Возвращение в Оксфорд

Никому не нравится, когда его жалеют. Большинству нравится жалеть себя, но это совсем другое дело.

- Надеюсь, вы не станете меня спрашивать, одобряю ли я, что женщины делают то или это?

- Отчего же?

- Потому что это предполагало бы, что я имею право одобрять или не одобрять.

- Уверяю вас, даже в Оксфорде еще встречаются те, кто настаивает на своем праве не одобрять.

- А я думал, что вернулся в цивилизацию.

Каковы бы ни были потери, всегда остается что-то, в чем приходится быть искренним, если у человека вообще есть какой-то стержень.

Человек обычно не допускает принципиальных ошибок в том, что для него действительно важно. Принципиальные ошибки возникают там, где нет подлинного интереса.

— И когда мечешься между двумя желаниями — как узнать, какое из них по-настоящему важно?

— Мы можем узнать это только тогда, когда оно берет над нами верх.

Беспристрастность суждений — редкая добродетель, и очень немногим людям она нравится, и в себе, и в других. Если вы нравитесь кому-то, несмотря на это качество, а уж тем более из-за него, такая симпатия дорогого стоит, потому что она искренняя и потому что с этим человеком вы тоже можете быть искренней.

Зачем совершать ошибки, если не можешь извлечь из них пользу?

Пусть это будет сколь угодно болезненно — какая разница, если получится хорошая книга?

- Если уж понял, чего хочешь, то все остальное будет срезано начисто, как трава газонокосилкой. Все прочие интересы - и твои, и чужие. <...> Там, где речь идет о твоей работе, нет места жалости. Вы, например, легко соврали бы про что угодно - кроме чего?

- О, про что угодно! - весело ответила Гарриет. - Разве что не похвалила бы плохую книгу. Просто не смогла бы. Я нажила из-за этого много врагов, но что делать?