До Луны и обратно

Не в силах отпустить тревогу и принять свои новые ощущения, она прижималась к мужу, и если бы он дал, то и свернулась бы калачиком.

– Ну что? Я ведь изменилась? – вдруг спросила она. Как будто эти изменения должны отражаться на лице. – Ну то есть я стала женщиной?

Джеймс прижался губами к ее лбу, улыбаясь.

– Ты – моя женщина.

– О, Джейми, – она уткнулась ему в грудь, чтобы непрошеная слеза осталась незамеченной. Это ли не есть счастье? За той слезой последовала еще одна, и Мэри, отвернувшись, встала с постели и не своим голосом объявила: – Мне нужно в душ! – скорее пытаясь спрятаться.

Эмоции, захлестывающие ее, не были похожи ни на что до этого ей известное, представляя собой жгучую смесь. Любовь, счастье, благодарность, страх неизведанного, грусть от наивного ожидания и радость от преодоления чего-то большего, что она могла постичь. Все смешалось, переплелось.

Зайдя в ванную, Мэри вновь остановилась возле зеркала. На нее смотрела ее растрепанная копия с опухшими губами и горящими глазами. Изменилась ли она внутренне? Или только внешне? Стала ли взрослее? Умнее? Мудрее? С тревогой она вглядывалась в свое отражение, рассчитывая увидеть хоть что-нибудь. Какой-нибудь знак, сигнал. Почувствовать тело.

Ничего.

Рассмеявшись над своими глупыми мыслями, она брызнула водой на зеркало и залезла под душ.

Джеймс тем временем снял мятые испачканные простыни и заправил постель. Взглянул на часы. «Кажется, мы почти проспали завтрак!» – ухмыльнулся он. Быстро оделся, и пока любимая приводила себя в порядок, спустился, чтобы заказать еды.

Миссис Эдме сидела на своем рабочем месте и читала утреннюю газету. По утрам в отеле было тихо, большинство постояльцев разбредались кто куда. Кто-то уезжал на велосипедах наслаждаться природой, кто-то просто гулял по окрестностям, а кто-то искал приключений в лавке ее мужа. Поэтому она могла позволить себе попить чая в одиночестве и отвлечься. Увидев Джеймса, она привстала:

– Доброе утро, Джеймс! Как прошла ваша ночь? – искорки в ее глазах выдавали этот невинный вопрос за нечто большее.

Джеймс улыбнулся в ответ:

– Доброе утро! Благодарю, выспались чудесно!

– Правда? – удивилась она. – В вашем возрасте Грегор мне вообще не давал прохода! А ведь ваша Мэри – такая милая девушка.

Джеймс смутился:

– Да, спасибо! – и, почесав затылок, несколько мгновений вспоминал, зачем вообще пришел. – Кажется, я хотел заказать завтрак.

– Да, прошу прощения! – встрепенулась миссис Эдме, выходя из-за стойки. – Где бы вы хотели поесть? В номере? Или может на террасе? Сегодня потрясающая погода.

Джеймс посмотрел в окно. Действительно, на небе не было ни облачка, и яркое солнце слепило глаза.

– Да, на террасе будет просто отлично, – сказал он и вышел на улицу.

Умиротворение на душе соответствовало погоде. Ни ветерка, ни облачка, зелень вокруг, горы, тишина и покой. Словно весь мир остановился.

Минут через десять спустилась Мэри, все так же свежа и юна. Она остановила раздумья Джеймса и заставила любоваться исходившим от нее сиянием. Заметив его пронизывающий взгляд, она опустила голову, разглядывая его ботинки, и подошла.

– Прошу, не говори только, что у меня все написано на лице. Ты меня смущаешь! – сказала она, краснея.

– Прости… – опомнился Джеймс. – Прости, я даже не подумал. Ты отлично выглядишь, впрочем, как и всегда. Присаживайся, – он отодвинул стул, помогая ей сесть. – Сегодня у нас на завтрак жареный бекон, яичница и кофе, – Джеймс перевел разговор, сглаживая неловкость.

Мэри принялась за еду с такой жадностью, словно не ела пару дней. Джеймс улыбался. Все в этой девушке в нем вызывало теплоту. Доев последний кусочек яичницы, Мэри вытерла губы салфеткой и спросила, первой нарушив молчание:

– Какие у нас планы на сегодня?

