Всё сон, пустое, ничего страшного не произошло! Всё хорошо, ничего этого нет, и никогда не было! – говорю себе, пытаясь побороть страх, стремительно рождающийся в душе, и занимающий пустое место, словно хозяин, въехавший с большой семьёй, в пустую квартиру.

– Эм, – тихий шёпот горячей волною разнёсся по венам и стих.

– Эмили, – повторился снова, рождаясь во мне незнакомой тоской, и как назойливая мошкара, полетел отовсюду, окутывая целиком пытаясь проникнуть в голову и добраться до самого сердца.

– Эмили, где ты? – со всех сторон, словно гром, родился пронзительный мужской крик, надвигающийся словно цунами, готовое поглотить всё на своём пути, а потом снова раздражающая тишина.

– Доченька, где ты? – еле слышно, спросил ветер взволнованным женским шёпотом.

– Мама? – мысленно отозвалась, ведь показалось, что это её голос, донеся из ниоткуда, принеся с собой образ, такой чёткий, как будто она стоит передо мной в этой темноте, но через мгновенье всё исчезло.

– Нет, мне показалось!

– Эмили! – снова закричал мужчина, низким, но вместе с тем мягким голосом. Он был так приятен для меня, утопала в нём словно в шёлке, успокаиваясь и наслаждаясь его бархатными нотами. Хотелось слушать его снова, словно пластинку с любимой мелодией до тех пор, пока каждый аккорд песни не сольётся с тобой и не станет единым целым. Но он был нереален, это всего лишь мой разум, хладнокровно обманывающий, напоминал о том, кого не должно больше существовать в моей жизни.

– Эм, милая, пожалуйста, отзовись… Эмили! – просил он, снова возникая ниоткуда, но уже не вокруг, а во мне.

– Нет, – взмолилась я, пытаясь прекратить это безумие, усилием воли,– замолчи! Я не хочу, я не могу слышать твой голос, Джон, пожалуйста, не надо, не мучь меня. Слишком много боли ещё живёт в памяти, слишком мало времени прошло, даже для того, чтобы слышать тебя без слёз и отчаяния. Не надо, не мучь меня, не терзай, я не готова к этому!

– Эмили! – не сдавался, настаивал он.

– Снова ты! Пожалуйста, замолчи! Я не хочу тебя слышать! Пошёл прочь из моей головы! – злилась, пытаясь, избавится от навязчивых звуков.

– Эмили, отзовись, милая, ты нужна мне!

– Зачем ты терзаешь меня, зачем говоришь со мной, зачем снова и снова всплываешь в моей памяти? Я ушла от тебя, потому что не могу простить, наверное, никогда не смогу!

– Эмили, – услышала тихий и родной шёпот, пронзающий сердце, словно острый нож, и слёзы покатились по щекам, ведь он был совсем рядом со мной. Казалось, только обернись и …

– Джон ты здесь? – не дыша спросила, надеясь на то, что увижу его и боясь этого.

– Эмили…, – прошептал он, медленно направляясь ко мне навстречу, выходя из яркого света, наполняющим тёплом непроглядную темноту. Его рука заботливо и осторожно легла на мою ладонь, и моё тело наполняется электрическим током.

– Прости меня милая, прости, хорошая моя!

– Нет, Блек, нет! – пытаясь высвободить руки и уйти, отвечаю я сквозь слёзы, душащие меня.

– Я не готова тебя простить, я не могу этого сделать. Это сильнее меня, больше моих сил.

– Прости меня, – прижимая меня к себе, шепчет он.

– Нет! – резко произнесла я и с ненавистью оттолкнула его прочь, ощутив жуткую боль и холод внутри себя. В этот момент во мне боролись два человека, один бесконечно любящей его и готовый на всё, даже простить измену, другой гордый и самовлюблённый, который никогда не простит, ни за что. И этот самовлюблённый человечишка был намного сильнее, влюблённой и разочарованной дурочки расточительно роняющий слёзы и задыхающийся от желания нырнуть в его объятья снова.

– Не плачь Эм, – тихо сказал он, нежно гладя мои волосы крепкой и тёплой рукой. От этого не стало легче, наоборот, сердце рвалось на две части.

– Я не плачу, – пыталась возразить, но сама только сейчас осознала, что он прав, это так.

