Другой мир. Степная угроза

Мы вошли в дом. Холостяцкое жилище Всеволода выглядело слегка заброшенным и пустым. У молодого парня не осталось родственников, он жил сам. Хозяин дома перехватил мой взгляд и весело сообщил:

– Не всем повезло найти себе хорошую подругу! – Он подмигнул мне. Пока мы рассаживались вокруг добротного стола, Всеволод вытащил бочонок с пивом, выставил кружки, достал сушёную рыбу и предложил Павлу:

– Наливай! – Сам же стал подбрасывать в свою печь кору и поленья. Подул на остывшие угли, появился дымок, кора и поленья загорелись, тогда он присел к столу. Павел уже разлил по кружкам пенистый хмельной напиток и с нетерпением тискал в руках свою кружку.

– Давайте выпьем за нашего настоящего старосту, мастера Игоря! – Предложил Всеволод. Все с радостью и удовольствием поддержали этот тост, мы подняли кружки и пригубили пиво.

– Что собираешься делать, мастер Игорь!? – Плотник Павел уставился на меня, попутно, пережёвывая солёную рыбку. Я молчал, анализ произошедших событий я вынужденно отложил, а трепать языком попусту мне не хотелось.

– Светозар как тот медведь, – пришёл мне на помощь Всеволод, – который добычу схватил своими лапами, а отдавать не желает.

– Это да! – Согласился с ним Митрофан. – Светозар крепко за власть держится. Люди ему многим обязаны!

– Разве он их устроил в Игве? – Не согласился я.

– Всё так! Но того уже никто не вспомнит, кроме нас. – Вячеслав не собирался меня жалеть, и говорил неприятную правду, не заботясь о моих чувствах. – Много новых людей пришло в посёлок, а пока ты в больнице лечился, Светозар этих людей устраивал, работу давал, деньги платил, землю продавал, дома забесплатно строил. Теперь ему многие должны!

– И ты тоже ему должен!? – Подбросил я ему шальную мысль.

– И я, и все мы! – Наш главный учитель легко согласился с моим наблюдением. – Раньше я был человеком без роду и без племени! У меня своего ничего не было, разве что несколько книг и чернильница. А сейчас я на жаловании, у меня есть дом в самом центре посёлка, который вот-вот станет третьим городом Междуречья.

– Выходит ты тоже за Светозара!?

– Нет! Выходит, ты должен и мой дом для меня сохранить, и со Светозаром разобраться! А я уж тебя в этом поддержу. – Вячеслав ухмыльнулся и спрятался за кружкой пива, делая излишне длинный глоток.

– Теперь я буду знать, для чего нужны друзья! – Я не мог не язвить. На душе было гадко, но я понимал, что Вячеслав прав. Даже пиво и рыба, которую я так любил посмаковать, не лезли мне в глотку.

– Не горячись! – Предложил мне Митрофан. – Может оно и к лучшему!

– К лучшему?

– Ну, да! Женись на Олесе, и живи себе спокойно. – Митрофан судил меня со своей колокольни. Его бойкая жена со своей неуёмной энергией навела в его лавке порядок и легко могла бы справиться с работой без своего мужа, но всё же совсем заменить Митрофана она не могла. У кучерявого парня была та самая деловая хватка, которой не хватало многим энергичным людям и его жене в том числе. Лавочник продолжил свою мысль. – Светозар тебя без дела не оставит, а потом сколько Светозару ещё лет-то осталось?

– Лет десять, двадцать! Не меньше! – Сообщил Павел.

– Ждать это не вариант! – Отрезал я.

– А что ты сделать можешь? – Всеволод был серьёзен. – Вызовешь Светозара на бой? Так он тебя обратно в больницу отправит. А может и в темницу посадить, за ним ведь стражники остались!

– Пойду я! Поздно уже! – Я встал из-за стола. – Спасибо за пиво и за доброе слово. Я был разочарован тем, что эти люди никак не могли помочь мне вернуть моё поселение.

– Ты не сердись! Мы по-прежнему за тебя, староста Игорь! – Сказал Павел.

– Да! – Все дружно согласились с плотником.

