Верь себе! Интуиция сильнее советов

В первую минуту или около того я чувствовала себя вне своего тела, почти не осознавая, что происходит, и не веря, что все это происходит на самом деле. У меня была подготовлена демонстрация, чтобы показать, что наш консилер не сминается и не трескается. На запястье я бы нанесла наш консилер рядом с двумя самыми продаваемыми консилерами на рынке. Я практиковала эту демонстрацию в зеркале ванной сотни раз, прежде чем начать шоу. Я стояла перед зеркалом, а затем сгибала запястье и разгибала. В течение десяти – двадцати секунд два других маскирующих средства пойдут трещинами, как сухая глина в пустыне. Наши останутся гладкими. Это было большое дело. Когда маскирующие средства создают трещины и линии, которых у вас даже нет, они делают противоположное тому, что они должны делать. И увеличивают то, что вы пытаетесь скрыть, вместо того чтобы делаться похожими на настоящую кожу. Моя демонстрация точно показывала, чего мы достигли, и я волновалась, готовясь как следует сделать это.

Как только мы оказались в эфире, маскирующие средства заработали, но мое тело – нет. Я не нервничала из-за того, что меня показывали по телевизору. Я была напряжена из-за того, что было поставлено на карту. Так напряглась, что у меня дрожали руки и кисти! Не просто дрожали, как будто я немного нервничала; а так, как мультяшный пес Скуби-Ду, когда он увидел призрака. Я должна была быть экспертом, а не трястись в сапогах. Это было так плохо, что в середине демонстрации ведущая прошептала: «Сделай вдох, моя дорогая, ты отлично справляешься», – а затем схватила меня за руку, крепко держала и как профессионал прикрыла меня и рассказала о том, как сильно ей нравится продукт. Затем я подхожу к моменту, который навсегда изменит мою жизнь: мой ярко-красный, неприкрытый снимок «до» появился на экране телевизора.

С тех пор как в двадцать лет началась моя борьба с розацеа, я редко выходила из дома без макияжа. Это был единственный способ избежать бесчисленных реплик людей, которые спрашивали меня, плохо ли я себя чувствую, как я получила солнечный ожог, был ли у меня ожог от ветра, все ли со мной в порядке или просто: «Что это у тебя на лице?» Выросшая перфекционисткой, я провела всю свою жизнь в психической тюрьме того, как, по моему мнению, я должна выглядеть. Я даже искала возможности, которые в значительной степени вознаграждали меня за мою внешность: например, сниматься в эпизоде телешоу Baywatch (да, я бежала в замедленной съемке в красном купальнике) или выиграть конкурс красоты Мисс Вашингтон США» и участвовать в конкурсе «Мисс США, оба из которых были довольно невероятными переживаниями. В колледже я влюбилась в питчера из Высшей бейсбольной лиги, который всегда говорил мне, какая я «горячая». (Кстати, какой катастрофой были эти отношения!) Я сидела на нездоровой диете с четырнадцати лет и по сей день все еще борюсь с эмоциональным перееданием. И, как это случается со многими из нас, чем худее я становилась, тем больше комплиментов получала, особенно от многих доброжелательных, добросердечных женщин в моей жизни. Куда бы я ни пошла, все сигналило о том, что любовь и одобрение связаны с внешностью, поэтому розацеа убивала мою уверенность в себе. Когда я узнала, что от этого нет лекарства, мои мысли сразу же обратились к вопросам, в которых мне стыдно признаться, например: «Найдут ли парни меня привлекательной?», «Повредит ли это моей карьере в теленовостях?» и «Буду ли я когда-нибудь снова чувствовать себя красивой?» Всю свою жизнь я провела в этой ментальной тюрьме красоты, и мои мысли не могли выйти за пределы клетки, которую я создала. Но в тот момент на QVC я сделала решительный шаг и превратилась из девушки, которая не выходила из дома, не покрыв лицо слоем макияжа, в девушку, которая показывала свое обнаженное, полное розацеа, ярко-красное лицо по национальному телевидению.

