Человек

– Ад таков, каким ты его устроишь⁵.

Это задело Карателя. Павел понял, что подобрал нужную фразу.

– Ладно. Я согласен. Завтра утром, говоришь?

– Да.

– Тогда я спать.

– Спасем наши жизни.

– Да, да.

– Эй, Каратель, последний вопрос: за что ты караешь дикарей?

– Хех. Я расскажу тебе, когда вытащим твою дочку.

Когда Павел вышел, Артур и Лавров, жующий травинку и держащий руки в карманах, уже стояли в коридоре.

– Как все прошло? – спросил Павел.

– Даже не пришлось уговаривать. Он просто кивнул головой и перевернулся на другой бок.

– Что ж, отлично. Мы собрали всех, кого могли. Пошли наверх, ждать часовых. Хватит Императору убивать, пора убить его.

13

Вскоре в дверь Императора уже стучались. Правитель, который в этот момент готовился к ужину, движением головы попросил охрану проверить, кто там. Охранник, через дверь, грубым голосом обратился с вопросом:

– Кто?

– Это Марко.

– Впусти его. – приказал Император.

Охранник слегка приоткрыл дверь, до щели, и выглянул наружу. Там он увидел Марко, который, кажется, был один. Вскоре Марко впустили, а сама охрана вышла наружу.

– Какие новости?

– Я проследил за охотником. Он собрал много людей в Колизее.

– В Колизее? Людей? Для чего, черт возьми? – удивился Император.

– Всё в порядке, Император. Он попросил их почтить память своей семьи и сына Артура. А потом сказал, что они уходят из охотников.

– Уходят? Оба?

– Да.

– Это плохо. Но мне не стоит их заставлять. Они и так приняли многое.

– Думаете, они не станут мстить?

– Сомневаюсь, что они сейчас готовы к этому. Здесь они в безопасности, революция, это последнее, что им сейчас нужно.

– Думаю, вы правы.

– Как его жена?

– Вы хотите знать, сожгли ли они ее тело? Нет, она все также на скамье…

– Похоже, ему все еще страшно смотреть на нее.

– Похоже, Император.

– Что ж, можешь идти.

Марко кивнул и направился к выходу. Постучав по двери, он подождал, когда она откроется, и покинул здание.

– Охрана, войдите! – Император попросил нескольких людей зайти. – Вооружитесь и займите удобные позиции. Двое у дверей, еще несколько на стенах, еще двое пусть займут позиции в кустах, что по правую сторону от церкви, и еще четверых сделайте караульными – пусть обходят церковь. Остальные просто будьте наготове. Не оставляйте свои посты этой ночью.

– Есть какая-то опасность, Император?

– Возможно. Лучше не ошибаться, когда цена ошибки – жизнь.

– Будет сделано, Император.

Охранник вышел и дверь за ним закрылась.

Император был очень голоден, но стол был уже накрыт. Он хотел разделить трапезу с детьми, и пригласил их занять места. Мария шла к столу с абсолютным безразличием на лице. Конечно, она беспокоилась за отца, но, кажется, все еще не отошла от смерти матери. Все выглядело так, будто ей стало плевать на все, будто ей больше совсем ничего не нужно. Возможно, она просто хорошо прятала эмоции. Но разве дети это умеют? Макс был полной противоположностью Марии. Он вышел из комнаты злым, глядел на все из подлобья, совсем не скрывая, что ненавидел Императора, из-за которого он стал также ненавидеть и каждую секунду своей жизни. Но Император надеялся, что ужин заставит их подобреть.

Дети подошли к столу, но не решались сесть. Тогда Император приблизился сначала к девочке, и, отодвинув стул, рукой пригласил её присесть. Повернувшись, он собрался сделать тоже самое и для мальчика, но тот прокричал:

– Не подходи!

Когда Император молча стал отходить к своему месту, Макс сам отодвинул стул и сел. Чувство голода одолевало его.

– Вы можете начинать есть. Здесь на столе и овощи из наших парников, и сало, и салаты. К сожалению, нет только мяса. Вашим отцам не удалось его добыть.