– Это ничего не меняет! – Сказал я и эти дружеские посиделки в моих глазах сразу стали тем, чем и были с самого начала, а именно – попыткой подкупить их собственную совесть, загладить собственную вину. Как-то сразу сникли натянутые улыбки моих товарищей. А так хотелось, чтобы они были друзьями, с которыми не страшно идти куда угодно! Мне вдруг захотелось уйти и оставить всё это неискреннее радушие за дверью. – Доброй всем ночи!

Я шёл домой и меня трясло. У всех уже свои дома, а для меня дома не нашлось. Комната в администрации – вот всё что за мной признавали. Но это пока. Скоро меня поселят к Олесе, я растворюсь в Игве, как ложка сахара в стакане с горячим чаем. План Светозара прекрасно просматривался, мне не оставляли ни единого шанса вернуть себе Игву. А в случае, если я начну буянить, могли попросту выгнать взашей, навсегда запретив тут появляться.

Снег уже закончился, ночное небо сияло звёздами. Мне вдруг расхотелось возвращаться к себе. У меня ещё остался один настоящий друг, а точнее подруга. Я направился в конюшню. Новое здание, где содержали лошадей, охранялось. Ещё бы – столько дорогостоящего имущества, которое содержалось в ней. Но мне нужно было не имущество, а моя преданная подруга Травка.

– Стой! Куда прёшь!? – Незнакомый старикан преградил мне дорогу. – Проваливай, пока я стражников не позвал!

– Я мастер Игорь! – Старик поднёс фонарь к моему лицу, всмотрелся в него. Затем, видя, что я не шучу, нехотя отступил.

– Где Травка? – Я посмотрел вглубь, выискивая свою лошадку взглядом.

– Там она! Где же ей ещё быть?! В самом конце, слева. – Сообщил он. Вот оно как! Фёдор никогда бы не позволил такому случиться. Бедняга, так нелепо погиб. Я сжал зубы, а старик, тем временем, говорил о Травке. – Застоялась она. Забыли о ней все! Раньше-то, говорят, о ней бывший главный конюх лично заботился.

В этот момент мне стало очень стыдно за то, что я только сейчас вспомнил о своей лошади, а о Фёдоре не вспомнил вовсе! Надо бы найти его могилку, а заодно проведать Семёна и других парней, что погибли в те злосчастные осенние дни.

Я попросил у сторожа фонарь и пошёл в самый дальний конец конюшни. Внутри было значительно теплее, чем на улице. Конюшня была наполовину пустой. Часть коней находились где-то в пути. Стронга среди оставшихся тут лошадей не было, а в самом дальнем от входа стойле нашлась моя Травка. Я внезапно понял, что мой спонтанный приход на конюшню оказался неподготовленным. Я не прихватил с собой обычного лакомства, какое всегда старался взять сюда, когда посещал свою лошадку.

Травка меня узнала, радостно повела ушами, когда я позвал её, тихо отозвалась. Она переступала с ноги на ногу, показывая мне, что готова к выходу из конюшни. Я прошёл к ней, погладил её, прижался к ней головой. Умное животное почувствовало моё подавленное состояние и забеспокоилось. Мне хотелось заплакать, я еле сдержался. Вместо этого я подкинул Травке корма и, попрощавшись с ней, вышел на улицу.

Глава 2

Я проспал всё утро, потому что всю ночь мне снились какие-то ужасные сны, в которых я сижу на боевом коне, укрытом кольчугой, а впереди, передо мной на большом поле стоят две огромные армии. Слева, в первом ряду моей армии стоят щитоносцы с копьями, во втором ряду арбалетчики, а в третьем и четвёртом лучники. Все в стальных доспехах. Справа видны конные воины в красивых пёстрых одеждах поверх сверкающих доспехов. Это конные лучники. Передо мной отборная тяжёлая пехота в одинаковой форме.