Жизнь может измениться в одно мгновение. И моя тоже. Мои «недостатки» были увеличены до размеров больших экранов в гостиных людей повсюду. У меня есть для вас два слова: высокая четкость. Если бы я позволила себе подумать об этом, я бы забралась в свою голову. Но то, во что я верила и позже буду знать наверняка, так это то, что вы не можете подделать подлинность. Если бы я сказала, что каждая женщина красива, но сосредоточена на моей собственной неуверенности, люди не связывались бы со мной и я потерпела бы неудачу. Но я знала, что дело не во мне, а в чем-то гораздо большем. И поскольку дело было не во мне, я стала свободной.

В то время как мои снимки «до» и «после» транслировались в прямом эфире по национальному телевидению, я говорила, но не чувствовала своего тела. Это было так, как если бы я стояла в воздухе в небе. Затем я вывела своих моделей: настоящих женщин с настоящими проблемами кожи. Минуты летели, и это было похоже на сцену в фильме, где все происходит в быстрой и медленной съемке одновременно. Затем я увидела, что обратный отсчет времени уже сократился до нескольких минут. Вместо того чтобы играть какую-то эмоциональную партитуру фильма, я говорила без сценария, без телесуфлера, просто вживую и от всего сердца. Это был самый большой риск, на который я когда-либо шла, в один из самых важных моментов в моей жизни. И я понятия не имела, как это происходит. Внезапно я услышала, как ведущий сказал: «Мы начали с шестидесяти двух сотен, и “средний оттенок” теперь исчез. Осталось девятьсот “светлых”. “Темных” осталось двести, и “оттенка загара” осталось всего двести!» Мне казалось, что мои мечты сбываются прямо на моих глазах. Мое сердце бешено колотилось. Мой адреналин взлетел.

Мне нужно было продолжать передавать свое сообщение, но ведущий только что сказал, что консилер распродается! Это значило для меня больше, чем то, что моя компания выживет. Это означало, что настоящие женщины использовали свои голоса, свое время и свои с трудом заработанные деньги, чтобы сказать мне, QVC и миру, что они не хотят или не нуждаются в том, чтобы видеть недостижимые образы красоты, чтобы покупать продукты. Они говорят всему миру, что мы покончили с этим. Мы хотим, чтобы продукты, разработанные для нас, были показаны на женщинах, которые похожи на нас, чтобы мы знали, что они действительно работают на нас. Прежде чем я успела перевести дыхание, осталось несколько секунд эфира, и на экране появилась надпись «Распродано». Ведущий повернулся ко мне и сказал: «Принеси еще, сестра», – и крепко обнял меня. Камера переключилась на что-то другое, и тогда наконец я заплакала.

Когда тушь потекла по моему лицу (как я забыла использовать водостойкую тушь?), я услышала, как продюсер в моем наушнике спросил, все ли со мной в порядке. Еще один продюсер ворвалась через двойные двери в студию с озабоченным выражением лица и сказала, что она может помочь мне вернуться в гримерную. Я была в замешательстве. Очевидно, люди в диспетчерской беспокоились, что я упаду в обморок, что случалось и раньше, когда люди впервые выходили в эфир. Просто так много напряжения. В мире телевизионных покупок каждая минута на счету. Необходимость приносить домой весь этот нераспроданный товар – не единственный риск. Если вы не достигнете определенной цели продаж, известной там как «доллары в минуту», вас не пригласят прийти еще раз. В настольной игре по продаже косметики – это когда вы разоряетесь, не пройдя Go или не собрав 200 долларов. Я оглянулась и увидела, что по лицу Джеки тоже текут слезы, и в этот момент в студию через двойные двери ворвался Пауло. Я никогда не забуду выражение его лица. Мы обнялись, и он провозгласил: «Мы не обанкротимся!»

