Украденное счастье

Элиза тихо заплакала, надеясь, что к возвращению Джека слёзы высохнут на щеках. И уже то ли сквозь сон, то ли сквозь ещё дремоту она ощутила терпкий запах табака рядом с собой, на своих губах и жар мужского тела, согревший её.

Джек осторожно лёг рядом и обнял её. Близость девушки позволила ему забыться благодатным сном. Что же ждёт их завтра? Спокойствие или новая опасность?

Но он должен сделать так, чтобы Элиза была спокойна и счастлива рядом с ним!

Глава 16

К ужасу Элизы образ ухмыляющегося Жильбера преследовал её даже во сне, превращая его в кошмар. Не осознавая, что спит и видит всего лишь сон, Элиза завизжала от неподдельного ужаса и отвращения, когда Жильбер грубо выволок её из кареты под всеобщий громогласный смех. Элиза нервно огляделась, в тщетной надежде на защиту, но у всех окруживших её мужчин было отвратительное лицо её обидчика. Она сколько могла сопротивлялась его грубой силе, задыхаясь, тщетно пытаясь спихнуть с себя тяжёлое мужское тело. И кричала сквозь зажимавшую её рот ладонь, терпя насилие над собой.

Джек проснулся от её истошного крика, и в одно мгновение его лоб покрылся холодной испариной от охватившего его страха. Элиза выкрикивала его имя, звала на помощь и в то же время хлестала его, отбиваясь от его рук. И молодому мужчине не сразу удалось пробудить девушку от её кошмарного сна.

Но даже проснувшись, Элиза продолжала отбиваться от держащих её мужских рук.

– Милая, это я, успокойся. Ты узнаёшь меня? Узнаёшь мой голос?

В комнате царил утренний полумрак. Элиза постепенно приходила в себя. До её обоняния донёсся желанный мужской запах, руки почувствовали сильное мужское тело.

Джек повторял её имя, шептал ласковые слова. Элиза приникла к его груди, ощущая лёгкий запах пота и табака. Лёгкими быстрыми поцелуями она вдруг стала покрывать его грудь. И Джек застонал от пробуждающегося желания.

Ласки Элизы и её прикосновения пьянили его сильнее любого крепкого вина.

– Искусительница! – зашептал Джек с восторгом.

Элиза с тихим стоном приняла его тяжесть. Вздохнула, заскользила руками по его спине. Джек подставил ладони под её груди, невольно заметив их набухшую тяжесть, чуть дразня коснулся сосков. Девушка снова ответила ему лёгким вздохом. А спустя ещё мгновение Джек понял, что его успокоившаяся возлюбленная заснула от его ласк.

Но мужчина лишь усмехнулся и укрыл их обоих одеялом.

– Вы мне задолжали, госпожа графиня, – чуть слышно шепнул он.

Джек чуть коснулся поцелуем её волос и вскоре снова заснул.

***

Джек проснулся резко, не понимая причины пробуждения. Но тут же вспомнил, как можно приятно начать день.

Разбуженная его ласковыми прикосновениями Элиза потянулась, прогибаясь под ним. Но внезапно, резко оттолкнув его, соскочила с кровати. Джек увидел, как девушка согнулась над ночной вазой. Нахмурившись, он встал с постели.

– А я-то наивно полагал, что больше не вызываю в вас столь отвратительных чувств, – говорил он то ли с обидой, то ли с намёком.

Ослабевшая от тошноты Элиза похолодела и побледнела. А Джек продолжал.

– Скажите мне, мадам, скоро ли у вас должны начаться женские недомогания?

– Весьма скоро, мсье.

– А не беременны ли вы?

Элиза с ужасом смотрела на Джека. Уклониться от ответа представлялось ей мало возможным. Словно невидимая рука сдавила ей горло. Взор закрыла чёрная пелена, и девушка упала в обморок. Но если бы на этом её мучения и учинённый запрос могли закончиться! И очнувшись от осторожного, лёгкого прикосновения ладони к своему лицу, увидела перед собой всё такого же хмурого и настороженного Джека.

– Вас так испугал мой вопрос, мадам? – говорил он сдержанно и серьёзно.

Элиза промолчала, желая сохранить в тайне своё предположение, получившее только что новое подтверждение.

– Я задал вам вопрос, мадам, и жду на него ответ, – заявил он непреклонно.

– На который вопрос, мсье? – решилась уточнить Элиза, встречая его взгляд.