– Я люблю тебя Эм, очень люблю и никогда бы не причинил боль!

– Ты уже это сделал, Джон, причинил самую невыносимую боль!

– Я люблю тебя, милая, – снова произнёс муж и потянулся ко мне, чтобы обнять, но вдруг замер и сказал,– Эм, проснись открой глаза, Эмили!

– Что переспросила? Его взгляд показался настолько испуганным, что самой стало страшно.

– Проснись! – закричал он и исчез, словно туман, рассеявшийся утром на солнце. Исчез, словно и не было, оставив меня в этой пустоте совсем одну. Только любимого крик раздавался эхом в моём сознании.

Напуганная странным видением, с трудом открыла глаза. Они очень болели, словно были полны песка. Щёки горели, и их жгло от слёз. Видимо, плакала во сне. Мир вокруг окутал сумрак, наполнив его густой дымкой, с небольшим привкусом гари, от которого скребло горло и жутко хотелось кашлять. Какое-то время обездвиженная, боролась с болью в глазах, но, несмотря на все усилия, ничего не происходило, глаза по-прежнему болели, как будто смотрю на яркое солнце. Всю спину тянуло, особенно сильно это ощущение доставляло дискомфорт в пояснице, и перемещалось по ногам к стопам. Последние сильно и неприятно кололо, словно я их отсидела. Захотелось растереть ноги ладонями, чтоб хоть как-то снять эту боль, но, к удивлению, мне это не удалось. Ошарашенная данным открытием, попыталась сесть снова, но, как оказалось, бессмысленное занятие. Не хотела сдаваться, но и результатов все усилия не приносили, поэтому решила немного передохнуть и понять, где всё-таки оказалась. Начала прислушиваться к тому, что происходит вокруг.

А вокруг ничего не происходило. Только раздражающая сознание тишина. Ни одного звука, шороха. Даже шума ветра, стука дождя или шуршания листьев дерева, взмаха крыла мимо пролетающей птицы, шумящей воды где-то рядом. Ничего! Мир вокруг словно замер, став молчаливым, серым, беззвучным.

– Спокойно! – твердила самой себе, словно молитву.

– Всё будет хорошо, всё должно быть хорошо!

Но ничего не менялось ещё какое-то время, что не могло оставить меня равнодушной и успокоить. Сходила с ума от ужаса, который жил в моём сердце. Постепенно боль в глазах стала отступать. Прошло ещё минут двадцать, прежде чем она совсем прошла и смогла осмотреться. Но, всё, что увидела, это низкое тёмно-серое небо. Двигаться по-прежнему не могла, лежала, пытаясь унять панику, ожидая, когда же моё тело выйдет из этого ступора и начнёт слушаться.

Я миллион раз пробовала шевелить руками, ногами, но все усилия были тщетны.

– Значит, надо начать с чего-то попроще, – решила я, – хотя бы с указательного пальца правой руки.

Все мысли, ведь только они и были мне подвластны, сосредоточились на нём. Я изо всех сил пыталась заставить палец шевелиться! Но он словно замороженный и вовсе не мой, никак не поддавался, не слушал, и также безмятежно лежал на песке.

Прошло немало времени, успела сдаться как минимум тысячу раз, и перестала бороться с этой неподвижностью, но всякий раз убеждала попробовать ещё раз, дать себе шанс. Вдруг на этот раз всё-таки выйдет? В конечном счёте умоляла саму себя, собраться и совершить чудо, – ну пошевелись, ну, пожалуйста, ты можешь, я знаю, я уверена в этом. Ну же, давай пошевели пальцем!

– Да! – мысленно закричала, это была победа! Желанный палец слегка пошевелился. Кажется, что, прежде чем мне это всё-таки удалось, прошла целая вечность!

Ещё пара минут и указательный палец, правой руки победно и гордо шевелился. Словно он делал это впервые в своей жизни и никогда, он не сталкивался с большими трудностями, чем эта, сейчас!

Дальше дело пошло быстрее, не без труда, но ещё пара минут, и я уже могла шевелить всеми пальцами на правой руке, затем подключила левую кисть и мысленно спустилась к пальцам ног. Сначала стала чувствовать свои руки до кистей, в них появилось приятное тепло, затем это тепло пошло выше к локтям, плечам, разлилось по спине, нежным покалыванием, и потом опустилось ниже по спине к ногам, пока не оказалось у кончиков пальцев. Постепенно и шее передалось это тепло и она стала свободной. Тело пело, словно освободилось от тяжёлых оков, от заточения в клетке, которая размером не больше меня самой!