Мало того что мы продали шесть тысяч единиц маскирующего средства за десять минут, спрос был настолько велик, что более трех тысяч дополнительных заказов попали в список ожидания. Нас снова пригласили на QVC. И еще раз. И каждый раз я показывала свое лицо без макияжа по национальному телевидению. Я проводила кастинги, к которым модельные агентства не привыкли, спрашивая женщин всех возрастов, форм и размеров, с прыщами или другими проблемами с кожей, которые были готовы показать мне свои голые лица. Мы наняли моделей разного цвета кожи и возраста, таких, как Хелен, которой за семьдесят; Алиша, у которой склонная к акне кожа; Шейла, у которой гиперпигментация, как у большинства из нас; и Дезире, у которой наследственные темные круги под глазами, и она всю жизнь боролась с прыщами, и никогда не выходила из дома без макияжа, когда я встретила ее. Джеки, наша единственная сотрудница, вышла в эфир, чтобы показать, как, в дополнение к маскировке гиперпигментации на ее коже, наш консилер покрыл ее гигантскую татуировку на руке с надписью “DJ Jacquie Jack”. (В прошлой жизни она была диск-жокеем.) На самом деле она так много раз демонстрировала свою татуировку, что позже мы шутили, что татуировка стала дивой и требовала повышения зарплаты и собственной гримерки. Стоя группой, мы не были похожи ни на что, что когда-либо видела индустрия красоты. Вместе мы все показали наши голые лица и то, как продукт работает вживую. Вместе мы были моделями в косметической компании. Вместе мы искренне верили, что каждая женщина прекрасна.

В тот первый год, в 2010 году, мы провели 5 прямых эфиров шоу. А затем более 100 прямых эфиров в 2011 году. Затем более 150 в 2012 году. Мы росли и росли, и с тех пор каждый год мы делали более 200 живых сегментов и шоу на QVC. IT Cosmetics стала брендом косметики номер один на QVC, а затем брендом номер один во всех категориях товаров красоты. Сегодня, когда я пишу это, мы являемся крупнейшим брендом товаров красоты в истории QVC.

Часто эксперты на самом деле ничего не создавали и не строили сами.

QVC говорил «НЕТ» в течение многих лет. Затем, когда мы, наконец, получили «да», все эксперты сказали, что мое видение никогда не сработает. Если бы я приняла эти годы отказа от QVC близко к сердцу, у меня не хватило бы уверенности, чтобы продолжать добиваться ответа «да». Когда мнения и слова лучших экспертов не совпадали с тем, что подсказывала мне моя интуиция, самым безопасным и заманчивым было бы прислушаться к их опыту и послужному списку. Один из замечательных уроков, который я усвоила, заключался в том, что, когда у вас есть действительно новая идея, продукт или видение, неудивительно, что эксперты не поверят в его успех. Просто нет никаких доказательств, что это произойдет. Как такое могло быть?

Раньше такого никогда не было. Часто эксперты, которые хотят вам добра, на самом деле ничего не создали и не построили сами. И хотя они могут верить, что они провидцы, они часто не в состоянии представить себе успех чего-то, чего они раньше не видели. Если бы я знала об этом раньше, я была бы избавлена от стольких ночей плача, пока не заснешь.

Чтобы отважиться перейти на неизведанную территорию, иногда нам приходится снимать экспертов с пьедестала, который мы создали для них в своем сознании, и ставить на него нашу интуицию. Вы должны быть спокойны и слушать этот тихий, ясный голос внутри нас, говорящий вам, что делать. А затем наберитесь уверенности и смелости, чтобы сделать это. Это те мгновенья, которые определяют нас. Если бы я прислушалась к экспертам, мы могли бы достичь цели по продажам. Мы могли бы даже быть одним из очень немногих брендов, приглашенных на канал вновь. Но мы бы делали то, что делают все остальные, вместо того чтобы следовать нашей подлинной миссии, которая была намного больше, чем продажи. Перестраховаться означало бы поставить на пьедестал страх, а не любовь. И, как и всегда в жизни, когда мы позволяем страху или мнению других людей управлять нашими решениями, это часто происходит ценой всего, что действительно имеет значение.