– Вы беременны?

– Да упаси бог! Конечно нет! – поспешно отвечала теперь Элиза.

– Тем лучше, – едва глядя на неё, сказал Джек, – здесь не место для этого.

Элиза закусила губу. Ей подумалось, что она получила ответ на мучивший её вопрос. Но услышанные слова были не теми, на которые он надеялась в своих наивных мечтах. Джек оделся, натянул сапоги и обернулся.

– Одевайтесь и спускайтесь вниз, – распорядился он. – Я жду вас к завтраку.

Элиза едва сдержала слёзы. Вопрос Джек испугал её до полусмерти. Но теперь она вдруг не могла понять, что на самом деле испугало её. То, что Джек скоро сможет наглядно убедиться в её беременности, или то, что эта беременность ему нежеланна?

Снова подступили слёзы. Но Элиза никак не могла позволить себе расплакаться именно сейчас. Мысли были полны обид и упрёков. Движения – резкими и нервными.

Поступки и слова Джека снова казались лживыми и непонятными. Он признаётся ей в любви, но не хочет изменить свою жизнь! Просит быть его женой, но не хочет ребёнка, которого они зачали, несомненно, в одну из тех осенних ночей?!

«Что ж, мсье – отчаянно думала Элиза. – Не желаете ребёнка? Вы его и не получите! Если у него по вашей милости не будет отца, я найду ему другого! Который будет любить его! И желать его появления на свет!»

И Элиза подумала, конечно же, об Андре, который снова стал средоточием всех её надежд, на чьё благородство ей придётся положиться. Надев полюбившееся бордовое бархатное платье и тщательно расчесав волосы, Элиза вышла из комнаты.

***

Джек мучительно размышлял над случившимся, окутывая себя облаками табачного дыма. Недомогания Элизы казались ему теперь вполне объяснимыми, причём не болезнью, а другими вполне естественными причинами. То, что Элиза отрицала только что свою беременность, не казалось ему странным или лживым. Он понял бы и её неведение, и её нежелание признать правду. Испуг на её лице, да и обморок, какими бы причинами ни был вызван, говорили сами за себя. И он прекрасно понимал страх Элизы.

Подобное обстоятельство значительно осложняло ситуацию и их положение. Но Джек скорее подставил бы шею под топор или сунул бы голову в петлю, чем отрёкся бы от ребёнка, которого носит под сердцем Элиза. Джек улыбнулся, но со стороны его улыбка казалась странной и едва ли не зловещей. Андре с лёгким непониманием смотрел на атамана, спустившегося мрачным и не проронившим ни слова.

Казалось, до его слуха не долетают голоса галдевших за столом мужчин. На вопрос Жана, ждать ли к завтраку госпожу Элизу, Джек кивнул то ли осмысленно, то ли машинально. Андре, поглядывая на лестницу, стал прислушиваться к скрипу ступенек. Молодой мужчина льстил себе надеждой, что первым заметит появление Элизы. Но к собственной досаде ошибся, и в случившемся обвинил себя.

Бледная от слабости и страха Элиза шагала так медленно и осторожно, что половицы и ступени едва ли скрипнули под её ножками. От доносившихся запахов её слегка мутило. Чувство голода давало о себе знать той же непонятной тошнотой и головокружением, которое и заставляло Элизу двигаться так медленно.

Страх, что она оступится, упадёт и навредит ребёнку, сковывал движения. Девушка остановилась на последней ступеньке. Она встретилась взглядом с Андре и, сомневаясь, что он услышит её голос в этом шуме, протянула ему руку. Брийон поднялся, чтобы подойти к девушке. Но на полпути его остановил пьяный возглас одного из мужчин.

– А, вот она! Атаманская шлюха! Она тебе ещё не надоела, Лаффонт? Может, пора уже и поделиться? Говорят, уже не один ты её мнёшь? Ну что, Брийон, какова на вкус госпожа графиня? Стоит того, чтобы схлопотать потом пулю в лоб?

Не размениваясь на слова, Андре развернулся и со всего размаха вдарил кулаком в лицо нахалу. Гийом рухнул на пол, но стал подниматься, вынул нож из-за голенища сапога. Брийон пару раз увернулся от длинного широкого лезвия, а потом вышиб нож из его руки и ударом колена в живот свалил Гийома снова на дощатый пол.

