– Что ещё он сделал для тебя, что ты так благодарна ему? – допытывался Джек, вспоминая её взгляд, устремлённый на Андре, и мокрые после купания волосы. – Смотри мне в глаза! Слышишь!

Элиза молчала, не желая оправдываться, но внезапная догадка поразила её. Неужели Джек ревнует? Она ошеломлённо посмотрела на него.

Джек изменился в лице. Перегнувшись через подлокотник, он схватил девушку за руку и рванул к себе. Потерявшая равновесие Элиза снова оказалась в объятиях Джека.

Его руки вцепились в её плечи и с неистовой силой грубо рванули рукава платья. Ткань затрещала, предательски обнажая для жадного мужского взора девичью грудь.

Элиза в одно мгновение поняла, что Джек намерен взять её снова даже ценой настоящего насилия. Он обхватил руками её талию, притягивая к себе.

Элиза же обхватила руками его лицо. Она решилась на уловку.

– Джек! – прошептала она сладко. – Джек!

Он взволнованно замер, не отводя взгляда от губ, произнёсших его имя. Её ладони заскользили вниз. По его шее, его торсу и животу. Святые небеса! Она сводила его с ума!

В глазах Джека разгорался победный огонь, но губы Элизы озарила странная улыбка. Лёгкий металлический звон – и Элиза вырвалась из ослабшей мужской хватки. Улыбка на её губах сменилась гримасой ненавидящей злости. Джек внезапно расхохотался. Он продолжал пожирать глазами Элизу, сжимавшую в руках его дамасский кинжал. Как же она была прекрасна! Всё ещё испуганная и такая смелая!

Золотистые пушистые волосы прикрыли обнажённую грудь, губы были твёрдо сжаты, подбородок гордо вздёрнут вверх. А глаза! В них словно сквозь весеннюю листву сияло солнце! Джек шагнул вперёд.

– Не смей приближаться ко мне! – потребовала она с яростной злостью. – Не смей! – оскорблённая его смехом повторила Элиза, досадуя, что отступила в страхе. – Или я убью тебя! – заявила она твёрдо.

Элиза держала в вытянутых руках тонкий клинок и чувствовала себя как никогда сильной. Бледная и решительная она стояла посреди комнаты.

Гордая тем, что одержала верх над пленившим её мужчиной, она ещё не успела подумать о том, как поступит в следующую минуту.

Лишь поневоле смотрела на Джека, заставляя себя не дрожать и не отступать.

– Обожаю этот огонь в твоих глазах! Ну же! – поддразнил он, усмехаясь. – Позволь я помогу тебе!

Джек рванул ворот сорочки, стянул и отбросил её на пол.

– Не подходи! – предупредила Элиза.

– Или ты убьёшь меня? – снова усмехнулся Джек. – Это ведь так легко – убить безоружного!

– Ты будешь гореть в аду!

– И буду ждать тебя там! Неужели вы думаете, мадмуазель, что я боюсь смерти?

Джек раскинул руки крестом и шагнул ближе.

– Может ли такой человек, как я, за голову которого обещано вознаграждение, бояться смерти? – продолжал он говорить.

Ему хотелось сжать её в объятьях, даже если в его груди будет торчать его же собственный кинжал. Молодому мужчине снова как воздуха не хватало её поцелуев.

Джек сделал ещё шаг и остриё кинжала, направленное в сердце, коснулось его кожи. Руки Элизы предательски задрожали, а из-под кончика кинжала выступила кровь. Джек равнодушно посмотрел на тонкий закалённый клинок.

– Я буду счастлив умереть от твоей руки, моя драгоценная Элиза! – взглянул он девушке в глаза, высматривая в них своё отражение. – Смелее же, моя дорогая! Что же ты медлишь! Отомсти подлому разбойнику за все причинённые тебе страдания! – со смешанной с издёвкой болью произнёс он.

Элиза смотрела на Джека, смотрела ему в глаза. Куда девалась усмешка с его губ? Откуда эта боль во взгляде, эта безысходность в его глазах?

Элиза почувствовала себя в ловушке. Сил исполнить угрозу у неё не оказывалось, а напряжённо вытянутые руки предательски сгибались, подпуская Джека ещё ближе.