По мере того как наш бизнес рос на QVC, я продолжала преследовать всех других продавцов индустрии красоты, которые до этого момента говорили нам «нет». Один за другим в конце концов каждый сказал «да». Через три года после нашей первой выставки QVC пришли люди от ULTA Beauty, которые с энтузиазмом запустили наши продукты в своих магазинах по всей стране. Они поняли наше видение и на полной скорости двинулись вперед вместе с нами. Мы даже сотрудничали в совместной линии кисточек для макияжа. Между кистями и нашими средствами для макияжа мы выросли, чтобы стать номером один, самым продаваемым брендом класса «люкс» в их магазинах по всей стране. Как безумно, правда? От «нет» до их самого продаваемого бренда! Через шесть лет после встречи, на которой они мне отказали, мы наконец-то получили «да» от Sephora!

Представьте себе: я победила на QVC, но было еще много изнурительных лет, когда я слышала «нет» от Sephora, даже после того как показала доказательства продаж. Если бы это был парень, друзья сказали бы: «Он тебя не заслуживает. И тебе нужно отпустить это. Просто ты ему не очень нравишься», – и это были бы те слова, которые они использовали бы в хороший день. Когда ваша душа чувствует отвержение, это может истощить ее. Особенно если кажется, что отказ касается вас лично. Но вы не можете принимать это на свой счет, когда речь идет о бизнесе. Нет, если вы хотите получить «да» и выиграть в долгосрочной перспективе. Это ошибка, которую совершают многие предприниматели. Вы должны включать голову в игру. Это тяжело. В нашем случае это того стоило. И Sephora действительно потрясающий партнер. Тот главный байер, который не был добр ко мне, давно покинул компанию и индустрию красоты. Байеры и команда, с которыми мы работаем там сегодня, просто классные – поддерживающие, добрые и умные, и они часто помогают развивать и запускать новых предпринимателей в индустрии красоты. Сегодня мы являемся одним из ведущих брендов в отделе по уходу за кожей Sephora по всей стране. Мы прошли путь от нескольких лет «нет» до того, чтобы в конечном итоге стать ведущим брендом и успешным партнером. Где бы вы ни застряли сегодня, это не указывает на то, куда вы пойдете в будущем. Не позволяйте чужим сомнениям относительно вас или вашей мечты превратиться в сомнения в вашей собственной голове. И кроме того, не обижайтесь на их неверие и «нет». Это очень важно. Наша человеческая природа – обижаться, когда кто-то причиняет нам боль или не верит в нас. Но если бы я затаила злобу на любого, кто когда-то отверг меня, я бы никогда не превратила эти «НЕТ» в славные «ДА»!

Не позволяйте чужим сомнениям относительно вас или вашей мечты превратиться в сомнения в вашей собственной голове.

Решение доверять своей интуиции, когда буквально все было на кону, открыло все остальные двери после. Этот единственный момент был в значительной степени ответственен за превращение мечты, рожденной в моей гостиной, в компанию стоимостью в миллиард долларов. Я искренне верю, что наше внутреннее чутье – одна из наших величайших сверхспособностей. И у всех нас это есть! У вас есть это прямо сейчас! Но одна из самых больших проблем, с которой мы часто сталкиваемся, – это когда наша интуиция говорит нам что-то совершенно отличное от того, что говорит нам наша голова/сердце/другие люди/ эксперты / тролли в социальных сетях / друзья/семья/партнеры/коллеги, и мы должны решить, к чему прислушиваться. Главное – осознавать то, что мешает нам прислушиваться к своей интуиции: прошлые ошибки, неуверенность в себе, мнения других людей. Они могут затуманить наши инстинкты, но когда вы осознаете их, вы сможете вернуть свою силу. У каждого из нас есть интуиция, и чем лучше мы настраиваемся на нее, тем больше мы можем войти в наше подлинное «я» и в нашу полную силу.