Элиза, оскорблённая услышанным, ошеломлённая произошедшим у неё на глазах, не сразу осознала, что Джек оказался рядом и прикасается к ней.

– Простите, сударыня, что вам пришлось это выслушать, – тяжело дыша, выговорил Андре.

– Вы закончили, господа? – осведомился Джек.

Брийон чуть склонил голову.

– Здесь до сих пор не все уяснили мои слова, – заговорил Джек. – И даже вчерашнее не впрок! Для тех, кто любит испытывать моё терпение, я всё же повторю. Тот, кто не подчиняется моим приказам, может убираться на все четыре стороны. И я буду решать, уйдёт ли он отсюда с тем, что успел нажить, или же с пулей в голове.

Джек умолк ненадолго.

– А теперь прошу всех выслушать самое главное, – заявил он. – Мсье де Брийон, благодарю вас, что вступились за честь моей супруги! Да, вы не ослышались! Скажите, мадам, просил ли я вашей руки?

– Да, мсье, вы делали мне подобное предложение, – подтвердила Элиза, говоря истинную правду и благодарная Джеку за то, что ей не приходится лгать.

– И что вы ответили?

Элиза посмотрела на Джека, догадываясь, какие слова она должна повторить.

– Я ответила согласием.

– А дарил ли я вам кольцо в знак моих намерений и в подтверждение всего? – продолжал он.

– О, да, мсье. Вот кольцо, – чуть приподняла она руку.

– Благодарю вас, мадам Лаффонт! – закончил Джек, почти победоносно демонстрируя сверкнувший в окружении изумрудов бриллиант.

– Так что же ты молчал, Джек! – возопил Пьер. – Это же нужно отпраздновать! За здоровье мадам! – тут же провозгласил он тост, который охотно подхватили остальные.

– Останешься здесь со мной? – спросил Джек.

Элиза взглянула на него, окунувшись в глубину потемневших карих глаз. Потом взгляд её скользнул по его губам, впадинке горла, воротнику рубашки, и Элиза отвела взгляд.

– С тобой останусь, а здесь оставаться не хочу, – ответила она. – Позволь мне уйти. Пусть мсье де Брийон проводит меня наверх.

Джек повернул к себе её лицо, дождался ответного взгляда.

– Разумно, – согласился он. – Ступайте. Жан принесёт наверх хлеба и ветчины.

Элиза охотно закивала. Ей следовало поесть не только ради себя.

– Андре, проследи, чтобы мадам Элиза съела свой завтрак. И оставайся с ней столько времени, сколько она пожелает. А вы, надеюсь, будете благоразумны и ляжете отдохнуть. Не думайте, будто я не заметил, что вы бледны и едва держитесь на ногах, – шептал он.

– Охотно последую вашему совету, – откликнулась девушка.

– А мсье Андре и за этим проследит, – выразительно произнёс атаман.

Тот лишь кивнул в понимание и подтверждение. А Элиза не сразу поняла, что получила возможность побыть наедине с Андре, не выискивая повод и не вызывая подозрений Джека. У неё удивительным образом нашлись силы идти самой, но переступив порог спальни, девушка едва не рухнула на постель без сил.

А в следующее мгновение она разрыдалась. Андре протянул руку, но коснуться не посмел. Он помнил, насколько сводит его с ума близость девушки.

– Не плачьте! Не стоит, – попытался он утешить её, полагая, что её расстроили слова пьяного Гийома.

– Он не хочет ребёнка! – всхлипнула Элиза.

– Не хочет ребёнка? – переспросил Андре, размышляя над её словами. – Он женился на вас, но не желает ребёнка? – не верил он.

– Мы не женаты, Андре. Джек солгал. Но всё остальное, – указала Элиза на кольцо, – чистая правда. Джек сделал предложение, и я приняла его. Но сегодня утром…

Элиза пересказала содержание разговора с Джеком. Андре внимательно слушал.

– Может, вы неверно поняли его слова? – ответил молодой мужчина, морщась от наивности собственного предположения.

Судя по задумчивости Элизы, тщетность и наивность этой надежды терзала и её.

– Он сказал, что если я не беременна, то тем лучше. Как это ещё понимать?

Андре лишь вздохнул, медленно и задумчиво.

– А как обстоят дела с моей просьбой? – тихо спросила Элиза. – С той самой просьбой, – выразительно уточнила она.

– Я накопил немало денег, – зашептал Андре. – Их хватит на дорогу, ночлег и еду с избытком.