«Неужели ему всё равно? – не верила она. – Или он настолько уверен, что я этого не сделаю? И прав в этом, будь он проклят! Что же он со мной сделал?!»

От её ненависти и злости уже не осталось и следа. Всё таяло от жгучего чёрного мужского взгляда. Трепетно бьющееся сердце девушки начало замирать от неясного томящего чувства. От подступавших слёз стало больно.

Джек обхватил её запястья, и Элиза покорно выронила кинжал. Слёзы ознаменовали его окончательную победу. Джек обнял обессилевшую Элизу, опустился вместе с ней на пол. Она посмотрела на Джека, и по её щекам потекли слёзы от беспомощности.

Но в глазах Джека не было торжества. Лишь нежность. Такая безмерная нежность, что не нашлось бы слов, чтобы выразить её.

– Прости меня, – зашептал он, гладя её мягкие волосы. – Прости! Не плачь! Не плачь, моя девочка! Я люблю тебя. Я так тебя люблю…

Элиза тихо плакала в его объятьях, долго не могла успокоиться. Джек терпеливо ждал, медленно и ласково гладя её по волосам. И заставлял себя забыть о том, что чувствует её обнажённую грудь. Элиза наконец посмотрела на Джека, ища в его взгляде подтверждение его слов. Джек склонился к её губам.

Сердце Элизы встрепенулось. Жар волной окатил всё тело. Где-то внутри кольнула странная боль, заставившая Элизу изумлённо простонать. Она судорожно вцепилась в Джека, чувствуя, как закружилась от поцелуя голова, снова мутится разум.

Девушка не почувствовала, как оказалась на полу, со странной спокойной покорностью смотрела на Джека. В его руках оказался кинжал, и Элиза, словно жертвенный агнец повернула голову набок, подставляя шею. Но Джек всего лишь перерезал пояс её платья, не желая возиться с ним. Элиза слабо вскрикнула, не в силах помешать Джеку срывать с неё одежду. Подхваченная сильными руками, Элиза нежно приникла к покорившему её мужчине. Забылась, отвечая на его поцелуй. Джек потерял голову от её невинных и робких ответных поцелуев.

Лёгкая боль отрезвила Элизу, но из объятий Джека ей снова было уже не вырваться. И всё же она рванулась в отчаянной попытке бороться то ли с Джеком, то ли с самой собой. Но он всё понял. И Элиза купалась в его ласках, исступлённо цепляясь в его плечи, судорожно вздрагивая от сладкого томления. Он врывался в неё, как клинок в ножны, и ликовал, видя и чувствуя, что его золотоволосый ангел возносится в рай.

Глава 6

Элиза проснулась от лёгкого ощущения холода. Она зябко повела обнажившимися плечами, открыла глаза и приподняла голову.

Сквозь закрытые ставни уже струился лёгкий свет. Но необходимости вставать с постели никакой не было. И Элиза, тихонько вздохнув, попробовала осторожно потянуться. Было очень сложно не почувствовать присутствие мужчины рядом с собой, и Элиза стиснула зубы, подавляя рвущийся стон.

Джек безмятежно спал, повернув к ней своё лицо. Но что-то необъяснимое, трагическое было в выражении его молодого лица, в едва заметно залёгшей складке между широких тёмных бровей, словно ему снился тревожный сон. Элиза осторожно приподнялась на локте, чтобы не скинуть покоившуюся на её пояснице мужскую ладонь.

Прикосновение было таким горячим, что, казалось, должно будет оставить отпечаток на её коже, словно клеймо. Девушка не осознавала, какое именно чувство влекло её любоваться этим мужчиной. Ни о страхе, ни о ненависти не могло быть и речи.

Элиза затаила дыхание, склоняясь над мужчиной. Длинная прядь густых чёрных волос упала на лицо спящего Джека. Девушка разглядывала тонкие, правильные черты его лица, едва сдерживая желание провести кончиками пальцев по его впалой, щетинистой щеке или по чёткому изгибу целовавших её губ.

Элизу бросило в жар от воспоминаний. Ей бы следовало сгорать от стыда, но теперь сильнее и ярче вспыхнули чувства, испытанные от его ласк и близости с ним.

Она погибла! Окончательно погрязла в грехе! Или же у неё не было никакого шанса устоять перед яркой красотой этого мужчины и его дьявольским очарованием?