И очень важно оставаться терпеливыми по отношению к самим себе. Иногда научиться развиваться, а затем доверять собственной интуиции – это как отправиться в путешествие. Мы воспитываем себя, глядя на то, откуда мы пришли, как далеко мы продвинулись и какими сильными мы должны были быть, чтобы добраться туда, где мы сейчас находимся. Отказ, неудачи и даже те случаи, когда наша интуиция подводит нас, – все это подарки на жизненном пути. Не тратьте их впустую – все это ценные уроки. Мы можем использовать их для совершенствования наших инстинктов и интуиции. Это ключ к тренировке нашего чутья, чтобы понять разницу между здравым советом и негативным голосом критики. Наша интуиция сильнее, чем любая другая, приведет нас к работающим решениям. Это укрепляет уверенность и в конечном счете понимание того, что ваша интуиция сильнее, чем чьи-либо советы.

Глава 2
Верьте, что то, откуда вы пришли, не определяет того, куда вы идете

«Вы зашли так далеко не для того, чтобы зайти так далеко».

(НЕИЗВЕСТНЫЙ)

Были ли вы когда-нибудь полностью ошеломлены, так, что земля ушла у вас из-под ног и вы подвергли сомнению все, что вы считали правдой? Возможно, это было связано с отношениями, которые, как вы узнали, были наполнены ложью, или семейными убеждениями, или историями, которые, как вы узнали, не были правдой. Ну, вот что случилось со мной в тот день, когда случайно была раскрыта тайна. Тайна, которая хранилась в моей семье почти три десятилетия. Последовавшая за этим борьба научила меня тому, что, когда из-под вас выдергивают ковер, то, как вы справляетесь с неопределенностью, которая следует за этим, может в одиночку изменить ход вашей жизни.

Будучи маленькой девочкой, я научилась заботиться о себе и мечтать, чтобы заполнить время. Мои родители развелись, когда мне было шесть лет. Мой отец, Майк, был добрым, харизматичным, борющимся алкоголиком и до этого момента работал шеф-поваром. Обстановка в ресторане, где алкоголь был повсюду, а контроля не было, не сулила перспектив. После того как смена отца заканчивалась, он часто часами пил и часто вообще не возвращался домой. Повзрослев, я узнала, что мой отец изменял моей маме со многими женщинами.

У меня так много хороших и не очень хороших воспоминаний о нем. В детстве, в те дни, когда он должен был присматривать за мной, он часто спал после полудня. Сегодня я понимаю, что это было из-за его пьянства. Но все, что я знала в то время, это то, что я буду сидеть на полу рядом с его кроватью в течение нескольких часов, пока он спит, наблюдая, как часы медленно ворочают свои черные стрелки рядом с большими белыми цифрами, и представляя все то, что я надеялась сделать, когда он проснется. Моя работа состояла в том, чтобы приготовить для него банку пива, когда он проснется, потому что я знала, что это сделает его счастливым. Это был наш совместный план, о котором я никогда не рассказывала маме. Когда минутная и часовая стрелки, наконец, показывали 10:00, я бывала так взволнована, стоя с его пивом в руке и готовая играть. Много раз я шептала: «Папа, папа, пора просыпаться», – и тогда он пересматривал план, говоря мне, что теперь мне нужно подождать, пока цифры не покажут 11:00 или 12:00. Поэтому я сидела там, рядом с ним, и смотрела, как стрелки отсчитывают минуты.

Когда он был бодр и трезв, мой отец был самым добрым и забавным парнем. Он никогда не был злым и никогда по-настоящему не наказывал меня. В пределах своих возможностей алкоголика он любил меня так сильно, как только мог. Мы вместе собирали бейсбольные карточки, и мне нравилось сидеть у него на коленях и смотреть, как его любимая футбольная команда «Сан-Франциско 49» выиграла несколько Суперкубков в 1980-х годах. Он научил меня кататься на велосипеде, расправлять надувную лодку и плыть обратно к берегу, когда надувная лодка получила дыру в середине пруда. Сам того не желая, он также внушил мне глубокую веру в то, что женщины сильнее мужчин, что мужчины сдерживают женщин и что женщины должны быть суперженщинами и делать все это самостоятельно.