Джеймс повернул голову вправо и махнул рукой миссис Эдме, делавшей вид, что убирает соседний столик. Хотя там и так было чисто.

– Миссис Уоллис советовала навестить ее мужа в магазине выше по улице. Хотя, если хочешь, можем просто погулять по лесу.

– Да, давай просто погуляем, в магазин мы еще успеем. Мы ведь на неделю сюда приехали?

Джеймс отодвинул тарелку и сложил руки на столе.

– Да, начальник так расщедрился, что дал мне целую неделю. Роджеру в прошлом месяце он дал только три дня. Ну ничего, у меня скоро отпуск, – он провел пальцем по кисти любимой и уверенно добавил: – Мы обязательно съездим на Острова.

Мэри была бы не Мэри, если бы не вскрикнула от восторга. Миссис Эдме подошла поближе.

– Ох, Острова! – мечтательно пропела девушка. – Мне нужен новый купальник.

Джеймс наклонился к жене и достаточно громко произнес:

– Ну будь моя воля, ты бы купалась вообще без него!

Мэри прыснула и отодвинулась:

– Джеймс! Мы не одни!

– Ох, как же мне нравится, когда ты смущаешься! – подмигивая, ответил ей Джеймс.

Глава 2. Прогулка

17 июня 2017

Дни проходили за днями, погода налаживалась. Почти каждый день Мэри и Джеймс гуляли по лесу, устраивали пикники на полюбившемся склоне, исследовали новые тропы. Однажды они даже увидели семейство лис, перебегавших поле.

В субботу, за день до отъезда они решили спуститься ниже к реке. Это приключение должно было быть захватывающим, но оказалось опасным, потому что оступившись Мэри упала. Разодрала колготки и разбила коленки, и оставшуюся часть пути Джеймс нес любимую на руках (и это помимо корзинки и пакета с пледом). Ему было нелегко, но он не жаловался. Знал, что позже его ждет благодарность. А Мэри умела быть благодарной. За эти дни она набралась храбрости и перестала стесняться себя и своих желаний. В ней проснулась женщина, женщина-исследователь, женщина-экспериментатор, но то была еще маленькая, неумелая и немного наивная женщина. Ее действия вызывали сначала умиление, которое почти сразу сменялось желанием, и с каждым днем Джеймсу было все сложнее держать себя в руках.

Вот и сейчас он вспотел отнюдь не из-за тяжести. Мэри это поняла. Маленькая чертовка знала, какую власть держит в своих руках. Ее грудь стала вздыматься тяжелее, веки опустились, а рука нежно поглаживала спину мужа.

– Мэри! – крикнул Джеймс, пытаясь привести ее в чувство. – Мы только спускаемся, нам еще предстоит долгая дорога обратно.

Она усмехнулась и нахально подмигнула ему. Джеймс вспыхнул:

– Ты уверена, что стоит заводить меня сейчас?

Бросив на него игривый взгляд, Мэри уперлась в его сдвинутые брови.

– Мистер Логан, – сказала она, накручивая прядь волос на палец, – вы же не можете отказать в маленькой шалости своей жене?

Глядя на ее усердное соблазнение, он рассмеялся в ответ:

– Конечно же нет!

Мэри огляделась:

– Тогда давай не будем спускаться ниже, а остановимся здесь.

Аккуратно, словно хрупкую вазу, Джеймс поставил жену на землю. Расстелил плед, достал из корзинки сэндвичи и вино, и откупорил бутылку. Наполнив один бокал, отдал его жене, потом наполнил свой. На них в тот же миг налетел неслабый ветер и скомкал их плед. Мэри поежилась.

– Ты не замерзла? – озабоченно произнес Джеймс, нагнувшись, чтобы помочь Мэри расправить убежавший плед.

– Нет, – выпрямилась она. – Но все равно жду, что ты меня согреешь.

Они присели. Джеймс поднял бокал и сделал медленный глоток, смакуя терпкий вкус. Он запустил руку в волосы, слегка взъерошив их. А Мэри, очаровывая его томным взглядом, отставила свой бокал подальше, рукой уложила мужа на плед, а сама села сверху.