Собравшись, попыталась сесть.

Мир вокруг кружился и плыл перед глазами, видимо, от резкого движения, но это было неважным, ведь сесть мне удалось. Звёздочки над головой и расплывчатый пейзаж, вскоре пришли в нормальное состояние, по крайней мере, в норму пришли мои глаза, и я могла разглядеть, то, что окружало.

К моему ужасу, ничего толком, кроме огромного поля, похожего на футбольный стадион, разглядеть не смогла. Я находилась в самом его центре, а где-то на его окраине виднелась дорога, вот ещё одна справа, и ещё одна, да их здесь множество, они окружают это поле целиком, и отходят от него в разные стороны, уводя мысли мои в неизвестность.

За обрывками дорог, ничего, кроме серой пелены разглядеть не удавалось, словно густой туман, окружал это поле, плотным кольцом по всему периметру, показывая мне только часть неизвестного места, скрывая его суть и рельефы. Лёгкий сумрак создавал ощущение позднего вечера, но ведь на Рене не бывает темно, только на Земле, неужели я вернулась домой?

Подняв голову, чтобы ещё раз рассмотреть небо и убедиться в своей догадке быстро нашла препятствие для реализации задуманного.

Грузные, налитые серо-синем цветом, тяжёлые тучи важно проплывали над моей головой, медленно и лениво перемещаясь в неизвестном направлении. Они были настолько низко, что, казалось, протянув руку, смогу дотронутся до них, но подняв ладонь над головой, я всё же не достала и поняла, что это только визуальный обман, они на самом деле гораздо выше, чем кажется.

Как понять, какое солнце на небе, Земля это или Рена, если всё плотно затянуто облаками?

Сидеть тут, посреди неизвестной местности и ждать пока рассеются облака, смысла не видела, поэтому решила подняться на ноги, что далось мне не так уж легко, но, к моему удивлению, гораздо проще, чем предыдущие манипуляции с собственным телом.

Гадая, где я, мысленно перебирая все известные на Рене и Земле места, понимала, что это не похоже ни на одно из них, поэтому решила, что стоит взлететь и осмотреть эту местность свысока, и может быть, пролетев сквозь тучи, увижу небо и пойму, где нахожусь. Может быть, увижу один из городов, Мандровую рощу, океан, или храмы Огеля и… дом Джона, хотя если вспомнить, как далеко улетела от него, то это, скорее всего, невозможно.

– Как бы сейчас хотела оказаться рядом с ним, в его объятиях, под его зашитой, чтобы не бояться больше ничего и никого, кроме него,– заметила самой себе!

Эта измена, предательство никак не даёт мне покоя, бередит душу, разрывая её на части, и держит, несмотря на страх! Не надо думать об этом, иначе как последняя тряпка расплачусь и не решу той головоломки, в которой сейчас нахожусь.

Хотя думай не думай, кажется, что глубоко внутри, какая-то часть меня простила его, не понимаю как смогла, но простила.

И будто не было вовсе всего увиденного мною, этой измены, этой служанки. Ничего не было!

Мне сейчас так страшно и никто, кроме Джона не сможет помочь почувствовать себя в безопасности.

Поднялась на ноги, расправила плечи, и уже была готова подняться высоко в небо и парить там словно птица, как почувствовала, что что-то не так, не так, как должно быть. Собрала все свои усилия, все свои мысли, но по-прежнему твёрдо стояла на земле, не оторвавшись от неё даже на сантиметр. Что произошло?

Никак не могла понять, почему ничего не происходит, почему не работают крылья. Принялась вертеть головой из стороны в сторону, пытаясь посмотреть на свои крылья, чтобы понять, в чём дело.

– Их нет… – прошептала, глядя куда-то вдаль пустыми глазами.

– Нет крыльев, – отозвался где-то внутри эхом, собственный шёпот, и ладони, не нашедшие крыльев за спиной, упали на колени.