А напротив нас расположилось войско врага. Чёрные стяги хищно хлещут на ветру. Пеший строй разномастных бойцов вытянулся в одну сплошную стену. Видно как в первом ряду вражеского войска пехотинцы потрясают своим оружием, стучат по своим щитам, и в такт стуку рвут глотки в жутком ритмичном выкрике. Врагов много, гораздо больше десяти рядов. Среди вражеского строя выделяются девять всадников. Других конных врагов нигде не видно. На всадниках нет никаких доспехов, но одеты они так, что сразу становится ясно – нормальный человек так одеваться не станет, а эти точно были ненормальными. В руках у каждого всадника длинный посох с навершием из маленького черепа. Было страшно представить, чьи это черепа. На теле чёрные длинные сутаны с капюшонами. Всё одеяние всадников было покрыто рунами и знаками, которые были для меня совершенно чужды. Ясно было одно – это как-то связано с магией. И впечатление было такое, что наездники и сами являются магами.

Во сне мне открываются новые жуткие детали. Например, лошади под всадниками не имеют глаз. В пустых глазницах сплошные раны, похожие на ожоги. Такое не могло случиться с бедными животными случайно. Отношение к этим извергам, творящим с бедными животными такое зло, становится резко отрицательным! У них нет ни чести, ни совести! Но к отвращению примешивается изрядная доля страха.

От магов веет ужасом и почему-то пахнет чем-то знакомым, высокотехнологичным. Так пахнет озон. Главный маг со шлемом из лосиного черепа поднимает свой посох вверх, параллельно земле и пехотинцы тут же смолкают. Слышен только бой огромных барабанов. Ритм этих барабанов нарастает, увеличивается, достигает пика, а затем, с последним самым мощным ударом, затихает. Вражеские маги в капюшонах тут же, не сговариваясь, но при этом одновременно, выдвигаются вперёд. Пехотинцы нестройной и неорганизованной толпой идут за ними следом, сохраняя постоянную дистанцию в полсотни шагов.

Я чувствую себя чужим в своём теле. Кажется, что моё тело действует отдельно от моего сознания. Приходится довольствоваться ролью пассивного наблюдателя. Я вижу, как моя рука поднимается вверх, приказывая всем нашим стрелкам приготовиться. Вражеские маги подходят на расстояние полёта стрелы, моя прямая рука опускается, вытягивается вперёд, указывая на врага, и в воздух взлетает туча стрел и болтов. Наши смертельные гостинцы не успевают пролететь и сотни шагов, как в тот же миг вражеский предводитель в костяном шлеме что-то кричит. Внезапный порыв бокового штормового ветра врезается в тучу смертельно острых снарядов, отклоняя их полёт, уводя их в сторону. А ветер тем временем крепчает и, продолжая кружиться, образует смерч, который подхватывает наши гостинцы, они беспорядочной шевелящейся массой начинают сбиваться в кучу. Через несколько секунд ветер так же резко исчезает, а наши смертельные подарки падают между двумя армиями грудой бесполезных острых, но уже безвредных палочек. Я приказываю всем приготовиться к бою, а тем временем восемь оставшихся магов указывают своими посохами на наших воинов и с их кончиков срываются белые молнии. Эти замысловатые, белые с голубым отливом, искрящиеся ослепительные ветви тянутся к копьям, щитам, шлемам и доспехам передних линий нашего войска. Соприкосновение электрических разрядов и металла взрывается искрами, криком и болью. Весь первый ряд тяжёлой пехоты, вместе с большей частью второй и третьей линий покорёженными куклами корчится на земле. Я вижу, что и другим шеренгам повезло немногим больше, у всего войска полнейший ступор, поэтому никто так и не успевает выстрелить снова. В то же время мой конь, поражённый остаточным электрическим зарядом, падает, попутно выбрасывая меня из седла. Как только моё тело, преодолевая судороги, встаёт на ноги, на наши шокированные войска налетает вражеская пехота.

Меня не покидает ощущение беспомощности моего сознания, запертого в непослушном теле. Желание действовать не находит способа добраться до ниточек, способных руководить моим же телом. Зато отсутствие прямой нейронной связи с телом гарантирует мне определённый иммунитет перед болью.