– Мы ведь так еще не пробовали? – дрожа отнюдь не от холода, заметила Мэри.

У Джеймса кружилась голова, он нервно облизнул губы и слабо улыбнулся. Девушка наклонилась и страстно поцеловала мужа.

Спустя час они лежали обессиленные, опустошенные, с тяжелым сбившимся дыханием и учащенным пульсом, и жадно глотали воздух. Мэри прилегла на плечо мужа, и он свободной рукой поглаживал ее по бедру.

– Не будь занудой! Вдруг это наша единственная возможность побыть наедине с природой. Куда ты так торопишься?

Джеймс оглядел поляну и негромко запротестовал:

– Холодает.

Но она его словно не слышала:

– Ты когда-нибудь вообще задумывался о нашем предназначении?

Он закатил глаза. Как раз время и место для философии. Но молча дал ей продолжить.

– Нас на Земле живет больше семи миллиардов, все мы разные, со своим смыслом жизни, со своими целями и путями. Что-то нас сближает с другими людьми, что-то отталкивает. Кто-то помогает нам, когда мы этого совсем не ждем, а кто-то, на кого мы рассчитываем, предает нас. Почему мы вообще с тобой встретились? Можно ли это назвать судьбой?

Глядя в небо, Джеймс произнес задумчиво:

– Я верю в судьбу. И в Бога верю. Верю, что что-то по жизни нас ведет, и все предопределено.

Мэри фыркнула.

– Конечно, хорошая позиция, – воскликнула она. – Если в это не верить, то придется признать, что за наши ошибки отвечать должны только мы сами. А так ответственность с нас снята. Хорошая мысль, возьму на заметку.

Джеймс посмотрел на жену:

– А почему мы в такой момент говорим о судьбе?

Мэри жестом указала на все вокруг.

– Посмотри! Здесь я ощущаю себя маленькой травинкой, растущей на этом склоне.

Джеймс попробовал взглянуть на мир глазами жены.

– Как же здесь красиво! – она улыбалась. – Я бы осталась здесь жить!

Джеймс поцеловал ее в висок и прижал к груди.

– А как же работа? Учеба? Родные и близкие? – он явно не разделял ее рвение.

– Перед нами весь мир! – воодушевленно крикнула она, приподнявшись на локте. – Мы можем жить, где захотим и с кем захотим! У нас столько возможностей! Столько путей, – и, обернувшись на Джеймса, добавила: – Я так люблю жизнь и так люблю тебя!

– Мэри, и я тебя люблю! – Он натянул сильнее плед, подмял жену под себя и жадно поцеловал, задыхаясь от ее запаха и путаясь в волосах.

День близился к вечеру, и полетели комары. Джеймс и Мэри наспех собрались и ринулись в обратный путь. Подниматься в гору, как и следовало ожидать, оказалось физически тяжелее. Стремительно темнело. Стало сложно ориентироваться в пространстве. Джеймс включил фонарик, который догадался взять с собой. Но помогло это не сильно. Мэри достала мобильный телефон и убедилась, что сети, конечно же, нет. Но GPS работал. Хорошо еще, что она догадалась загрузить карты на телефон. Прикинув примерно, в каком направлении находится отель, они стали взбираться на гору. Сильно похолодало, Мэри быстро озябла, обхватив себя за плечи. Кто ж виноват, что она для прогулки выбрала тоненькую кофточку и юбку до колена. Джеймс снял с себя водолазку и поделился с ней, оставшись по пояс голым. Спуск с горы занял порядка двух часов, дорога же обратно, да еще в таких условиях, могла занять все четыре. Оказавшись в ночное время в незнакомой обстановке, легко впасть в панику. И Мэри уже была близка к ней, но Джеймс, несмотря на всю сложность ситуации, старался шутить. И, надо сказать, у него это неплохо получалось. Первые пару часов. К этому моменту на телефоне Мэри осталось всего 18 % заряда.

– Как ты мог забыть свой телефон? Сейчас сядет мой, и что делать дальше? Я вообще не понимаю, где мы! – ее голос срывался на крик.