Затем они сами собой поднялись к лицу и легли на похолодевший лоб, пытаясь собрать, таким образом, все мысли, эмоции в одну кучу, опасаясь, что голова не выдержит и треснет, причинив дикую боль. Ноги уже не могли надёжно держать, и чтобы остановить головокружение, присела на корточки и оперлась руками о землю.

– Соберись, – твердила про себя.

– Соберись, – тихо повторила, когда поняла, что мысли не убеждают.

– Соберись! – уже зло и гневно сказала во весь голос, пытаясь унять ту дрожь, которая трепетала в сердце.

Ничего ни действовало и не помогало.

– Соберись! – закричала, что было сил, и слёзы ненависти к самой себе, хлынули из глаз.

– Хватит, хватит, хватит…, – кричала и била по песку руками, снова и снова, пока не ощутила в ладонях острую боль. Только тогда немного пришла в себя и успокоилась. Но сердце по-прежнему бешено стучало и рвалось вон из груди, так больно его сжимающей.

– Интересно, сколько страха и паники может вынести один человек и не сойти с ума? – промелькнула быстрая мысль в голове. По-моему для меня достаточно, ещё немного и точно стану сумасшедшей!

Я постаралась успокоиться. Села на песок, обняла колени и стала смотреть вдаль, пытаясь увидеть, что там, за этим сумраком.

– У меня нет крыльев, и как понимаю это факт, но не могу, же остаться здесь! Нужно что-то делать, как-то выбираться отсюда. Нужно идти. Куда идти? Но другого выхода нет. Если он вообще есть, выход. Как я попала сюда, кто перенёс меня и оставил тут? Кто-то забрал мои крылья зачем, для чего? Наверное, даже лучше не пытаться понять это, боюсь моему уму не подвластно.

Необычное шевеление внизу живота вернуло в суровую реальность. Это было так неожиданно и не привычно, что невольно сжалась и села на колени испугавшись.

– Это ребёнок. Кажется, он пошевелился, первый раз в его и моей жизни, он подал знак о том, что всё же существует в этом мире, и не является плодом бурной фантазии. Он, это реальность, такая же реальность, как и я сама. Шевеление прекратилось так же внезапно, как и появилось, и я замерла в ожидании его нового появления. Но разве так рано возможно?

– Нельзя так сильно нервничать, это может нам навредить. Ах, Джон,– шептала в пустоту, гладя свой пока не очень заметный живот, – если бы только был рядом и мог понять и почувствовать, то же, что и я сейчас ощущаю. Эту радость, гордость, за то крошечное существо, что растёт внутри меня. Если бы ты только был рядом! Ничего, малыш, мы обязательно выберемся отсюда ты и я, мы с тобой обязательно увидим нашего папу, увидим нашего Джона. Я обещаю тебе моя кроха, мы обязательно это сделаем!

Это обещание придало силы, веры в себя и надежду на счастливый исход этой дурацкой ситуации, в которой нахожусь. Решилась подняться и пойти вперёд одной из этих дорог, что лежали передо мной, неизведанные, пугающие. Поднялась с колен, пусть и не как грациозная лань, но сделала это достаточно уверенно и быстро. Недолго думая выбрала первую же попавшуюся мне на глаза и решилась отправиться по ней. Что-то задержало меня, и остановилась в самом начале пути. От него перешла к следующей дороге, в непонятных для меня раздумьях и сомнениях, что-то не пускало вперёд, а держало здесь. Возможно, страх перед неизвестностью. Чтобы отвлечься от непонятных мыслей, постоянно тревожащих? Решила пересчитать все возможные варианты. Оказалось, это абсолютно бесполезное занятие, их число постоянно менялось, сколько бы раз ни пересчитывала. Возможно, какие-то из них, сосчитала дважды, или не считала вовсе… Всё же определившись, ступила на одну из дорог и несмело отправилась по ней вперёд.

Не сдаваясь, старалась идти бодро и бойко, не сбавляя шага, подсознательно надеялась встретить хоть кого-нибудь, дойти до населённого пункта, и если совсем повезёт найти телефон и воду. Только кому мне звонить, ведь если я по-прежнему на Рене, то телефон мне не поможет, тут никто даже не подозревает, что подобное возможно.