Андре вовремя умолк, а за дверью послышался голос Жана. С разрешения Элизы паренёк вошёл, принеся на подносе завтрак.

– Это глупый Гийом вас до слёз обидел, мадмуазель? Ох, мадам! – спохватился он и заулыбался. – Я так рад, что не пересказать!

– Спасибо, Жан, ступай, – улыбнулась она пареньку в ответ.

Жан насупился, как обиженный малыш.

– Сердитесь, коли угодно, но мсье Джек обязательно спросит, а вы и кусочка не съели.

Элиза улыбнулась с доброй усмешкой и потянулась за ломтиком ветчины на хлебе. Жан тут же уселся на полу, восторженно глядя на девушку.

– А как вы с Джеком поженились, а?

Элиза поперхнулась и закашлялась до того сильно, что испугался даже Андре.

– Воды! Живо! – скомандовал он.

Жана как ветром сдуло. А Элиза всё же откашлялась, отдышалась, вытерла слёзы. Но не успела она опомниться и хоть взглядом или словом обменяться с Андре, как вернулся запыхавшийся Жан с кружкой воды. Элиза охотно сделала пару глотков.

– Так когда вы успели пожениться, а? – не отступился простодушный Жан.

– Ну, помнишь, – проговорила медленно она, – мы с Джеком уезжали на прогулку в самый первый раз? А прогулку на мой день рождения? Ну, вот тогда, – попыталась она улыбнуться, чтобы Жан поверил.

– Просто так, без платья, без фаты?

Элиза напряглась, а Брийон попытался прийти ей на помощь.

– Жан, послушай…

– Когда любишь, всё остальное неважно, – выговорила Элиза, удивив даже Андре.

– Джек любит вас так, что не сомневайтесь! – засиял парнишка.

– Жан, ступай-ка, – поспешил вмешаться Андре, – госпожа должна отдохнуть.

– Вы уж отдыхайте, мадам Элиза! – пожелал Жан.

Элиза и Андре долго молчали, прежде чем вернуться к прерванному разговору.

– Вы действительно решились бежать? – хотелось уточнить молодому мужчине.

– Я не хочу дожидаться того дня, когда Джек отнимет у меня ребёнка, – зашептала она. – Или хуже того – заставит избавиться от него ещё до рождения, – договорила она с беспокойством.

– Джек никогда так не поступит, – заверил её Андре.

– Откуда вам это известно? – не веря ему, печально спрашивала она.

– Он любит вас больше жизни!

– Но не настолько, чтобы обрадоваться ребёнку? Чтобы изменить эту жизнь ради меня?

– Позвольте мне поговорить с ним! Всё это, скорее всего, досадное недоразумение! Поверьте! Я до конца жизни возненавижу себя, если по моей вине вы будете несчастны!

– Хорошо. Я полагаюсь на вас, мсье. И уверяю вас, вы никогда не станете причиной моих несчастий.

Элиза подумала, что ничем не рискует, если этот разговор состоится. Ей больше некому было довериться.

***

Джек осушил очередной стакан вина и с грохотом опустил его на стол. Напиваться он, конечно же, не собирался, но повод требовал выпить вместе со всеми.

Андре возник рядом как-то внезапно. И Джек, пошатываясь, зашагал к нему.

– Она уснула? – тут же спросил Джек.

– Не имею ни малейшего понятия, – нарочно ответил Андре.

– Я же просил тебя!

– Мне следовало смотреть, как она раздевается? Или помочь ей раздеться? Я могу и вернуться, – зашептал он ему на ухо.

Расчёт оказался верен. Слова Андре вывели Джека из себя. Но было совершенно непонятно, кто же кого выволок из дома на мороз.

– Какого чёрта ты мелешь языком?

– Меня тошнит от твоего вранья!

– А тебе не хватает ума понять, что ложь сейчас лучше, чем правда?

– Этим олухам ты можешь врать сколько угодно! Но обманывать Элизу не смей!

Отрезвевший Джек прищурился.

– Может, хотя бы намекнёте, что разумеет ваша милость? Я не лгал ей!

– Ты хоть понимаешь, что у происходящего могут быть последствия?

– Какие ещё к чёрту последствия?! Плевал я на них! – не понимал его атаман.

– Но есть то, что невозможно игнорировать!

– Значит, от таких последствий следует избавляться! Или первый день живёте на свете, мсье маркиз?