Нет, прав Андре! Джек не простолюдин. И тогда остаётся лишь гадать, какие несчастья заставили его встать на путь разбоя и грабежа.

После рассказа Андре девушке захотелось верить, что Джек тоже всего лишь жертва суровой судьбы, вынужденный приспосабливаться к новой жизни любой ценой.

Элизе вдруг стало безумно жаль его. От нахлынувшей нежности затрепетало сердце. Неужели она несправедлива к нему? Но как он поступил с ней!

Она закрыла лицо ладонью. Она сошла с ума, околдованная карим взглядом лесного разбойника! Вчера она хотела убить этого человека, погубившего её честь, а сегодня пытается понять его!

«Пресвятая Дева! Прости меня, грешницу! Я вторую ночь сплю в объятьях этого мужчины! Почему я ещё не умерла от стыда и раскаяния? Если бы отец знал, если бы видел сейчас, он бы убил меня собственными руками, проклял и отрёкся!»

Мысли об отце заставили сердце девушки сжаться в ледяных когтях страха. Она резко села, скинув с себя руку Джека, и тут же испугавшись, что разбудила его.

Но Джек по-прежнему спал. В душе девушки было смятение. От чувства вины ей захотелось умереть. Почти бессознательно девушка поднялась с постели и, не в силах пока сделать ни шагу, обхватила резной столб кровати. Прояснившимся взглядом она обвела полутёмную комнату, пока не увидела лежавший на полу кинжал.

Дрожа всем телом от страха и холода, она сделала несколько шагов, упала на колени и схватила рукоять кинжала. Где же теперь взять силы совершить задуманное?

Ведь самоубийство – смертный грех! Её тело будет погребено под камнями, и ни один священник не отпоёт молебен за упокой её грешной души.

«Но я должна понести наказание за свой грех! Расплатиться за свой позор! Пресвятая Дева! Дай мне сил! У меня только два пути! И если мне не суждено замолить свой грех в монастыре, прости мне мой последний грех!»

Элиза вспомнила, как монахини говорили о том, что души самоубийц забирает дьявол, и им нет ни покоя, ни прощенья. Девушка обернулась и горько усмехнулась. Разве она не отдала уже свою душу дьяволу? Чего ей бояться ещё?

Но вот Джек пошевелился, приподнимая голову, откидываясь на спину. Элиза замерла в ожидании, думая, что Джек проснулся и смотрит на неё. И решилась.

Она обреченно поднялась с колен. Нашла и надела свою длинную батистовую сорочку, накинула бархатный халат, лежавший в сундуке.

Зажав в ладонях дамасский кинжал, Элиза медленно приблизилась к изножью кровати. Джек спал, но казался девушке цербером на пути к её свободе и спасению.

Элиза занесла руку с кинжалом и взглянула на тонкое острое лезвие. Один взмах дамасской стали – и её несчастьям придёт конец. Один взмах кинжала – и она отомстит за своё бесчестье.

Она готовилась покончить с жизнью, и отправить свою душу в ад. Но забрать с собой чужую душу? Вчера она оказалась на это неспособна. Так что же изменилось сейчас?

Джек что-то прошептал во сне, и Элизе послышалось её имя. Она недоверчиво посмотрела на спящего мужчину, переводя взгляд снова на лезвие кинжала.

Это ли последнее средство, чтобы отомстить атаману? Нет, её месть будет другой. Поистине женской. Страшнее удара кинжалом. Но только не сейчас, когда он так беззащитен! Её собственные горести снова стали меркнуть, словно была ещё надежда на чудо.

Джек пробуждал её любопытство, и Элизе расхотелось умирать, не узнав всех его секретов. Смерть снова пугала своей неизвестностью и муками ада. И недавнее желание умереть казалось теперь Элизе далёким, страшным и даже нелепым сном.

Какой бы ни стала её теперешняя жизнь, самоубийство – ещё больший грех, чем все совершённые ею. Её тянуло скорее вернуться в постель к мужчине, который согрел бы её в объятьях. Она не могла объяснить причины этой нежности к Джеку, вновь рождавшейся в её душе. И попросту боялась найти верный ответ. Она наконец смогла разжать пальцы, сведённые судорогой, и выронила на пол кинжал. Скинула на пол халат.