Мальчик покраснел от ярости. Он стал громко и часто дышать, но держался, и не проговорил ни слова.

– Как мой папа? – спросила Маша.

– Он очень переживает о тебе. Послушай, я не хочу вам навредить, но вы совершили проступок. И должны быть наказаны

– Я молилась о лучшем. Разве просьба о лучшем проступок?

– Ты нарушила закон. Ты должна соблюдать закон, это главнее.

Мальчик продолжал молчать. Он прекрасно знал Императора по рассказам отца. Он понимал, что верить ему нельзя. Все его слова, там везде ложь. Отец сказал не верить ему, Макс и не верил. Не хочет навредить? Лгун. Он отчетливо чувствовал злость в себе, но ему казалось, каким бы злым он сейчас не был, в Императоре злости еще больше.

– Даже ваши отцы приняли это. Они смирились с вашей участью, теперь вы тоже должны ее понять.

Макса одолели эмоции. Он не хотел слышать это. И проорав «Замолчи, лгун!», он заплакал и побежал к выходу из церкви. Но ему не удалось открыть двери, и он просто в слезах стал биться в них. Это выбесило Императора.

– Какого черта, пацан?! Я накрыл для тебя стол, посмотри, как ты себя ведешь, неблагодарная свинья!

Мальчик обернулся и посмотрел на него. Все еще с красным от ярости лицом, он побежал в детскую комнату, закрыл дверь, и остался там.

Девочка осуждающе посмотрела на Императора, и сказала:

– Вы злой. Его отцу плохо. Ему не нравится это. За что вы его ругаете?

Император встал, и пошел к выходу.

– Я пойду, подышу воздухом. А вы пока поужинайте. Я скоро вернусь.

Марко уже возвращался к себе домой, с чувством хорошо сделанной работы. Подобравшись ко входу, он услышал какой-то шум и развернулся. В этот момент сзади к нему подобрался человек, и, закрыв ему рот рукой, повалил Марко на землю. К ним быстро подбежал еще один, который помог связать итальянца и нейтрализовать от него шум. После подготовительных процедур они быстро взяли его и потащили к Колизею.

Павел, Артур и Лавров, стояли вместе и разговаривали, когда Марко притащили. Удержать Артура было очень сложно, точнее, просто невозможно. Марко лишь успели дотащить до центра Колизея, когда к нему подбежал Артур. Итальянец взглянул на него глазами, полными ужаса. Он вдруг внезапно все понял. Артур догадался, остальные тоже. Теперь он боялся, что не переживет эту ночь, хотя и не верил, что его могут вот так запросто убить, без разрешения Императора. Или Император предал его? Марко не знал всей картины.

– Ты, ты! Мудак! Это ты подставил наши семьи! Тебе конец! Ты умрешь на этой арене, даже не как воин, а как сраный неудачник! – рычал Артур.

Он больше не мог ждать. Он должен был отомстить, и именно это он и собирался сделать. Артур замахнулся, замахнулся так, чтобы ударить настолько сильно, насколько это возможно. Это выглядело чудовищно. Марко, казалось, уже тогда умер, от одного ожидания того, что с ним будет.

Он стоял на коленях, когда рука Артура полетела ему в лицо. Но в один момент ее вдруг поймал Павел. Артур сумасшедшим взглядом посмотрел на Павла, на что тот сказал:

– Мы не должны так делать.

Удивлению Артура не было предела. Запинающимся голосом он спросил:

– Серьёзно?

Но Павел лишь улыбнулся, и со злым блеском в глазах сказал:

– Нет.