Атаман говорил то, что думал. Вот только мысли его были не только об Элизе.

– И как же ты намерен разобраться с этими последствиями? – спрашивал Андре.

– Я что-нибудь придумаю, – прищурился Джек, растягивая губы в усмешке.

– Не сомневаюсь.

Андре показалось, что он услышал то, что хотел знать. Сказать больше он не решался, опасаясь неосторожным словом проговориться о беременности Элизы.

Но Андре ошибался, думая, что верно истолковал слова Джека.

***

Элиза чувствовала себя покинутой и одинокой в большой постели, которую она привыкла делить с любимым мужчиной. Накинув шаль, Элиза забралась в кресло, стоящее всё так же близко к камину. Она надеялась заснуть, откинувшись на спинку кресла с изогнутыми боковыми крыльями. Но мысли о ребёнке вновь заставляли её тревожиться о будущем. Если бы не её любовь к Джеку, если бы её жизнь здесь была адом, и ей удалось бы бежать, тогда она сочла бы счастьем укрыться за стенами монастыря, чтобы замолить свой грех. Или даже осмелилась бы вернуться к отцу и вновь смириться с любым его решением. Но она носит под сердцем ребёнка, с которым никому не позволит себя разлучить. И значит, она не может ни уйти в монастырь, ни вернуться к отцу.

И если ради того, чтобы родить ребёнка и вырастить его в безопасности, с любовью и заботой, ей придётся обречь себя на разлуку с любимым, то она найдёт в себе силы решиться на это. Даже мысль о расставании с Джеком причиняли боль, от которой хотелось кричать. Элиза застонала, не в силах не думать о Джеке и ребёнке.

Есть ли хоть малейшая надежда на то, что известие о её беременности обрадует Джека? И как ей снова поговорить с Андре наедине? Пригревшейся, разомлевшей Элизе не хотелось никуда идти. Закрыв глаза и сложив ладони, она тихо молилась Пресвятой Деве. Если Андре сможет сообщить ей лишь дурные вести, она не хочет знать об этом сегодня! Хоть ещё один вечер сладких грёз! Хоть ещё одна ночь рядом с любимым мужчиной! И она ни о чём не пожалеет! Никогда, даже до скончания дней!

Шаги за дверью пробудили девушку от грёз. Но уже очень давно она научилась узнавать эти шаги. Джек вошёл тихо, постоял у порога, прикрывая дверь.

Усмехнулся, не увидев девушку в постели. Опустился на пол у ног девушки.

– Я полагал, вы будете лежать в постели и спать, – негромко проговорил он слегка разочарованно, но без малейшего упрёка.

Элиза приоткрыла глаза, истомно взглянула на Джека. Чуть вздохнула, сладко застонала от прикосновения его ладоней к своей ножке.

– Я ждала тебя, – даже не слукавила она.

Джек скользнул руками вверх по её ножке, обтянутой чулком из тонкой шерсти.

– Вот как? И зачем же? – игриво спрашивал он, посматривая на неё.

Подол её платья взлетел вверх, обнажив для мужского взора обе стройные ножки, и Элиза чуть вскрикнула в предвкушении.

– Мне холодно одной без тебя, – снова призналась девушка, вздрагивая от прикосновения его ладоней, поглаживающих её бёдра.

– А сейчас? – коварно спрашивал Джек, стягивая с неё чулки.

Элиза не знала, что ответить. Его пальцы обхватили её лодыжки, вновь скользнули выше. Джек поцеловал её колено, чуть потёрся щекой, привычно щекоча щетиной нежную гладкую кожу. Элиза снова застонала от сладостной боли желания.

Её пальцы судорожно сжали подлокотник кресла и мужское плечо. Джек оказался вполне доволен таким чувствительным откликом на его ласки.

Стоя на коленях меж разведённых девичьих бёдер, Джек замер, обвивая руками её талию, привлекая её к себе в резком, отчаянном порыве.

Но объятья ослабли, Джек зарылся лицом в складки её юбки со странным стоном, в котором Элизе слышалась знакомая боль сожаления. Она с нежностью коснулась его длинных, слегка спутанных волос. Джек молчал, и Элизе стало неспокойно.

– Что случилось? Ты пугаешь меня, Джек, – прошептала она.

– Ты когда-нибудь простишь меня? – смотрел он на неё безнадёжно и тоскливо.