Посомневавшись немного, сняла с себя и ночную сорочку. Ей казалось немыслимым теперь лечь рядом с Джеком, но это было таким искушением!

Элиза осторожно скользнула под одеяло и улыбнулась, видя всё ту же прядь волос, упавшую на лицо спящего мужчины. О, каким был этот взгляд! Джек отдал бы всё, чем владел, свою жизнь и даже душу за одно мгновение любви и нежности в её изумительных глазах! Не удержавшись на этот раз, она склонилась над ним, отвела пальчиками шелковистую прядь, коснулась его лица. Её взгляд задержался на его губах, и, подчинившись внезапному порыву, она поцеловала Джека.

На мгновение ей захотелось, чтобы он проснулся от её поцелуя, и, несмотря на это непривычное разочарование, на душе у Элизы стало очень спокойно и легко.

Она положила ладонь поверх его груди, ощущая неторопливое биение сердца, и вскоре так же безмятежно спала.

Глава 7

Джек никак не мог догнать мчавшуюся впереди карету. Дождь с ветром хлестали в лицо, но Джек упорно подгонял Рейвена. Жеребец охотно ускорял бег, разбрызгивая копытами дорожную грязь. По окрестности леса разнёсся атаманский свист, лошади, заржав, взвились на дыбы. Карета остановилась. Слетев с Рейвена, Джек распахнул дверцу экипажа, но салон был пуст и чёрен, как кошмар, в который он погружался.

– Элиза! – выкрикнул он изо всех сил.

– Джек! – сладко и нежно раздалось вдруг за его спиной.

Элиза сидела верхом на вороном Рейвене в объятьях какого-то мужчины.

– Де Брийон, ублюдок! – взревел Джек, когда мужские черты лица обрели для него чёткость.

– Джек, неужели ты думал, что я выберу тебя, а не благородного Андре? Тебя так легко обмануть!

– Ты просто болван, Джек! – добавил Андре.

Они оба засмеялись, и в их смехе почудилось что-то чужое, словно такое уже было раньше. Джек выхватил пистолет и выстрелил в насмехающиеся над ним лица.

От грохота выстрела лес куда-то исчез. Джек очутился в своей постели. А на коленях посреди спальной стояла сама святая Агнесса, молившаяся Господу.

Золото её волос, потемнев в сумраке, окутывало её, скрывая от мужского взора девственную наготу девушки. Джек забыл, что нужно дышать, и не мог оторвать взгляда от совершенной красоты юной девы. Девушка посмотрела на него так, словно он был одним из её мучителей и палачей.

Но тут же её посветлевший взор осветился такой любовью и прощением, что Джеку захотелось пасть перед ней на колени и молиться на неё.

Что-то не давало Джеку сдвинуться с места, словно все его прегрешения встали перед ним невидимой, но непреодолимой стеной. И всё же он протянул к ней руку, не боясь от прикосновения упасть замертво.

В одно мгновение юная святая оказалась у возвышения изножья, облачённая в белые сияющие одежды, в её руках блестел кинжал. И у Джека замерло сердце.

Его святая Агнесса оказалась Элизой!

– Зачем ты мучаешь меня, если действительно любишь? Зачем не хочешь отпустить? – печальным нежным голосом спросила она.

– Покарай меня, мой ангел! – покорно ответил Джек.

Но Элиза протянула к нему руку, коснулась его щеки.

– Я люблю тебя.

Джеку, конечно же, не хотелось просыпаться. Но этот сладкий, странный сон таял, и Джек из тёплых и любящих объятий, пригрезившихся ему, с головой окунулся в ледяную воду. Знакомое чувство похмелья заставило его пожалеть о выпитом вчера сверх меры вине. «Чёрт побери! Нельзя так напиваться, – думал он про себя, – только не при ней». Протирая глаза, Джек сел на постели. Разбросанная на полу одежда заставила его задуматься над событиями прошлого вечера. Что же он натворил вчера?

Джек был уверен, что помнил всё случившееся. И ему было за что просить прощения у Элизы. Его не слишком удивило то, что она, одетая и причёсанная стоит у приоткрытого окна. Видимо, он спал непозволительно долго.

– Кажется, нам нужно поговорить, мадмуазель, – произнёс он осипшим голосом.

Голова гудела. Мысли терялись.