Тогда на лице Артура появилась торжествующая улыбка, а Марко, после вздоха облегчения, вдруг начал пытаться что-то сказать. Этот замах Артура выглядел еще страшнее. Должно быть, то, что прилетело в челюсть Марко… Это было очень больно. Павел также не стеснялся наносить удары. Люди столпились вокруг и одобрительно шумели. Месть сладка, и им это нравилось. Один Лавров недовольно покачивал головой. Павел и Артур, после того, как каждый нанес с полтора десятка сильнейших ударов, достали ножи. Сквозь заплывшие глаза Марко уже мало что видел, но блеск стали уловил. Однако, уже успев смириться со смертью, он просто тихо простонал. Павел наклонился над ним, и сказал:

– Ну и чего ты добился? Думаешь, Император стал больше уважать тебя? Думаешь, ты стал для него особенным, другом? – а затем с торжествующей злостью в голосе добавил – Никто, слышишь, никто не любит предателей. Даже те, ради кого они предают.

Павел и Артур одновременно вонзили два ножа в грудь Марко. Тот даже толком не попытался крикнуть. Вскоре, даже маленькая щель его глаз, закрылась. Окровавленные ножи были вытащены из тела предателя, а сам он остался лежать в центре Колизея, в луже собственной крови и грязи.

Император тем временем решил вернуться в церковь. Когда он вошел, то не увидел детей за столом. Тогда он направился к комнате, которую отвел им раньше. Войдя, он увидел их обоих в своих кроватях. Он облегченно вздохнул. Конечно, он понимал, что из-под охраны они никуда не сбегут, но пока не увидишь – не поверишь до конца. Вдруг он заметил, что девочка не спит.

– Вы хоть поели? – спросил Император, после некоторой паузы.

– Да.

– А он? – Император показал взглядом в сторону закрытой комнаты. – Твой друг тоже покушал?

– Он был очень голоден. Так что, он тоже поел.

– Это хорошо. Почему ты не спишь?

– Не хочу тратить оставшуюся жизнь на сон.

Императора что-то укололо. Ему вдруг было больно это услышать. Его это даже насторожило. Он впервые ощущал такое сочувствие. Раньше он никогда не общался с человеком, который умирал. Кроме своего отца. Но его он ненавидел, всей своей душой, а потому принял его смерть как свободу.

Он даже не смог ничего сказать в ответ.

– Что бы вы сделали, если бы узнали, что скоро умрете?

– Я… я не знаю…

– А я бы уехала куда-нибудь. Посмотреть на океан. Или полетала бы на самолете. Папа говорит, эти штуки раньше гуляли по небу, как мы с вами по земле. Я бы хотела увидеть что-то, о чем не больно вспоминать.

– Я бы тоже.

– А каким был ваш папа?

– Не таким, как твой.

– Дядя Император, не злитесь на своего папу. Вы поэтому такой злой? Не надо. У вас красивый цвет глаз. У злых людей не бывает таких.

– Не все всегда так, как тебе кажется.

– Да, папа говорил мне. Знаете, он придет за мной. Он всегда приходил. Не ругайте его, когда он придет, просто он любит меня.

– Засыпай. Завтра вы с ним поговорите. Пусть тебе приснится океан.

Девочка ничего не ответила. Император вышел из комнаты и закрыл дверь. И по его лицу вдруг скатилась слеза, а затем еще одна, и еще. Он стал вспоминать своего отца и детство, он вспоминал, как его отец буквально убивал его. Ведь каждый его поступок доводил Бобби до слез. Он помнил каждое издевательство, каждый подкол, каждую грубость, каждую ненависть в его словах. Он не понимал, за что его так ненавидели. Ему иногда казалось, что он такого маленького роста, просто потому что стоптался. Потому что каждый удар его отца буквально вбивал его в землю. Он не хотел быть таким, как его отец. Его отец убил его, самое худшее, он убил ребенка. Бобби не хотел сделать тоже самое. Он вдруг понял, что убийство этих маленьких ребят – значит поступить как его отец. Это станет огромной ошибкой в его жизни. Он не хотел этого. Вытерев слезы, он начал думать над тем, как исправить ситуацию. И тогда он вспомнил – у него в столе лежат два пистолета, один заряженный боевыми патронами, а другой холостыми. Он подошел к столу и открыл ящики. Да, они на месте. Он взял пистолет из правого и вытащил обойму – нет, этот с боевыми патронами. Значит, в левом – холостой. Он взял пистолет из другого ящика, вытащил обойму, и убедился, что тот не в состоянии убить. Тогда он спокойно вернул их на место и закрыл ящики. В свое время он случайно нашел пистолет с холостыми патронами и почему-то решил сохранить. Патроны всегда можно будет сменить, думал он. А пистолет лишним не будет. Император решил просто припугнуть детей и всех остальных, преподать легкий, не жестокий урок. Всего лишь один холостой выстрел – и пусть идут домой. Они уже больше никогда не совершат этой ошибки. Дьявол тоже может плакать?