А ведь боль, безусловно, ощущается моим телом. Моё тело пытается сражаться, но мышцы свело судорогой. Они не слушаются, враги тычут в моё тело своими копьями и бьют мечами. Великолепные стальные доспехи какое-то время держат удары, я оказываюсь в окружении нескольких врагов. Повсюду бойня, наших тяжёлых пехотинцев и копейщиков режут, они не в состоянии сопротивляться. Меня сбивают с ног, я падаю, оружия у меня уже нет, а вражеская пехота волной прокатилась по нам и пошла дальше, преследуя сопротивляющихся бойцов нашей армии. Меня достали несколькими ударами, но я всё ещё жив. Рядом стонут раненые товарищи, и в этот момент ко мне неспешно приближается маг в шлеме из лосиного черепа. Его конь с выжженными глазами осторожно ступает среди неподвижных тел. Вражеский полководец останавливает своего коня у моего тела, он смотрит на меня сквозь костяную броню своего шлема, и я вижу его покрасневшие веки и чёрные глаза, в них нет зрачков, отсутствуют белки глаз. Там только сплошная чернота, всепоглощающая и притягивающая мой взгляд. Я не могу избавиться от этого взгляда, он гипнотизирует и парализует меня, бездонная чернота глаз поглощает мою волю. Маг протягивает свою костлявую руку в мою сторону, он выкрикивает какое-то заклинание, его рука начинает дрожать от напряжения, а меня в это же время трясёт вместе с его рукой, я слышу, как мои рёбра и позвоночник хрустят от внешнего давления, а затем они с треском лопаются, продолжая сжиматься. Мои лёгкие с резким шипением и бульканьем выпускают последний воздух, моя собственная кровь заливает мои внутренности, мне хочется кричать от страха, но вместо этого я фонтаном изрыгаю из своего горла потоки крови и…

…просыпаюсь весь мокрый от пота, мои волосы наэлектризованы, как будто я только что пережил мощный удар электрического разряда. Ужас ещё никуда не ушёл, я закашлялся, кажется, от ужаса я забыл, как надо дышать, а в моих лёгких не осталось кислорода. Ласковые солнечные лучи коснулись моего лица, они подсказали мне, насколько холодно было в моей комнате, печка давно остыла, угли в ней погасли. Я с сожалением выбрался из-под тёплого одеяла и принялся растапливать печку заново.

Переключившись на бытовые проблемы, я начал расслабляться, меня понемногу отпустило ужасное видение из моего будущего. Безрадостная картина не вселяла в меня никакого оптимизма, но его итак было немного в моей теперешней жизни.

Я сел на кровать и посмотрел в окно. Солнце находилось по-зимнему низко, хотя уже наступило время обеда. Я пошевелил руками и ногами, не верилось, что я живой, настолько отчётливо я видел свой жуткий сон. Я потянулся, не вставая с кровати. Нужно как можно быстрее забыть этот кошмарный сон, дать мозгу почувствовать реальность. Я подумал, что раньше нельзя было себе представить такого, чтобы я мог спокойно проспать до обеда. Обязательно кто-то разбудил бы меня ещё до завтрака. А сейчас я оказался никому не нужен. Ну, разве что Олесе и ещё нескольким людям. Подумать только, когда мы начинали строить Игву, в ней было всего-то пару жителей: я и Васька. А сейчас в моём посёлке насчитывалось около тысячи двухсот поселенцев. Опять я думаю о Игве, как о своей собственности, а ведь на самом деле у меня даже документов на неё нет.

Я решил не строить из себя жертву, надо было приводить себя в порядок и начинать действовать. Я оделся по-зимнему и вышел на улицу. Следовало выбираться из вороха проблем, связанных с моей болезнью, поэтому вначале я отправился на кухню, где раздобыл себе немного еды. Тут было на удивление мало работников. А раньше тут кипела жизнь, это было бурлящее новостями и пересудами женское царство.

Я прошёл в пустую столовую. В это время здесь ещё не наступил обед, а завтрак уже давно закончился. Теперь тут питались только люди, которым выплачивали пенсию, это были несчастные, у которых не осталось кормильца. Меня снабдили тарелкой овощного супа и двумя кусками хлеба. Деревянную ложку я, по местному обычаю, прихватил с собой из дома. Суп оказался на удивление вкусным, хотя по внешнему его виду и запаху этого нельзя было заметить. Пока я наслаждался его острым и солёным вкусом, появилась Надя. Та самая, что когда-то помогала Алевтине справляться с большим женским коллективом кухарок.