– Извольте сначала одеться, мсье! – не оборачиваясь, сказала она высокомерным, холодным тоном. – Я знатная дама! Так извольте же соблюдать приличия в моём присутствии! Если желаете рассчитывать хоть на каплю моего уважения.

Джека это внезапно развеселило.

– Нам определённо надо поговорить, – сделал он вывод из поведения девушки.

– Не раньше, чем вы протрезвеете, мсье, – твёрдо возразила она, одаривая его полыхающим ненавистью и презрением взглядом, которого так боялся Джек, – ваш пьяный бред вчера был отвратителен!

Джеку стало не до смеха. Элиза направилась к двери, едва смотря на него. Джек метнулся, ухватил её за руку.

– Снова ненавидите меня? – спросил он как можно беспечней.

Элизе стоило невероятных усилий отреагировать должным образом, награждая его ледяным взглядом.

– Не льстите себе, мсье! Я презираю вас, – выплеснула она всё высокомерие, на которое была способна.

– Неужели вы научились лгать, мадмуазель? – пробормотал Джек.

– А вам нравится пользоваться своей мужской силой и тем, что я всего лишь женщина, едва способная дать отпор? Весьма похвально, мсье, – сделала она вывод, пытаясь освободить руку из тисков его пальцев.

Удивлённый её поведением, уязвлённый Джек выпустил её запястье.

– Я не позволял вам выйти из комнаты, мадмуазель Бомон! – опомнился он, когда скрипнула дверь.

– А я не нуждаюсь в вашем разрешении! – заявила девушка, с каким-то особым наслаждением проявляя непокорство.

Но самообладание покинуло её уже спустя мгновение, и Элиза вцепилась в перила лестницы. Девушке не верилось, что ей удалось вести себя так, как задумала.

Она не была уверена, что выбрала верную тактику. Но другого способа оттолкнуть от себя Джека она пока не могла придумать. Элиза даже не удивлялась, откуда в ней эта способность к высокомерию. Она дочь своего отца! И ей следовало бы вспомнить об этом с самого начала, едва распахнулась дверца её кареты. А теперь уже поздно. Слишком поздно. Элиза не сразу почувствовала чьё-то близкое, но ненавязчивое присутствие. Она настороженно обернулась и не сдержала вздоха облегчения, узнав Андре.

– Мадмуазель Элиза.

Она протянула руки и прильнула к мужской тёплой груди, удивляясь, откуда в ней желание оказаться в ещё чьих-то объятьях. Андре обвил рукой её талию.

– Андре.

В её голосе не было даже отзвуков того высокомерия, которое она демонстрировала Джеку. Андре должен стать её другом и союзником, если она желает сбежать.

– Что он сделал с вами? – пробормотал молодой мужчина, чувствуя, что девушку сотрясает дрожь.

Элиза попыталась отстраниться, чтобы посмотреть на Андре.

– А что может мужчина сделать с женщиной, находящейся в его власти? – горько усмехнулась девушка.

Андре не был наивен и недогадлив. Он не верил в то, что Джек способен к насилию над женщиной. Но ещё вчера из слов девушки Андре сделал вывод, что Джек овладел ею путём угроз.

– Простите меня!

Упав на одно колено, Андре прижался лбом к парчовому корсажу её платья.

– Вас? За что? – искренне удивилась девушка.

– Я смалодушничал вчера. Я не должен был оставлять вас одну с ним. Джек поручил мне охранять вас и защищать. Но сам себе я дал слово оберегать вас даже от него. И если вы станете презирать меня…

– Вы исполнили приказ, Андре, – рассудила девушка.

– Это был не приказ! А пощечина! Я должен был ослушаться! – стиснул зубы Андре.

Элиза протянула ему ладони, которые молодой человек расцеловал. Ей показалось очень важным то, что Андре был готов ослушаться своего друга и атамана.

– Я не виню вас ни в чём, – заговорила она. – Но если вам нужно моё прощение, я вас прощаю, – говорила она тихо. – Только уведите меня отсюда.

– Но куда, мадмуазель?

Элиза глянула вниз через перила.

– Выбор не так велик, не так ли, мсье?

– К вашим услугам, – склонил он голову, галантно протягивая девушке руку.