14

С наступлением ночи жители города собрались в подземных комнатах Колизея. Павел просил их быть здесь, включая гладиаторов, чтобы объяснить план нападения.

– Все было бы проще, будь у нас оружие. Здесь нам немного не повезло. Но у нас большая группа людей, если правильно ударить в нужные точки, мы прорвемся.

– Наша цель – церковь?

– Верно. У охраны есть оружие, плюс, они будут в здании. Но мы будем атаковать внезапно для них, это наше преимущество. Еще одна наша проблема – это дети. Нам придется соблюдать осторожность, чтобы они не пострадали. Кроме того, их могут использовать как заложников, поэтому, возможно, иногда нам придется поступать не так, как нужно для победы.

– Ты был в здании. Расскажи, как расположены охранники. – попросил Артур.

– Да. Внутри здания я заметил двух охранников. Но уверен, к моменту, как мы завтра подойдем к церкви, их там станет ощутимо больше. Внутри здания нет каких-то коридоров, лабиринтов, ходов. Кроме главного зала, есть только одна, очевидно, самодельная комната. Судя по всему, дети будут находиться там. Вокруг церкви множество часовых, и у нас забрали оружие… А это значит, что Император что-то подозревает. И часовых будет еще больше, чем обычно. По крайней мере, можно точно сказать, что на стенах, у входа в церковь и внутри самой церкви точно будет стоять несколько человек. А все остальные будут занимать позиции по ситуации.

– Так каков план? – спросил Каратель.

– Все очень просто. У нас нет особого простора для действий – нет взрывчатки, нет оружия, нет даже времени. Но нас больше, чем их. Так что, идем через парадный вход. Мы просто должны смести соперника. Нужно оставить две группы людей позади. Наверняка, некоторое количество сторонников Императора в момент атаки будет в своих домах, и попытается ударить сзади. Мы не должны допустить того, чтобы это помешало нам. Когда они повыходят из своих нор, две группы людей должны будут расправиться с ними. Кроме того, очень опасны часовые на стенах. Мы можем попробовать снять их тихо, перед рассветом, пока еще темно. Это и будет первым темпом нашей атаки. Затем пойдет основная группа – атаковать церковь. Остальные, как я уже говорил, уничтожат тех, кто останется в городе.

– Что ж, ладно. Кто командиры групп?

– Мы с Артуром поведем основную группу в церковь. Лавров и Том пойдут по стенам и каждый возьмет себе одного из молодых – Фернандо и Джерома. На таком задании нужна скорость и ловкость. Каратель будет командовать группой в тылу, в которую возьмет гладиаторов.

– Понятно.

– Хорошо. – Павел сделал паузу. – Послушайте, да, у нас не так много мощи, как мы планировали. Но если мы возьмем всю нашу боль в сердцах и превратим ее в ярость, то станем в разы сильнее. И еще. Мы с Артуром хотели бы лично расправиться с Императором. Но если кто-то доберется до него раньше, и ему придется опередить нас, мы обиды держать не станем.

– Как такой человек вообще мог поселиться в церкви? В святом месте? – качал головой Том.

– Несмотря на всю его округлость, нам стоит его бояться. Этот бес не боится Бога. Таких людей нужно остерегаться.

– Нам всем пора расходиться. – сказал Лавров. – Нам нужен сон, кому-то нужно подумать. Кроме того, не стоит привлекать лишнее внимание. Вдруг кто-то заметит, что нас нет в домах.

– Лавров прав. Хотя они и так ожидают возможного нападения, нам не стоит выдавать себя раньше времени. Давайте расходиться. Удачи нам всем завтра.