Пейзаж вокруг не утешал. Разбитая почва извергала из себя непонятный дым, множество разрушенных зданий до самого основания, мирно покоились вдоль дороги. Воронки, покрытые толстым слоем пепла, постоянно возникали на дороге под ногами. Вокруг ни одной живой души, даже птицы или насекомого хоть какого-то.

Не знаю, сколько преодолела метров, километров, часов, или может быть дней, но только ничего вокруг не менялось. Всё тот же сумрак, та же дорога, те же развалины и хаос, та же пугающая и ненавистная мне тишина. Казалась, я топчусь на месте, и эта дорога меня никуда не приведёт. Пару раз останавливалась на привал, а потом снова шла вперёд. Очень хотелось, есть, пить, спать, но гнала прочь от себя эти мысли и только по-прежнему шла.

Джон был моей единственной мыслью на тот момент. Сил почти не осталось. Всё казалось потерянным, пустым. Вдали недалеко от дороги, заметила небольшой фонтан, бьющий из-под груды камней, оставшихся от разрушенного здания. Не помня себя побежала к нему, осторожно ступая по острым обломкам, пробираясь ближе к воде, чтобы утолить мучившую меня жажду, но подойдя достаточно близко, поняла, что мне это не удастся, ведь запах от воды доносился жуткий, словно в ней погибло не одно яйцо. Потеряв всякую надежду на чудо и осмотрев вокруг унылый пейзаж, решила вернуться на дорогу и продолжить путь, куда бы он меня не вёл.

Юбка, сапоги, покрылись толстым слоем пыли, которая оседала и налицо, забивая нос, попадая в лёгкие. Весь нос чесался изнутри.

– Неужели здесь и правда никого нет? – думала про себя.

– Что произошло с этим местом, и что это за место? Рена, Земля или какая-то другая планета?

– Лучше бы это была Земля, найду кого-нибудь, попрошу помощи, вернусь домой и буду жить дальше, забыв всё как страшный сон, кроме тебя, – уточнила, погладив едва видневшийся под платьем живот.

Вдали показался перекрёсток.

– Хоть какое-то изменение, – подумала, и, собрав последние силы как можно быстрее пошла вперёд.

Ноги сами поспешили к нему, как к спасательному кругу, ведь может за ним есть люди. Казалось, что я перенеслась к нему по мановению волшебной палочки, не заметив пути. Но чем ближе подходила, тем сильнее расстраивалась, это не перекрёсток, это поле с множеством дорог уходящих из него в разные стороны. Чувство deja vu никак не покидало, ведь этот перекрёсток как две капли воды был похож на тот, от которого ушла, неизвестно сколько времени назад. Сразу возник вопрос: этот перекрёсток другой, или я опять пришла туда, откуда ушла?

– Нет! – твёрдо сказала себе,– этого просто не может быть, я не могла столько времени брести по кругу! Это просто невероятно и немыслимо. Но всё же, если это так? Всё неважно, тот это перекрёсток или нет, мне никак нельзя здесь, оставаться, надо идти вперёд! Если я сдамся, то умру от голода, жажды и усталости! Я должна идти вперёд! Если снова оказалась на том же перекрёстке, то, как выбрать другую дорогу, чтобы не пройти снова этот путь?

Хотя, как теперь определить, какая дорога другая, а какая та, по которой уже шла, они ведь здесь все абсолютно одинаковые. Так, Эмили, без паники, соберись, ты ведь здесь самая старшая! Ты совсем справишься, ты всё сможешь! Ты сильная!

– Хорошо, – сказала себе и шагнула вперёд к той тропе, что была прямо передо мной. На всякий случай ногой по центру у самого входа начертила огромный крестик, больше меня, если опять окажусь здесь, то смогу понять это по моему рисунку!

Вступив на дорогу, не увидела ничего нового, знакомый пейзаж разрушенного мира, окружал со всех сторон и напоминал о себе воронками под ногами. Вскоре разрушенные здания закончились, я вышла на поле, засеянное не знакомой мне травой серо-рыжего цвета доходящей до плеч. Сквозь поле вела все та же широкая разбитая дорога. Она, то поднималась в гору, то спускалась. Пройдя по ней, наверное, около получаса, заметила по правой стороне дороги высокие, похожие на ели деревья, верхушками цепляющие небо, вот только в ужас приводило то, что эти деревья были сожжены, и вместо роскошной кроны их украшали лишь горелые палки, целый ряд таких деревьев уходил далеко вперёд, вдоль дороги.