Джеймс представить себе не мог, как ей было страшно. С момента приезда сюда ее не покидало чувство необоснованной тревоги, и теперь она ощущала ее липковато-кислый вкус во рту.

– Вокруг один лес, и каждый куст похож на другой! – сплюнув, с горечью добавила она.

– Ты только что говорила мне, что хочешь остаться здесь жить.

Мэри остановилась и резко развернулась, желая ударить мужа, в такой ситуации имеющего наглость шутить.

– Джеймс! Это не смешно! Если бы я тут жила, я бы все эти кусты знала.

Он подошел и обнял ее.

– Все будет хорошо, успокойся. Я с тобой!

Мэри уткнулась ему плечо, вдыхая знакомый запах его тела.

Еще через час они достигли вершины горы, с одной стороны которой и открывался тот чудесный вид, очаровавший их в самом начале пути. Света фонаря не хватало, чтобы осветить весь обрыв. Все тонуло во мраке. И сейчас сложно было назвать это место фантастическим. Но они хотя бы вышли к дороге, и это была небольшая победа.

Вдруг неподалеку в кустах послышался хруст… Джеймс обернулся, а Мэри вздрогнула.

– Скорее всего, это енот или куница, – спокойно сказал Джейми.

– Очень на это надеюсь. Ты знаешь, как их спугнуть? – голос Мэри дрожал.

Джеймс взял ее за руку и стал медленно переводить свет фонаря на то место, откуда исходил звук. Эти несколько секунд казались вечностью. Разум Мэри рисовал зловещую картину в виде медведя, готовящегося со страшным рыком к прыжку, но, когда кусты озарило светом, оба выдохнули. В десяти метрах от них стоял олень. Большой взрослый олень с раскидистыми, словно ветви дерева, рогами. Он немигающим взглядом смотрел на свет фонаря.

– Красивый, – выдохнула Мэри, но Джеймс не был настроен так оптимистично.

– Главное, не делай резких движений. Он не видит в нас угрозы и сейчас… – «уйдет», – хотел сказать Джейми, но договорить не успел. На фоне его слов заиграла известная попсовая песенка.

– Черт! – единственное, что смогла промолвить Мэри.

Глава 3. Единение

Позднее

В полной тишине мелодия разрезала воздух на сотню мелких осколков. Олень, широко раскрыв глаза, повернул голову в сторону молодых людей. Джейми слегка ударил жену по руке, и она выронила телефон на землю в паре метров от них. Животное проследило за звуком и вновь взглянуло на путников. Казалось, что оно обдумывает и рассчитывает риск. И принятое решение оказалось роковым.

Олень наклонил голову, пару раз ударил копытом о землю и начал движение в их сторону. Оценив обстановку, Джеймс толкнул Мэри вправо, а сам прыгнул за ней, стараясь накрыть ее своим телом. Но не рассчитал силы и перелетел дальше. Мэри взвизгнула и попятилась назад. Животное ускорилось, тяжело дыша и наклоняя голову так, что рогами бороздило землю, но за метр до девушки резко остановилось. И Джейми поздно понял почему.

Его жена… Отступая назад… Испытывая первородный страх от ужаса… Совершенно позабыла, где находится… И в тот самый момент, когда олень остановился, под ее ногами больше не было опоры. Но разум препятствовал осознанию происходящего, и, поддавшись эмоциям, Мэри двигалась дальше. А позади был обрыв…

Джеймс вскрикнул от боли (больше моральной, чем физической) и бросил камнем в оленя, пытаясь спугнуть. Получилось. Тот бросился в лес наутек. А Джеймс, вскочив, подбежал к тому месту, где еще минуту назад находилась его жена.

Ее там не было!

– А-а-а! Мэри! Милая! – упав на четвереньки, он напряженно вслушивался. Забыл, как дышать, кулаком стирая капли пота, так не вовремя скатывающиеся по виску.

Но в ответ тишина… Режущая слух… Ни вскриков… Ни плача… Ни вздохов… Мертвецкая тишина… Джеймс светил фонарем в темноту, но ничего не мог разглядеть. Земля была слишком далеко. Что делать? Нужно спуститься, но как? Он снова и снова звал жену, молясь, чтобы она ответила, и силясь услышать хоть какой-нибудь звук. Хоть писк… Хоть дыхание… Но все было зря.