Моя мама, Нина, была именно такой: суперженщиной. Каждый день она вставала рано, чтобы отвезти меня в детский сад или школу, чтобы она могла ходить на работу, оплачивать счета, выполнять все поручения и все семейные обязанности. Она делала это, каким-то образом удерживая себя в руках, так как мой отец разочаровывал ее и снова и снова нарушал обещания, данные ей. После почти двадцати лет брака она была сыта по горло и в конце концов покончила с этим.

После развода мой отец работал в профсоюзе ручного труда на стекольном заводе, проверяя стеклянные банки и винные бутылки на сборочном конвейере. Он работал по сменам, которые менялись каждую неделю. Одну неделю он работал с 7 утра до 3 часов дня, на следующей неделе с 3 часов дня до полуночи, через неделю после этой – с полуночи до 7 часов утра, а затем все начиналось сначала. Он никогда хорошо не спал и всегда был усталым. Примечательно, что вместо того чтобы каждый вечер выпивать и увлекаться ночной жизнью после развода, он сделал полный разворот и стал отшельником, редко выходя из дома.

Буря развода никогда не бывает легкой, но Бог определенно принес мне много радуг в виде моих приемных семей. Мой отец женился на моей мачехе Лоре, которая была доброй, чуткой и любящей, и она взяла на себя роль суперженщины в их семье. Мы с ней очень сблизились, и много лет спустя, когда мне было шестнадцать, у них с отцом родилась дочь, моя сестра Карли, которая стала одной из самых любимых в моей жизни. Мой отец тоже обожал Карли, и одно из преимуществ того, что он стал отшельником, заключалось в том, что он был гораздо более настоящим отцом для нее, чем для меня.

С самого первого дня моя мачеха Лора и вся ее семья любили меня, как родную. И в их сознании так оно и было. И остается по сей день. Родители Лоры, моя бабушка Бетти и дедушка Дик, обняли меня с такой безусловной любовью, которая заставляет внучку чувствовать себя особенной и избранной. Когда мне было пятнадцать, сестра Лоры, моя тетя Терри, научила меня водить свою серебристую «Мазду-626» 1980-х годов выпуска. Я упражнялась с коробкой передач ее машины, а она терпеливо инструктировала меня. На протяжении всего обучения в колледже вся семья присылала мне посылки, наполненные макаронами, и сыром Kraft, и любыми товарами, которые продавались в Walmart. Другая сестра Лоры, моя тетя Карен, одолжила мне свой «универсал» во время моей первой работы в теленовостях, когда я не могла позволить себе купить или арендовать машину. Семья Лоры из тех, кто приветствует вас объятиями, чашкой кофе и булочкой от Costco, независимо от того, кто вы и как проходит ваш день. Они приглашают вас присоединиться к карточной игре за столом и любят вас полностью, даже если вам не хочется играть. Они – соль земли, люди, которые любят всем сердцем. Они не могли иметь ни малейшего представления о том, что однажды я добьюсь какого-либо денежного успеха, и когда я это сделала, никто из них ни на йоту не изменился. Потому что их определение богатства – это любовь. И они одни из самых богатых людей, которых я знаю.

Моя мама тоже вышла замуж вскоре после развода, и я жила с ней и моим отчимом Денни, который действительно любил меня, как родную дочь, с самого первого дня. Говорят, что Бог дает вам двойную награду за ваши проблемы, и за всю боль, которую причинил развод, Бог определенно дал мне больше, чем двойную, радость в виде моих приемных семей с обеих сторон. Он также дал моей маме двойную награду, так как Денни всегда был тверд в своей верности, любви и намерениях. Они были так влюблены друг в друга, что у них вошло в привычку носить одинаковые толстовки, и они делают это по сей день. Конечно, будучи маленькой девочкой, я находила это унизительно неловким. Но теперь я нахожу это таким чертовски милым!

