Когда поют руны

Ничего не работало и не помогало. Что нужно сделать, если всё не так как кажется? Логично было идти по тропинке – так же как и поверить своим глазам, когда увидела Дэна в компании полуодетых легкомысленных нимф.

Значит, нужно не паниковать и успокоиться. Я встала спиной к камню, лицом к лесу. Завязала глаза платком – опять пригодился. Ну хоть бы кто-нибудь помог! Но нет, у камня всхрапывает и хрустит травой мой единорог, и никого вокруг. Расслабиться. Как там учила Ритка? Расслабиться и дышать. Я вытянула вперёд руки и сделала шаг, затем ещё один. Я медленно шла с завязанными глазами, натыкаясь на стволы, вслепую отодвигая от лица ветки. Шла довольно долго. Почувствовала кожей повисшую в воздухе влагу. Туман? Когда глаза закрыты, неизбежно обостряются другие чувства. Я в очередной раз остановилась и услышала негромкий треск. . В лицо дохнуло тёплым воздухом.

– Проходи к костерку, сударыня.

Это был Дэн. Одет всё так же. На ногах – запылённые стоптанные сапоги. Движения скупые и несуетные. Возле входа внутрь огромного ствола дерева горел костёр. Дэн ловко ломал и подбрасывал ветки в огонь. На подвешенной палке висел котелок, который нежили лепестки огня..

Как?! Я, значит, там одна в зачарованном лесу, а он здесь у костерка греется!

– Садись, скоро уха поспеет.

– Ты молодец, царевна, – продолжал Дэн, когда я устроилась рядом с ним на бревне и он налил мне в деревянную миску вкуснейшей ухи, – снова справилась.

– Это была проделка Демиурга?

– Его. – подтвердил Дэн. – он любит закольцовывать. На этот раз он запутал пространство. Демиург – мастер иллюзии и обмана. А ты ему здорово мешаешь.

– Когда домой, Дэн?

Рыцарь отчего-то смешался, забыл пошутить и непонятно пробормотал:

– Когда вспомнишь. Только тогда у тебя хватит сил. А сейчас пора спать.

Я долго ворочалась на своей постели из сухой травы. Прекрасно пахнущая лежанка, поющие за стеной кузнечики, нехитрое убранство избушки освещал мерцающий свет звёзд, просачивающийся в окно.

Это твоя мечта, Ника. Маленький домик внутри волшебного дерева на берегу лесного озера…Мечта, которую твоя память спрятала так глубоко…

Что я должна вспомнить? Родителей? Своё прошлое имя?

Но думалось не об этом. Вспоминалось мимолётное ощущение крепкого мужского плеча, когда я сидела у костра. Ведь спас же, заботился, уху сварил, смотрел ласково. Вот и сейчас крутился в постели и шелестел травой. И у меня из головы не выходил. О чём ты думаешь, Дэн? Кто ты? Рыцарь? Шут? Странник? Волею каких сил ты появился на моём пути?

Пасмутрное, но тёплое утро.

– Пора вставать, моя синьора.

Открываю глаза и вижу на подушке букетик полевых цветов, а над ним довольное лицо Дэна. От вечернего смущения и недоговорённости не осталось и следа.

– Две маленькие рыбки изъявили желание стать твоим завтраком.

Ага, сначала завтрак. А потом…тренировка?

Сия процедура по уверениям Дэна должна помочь мне вспомнить. Хотя через десять минут меня вперые посещает мысль, что это просто предлог такой, чтобы надо мной поизмываться.

На берегу озера высятся стройные сосны. Слегка колышится камыш. Водная гладь недвижима, в ней отражаются медленно плывущие по ясному небу облака. От озера тянет прохладой, за нашей тренировкой наблюдает маленький лягушонок, недвижно зависнув в воде у самого берега.

Рубашка моя уже намокла на спине. Ноги болят.Но изувер этот будто ничего не замечает.

– Ноги и руки подсогнуты. Внимание – на живот. Все движения совершаешь животом, ноги и руки подключаются уже потом. Движение палкой – по центральной линии тела. Кончиком палки вниз не клевать. Делаем!

У меня в руках тонкая палка. Я держусь за неё двумя руками и отрабатываю удар. В перспективе это меч.

– Бей где-то градусов под сорок пять.

Дэн спокоен и сосредоточен. Мы всё делаем вместе, но меня уже пошатывает, руки-ноги дрожат, а на нём даже рубашка не намокла. Из железа он сделан что ли!

После обеда решили искупаться в озере. Дэн опускает руки в воду, шепчет, немного наклонив голову к водной глади.

В озере оказалось твёрдое дно… и подогретая вода?