– За что же именно? – хотелось сразу ей уточнить, губы дрогнули в грустной и прощающей улыбке.

– За нашу встречу, нашу первую ночь, за всё, – прошептал он.

– И за то, что угрожали мне? Отдали бы меня вашим мужланам? – с незабытой болью и обидой спросила девушка.

Взгляд мужчины заледенел, но в нём была та же боль и вина за заслуженный упрёк. Его губы скривились в горькой, почти жестокой усмешке.

– Я бы убил любого, кто посмел бы приблизиться к тебе, – заговорил он. – Застрелил бы, зарезал, задушил, загрыз бы, но не позволил никому другому тебя коснуться! Ты была нужна мне! И я любой ценой хотел заполучить тебя! Я полюбил тебя, девочка моя, мой ангел, с первого мгновения, с первого взгляда.

Элиза тихо вздохнула. Признание Джека взволновали её, как и просьба о прощении. Она боялась сказать хоть слово и прошептала только его имя.

И всё же слова нашлись.

– Я люблю тебя, – прошептала она уже сквозь слёзы, неудержимые, обжигающие.

Она представляла, какую боль может причинять осознание собственной вины. Было бы неправдой сказать, что она никогда его не винила.

– Я простила тебя давно.

И это было правдой. И просьбой, в которой он не мог ей отказать, потому что и сам жаждал её. И Элизе казалось, что ещё никогда он не был так нежен, ласков и осторожен, так нетороплив, но щедр на ласки. И Джек был счастлив, видя её наслаждение и восторг.

***

Утро для Джека озарилось улыбкой на губах Элизы. Проснувшись, девушка поведала молодому мужчине столь приятный сон, что Джек, довольно усмехаясь, воплотил её сновидение в явь к новому удовольствию Элизы. И уговорил разомлевшую девушку поспать ещё немного. Элиза охотно согласилась, нежась в согретой их страстью постели.

– Пришли ко мне Андре, когда будет готов завтрак, – пробормотала девушка.

– Вам так нужны услуги горничной? – ледяным голосом поинтересовался атаман.

Элиза приподнялась, теряя желание спать.

– Я просто хочу позавтракать вместе с тобой, – словно окунулась она в ледяную воду. – Если вы считаете, что мсье де Брийон не в состоянии справиться со столь деликатным поручением, присылайте того, кого сочтёте достойным войти в нашу спальную в ваше отсутствие, – дерзко и обижено заявила она, с некоторых пор уяснив, что с Джеком порой лучше дерзить и спорить, чем оправдываться, особенно когда не считала себя виноватой.

Иногда, как и сейчас, она оказывалась почти права.

– Как пожелаете, мадам графиня, – усмехнулся Джек. – Буду ждать вас внизу.

Элиза досадливо вздохнула, когда Джек ушёл. Она не торопилась вставать и одеваться. Она лежала и прислушивалась к своим ощущениям.

Тошнота чудесным образом больше не мучила. Даже головокружения не было. Но такое выздоровление вдруг испугало не до конца сведущую в подобном деле Элизу.

Чувствуя пробуждающийся аппетит, девушка стала одеваться, не давая волю непонятным слезам. И не веря, что Джек исполнит её просьбу, она вздрогнула от стука в дверь. Поздоровавшись и извинившись, Андре тут же осведомился о здоровье девушки.

– Хорошо, благодарю вас, – отозвалась она.

– Тогда что же вас беспокоит? – заметил он.

– Именно это и беспокоит, – ответила девушка и поспешила спросить в свою очередь. – Вы говорили с ним? Что он сказал?

Андре вздохнул, чуть опустил голову, потом всё же нашёл силы взглянуть на девушку.

– Боюсь, я не услышал ничего, что могло бы вас утешить. Я могу ошибаться! Но будучи связан молчанием, я не мог спросить напрямую.

Андре беспомощно развёл руками, сжал кулаки и едва не рухнул на колени от чувства вины перед девушкой.

– Вы не отступитесь от попытки увезти меня отсюда? – прошептала девушка.

– Лишь бы во благо вам, – тихо ответил он.

Элиза кивнула. Тщательней расчесала волосы. И в сопровождении Андре спустилась вниз. При виде Джека, такого серьёзного, задумчивого, сердце её взволнованно встрепенулось. Она любила его несмотря ни на что. И хотя не время было думать о побеге, Элиза и без сговора с Андре понимала, что сбежать им удастся только в отсутствие Джека. А значит нужно дождаться, пока он покинет форт, или придумать для этого повод. Ну а пока же она не станет терять ни одного мгновения, чтобы скорее оказаться в объятьях любимого. Джек поманил Элизу и та села рядом, а потом и к нему на колени.