– Мастер Игорь! – Она поставила передо мной большую тарелку с варёными рёбрышками. От них пошёл такой одуряющий и приятно-пахнущий запах трав и мяса, что я еле сдержался, чтобы не наброситься на них.

Я степенно кивнул женщине, которую уважал за честность и открытость. Надя в то же время села напротив и поинтересовалась.

– Долго ли ты ещё будешь позволять этому бестолковому бородатому мужлану управлять нами?

Я посмотрел на неё с нескрываемым удивлением. Оказывается, она не была в восторге от нашего нового старосты. Обдумывая ответ, я продолжал работать ложкой. Миска быстро опустела и я, предвкушая радость от поедания свиных рёбрышек, придвинул к себе тарелку с варёным мясом.

Старшая кухарка ждала моего ответа с терпением, какое может быть только у настоящей мудрой хозяйки.

– Так вкусно! – Похвалил я, откусив порядочный кусочек мяса. – Вижу, ты продолжаешь пользоваться тем знаменитым рецептом обваливания мяса в пряных травах!?

– Было бы у меня настоящее мясо, ты бы у меня ещё и пальчики свои облизывал! – Это было сказано с полной уверенностью и некоторой грустью в голосе.

– А что, разве сейчас не так как раньше? – Я попытался разузнать, что думает эта женщина о сложившемся положении в Игве.

– Раньше было сложнее, но и веселее тоже. Мы жили дружно, у нас были важные цели. – Она вздохнула, подхватила крохотный кусок мяса с моей тарелки, и сказала. – Соли маловато.

– Да, что ты! – Искренне удивился я. – Соли в самый раз, восхитительный и неповторимый вкус. Я давно не ел ничего подобного.

Моя собеседница с подозрением посмотрела на меня, поняла, что я говорю то, что на самом деле думаю и, успокоившись, продолжила:

– Всё, что ты и мастер Василий говорили, вначале вызывало вопросы. Но затем, когда мы поняли, что если будем делать, как вы говорите, то наша жизнь станет намного лучше. – Поскольку я жевал и не мог ответить, Надежда продолжила свою мысль. – Я помню, как каждое новое здание добавляло нам уверенности и радости. А баня?! Да, я если хочешь знать уже без бани и жить не смогу! Как это замечательно, когда тебя по спине и по по… – она запнулась, но быстро выкрутилась, – … и пониже, да берёзовым веничком! Эх!

– Угу.

– А школа!? Это же то, чего мне не хватало в жизни. Я теперь читаю рецепты из книги королевского повара! Я и представить не могла, как можно использовать некоторые продукты. А знаешь ли ты Игорь, что сейчас наши руководители питаются отдельно у себя дома. Либо в таверне на постоялом дворе, либо покупают еду в булочной и продуктовой лавке. Отдалились они от людей, мастер! Хорошо, что ты пришёл к нам на кухню. Все поварихи тебе рады. Мы не любим нового старосту. Наше обеспечение сильно урезали, в результате простые люди питаются теперь хуже чем раньше. Алевтина ушла работать на постоялый двор, теперь она и её семья имеют собственное дело, а о нас вспоминают не часто.

– Надя. Если у меня получится как-то повлиять на ситуацию, я обязательно помогу вам!

– Я знаю! – Она положила руки на стол, сложила пальцы в замок и, подняв их в таком виде к подбородку, сказала. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты вновь взял Игву в свои руки!

– Мне бы этого тоже очень хотелось! – Сказал я, заканчивая трапезу облизыванием пальцев, отчего моя собеседница пришла в полный восторг. Я встал из-за стола. – Спасибо тебе, Надя! За всё спасибо.

И я, немного окрылённый её похвалой, отправился в свою комнатушку. Стояла ясная зимняя погода. У дверей моей комнаты меня ждал Славка. Он шмыгнул носом и сообщил:

– Мастер Игорь! Тебя желает видеть мастер Василий, он ждёт тебя в своём доме.