– Она не нашей стороне, Павел. – ответил Лавров.

– Тогда придется обходиться без нее. – ответил он.

– И рассыплется все в прах. – улыбнувшись, закончил Артур.

Люди стали подниматься наверх и расходиться кто куда. Только Павел с Артуром не спешили идти в свои дома. Они поднялись на стену, и присели, устремив взор на небо.

– Завтра что-то случится. – прервал молчание Павел.

– Мы либо все погибнем, либо начнем новую жизнь. Что скажешь? Мы когда-нибудь выберемся из Эбисса? Заживем по-другому, вдали от всей этой серости? Перестанем бороться за выживание, будем просто жить? Есть ли у нас хоть один шанс?

– Без оружия нам будет тяжело. Нам еще повезло, что сработал авторитет Лаврова. Без него мы бы не собрали столько людей. Многие погибнут, очень многие. Может, мы с тобой даже не дойдем до церкви, даже не увидим детей.

– Но попытаться стоит? Это все же лучше, чем смотреть на то, как их будут вешать.

– Знаешь, я устал от всего этого. Я просто хочу это сделать. И будь, что будет.

– Там, в городе, столько людей, что тоже ждут свою судьбу. Я до сих пор удивляюсь, как столько человек, разных национальностей, смогли так долго прожить вместе.

– Национальности давно стерлись, Артур. Ещё задолго до войны. Я понял это, еще когда отец рассказывал мне историю. А затем Бард. Многие нации стали не теми, кем были. Многие смешались с другими. Вроде бы, казалось, все стали такими похожими. И все равно, что-то не поделили.

Артур задумчиво опустил голову, а затем, словно пытаясь разгадать какую-то загадку, обратился к Павлу:

– Может ты и прав. Может ад и рай существуют.

– Моя дочь верит в это.

– Может, они куда ближе, чем кажутся…

– Даже не знаю. Но живем мы точно в аду. А Император – настоящий демон.

– Я не понимаю, почему он постоянно убивает, но продолжает жить спокойно? Обрекает гладиаторов на смерть, убил Лорел, собирается убить наших детей. И ничего с ним не происходит. А мы… мы страдаем. Почему он вообще делает это?

– Демону не нужна причина, чтобы убить. Они просто могут это делать, и они это делают.

Артур замолчал, продолжая смотреть на небо. А затем, словно ни к кому не обращаясь, сказал:

– Это потрясающе. Оно такое красивое. Ночью так тихо, и так красиво. Держу пари, ребята во время войны все бы отдали, чтобы услышать эту тишину.

– Оно и правда прекрасное.

– В последнее время так мало было таких разговоров. Философских. О том, что там, вдали, о том, что после нас. Так мало таких рассуждений, что сейчас у меня будто кружится голова.

– Мы с отцом тоже нечасто так собирались. Хоть и проводили почти все время вместе. Но нечасто разговаривали вот так. Иногда получалось, но я не очень хотел это развивать. Я думал, что стану старше, смогу понимать больше вещей, и мы с ним поговорим. Думал, что все впереди, что я всегда успею наговориться с ним. Когда он умирал, я только и думал о том, как я ошибался. Я пообещал себе, что не повторю этой ошибки со своим ребенком. Сейчас я надеюсь, что моя дочка, если она сейчас думает обо мне, то не жалеет, что я был её отцом.

– Я тебя понимаю. Мой сын… черт, можешь себе представить? Заражен смертельной болезнью, и все равно, его забирают у меня люди, а не болезнь. И моя жена… Я скучаю по ней. Знаешь, я верю, что когда я умру, то встречу её. И я очень хочу ее встретить. Но… Не думаю, что стоит так спешить на тот свет. Надеюсь, она меня поймет.

– Она гордилась бы тобой. И будет еще больше гордиться, когда мы вытащим наших малышей. Им то уж точно слишком рано на тот свет.

– Ты настоящий оптимист, Павел. Как ты сохранил это в апокалипсисе, ума не приложу.

– Просто если я не буду думать так, то зачем тогда вообще завтра с кем-то бороться?