– В добром ли вы здравии, мадам? – церемонно и заботливо поинтересовался он.

– Думаю, да, мсье.

– Вас больше не тошнит, как вчера?

– Разве что от этих немытых физиономий.

– О, да, вы вполне в добром здравии, – усмехнулся её словам Джек.

– Я хочу на свежий воздух.

– Я попрошу Брийона.

– Я хочу побыть с тобой, Джек, – объяснила свою просьбу девушка.

– Звучит заманчиво, – вгляделся в её глаза молодой мужчина. – Ну, так уговорите меня, – предложил он. – У вас это весьма неплохо получается временами, – улыбался он, глядя на её губы.

Элизу уже давно не смущало присутствие других мужчин вокруг. Предложение Джека было искушением, которому было так приятно уступить.

Губы Джека были горькими от табака, но поцелуй был всё же сладок им обоим.

– Я сегодня несговорчив, – зашептал ей в губы Джек. – Может, попробуете ещё раз?

– Я уже передумала, – коварно улыбалась Элиза, соблазнительно облизнув и закусив губу. – Я хочу кататься завтра на Маркизе. А прямо сейчас я хочу обратно наверх вместе с тобой!

Джек выгнул бровь, скользнул взглядом по соблазнительным губам, ложбинке грудей в вырезе декольте.

– Возможно, я смогу исполнить ваши желания, – решительно обхватил её Джек.

– Уж постарайтесь! – вызывающе вскинула подбородок Элиза. – Иначе я потребую от вас компенсацию.

– Ничего! – самоуверенно заявил он. – Я и с этим разберусь.

Элиза довольно засмеялась, ухватываясь за шею мужчины.

И Джек, подхватив девушку на руки, зашагал вверх по лестнице.

***

Джек осторожно опустил Элизу на постель, склонился над ней, дразня своими едва ощутимыми прикосновениями.

– Так зачем вы заманили меня наверх? – шептал Джек, водя кончиками пальцев по округлой выпуклости её груди.

– А вы не догадываетесь? – улыбалась ему Элиза, прогибаясь и подставляя шею.

Джек изобразил серьёзную задумчивость.

– Обычно я очень догадлив, – растянул он губы. – И сколько же у меня попыток?

– Сколько будет угодно, – великодушно заявила Элиза, тая от его ласк.

– Как щедро. Мне везёт, – шептал Джек, расстёгивая её корсаж. – Ну как, верна моя первая догадка?

– Вполне, – охотно подтвердила Элиза.

– И всё это только ради разрешения на прогулку? – внезапно погрустнел Джек, приподнимаясь.

– А разве плох этот повод? – насторожилась Элиза, не понимая Джека.

– Для поездок верхом вы недостаточно здоровы, мадам, – твёрдо заявил он. – Это будет нечестно.

– Если я и нездорова, то по вашей вине, – возразила ему Элиза. – И не вам говорить о честности! – запальчиво возмутилась она.

– О, да, не мне. Желаете мне что-нибудь рассказать? – пытливо смотрел на неё Джек.

– Да! Мне опостылел этот дом! Я хочу убраться отсюда, и вам это известно! – снова выпалила Элиза и испугалась назревающей реакции Джека.

– Да, вы уже изволили это говорить, – хмуро подтвердил Джек. – Что же ещё?

– Я люблю тебя, – почти дрожа, выговорила Элиза, взглядывая на него.

– Весьма рад снова слышать это, – прошептал Джек с возвращающейся нежностью.

– А ещё я хочу чаю! – заявила Элиза с внезапным озорством и смелостью. – С ромашкой, липой, медуницей и мятой!

– Только и всего? Попросим Жана, и он заварит вам этот чай, – усмехнулся он, воспринимая просьбу Элизы, как нечто должное, какой бы капризной она ни казалась.

– Из чего? В кладовой из трав – только пучок сухой петрушки остался. А из лекарств только вино! – возмутилась Элиза.

Джек захохотал, восхищаясь ею.

– Завтра же у тебя будет всё, что захочешь, любовь моя.

– А тебя я хочу сегодня! Сейчас! – дерзко и взволнованно потребовала она.