И Элиза, сдерживая дрожь и пытаясь с ней справиться, торопливо размышляла. Попытаться очаровать тех мужчин казалось ей легче, но вместе с тем рискованней.

Но не проще ли именно за кокетством спрятать страх, если тот прорвётся наружу? Боясь показаться Андре притворщицей, Элиза решила вести себя с вежливым достоинством. Ей не долго пришлось ждать всеобщего внимания, жадных мужских взглядов и любопытства.

– Приветствую вас, господа, – произнесла она негромко, но твёрдо.

Элиза ждала громоподобного смеха, но повисла тишина.

– Да это же пташка Джека! – пробасил Пьер.

– Садись с нами, крошка! – предложил Морис.

Но Элизе, которую охранял Андре, доставило удовольствие сесть в изумрудно-парчовое кресло атамана, из любопытства наблюдать потом реакцию Джека. Никто не возразил.

– Что же ты выпорхнула из гнёздышка, пташка? – любопытствовали все.

– Джек изволит храпеть, а это ужасно невежливо после того, как он всю ночь не давал мне сомкнуть глаз, – нашлась что ответить девушка, величественно восседая в кресле.

– Бьюсь об заклад, что он не давал ей сомкнуть и кое-что другое! – раздался смех.

– Так что ты делаешь здесь, когда должна лежать под боком у Джека и ублажать его, – пробурчал Жильбер нарочно громко.

Элиза и в этот раз не растерялась.

– Мсье, – произнесла она снисходительно, с женским кокетством, – привилегия дамы в том, что это мужчина ублажает её. И Джек в этом отношении безупречен, – заявила она.

– Верно! – подхватили голоса мужчин. – Ещё ни одна крошка на него не жаловалась. За Джека! За госпожу графиню!

***

Джек в странном оцепенении продолжал сидеть на кровати. Мысли всё так же растекались. Желая понять поведение девушки, он пытался детальней вспомнить вчерашнее. Едва ли он вёл себя достойно! И это беспокоило его больше всего.

До вчерашнего вечера самым ужасным было то, что он угрожал Элизе и воспользовался её одурманенным вином состоянием, чтобы овладеть ею. Джек встал с постели. Недовольно наморщил нос. Он него, несомненно, несёт перегаром не меньше, чем вчера вечером вином. Джек закрыл глаза, подавляя отвращение к самому себе. Он помнил, почему вчера напился. И это нисколько не оправдывало его.

Джек поднял с пола что-то белое, оказавшееся рваным женским платьем. «Чёрт бы меня побрал! Зачем я сделал это?! Нет, я не мог! Я же помню!» – сомневался и тут же убеждал себя Джек. Ему вспоминались её объятья и тот долгий взгляд, в котором была одна только любовь и нежность, когда он шептал ей признания. Или всё это лишь его пьяный бред и воображение? Сон?

Джек натянул бриджи. Поднял кинжал, вложил его в найденные ножны. Слегка болевшая царапина говорила о том, что не всё казалось бредом.

Элиза угрожала ему, защищалась, могла даже убить! Могла убить безоружного и спящего утром! Но не сделала этого! И ненависть не могла быть этому причиной! Но Джек не обольщался. Просто Элиза не способна была на убийство.

Но что же должно было случиться, чтобы Элиза превратилась в олицетворение высокомерия? Джек был готов к ярости, обвинениям, упрёкам и ненависти, которой он, вполне заслуживал. Но женское презрение пугало его. Перед ним он был беспомощен. Что, если он заслужил её презрение, но недостоин её любви?

«Она просто не верит мне! – осознал Джек. – Не верит словам, сказанным спьяну! И тысячу раз права! Я должен сделать так, чтобы она верила мне! Или хотя бы доверяла». Но для этого нужно время и, значит, он должен по-прежнему удерживать девушку.

***

Проголодавшаяся Элиза с жадностью набросилась на еду. Аромат жареного мяса заставил её почти забыть о манерах, до которых, впрочем, никому не было дела.

Андре позволил себе ненадолго закрыть глаза. Смех и разговоры не смолкали, но никто из мужчин не смел к ней даже приблизиться, а угрюмый Жильбер и вовсе подозрительно замолчал. Де Брийон не знал, чего ожидать от него по отношению к девушке. Молодой мужчина внимательным взглядом обвёл всех присутствующих, спокойно вздохнул. Элиза тоже перевела дыхание, расправившись с едой на тарелке.