Мы искупались, а потом улеглись погреться на берегу. От солнышка совсем разморило, но любопытство взяло своё.

– Как ты это делаешь? Научишь?

Дэн лениво поворачивает голову и щурится на меня из-под полей своей шляпы:

– С превеликим удовольствием, моя синьора. Запоминай: «Дифиндо лапидорс»! Говорить обязательно трагическим шёпотом.

– И всё?

Как-то всё это подозрительно, но физиономия у парня серьёзная.

– И три раза плюнуть через левое плечо.

Я старательно повторяю про себя, закрываю глаза, чтобы лучше улеглось в голове: «…и три раза плюнуть…» И слышу тихое хихиканье…

Всё-таки он издевался надо мной!

– Рано тебе ещё, силёнок не хватит, – сообщает он отхохотавшись и отбив моё неумелое нападение.

Вечером Дэн снова разводит костёр .

– Я Шива! – заявляет он вдруг, нелепо подпрыгивая возле костра и изображая индийский танец.

– Ты не Шива, – хохоча возражаю я, – Шива умеет танцевать. А ты похож на пьяного шамана.

Но потом он становится непривычно серьёзным, будто собирается сделать предложение… Ну это так… шальная мысль мелькнула…

– Есть системы открытые и закрытые. Открытая система отдаёт, как Солнце, ничего не требуя взамен. Отдаёт всё, что необходимо для жизни, – неожиданно говорит он. – Закрытая система и отдаёт и принимает, как Земля-матушка. Принимает земля прах, отдаёт плодонесущей почвой.

Я слушаю, замерев.

– По такому же принципу разделяется мужское и женское начало. Мужчина, взращённый открытым, всю свою жизнь отдаёт своему Роду и женщине в том числе.

Женщина, которая выбрала любовь этого мужчины (понимаешь, важно очень, что женщина выбирает не просто мужчину, а его любовь) может отдать только чувство любви взамен, не более. Женщина выбирает любовь, ей носить его семя. Это её приоритет. Вся работа женщины, взращённой закрытой, состредоточена на детях – она отдаёт им себя. Таков уж удел мужчин.

– А ты отдавал кому-нибудь жизнь?

Дэн сильно растирает лицо ладонями. И продолжает уже глядя на меня:

– Мужчина творит жизнь, а женщина её воплощает…Во всём этом главным является Любовь… Как думаешь, что такое Любовь?

– Я думаю, это когда человек готов отдавать… силы, время, здоровье…

В зрачках Дэна пляшут всполохи огня. Его голос хрипнет и становится глубже:

– Мне думается, Любовь – это не забота, не уважение и не прочее. Это Основа, из которой произрастает всё, в том числе и забота, и уважение, и прочее…

Моё дыхание сбивается.

Дэн неожиданно отдаляется и спрашивает спокойным и деловым тоном:

– Есть и третий вид систем. Какой?

Я отвечаю первое, что приходит в голову:

– Система, которая только принимает?

– Верно. Паразитическая. Этим болен Демиург.

Но я встаю и ухожу спать. У меня испортилось настроение настолько, что я уже жалею, что оказалась в чудесном лесном мире рядом с этим рыцарем. Я хочу домой! К Зине! В маленькую квартирку, где старый парк, с рыжим котом и голубым волнистым попугаем!

Ночью я сопела и хлюпала носом. Дэн лежал на своей лежанке беззвучно, но, по-моему, всё равно не спал.

На следующий день мы молча позавтракали и потопали к озеру – тренироваться. Я снова стояла с палкой в руках. Молча и с остервенением. Вот так – колоть, вот так – рубить. А потом просто поводить рукой с палкой из стороны в сторону перед собой, чтобы почувстовать…Пот капал с подбородка и ручейком бежал по спине. Я старалась в движении «опираться» на живот. Ноги и руки потом. Колоть. Рубить. Колоть. Рубить. Солнце пекло макушку. И вдруг мне показалось, что это уже было, и солнце это палящее, и меч в руках… пока лёгкий учебный… Пространство вздрогнуло, по листве как будто пробежала рябь. Дэн тревожно вскинул голову.

Но наваждение прошло так же быстро как и возникло.

Выглянуло солнце, отразилось в водной глади озера.

– Ты всегда была упрямой, – неожиданно сказал Дэн. Оказывается, он внимательно наблюдал за моими попытками справиться с палкой.

Что-то мягко и неотвратимо толкнуло меня в грудь.

– Ты любишь меня, Дэн. Ты всегда меня любил. – Я говорила почти спокойным голосом совершенно незнакомые слова, словно сквозь меня наружу прорывалась незнакомка. – Но ты всегда кого-то спасал, – продолжала она. Или я?

– Я рыцарь, Ника, – тихо ответил Дэн.