Понимая, что времени нет, и собрав в кулак эмоции, он поднялся.

Сориентировавшись в пространстве, рванул в сторону отеля. О боже, как же медленно он бежал, словно черепаха, хотя несся во весь опор. Только бы успеть! Только бы помогли! Пожалуйста!

Влетая в здание, он чуть не разбил стеклянную дверь. А на ресепшене, как назло, впервые за все это время никого не было. Он закричал:

– Миссис Эдме! Миссис Эдме! Где же вы? – из коридора к нему вышел седоволосый невысокий коренастый мужчина, с пышными усами и в фуражке, как у капитана дальнего плавания.

– Что-то случилось? Добрый вечер, я Грегор…

– Да, да, мне очень нужна помощь! – еле дыша, сорвался Джеймс.

– Спокойнее. Все хорошо, – успокаивающим жестом мистер Грегор пригласил Джеймса сесть, но тот был так взволнован, что только стучал ладонью по стойке, боясь отойти от нее.

– Господи, да! Да! Мистер, мне очень нужна помощь, – Джеймс запинался, постоянно тер лоб и закрывал глаза, пытаясь сосредоточиться. – Мэри… Моя Мэри… Она упала с обрыва, и я никак не могу ее найти, как мне спуститься вниз? – судорожно облизывая пересохшие губы, Джеймс замер в ожидании ответа совершенно незнакомого человека.

– Две минуты, – мгновенно вникнув в суть проблемы, ответил мистер Грегор. – Я за машиной. Ждите меня здесь! – и уже на ходу, пробегая мимо 104 номера, он крикнул миссис Эдме, своей жене, что ей срочно нужно вернуться на ресепшн и заварить успокаивающий чай, от которого Джеймс в итоге тактично отказался.

Десять минут… Именно столько отсутствовал мистер Грегор… Джеймс готов был прыгнуть в огонь, что горел в камине… Почему так долго? Он уже сгрыз ноготь на большом пальце руки, как вдруг увидел свет фар за окном и бросился на улицу.

– Садитесь и покажите мне то место. И что все-таки произошло?

Из сбивающегося рассказа Джеймса (кажется, его звали именно так) мистер Грегор понял всю трагичность ситуации. Даже если Мэри все еще жива (а шанс такой был), зная эти склоны, мужчина боялся, что травмы будут слишком серьезными. Но говорить об этом расстроенному мужу сейчас не стоило. И он молча вел машину, следуя указаниям Джеймса.

Когда машина остановилась на склоне, молодой человек выпрыгнул и стал искать точное место, в темноте постоянно спотыкаясь и падая. Вскоре он нашел их корзинку, плед и чуть поодаль телефон.

– Сюда! Сюда!

Мистер Грегор сдал назад. Его пикап был переоборудован, и в багажнике имелись различные приспособления для экстремальных спусков, включая трос и прожектор. Его-то он и включил, направляя луч вниз, в обрыв. Гора, на вершине которой они находились, была хорошо известна мистеру Грегору. Она была не особо высокой, на ней постоянно встречались выступы и переходы, поэтому она пользовалась спросом у альпинистов-новичков. Мистер Грегор часто на ней бывал, помогал, инструктировал и давал в аренду снаряжение всем желающим. Но сегодня он боялся смотреть вниз. Боялся оказаться правым. В очередной раз.

– Вот. Посмотрите туда. Кажется, я что-то вижу, – Джеймс усиленно жестикулировал, чтобы мистер Грегор повернул лампу.

И действительно, внизу был виден силуэт в светлой кофте. Неподвижный силуэт. Лежащий в неестественной позе. Это было ужасно.

– Нужно спуститься вниз! Вы поможете мне это сделать? – умоляюще просил Джеймс.

Его суета порядком раздражала мистера Грегора, который поинтересовался, разматывая трос:

– Ты когда-нибудь этим занимался?

Джеймс неуверенно покачал головой:

– Нет.

Мистер Грегор подошел к обрыву и нагнулся.