Андре придвинул ей кружку сидра.

– Попробуйте, мадмуазель. Я в немногих винах научился разбираться, но с уверенностью могу сказать, что этот сидр достоин того, чтобы вы его оценили, – негромко сказал он.

Элиза охотно сделала несколько глотков. Яблочное вино показалось ей действительно вкусным и выдержанным.

Девушка, казалось, даже не вспоминала о том, что с верхнего этажа должен спуститься Джек. Лёгкое вино вскружило ей голову и развеселило.

– Эй, Пьер! Расскажи-ка госпоже графине, как ты спьяну и сослепу принял Мориса за твою девку, спавшую с другого бока!

– Ещё бы! Морис у нас красавчик каких поискать, – подтвердил рыжий Пьер, подмигивая всем.

Морис охотно подыграл, кокетливо проводя рукой по волосам. Элиза звонко и заливисто рассмеялась. И даже Андре, залюбовавшись девушкой, не услышал и не заметил, как рядом возник Джек, едва одетый и труднопредсказуемый.

– Весьма рад, что вам весело, мадмуазель, – произнёс он в наступившей тишине.

Его рука тяжело опустилась на резную спинку стула. Джек чуть склонился в поклоне, скорее насмешливом, чем настоящем.

Элиза была уверена, что он заметил и испуг в её взгляде, и дрожь.

– Джек! – сладко пропела она, пытаясь применить вчерашнюю уловку, но не надеясь обмануть. – Как вам спалось, мсье? Мы заждались вас!

Она изящно повела головой, заглядывая в его глаза, взмахнула ресницами. И протянула руку для поцелуя. Джек взял кончики её пальцев и чуть коснулся губами её руки.

– Вы заняли моё любимое кресло, сударыня, – заметил он, не торопясь выпускать её пальцы. – И хотя оно вас достойно, мне бы следовало потребовать за это плату!

Он выгнул бровь, и Элиза вдруг сделала то же самое в ответ.

– О да, мадмуазель, и немедленно!

Элиза уже не знала, что ответить ему, но всё же хотела хотя бы возразить. И Джек, скользнув ладонью под её затылок, жадно впился в её приоткрывшиеся губы.

Изумлённая девушка не смогла его остановить. И не сразу осознала, что оказалась в объятьях Джека, крепче сжимает его плечи и отвечает на поцелуй. Оглушённая стуком сердца, она не слышала одобрительного смеха за своей спиной.

– Да вы ненасытны, мадмуазель, – посмотрел он в её туманные глаза с насмешливым изумлением. – И мне это нравится!

– Считаете себя способным удовлетворить эту ненасытность? – опомнилась Элиза, даже не пытаясь вырваться из его объятий.

– Не сомневаюсь. Желаете убедиться? Может, прямо сейчас? – предложил он. – Или даже здесь?

– Предпочту ещё одну бессонную ночь, – честно призналась девушка.

– Это я вам обещаю, – заявил Джек.

И, свалившись в кресло, усадил Элизу себе на колени. Джек не мог отказать себе в необходимости поесть и в удовольствии сделать это в присутствии Элизы.

– Весь день будешь держаться за бабью юбку? – поинтересовался Жильбер.

Джек мгновенно помрачнел. Все притихли, ожидая вспышки гнева. Но атаман к тому времени уже подумывал о необходимости очередной вылазки.

Но только не ради наживы, как несомненно подразумевал Жильбер. И вряд ли кто-то из мужчин был бы рад наткнуться на полицейских ищеек. Но узнать, что творится в окрестностях в связи с исчезновением девушки, было очевидной необходимостью.

– А ты всё никак не отлипнешь от бутылки?

Джек помолчал, ожидая реакции Жильбера или поддержки остальных.

– Выезжаем! – скомандовал атаман. – Морис и Пьер остаются на карауле, остальные седлайте коней!

Джек решительно отстранил от себя девушку. Отшатнувшаяся от его взгляда, она ощутила себя в чьих-то руках. Чуть обернувшись, она узнала Андре. Это заставило её испугаться не столько за себя, сколько за молодого человека.