И Джек постарался сделать так, чтобы Элиза не пожалела о своём желании.

***

Довольная, утомлённая Элиза задремала, а Джек спустился вниз, раскурил сигару. Жан с сожалением подтвердил, что нет даже листочка мяты, чтобы заварить ароматный чай для мадам Элизы. А мужчины охотно поддержали предложение Джека посетить завтра трактир мэтра Клода. Андре рассудил, что эта вылазка должна помочь ему в осуществлении побега. Только как же теперь предупредить Элизу? Ведь они и словом не обмолвились об этом. Что, если в следующий раз они не скоро отправятся на промысел?

Андре крепко задумался и не сразу услышал, что к нему обращаются с вопросом.

– Ты едешь с нами, Брийон? Или уже мечтаешь о дочке трактирщика?

– Да, – кивнул Андре.

Мужчины весело и добродушно засмеялись. И продолжали подшучивать над задумчивым и молчаливым Андре, не слышавшим их.

Обдумывавший планы побега Андре удивился бы, узнав, что Джек размышляет почти о том же. И хотя виновница всего этого в эти минуты спала, кошмары вновь терзали её сознание, лишая её покоя даже во сне.

***

– Тебе снова снились кошмары? – спросил её наутро Джек. – Ты кричала ночью.

– Должно быть, мне снился он, – вздрагивая, ответила девушка. – В тот раз мне приснилось, как он проник в комнату и сделал со мной всё то, что хотел.

Джек в бессилье сжал кулаки, понимая, о ком идёт речь. Со стоном выдохнул и в отчаянье стиснул Элизу в объятьях. Он отомстил за обиду, нанесённую девушке Жильбером, но мерзавец и из преисподней является ей и мучает.

– Это сон. Всего лишь сон, – как заклинание повторил он в утешение им обоим.

– Ты едешь со всеми?

– Ты же просила чай с мятой, – улыбался Джек, заглядывая в её глаза.

– А ещё с ромашкой, липой и медуницей, – добавила Элиза. – А ещё лучше настойку от кошмаров, – сказала она без особой надежды.

– Я спрошу у мадам Жюстины, есть ли у неё подобный рецепт.

– Правда? – удивилась Элиза, не поверившая, что Джек серьёзно отнёсся к её словам.

– Истинная. Я предпочитаю спокойно спать по ночам, а не выслушивать ваши крики.

Элиза стукнула его ладошкой по плечу.

– Вот как? И кто же эта мадам Жюстина?! – спохватилась девушка.

Джек захохотал и жадно привлёк к себе приревновавшую Элизу. И напомнил ей, что речь шла о почтенной супруге хозяина трактира «Пегий пони», в который они собираются заехать.

– Спросите у мсье Брийона, если не верите, – пожал плечами Джек.

– Я верю, – поспешила ответить девушка.

Но Джек и не сердился. Коснувшись ладонью её щеки, он долго всматривался в пасмурные серые глаза девушки.

– Я вижу, вы прекрасно себя чувствуете.

– Да, – подтвердила его слова девушка.

– Тем лучше. Вы самое дорогое, что есть у меня в жизни. Надеюсь по возвращении застать вас в таком же добром здравии. Позаботьтесь об этом, – негромко и серьёзно сказал он.

Не дождавшись ответа, Джек зашагал к двери. Элиза опомнилась.

– Береги себя! И возвращайся, Джек.

– Как пожелаете, мадам! – раскланялся молодой мужчина и долго целовал на прощание кинувшуюся в его объятья девушку.

***

Элиза растерялась, увидев, что Андре уезжает вместе со всеми. Входило ли это в его планы? Или это Джек заставил его? Как бы то ни было, ей следует позаботиться о том, чтобы быть готовой к побегу. Элиза справедливо рассудила, что всё самое важное и необходимое вполне уместится в саквояже. Девушка принялась перебирать свои вещи, и первым делом положила на дно саквояжа шкатулку с драгоценностями. А всё остальное было уже неважно. Она будет готова бежать в любой момент, но будет молиться о том, чтобы это оказалось ненужным и напрасным. Разве что Джек увезёт её отсюда? О, ей придётся набраться смелости и снова поговорить с ним об этом! Или хотя бы попытаться поговорить. Побег всё ещё казался призрачным и неосуществимым. Но боль от разлуки с Джеком уже сейчас терзала сердце девушки. И Элиза чувствовала себя несчастной.