метался из стороны в сторону, не желая примириться с таким положением, и, наверное, прикидывал: как до меня еще можно добраться. Почему-то вариант дерева он не рассматривал, возможно, предполагая, что ветки его не выдержат.

Я сидел в неудобной позе и все внутри у меня натянулось.

– Ах ты гнида, я тебя еще достану! – Он пригрозил увесистым кулаком. – Тебе повезло, но я тебя еще достану.

Хоть для меня это был триумф, а сбоку этот эпизод, наверно, смотрелся комично, но сейчас я этого не испытал. Меня все еще пробирал страх, поскольку я понимал, что если этот ублюдок до меня доберется, то одним-двумя синяками я не отделаюсь.

Мужик развернулся и пошел назад к сыну. К одинокому маленькому человечку, застывшему посреди тротуара, на обочине всех жизней. Люди проходили мимо и словно не замечали ни всхлипывающего мальчика, ни странного мужчину в костюме Деда Мороза, ни молодого человека на гараже. Они предпочитали не реагировать на негативные внешние раздражители или делали вид, что не реагируют. Не хотели пропускать этот едкий газ в свою шаткую обитель, все равно не понятно, что происходит и ничего изменить не получится.

Мужик взял сына за руку и они молча скрылись за углом, в том же направлении, в котором шли изначально. Еще минут пять я сидел на гараже и оглядывался вокруг, ожидая, что противник подкрадется с любой стороны. Но никого не было. Я почувствовал, что, незащищенные перчатками, руки уже немеют от холодного металла и решился слезть. Как только стал на землю, лихорадочно осмотрелся, а затем двинулся к тротуару, с которого начинал свой побег. Я ступал с опаской, в любой момент готовый бежать, и держался открытой местности между двумя домами, из-за которых он мог выскочить. Дойдя до определенной черты, я выглянул за углы зданий. Нигде не было видно ярко-красного костюма и я, успокоившись, направился к маршрутке.

Но вдруг я подумал, что мужик может жить где-то рядом. Соответственно он вполне мог зайти домой, оставить там ребенка, сбросить примечательный наряд, одеть обычную черную куртку и отправиться на поиски меня. Вряд ли он так это все оставит.

До остановки было не далеко, но я с подозрением стал смотреть на крупных прохожих, закутанных в темную одежду, которых на самом деле было не много. И только, когда сел в маршрутку, я вздохнул с облегчением. Я был уверен, что встреча с этим человеком возможна лишь в определенной локации и определенным образом, ведь это столько раз повторялось. Но, может, у меня получилось разорвать этот тошнотворный круговорот?! Лишь в одном аспекте, а, может, и во всех остальных?