Она стиснула зубы, вскинула подбородок и посмотрела на атамана. Насладившись всеми эмоциями, отразившимися на её лице от решимости до беспомощности, Джек перевёл взгляд на Андре. Сон мелькнул болезненным воспоминанием.

Атаман изогнул губы в усмешке.

– Вы поедете с нами, мсье де Брийон. Нам сегодня могут понадобиться ваши манеры, – заявил он небрежно и беспрекословно.

– Но Джек! – осмелился возразить Андре, чуть кивая на девушку.

– Госпожа графиня сможет позаботиться о себе сама, пока тебя не будет, – заявил Джек. – Для тебя есть важное задание, – слукавил он, ещё не вполне представляя себе это поручение.

Андре рассудил, что ему снова придётся быть приманкой, и нехотя подчинился. Ему казалось, что он понимал чувства Джека, но одобрить его поведение он не мог.

От стыда ему хотелось провалиться сквозь землю.

– Прошу прощения, мадмуазель, – проговорил он, не глядя на неё, – я должен идти.

Элиза сдержалась, чтобы не посмотреть вслед молодому человеку. И наградила Джека взглядом полным неподдельной ненависти.

– Мне ступать наверх, чтобы вы могли запереть меня? – поинтересовалась она.

– Отнюдь, мадмуазель, – повёл он головой. – Я вам доверяю. Да вам и не сбежать отсюда.

– А как же моя безопасность, которую вы мне обещали? – продолжала она. – Оставите меня наедине с этими двумя? – кивнула она на рыжего бородача и красавчика брюнета. – Мне нужна защита мсье де Брийона.

– Вчера я убедился, что вы неплохо защищаетесь, – напомнил он. – Обещаю, я не задержусь.

Элиза не поверила. Хотя бы потому, что могло случиться непредвиденное.

– Присаживайтесь, госпожа графиня, – указал он на кресло.

Но Элиза упрямо осталась стоять. Атаман усмехнулся и поднялся наверх одеться. Девушка оперлась ладонью о стол, чтобы удержаться на ногах. Зал пустел.

Минуты покоя показались Элизе блаженством. Пока не послышались шаги.

– Госпожа графиня, – негромко позвал он и подошёл к ней. – Ваш трофей, – сказал он, протягивая ей кинжал в ножнах.

Элиза была удивлена, но не стала отказываться. Джек сам повязал тонкий ремешок, на котором висели ножны, вокруг талии растерянной девушки.

Неужели Джек проявляет заботу о ней? Не спрашивая, насовсем ли он отдаёт ей кинжал или только до его возвращения, Элиза не смела уже взглянуть на мужчину рядом с собой. Джек поднял её подбородок, но Элиза опустила глаза.

– Не желаете ли взглянуть на меня, сударыня? – спросил он тихо и хрипло.

– Если скажете зачем, – уступила девушка.

– Чтобы я мог заглянуть в ваши глаза, – признался Джек.

Элизе удалось вложить в этот взгляд холод и безразличие. Она выгнула бровь.

– Довольны? – поинтересовалась она.

Джек вздохнул, искренне огорчённый.

– Вполне, мадмуазель.

И стремительно зашагал к двери. Холодный ветер ударил в его разгорячённое лицо. Хотелось закричать от пронзающей, разрушающей боли, ударить первого попавшегося под руку. Им оказался Серж.

– Где Рейвен?! – взревел атаман.

– Он не даёт седлать себя, – развёл руками Серж.

Джек сдвинул брови и поспешил на конюшню. До него донеслось конское ржание. Рейв вставал на дыбы, бил копытом, тряс головой, но при виде хозяина успокоился и жалобно заржал. Джек погладил его по морде, прижался лбом.

– Ну что ты, дружище! Не ты один ревнуешь и страдаешь. Обещаю, мы найдём тебе подружку. И можем отправиться искать её прямо сейчас.

Рейвен фыркнул.

– Вот и договорились, – улыбнулся Джек.

И вскоре всадники во главе с атаманом выехали из форта. Андре пытался держаться ближе к Джеку. Но каждый раз, когда он решался заговорить, слова в одно мгновение улетучивались из его головы, и Андре отступался. Ревность оправдывала грубость Джека, но Андре не понимал её причин.

Пред.1 2 345 6 ...18 След.

Украденное счастье

С этой книгой читают