В детстве моя мама и отчим, с которыми я жила, много работали. Когда мне было семь лет, они вместе открыли депозитный бизнес. (Все мои друзья детства спрашивали: «Эскорт-бизнес?» И приходилось объяснять: «Нет, не эскорт, а контракт-бизнес – условное депонирование. Например, люди держат деньги на условном депонировании, пока они переходят из рук в руки между кредиторами по ипотечным кредитам и людьми, покупающими или продающими дома». «О-о-о», – говорили они.)

С самого начала их небольшой независимый депозитный бизнес заставлял их работать семь дней в неделю, чтобы оставаться на плаву. (Звучит знакомо? Это была довольно интенсивная трудовая этика, и позже я обнаружила, что копирую ее в своем собственном бизнесе.) Мне казалось, что с этого дня вся моя жизнь была продиктована рынком недвижимости. Когда рынок падал, моим родителям приходилось увольнять сотрудников и работать еще усерднее и дольше, чтобы оставаться в бизнесе, а когда рынок был на подъеме, им приходилось нанимать больше людей и все же работать еще много часов, чтобы не отставать от спроса. Они всегда усердно и неустанно работали, чтобы позволить мне заниматься гимнастикой и ездить в лагерь. Но это также означало, что в детстве я часто была одна, иногда семь дней в неделю, и часто одинока. Я стала большой фанаткой телевидения, особенно MTV, и тайком приглашала подруг, а затем и мальчиков, чтобы показывать им танцевальные движения из музыкальных клипов в моей гостиной. Я также стала одержима рекламой World Vision, в которой показывались дети по всему миру, которым не хватало еды. Я умоляла своих родителей усыновить ребенка, которому нужна была семья, и когда мои мольбы не сработали, стала писать рассказы о том, как я собираюсь усыновить этих детей. Когда я узнала о том, что в Китае можно иметь только одного ребенка, я сказала своим родителям, что мы нужны незаконно рожденным девочкам сейчас! Хотя они отказались усыновлять ребенка, они сказали мне, что я, безусловно, смогу сделать это однажды. Они всегда вселяли в меня силы верить в то, что я могу сделать все, что захочу. Они помогали мне чувствовать, что нет ничего невозможного и что если я придумаю это и буду достаточно усердно работать, я смогу этого достичь. Даже когда я была маленькой девочкой, я думала, что однажды обязательно усыновлю ребенка.

В те годы я часто оставалась последней на тренировках по гимнастике, поздно вечером, сидя в спортзале с тренером еще долго после того, как все остальные дети и родители ушли, и ожидая, когда мои родители наконец покинут офис и приедут за мной. Часто это было гораздо позже 21:00, они не могли наблюдать за мной на тренировке, как другие родители. Им почти всегда приходилось работать. Несколько лет мы ездили в семейный отпуск, но родителям приходилось подолгу задерживаться в офисе, чтобы мы могли взять его. Они делали все, что могли, и я никогда не сомневалась, что они действительно любили меня. И я, конечно, взяла от них эту высокую трудовую этику.

В первые годы учебы в средней школе я была частью женской рэп-группы под названием «SOB+1», которая расшифровывалась как «Черные сестры плюс один», и, да, я была «плюс один». Мы выступали на школьном шоу талантов и даже ходили в студию звукозаписи. (Крик-РЫДАНИЕ+1!) Я читала рэп в группе, танцевала и даже написала песню под названием «Покажи мне мужчину» (которая, клянусь, могла бы стать хитом, если бы у нас в то время были деньги или связи, но я отвлеклась).