– Ты прав. Когда доберемся до Императора, думаешь, нам стоит убить его?

– Да. – с какой-то зловещностью в голосе сказал Павел.

– Просто… Когда мы сегодня убили Марко, предателя, мы отомстили, вроде как. Должно было стать легче. Но проблема в том, что в моем состоянии ничего не изменилось. Вдруг, тоже самое будет, когда мы прикончим и Императора?

– Ничего не изменилось лишь потому, что у нас куча других проблем. И все мысли были не о мести Марко. Убив Императора, мы все изменим.

– Возможно. Есть только один способ узнать. – угрюмо вздохнул Артур.

Они вновь ненадолго замолчали. Потом Павел встал, словно собравшись куда-то идти.

– Куда ты? – обратился к нему Артур.

– К Лорел. Как бы больно это не было, но я не могу оставить её лежать там. Я отнесу ее тело домой. А потом вернусь сюда.

– Попрощайся с ней за меня.

– Попрощаешься после, когда вернемся к ней с хорошими вестями.

Павел слез вниз и побрел к своему дому. Он шел и придумывал, что бы ей сказать. Он вспоминал, о чем он сожалеет, вспоминал, за что хотел бы её поблагодарить, вспоминал самые яркие моменты в их жизни. Но когда он подошел к дому и увидел её, то разом все забыл. Она лежала на скамье, со сложенными руками. Совсем бледная, и, наверное, жутко холодная. Павел опустился перед ней на колени, положил голову на грудь, взял её за руки и заплакал. Он ничего не мог поделать. Он помнил, как отец учил его, что мужчина никогда не должен плакать. Всегда должен держаться. Но сейчас у него ничего не получалось. Он лишь иногда повторял: «Лорел», так тихо, что только она могла его слышать. Но она не слышала. И он это понимал. Но все равно повторял – «Лорел», «Лорел»…

Он поднял её. Боже, какая же она хрупкая и легкая. Невероятно. Кажется, такая слабая женщина, но сколько силы в ней было. Сколько времени она смогла прожить в этом мире, и умерла, защищая собственного ребенка. Такая хрупкая, но как сильно она любила! Боже, как сильно! Иногда с ней Павел даже забывал, что вокруг смерть и хаос, что на планете не осталось почти ничего живого, что люди превратились в нечто ужасное. На свете было столько проблем и столько отвратительного, но она… такая прекрасная. Такая красивая. Такая добрая. Как она смогла сберечь себя? Павел принес её в дом и положил на кровать. На её кровать. Где она, крепко обнимая, словно пряча от кого-то, спала вместе с их дочерью. Он достал крестик из кармана, который однажды нашла его дочь. Он не верил в Бога, он не понимал, кого он там бережет, если все вокруг гибнут. Странно все это. Бог бережет людей, ему помогают ангелы, но такие отродья как Император остаются жить несмотря ни на что, а такие создания как Лорел, словно с самих небес и сошедшие, погибают непонятно почему. Может, они там на небесах что-то напутали со списками? И случайно прикрывают не тех? После смерти Лорел Павел стал не просто не верить в Бога, теперь он его ненавидел. Но все же, он уважал чувства других. Лорел верила. Он вложил крестик в ее руку и сжал её в кулаке. А из её ворота вдруг выпал медальон его матери. Быть может, её сберегут хотя бы там, вздохнул Павел. Может, и правда, со списками проблема. А так, встретят её, увидят, какая она, что она тоже ангел, и будут беречь хотя бы там. Иначе, после Императора, Бог будет следующим, с кем Павлу придется разобраться.

Он отошел от Лорел на шаг. Слезы все еще текли по его щекам. В эту секунду ему казалось, что из него словно высосали всю жизнь, все силы. Ноги подкашивались, глаза переставали видеть. Он понимал, что больше не может находиться здесь и смотрел на Лорел словно прося прощения за его слабость. Вдохнув, он отвернулся, и тихо сказал:

– Прощай, мой Ангел. Если завтра я выживу, то буду знать, что это ты меня сберегла.