– Проводи меня к нему! – Попросил я своего бывшего посыльного, хотя я и сам прекрасно знал, где именно планировалась резиденция моего земляка.

Хотя Васькин дом я мог бы найти и без Славки, всё же мне хотелось почувствовать себя тем, кем я был раньше. Ведь Славка уважал меня как и прежде. Кроме того он мог сообщить мне что-нибудь интересное или важное.

– Что нового слышно в посёлке?

– Мастер Василий только что вернулся из своей поездки на шахты.

– Что он там делал?

– Мастер Василий и раньше не особо о своих планах говорил, а сейчас, и того меньше. – Славка поправил шапку и вытер сопли рукавом. – Когда дядька Семён ещё был жив, можно было его распросить. Ну, или у тебя, мастер! А сейчас с ним только Пантелеймон разговаривает, ну и кузнец Григорий, конечно. Да разве ж из него что-нибудь выудишь!?

– Значит, мастер Василий о своих планах Светозару не говорит?

– Кому? – Удивился Славка, слегка хохотнув. – Да этому новому старосте мастер Василий вообще помогать не хочет. Только, когда сломается что-то, тогда помогает. Но в основном все вопросы они через кузнеца Григория решают. Как литьё наладили, так мастер Василий и перестал новые товары для Игвы придумывать. Зато он часто отлучался в горы, много в больнице сидел, Марфе тебя выхаживать помогал.

– Прямо-таки выхаживать!?

– Ну, не то чтобы выхаживать, но вылечить тебя без него не смогли б, это точно! – Он шмыгнул носом.

– Так значит, не дружит Василий со Светозаром? – Вернулся я к волновавшей меня теме.

– Да не то что не дружит, а прямо посылает на…

– Я понял, понял! – Остановил я Славку. Тот уже не только знал все матерные слова, но и не стеснялся их использовать, пытаясь, таким образом, показать какой он теперь стал крутой и вроде как взрослый.

Мы уже подошли к дому моего земляка. Это был один из самых шикарных деревянных домов, какие я видел в Междуречье. Круче были только каменные дома в Туре. Второй такой дом стоял рядом и принадлежал он Светозару. А по генеральному плану на том месте, рядом с домом моего земляка должен был стоять мой дом!

В Васькином дворе стояли красивые сани, следы от лошадиных копыт вели в личную конюшню моего товарища. Во дворе суетились слуги. Носили дрова, чистили ковры и одеяла на снегу. Мы вошли во двор через добротную калитку.

– Кто это там у дверей?

– Это дед Макар! – С кислой миной сообщил Славка, прячась за моей спиной. – Мастер Василий его своим управдомом кличет!

– А, какие гости пожаловали! – Приветствовал меня энергичного вида старик.

Я его помнил, это был придирчивый, но умный мужик.

– И тебе долгих лет, дед Макар!

Тот радостно улыбнулся, но тут же засёк моего посыльного, который пытался спрятаться за моей спиной.

– А ты куда, заноза подзаборная!? – Заворчал он на Славку.

– Дедушка Макар, да я с мастером…

– А ну, брысь отсюда, пока я плетей тебе не навешал! – грозно заворчал Макар своим сиплым голосом.

Управдом попытался схватить Славку за ухо, но не сумел. Тогда дед Макар попробовал схватить его хотя бы за куртку, но Славка ловко увернулся и убежал на улицу.

– Чего ж ты моего посыльного не жалуешь, дед Макар?

– Так ведь это! – Стушевался старик, изобразив вежливое почтение. – Сорванец этот пытался за девками в окно подглядывать!

– Какими девками? – Не понял я.

Старик покраснел, но тут же исправился.

– Я хотел сказать за гостьями, которые приходят к моему хозяину!

Вот это поворот! Неужели Васька устроил тут распутный дом? Я призадумался. Отставая на полшага, за мной следовал старик, лепечущий какие-то малозначащие общие фразы вроде «всегда рады видеть». И пока мы шли к дому, деду Макару прилетел в спину снежный снаряд, нанёсший непоправимый вред его самомнению. Я сделал вид, что не заметил вопиющий поступок моего посыльного. Старик тоже не стал ругаться, сделал вид, что ничего не случилось, только уши у него при этом сильно покраснели, а губы сжались в две спрессованные полоски.