– Тогда не мешай делать мне мою работу, – прикинув глубину, мужчина вернулся к машине. – Я в прошлом спасатель. Отойди, пока я буду подготавливать спуск. А лучше – возьми телефон в бардачке и вызови полицию и скорую.

Джеймс на мгновение скрылся в кабине.

– Расскажи им все, как было. И скажи, что ты со мной. Я Грегор Уоллис. Меня там знают.

Пока Джемс звонил, мистер Грегор, решив, что длины троса должно хватить, надел страховочную обвязку и каску на голову, подготовил снаряжение и пристегнул самостраховку. Когда все было готово, он дернул рычаг лебедки и начал тянуть трос. В этот момент к нему подбежал Джеймс:

– Я всех вызвал, что я еще могу сделать?

– Теперь мне нужно, чтобы ты не суетился. Посмотри на меня!

Блуждающий потерянный взгляд Джеймса никак не мог сфокусироваться на лице мистера Грегора.

– На меня посмотри! – рявкнул он, и наконец добившись желаемого, продолжил, объясняя свои дальнейшие действия. Он говорил медленно и с расстановкой. – Я спущусь вниз и посмотрю, как там дела, но подняться с Мэри я точно не смогу. Сейчас приедут спасательные службы, и, если ты все верно объяснил, они пришлют вертолет. Я помогу поместить Мэри в люльку, и ее вытащат.

Джеймс периодически кивал, будто все понимал, но мистер Грегор отлично знал подобное поведение.

– В бардачке лежат рации, принеси мне одну, вторую возьми себе, ты должен быть на связи.

– Хорошо, – убегая, ответил Джеймс.

И хотя прожектор отлично освещал стену, а страховка была надежно закреплена, все же спуск в темное время суток – довольно неприятное занятие. Особенно если знаешь, что ждет тебя внизу. Но еще страшнее – если знаешь, что потом ждет тебя наверху. Засунув рацию в карман и путаясь в своих мыслях, мистер Грегор начал спуск.

Он занял меньше пяти минут. Выступ, на котором лежала Мэри, был вполне широким, и мужчине даже не пришлось прижиматься к скале. От Джеймса его отделяло метров десять, не больше. И мистер Грегор мог даже различить выражение его лица, хотя оно и было в тени прожектора. Серьезно и встревоженно, с болью и грустью тот всматривался вниз, пытаясь получить хоть какой-нибудь намек от мистера Грегора.

С тяжелым сердцем мужчина перевел взгляд на Мэри. Рот ее был открыт, и из него тоненькой струйкой вытекала кровь. Широко распахнутые глаза с ужасом глядели куда-то в темноту. Руки были закинуты за голову, водолазка задралась, оголив живот. Одна нога лежала ровно, а другая была выгнута в неестественном положении и, вероятнее всего, была сломана. Мистер Грегор наклонился к девушке, пытаясь нащупать пульс на запястье, потом на шее. Его не было. Тогда он посветил ей карманным фонариком в глаза, чтобы проверить реакцию зрачков на свет. Зрачки не сокращались. Он достал рацию и, зажав кнопку, заговорил:

– Джеймс… Джеймс…

Послышалось шипение, а потом раздался голос Джеймса:

– Как она?

Мистер Грегор медлил. А потом на выдохе произнес:

– Прости… Мне очень жаль…

Предрассветную мглу рассек дикий рев человека, который в один момент утратил веру, утратил надежду, утратил любовь. Жизнь Мэри, еще не успевшей насладиться ей в полной мере, угасла, потащив за собой душу мужа.

Мистер Грегор вздохнул, когда медленная скупая слеза подкралась и к его уголку глаза. Так быть не должно. Молодые должны жить, встречать рассветы, провожать закаты, дурачиться, заводить новые знакомства, писать песни и петь их под луной, путешествовать, любить и быть любимыми. А не гибнуть, да еще таким образом.

По зову сердца и долгу службы он повидал немало смертей, ни одна из них не была естественной, и каждая ужасна по-своему. Но когда это становится твоей профессией, а ты все так же относишься к этому с болью, каждая потеря оставляет маленький шрам на сердце. Именно поэтому мистер Грегор и покинул службу. Слишком тяжело. И слишком больно.

Присев рядом, он провел рукой по волосам Мэри и закрыл ей глаза.