Небо здесь, к моему удивлению, было выше, чем на прошлом моём пути, это не могло ни радовать.

Но радоваться, долго не пришлось. Как только я подумала об этом, вдали за горизонтом, стали появляться тёмные, низкие облака и надвигаться в мою сторону с невероятной скоростью. Наверное, не прошло и минуты, как вся эта темнота уже была над моей головой.

Внезапно, вдали вспыхнула молния и ударила прямо в поле, от места, в которое она ударила, сразу пошёл дым, и показалось слабое свечение.

Резкий и раскатистый удар грома прокатился по всему небу, содрогалась почва у меня под ногами.

Новая вспышка, ещё более яркая, озарила небо, наполнив его белым и сиреневыми цветами, и была гораздо ближе ко мне, чем предыдущая.

Снова жуткий гром, сотрясающий опору под ногами, раздался со всех сторон, рождая во мне дикий природный страх, неведомый до этой секунды.

—Что-то нужно делать, – решила я.

– Нельзя вот так стоять на открытой местности во время грозы.

Вспышки стали появляться по всему небу, окружая плотным кольцом, озаряя мир вокруг ярким светом каждую секунду. Гром гремел, не переставая, словно кто-то постоянно бил в барабаны. Почва тряслась так, что я не могла стоять на ногах, постоянно приходилось находить равновесие.

Небо каждую секунду озарялось новыми оттенками, от белого до темно-серого, почти чёрного. Каждый цвет завораживал и пугал одновременно. Темно-красный, серый, синий, сиреневый, темно-розовый.

Всё моё естество желало скрыться, спрятаться от этого ужаса, но где? Справа от меня деревья, хотя эти выезженные палки сложно так назвать, но всё же, слева поле с высокой травой.

– Куда бежать? К деревьям, чтобы укрыться у их корней! – решаю и вижу, как в тот же миг в одно из них ударяет молния, и оно вспыхивает словно спичка от макушки до самых корней. Огонь быстро перемещается на соседние деревья и вот уже все они стройным рядом горят как чучело на масленице.

Напуганная до безумия, прижимаюсь к земле не помня себя, ползу по-пластунски к высокой траве, всем телом прижимаясь к песку и пыли подо мной.

Оказавшись в сухой траве, что есть силы прижимаюсь к земле. Мир вокруг, грозный и свирепый, постоянно вспыхивает и погружается во тьму.

Я ничего не могу сделать для своего спасения, только припасть лицом к земле и скрутиться в тугой узел, чтобы быть как можно незаметнее для радаров грозы. Но гроза не единственная опасность, совсем рядом со мной, горит сухая трава, и огонь стремительно приближается.

Больше ничего не остаётся, кроме молитвы и я молюсь!

Не проходит и минуты как на меня, и этот дикий мир обрушивается ливень, который в считаные секунды тушит огонь вокруг. Гроза растворяется в небытие и исчезает, словно её и не было. Только лужи с запахом тухлого яйца в воронках на дорогах и дымящиеся деревья напоминают мне о былом ужасе. И моё сознание, никак не отпускающее былое, заставляет сердце стучать от страха и ужаса с непривычной для него скоростью.

– Спасибо, Господи! – шепчу, вытирая слёзы страха с щёк, не решаясь подняться, чтобы идти дальше.

Пролежав ещё немного в мокрой траве, всё-таки встаю, и быстрыми шагами иду прочь.

Меня всю трясёт от холода и мокрой одежды. Лужи повсюду размыли почву, и ноги стали утопать в грязи. Дышать стало немного легче, но в воздухе появился странный запах, напомнивший мне запах едва протухшего яйца.

Наверное, не прошло и часу, как я безумно радовалась, и радовалась только тому, что эта дорога оказалась гораздо короче предыдущей. Больше ничего радости мне не приносило, ведь опять оказалась на том же самом перекрёстке, и доказательством тому служил огромный крестик, почти размытый, по самому центру одной из дорог, совершенно противоположной той, из которой я вышла.

Всю трясло и знобило, одежда практически не сохла, а к моему голоду и жажде добавился ещё холод, отчаянье и страх оттого, что эта ужасная гроза вернётся вновь.