Потом, когда мы вошли в дом, он помог мне сбросить обычную поселковую куртку, подбитую заячьим мехом, и повесил её на вешалку. На ней уже висели три шикарные шубы. Одна мужская и две женских. Дом был обставлен дорогой, красивой и прочной мебелью. Управдом провёл меня в кабинет к моему товарищу. Тот оказался заперт изнутри, причём не просто так, а на ключ. Вот это сюрприз, Василий стал делать дверные замки? Я с интересом посмотрел на замочную скважину. Так и есть! Я не переставал удивляться находчивости бывшего аспиранта.

– Вася, это Игорь! Открывай! – Я постучал костяшками пальцев по двери.

– Сейчас! Минутку! – За дверью послышалось какое-то суетливое движение. Возникла длинная пауза, и затем новая фраза моего товарища. – Сейчас, уже скоро!

После очередной длинной паузы мой земляк открыл дверь лично. Мимо меня тут же проскочила какая-то румяная девица с наскоро убранными в незаплетённую косу волосами, подвязанными жёлтой лентой. Она что-то пробормотала мне вместо приветствия и убежала, виляя бёдрами. Я строго посмотрел на Ваську.

– Моя личная жизнь никого не касается! – Отрезал он. – Проходи, пожалуйста.

– Ничего себе! – В этот момент я реагировал на увиденную роскошь. Меховые ковры на полу, стены увешаны гобеленами, подобие дивана справа, настоящая библиотека слева, прямо у окна огромный письменный стол затянутый зелёным сукном.

Васька не без удовольствия проследил за моим взглядом.

– Ты себе не представляешь, как сложно было достать каждую вещь в этом кабинете! Многое и вовсе пришлось делать по моим чертежам на заказ. – Сокрушался Василий.

– Как раз я-то себе представляю всё очень чётко! Вася, твоя библиотека стоит не меньше полусотни золотых! Откуда у тебя такие деньги?

– А ты думал, я буду на этого олуха пахать, чтобы он эти деньги тратил на свои политические игры? Дудки! – Усмехнулся мой земляк, усаживаясь за письменный стол в огромное кресло с высокой спинкой.

Я не собирался отступать, Васька заметил моё коронное выражение лица. Прямой и жёсткий взгляд, правая бровь чайкой взлетела вверх.

– Я продаю дорогие замки для знатных людей. Видал клеймо? Это, брат, клеймо моего подпольного цеха в Туре. Там у меня дело налажено.

– Я так и подумал, когда твой замок увидел. – Я улыбнулся своему товарищу. Васька нигде не пропадёт, у него не голова, а настоящая Александрийская библиотека времён повальной роботизации и автоматизации, именуемая ноутбук!

– Один замок и два ключа – стоят один золотой! – Признался наш Кулибин. Ого, это выходит один замок стоит сотню серебряных монет! А мой собеседник тем временем продолжал. – Мы отлили заготовки для ключей и запчасти для замков. Собираем всё индивидуально. Установка входит в стоимость.

– Великолепно ты придумал! – Я искренне радовался за своего друга. Мне нравилось, что мой земляк с прямыми руками и светлой головой, мог и без меня спокойно устроиться в этом мире.

– Ну, так что ты решил? – Его вопрос застал меня врасплох.

– Ты о чём?

– Я обо всём том, что ты потерял! – Он пристально следил за мной. Не стоит, и пытаться, подумал я, скрыть от него ничего не получится.

– Я ещё не решил ничего! Только вчера понял насколько далеко всё зашло. – Я остановился, прекрасно зная, какой толстый тролль скрывается за этими очками, поэтому вспоминать и рассказывать о моём вчерашнем поражении не хотелось.

– Павел мне всё рассказал. – Мне показалось, что Василий был на два шага впереди меня. – Этот медведь, Светозар, думает, что Игва принадлежит ему, но он ошибается.

– Д-а-а!? – Похоже, у моего товарища был какой-то беспроигрышный план. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я знаю, как вернуть Игву в твою собственность и ты сможешь вновь стать старостой! – Его глаза блеснули. Я ждал, что он скажет. – Но прежде ты должен пообещать мне кое-что!