В детстве я всегда была помешана на симпатичных мальчиках, и в старшей школе у меня было несколько замечательных парней. Самое смешное, что даже тогда я никогда не фантазировала о дне своей свадьбы. Я фантазировала только о вещах, которые не зависели от меня или даже не имели отношения к человеку, таких как создание империи, или как «SOB+1» выступит на MTV, или как решить проблемы брошенных детей, которых я видела в рекламных роликах. Единственным исключением, которое я помню, был один из моих школьных парней, Эрик, с которым я встречалась довольно долго. Видите ли, фамилия Эрика заставляла меня все время думать о браке. Сейчас это кажется таким нелепым, но я помню, как беспокоилась, что будет, если мы поженимся, потому что его фамилия была Лард. Да, «Сало». В моем еще не полностью развитом подростковом мозгу это вызывало беспокойство. Джейми Лард, думала я про себя; это был единственный раз, когда я действительно размышляла о том, каково это – быть замужем. Могу ли я уверенно носить эту фамилию? Будут ли дразнить моих детей? «Сало» само по себе не самое привлекательное из слов, но Эрик был суперсексуален. Так что, по крайней мере, мы бы сделали суперумных детей!

По своей сути, «Сало» провоцировало мою и без того растущую неуверенность в своем теле, которая ежедневно усиливалась от всеобщего представления, что каким-то образом наша самооценка должна быть связана с тем, как мы выглядим. Когда я начала встречаться с Эриком, я уже несколько лет принимала все лекарства для похудения, какие только могла достать, с ложной убежденностью в своей юношеской непобедимости. Я приносила диетические коктейли в школу, спрятав их в сумку, а затем выпивала их в ванной во время обеда с несколькими моими друзьями, которые делали то же самое. Старшая сестра одного из моих друзей снабжала нас этими бутылочками энергетических средств для похудения с заправочной станции, которые можно было покупать после восемнадцати лет. Я всегда замечала предупреждения о вреде для здоровья на бутылке и всегда игнорировала их. И чем худее я становилась, тем больше похвал получала. Что сводило меня с ума, даже в таком возрасте. Но похвала может ощущаться как любовь. И поэтому я решила навредить своему здоровью, чтобы получить больше того, что было похоже на любовь. И, говоря о любви, после приблизительно года знакомства роман с Эриком угас, как и мое беспокойство о его фамилии. И тогда я начала встречаться со своим следующим парнем, Итаном Хорнбекером. Да, правдивая история.

Старшие школьные годы могут быть таким временем шаткой самооценки и новообретенного включения и исключения, когда приходится иметь дело с ярлыками и воспринимаемыми различиями и часто изо всех сил пытаться решить, стоит ли приспосабливаться. Я любила косметические средства даже тогда, но в то время для меня это означало полоски для пор Bioré и тоник Clearasil – вы знаете, жидкость от прыщей, которая оставляет розовую демаркационную линию вокруг вашей челюсти, когда вы пытаетесь использовать ее в качестве основы.

В средней школе я дружила с разными компаниями подростков, а не только с одной, и примерно в возрасте пятнадцати лет я была помешана на мальчиках и начала ставить большие карьерные цели, и чувствовать себя безумно амбициозной. Но… не тогда, когда дело касалось школьных занятий. Несмотря на то, что мое воображение разыгралось от больших мечтаний, в старшие школьные годы я пережила долгий приступ прокрастинации, начала пропускать крайние сроки и поздно сдавать работы. Меня даже назвали «Самым большим прокрастинатором» в моем школьном ежегоднике. В то время я жалела, что меня не выбрали «Самой успешной», или «Самой красивой», или «Лучшей улыбкой», или «Лучшим духом», но вместо этого единственной наградой, которую я получила, был «Самый большой прокрастинатор». Мне потребовалось много лет, чтобы перестать стыдиться этого (и, поверьте мне, не из-за прокрастинации это заняло так много времени). Конечно, я понимала, почему это произошло. Но это меня разочаровало. И это также что-то пробудило во мне: глубокое убеждение в необходимости перемен.