Вопрос, который столько времени пыталась скрыть от самой себя, предательски возник в моей голове.

– Ну и что ты будешь делать дальше, Эмили?

– Не знаю, – тихо ответила сама себе!

– Есть два варианта: первое – выбрать ещё какую-нибудь дорогу и идти по ней, надеясь, что она куда-нибудь меня приведёт, а второе, это сесть здесь, посреди дороги и умереть от голода, жажды, холода и усталости. Но сначала, вероятно, я сойду с ума от этого безумия.

И кто сказал, что вообще есть какой-то выход отсюда, что хоть одна из дорог куда-то ведёт?

Ладно, есть ещё и третий вариант, и он мне пока кажется самым здравым! Я должна отдохнуть и подумать обо всём, а потом с новыми силами отправится в путь, на поиски сама не знаю чего.

Поскольку в первых двух вариантах развития событий я не увидела ничего радужного, то решила остановиться на третьем, и опустилась на песок, посреди этого множества дорог. Что странно, он был абсолютно сухой, словно здесь вовсе не было грозы.

До этого момента не осознавала, что всё внутри меня трепещет от страха, руки мои трясутся, словно я вся промерзла, и это странное чувство опасности, где-то внутри, заставило моё беспокойное сердце застучать ещё быстрее и не увереннее. Мыслей в голове совсем не осталось, только страх, окутывающий каждую клеточку, словно властелин и повелитель бродил по всему телу. Я постоянно оглядывалась по сторонам, пытаясь увидеть всё пространство вокруг, если вдруг кто-то или что-то захочет приблизиться ко мне. Но всё было тихо и сумрачно, что не могло не пугать ещё больше и не утешать одновременно.

В конечном счёте я устала бояться, да и моя ноющая спина постоянно напоминала, что это глупо, надо лечь и отдохнуть, поспать, если это возможно.

Преодолевая свои страхи, я опустилась на колени, подняв большой столб пыли в воздух, затем села на правое бедро, помогая себе руками, поставленными на землю, и быстро оглядевшись вокруг, аккуратно опустилась на землю, чувствуя, как по всему телу пробегает усталость, а в голове всё плывёт и вращается, стоит только закрыть глаза.

Пыль летала вокруг меня, плавно опускаясь туда, откуда была вынуждена подняться в воздух. Мою юбку, руки, волосы, лицо покрывал тонкий слой засохшей грязи, оставшийся после дождя. Я смотрела на медленно опускающиеся пылинки и никак не могла уснуть. Стоило хоть на секунду прикрыть глаза, они тут же раскрывались и жадно осматривали все вокруг. Всё тело ныло от усталости, но сон никак не шёл. Я долго боролась с собой, гоня из головы всякие мысли, потом сдалась, решив просто полежать, пусть хоть тело отдохнёт. Сухой кашель постоянно беспокоил, хотелось выпить хоть немного холодной воды, чтобы унять его. Желудок напевал голодную мелодию, а я лежала и смотрела на низкое хмурое небо, и на глаза одна за другой наворачивались слёзы, пустые бездушные слёзы. Не было в них ничего, ни боли, ни радости, просто вода, которая, кроме усталости и пустоты ничего не значила. Мыслями я понемногу возвращалась в прошлое, в тот день, когда решила, что потеряла Питера, потом попала в этот безумный мир, и встретила Джона. Сердце невольно сжалось только от одной мысли о нём, наполнив мои слёзы смыслом и болью, раскаянием о том, что я, кажется, на самом деле потеряла. Как ни странно, но только сейчас, здесь в этом забытом Богом и людьми месте, начала понимать, как сильно на самом деле люблю его, как нуждаюсь в нём, его заботе, ласке, прикосновениях. Как бы хотелось вернуть всё назад, и не улетать никуда, а просто остаться с ним и понять вместе, что же всё-таки произошло. Сейчас мне начинает казаться, что всего этого и не было, только этот сумрак и тишина были вечно. Мысли все больше путались, показывая размытые картины из моей прошлой, или может быть будущей жизни. Время побеждало самые сильные страхи, я медленно засыпала. В конечном счёте усталость взяла своё, и сама не заметила, как медленно провалилась в сон, в этом холодном сумраке и бесконечной тишине.