– Что? – У меня закрались подозрения, что я не смогу дать ему ничего такого, чего он не смог бы достать самостоятельно. Его глаза блеснули ещё ярче.

– Ты откажешься от Олеси в мою пользу! – Я опешил. – Не бойся, я приму вашего ребёнка как своего собственного…

– Ты что несёшь! – Я встал из-за стола и направился в его сторону, мои пальцы сжались в кулаки. Я собирался начистить ему лицо, но тут я увидел, как он еле сдерживает свой смех. В момент моего замешательства его смех всё-таки прорвался наружу, и быстро перешёл в абсолютно дикий хохот. Я улыбнулся. – Вот же клоун недоделанный!

Пока он надрывал живот, я успел выругаться, сесть, успокоиться и налить себе компота из графина. Правда, это оказался не компот, а весьма приличное красное вино. Отсмеявшись вдоволь, он вытер проступившие на его глаза слёзы и заметил:

– Видел бы ты своё лицо!

– Другой бы уже поплатился за такие шуточки, так что цени моё расположение, тролль очкастый!

– Ладно, ладно! Замяли! – Он последний раз хихикнул и тоже налил себе вина. – За тебя земляк и за то, что принадлежит тебе! За Игву и Олесю!

Мы выпили не чокаясь.

– Значит, любишь Олесю и не можешь отказаться от Игвы?

– Да! – Не было смысла вилять и обманывать самого себя.

Васька удовлетворённо кивнул:

– Я так и думал.

– Я только не пойму, как ты допустил, чтобы Светозар стал старостой Игвы?!

– А кто, по-твоему, мог стать старостой Игвы? – Он ткнул в себя пальцем. – Я на эту роль не гожусь, не моё это! А кроме Светозара, героя-защитника, больше не нашлось никого подходящего!

– Что делать, Васька!? Я места себе не нахожу! – Я умоляюще уставился на него. Мой товарищ встал из-за стола, подошёл к книжным полкам, вытянул оттуда тощую в кожаном переплёте книгу и на обратном пути к своему креслу положил передо мной томик «Законы Кварта изложенные королём Сигурдом II».

– Зачем это?

– Я смотрю, ты не читал эту книжку? – Я кивнул. Он закинул ноги на стол и откинулся в своём кресле. – А зря! Ведь Сигурда второго не зря называли справедливым. Это последняя редакция местных законов, составленная ещё дедом нашего короля.

– Вася! Давай без длинных предисловий! – Попросил я, поскольку не было ничего более увлекательного для моего земляка, чем вразумление и обучение неразумных товарищей.

– Хорошо! Тут сказано, – он указал пальцем на свод местных законов, – что собственность приобретается за деньги. Но владение собственностью, такой как посёлок, город или другая территория допускается только с позволения сюзерена.

– Ты намекаешь на то, что обещал мне Мстислав!?

– Я говорю, что Мстислав, как твой сюзерен, мог дать тебе землю под посёлок! Но, поскольку, ни ты, ни он не являетесь местным аналогом знати – дворянами, то владеть на постоянной основе землёй нельзя! Можно только управлять.

– К чему ты ведёшь!?

– Мстислав тебя надул! – Сообщил мне Васька. – Согласно закону, ты не можешь владеть посёлком, но можешь получить право на самоуправление территорией – бесплатно. В нашей истории это называли Магдебургским правом. Это даёт тебе лишь право, от имени общины, конечно, быть тем первым лицом, которое назначат для управления этой территорией. Все последующие назначения произойдут при помощи плебисцита! То есть староста в таком поселении является выборной должностью, а казна поселения – отделена от казны сюзерена.

– Ты намекаешь, что меня могут переизбрать на должность старосты!? – Я решительно ничего не мог понять и это меня жутко злило.

– Не с твоей глупой рожей! – Возразил Васька. – Я прямо говорю, что пока нет документа на эту территорию, то ситуация в нём является подвешенной! Разрешить её можно лишь получив права на посёлок в виде грамоты утверждающей тебя в статусе землевладельца.