Ребенок от брата жениха

ГЛАВА 1

Мия

– Так, значит, вы учитесь на первом курсе… эээ, как вы сказали? – обратилась ко мне мама Антона, мило нахмурив почти идеально гладкий лоб, на котором все равно появилась небольшая продольная морщинка.

Неужели это хорошая генетика? Или все же заслуги дорогих косметических процедур? Я машинально проследила взглядом, как ухоженная, элегантная, платиновая блондинка грациозным жестом пододвинула ко мне чашку с зеленым ароматным чаем. Римма Альбертовна выглядела так эффектно в строгой блузе цвета слоновой кости и коричневой юбке ниже колен, что я то и дело инстинктивно поправляла подол белого ничем не примечательного сарафана, чувствуя себя совершенно неуместно в этом классическом интерьере. Все выглядело так, будто у художника дрогнула рука при написании картины, из-за чего на уже почти законченном холсте появилось досадное неприглядное пятно, которое уже ничем не убрать.

– МОК, – охотно откликнулась я, стараясь расслабить пальцы, которыми судорожно обводила вышивку на льняной салфетке. – Московский образовательный колледж.

Мне до сих пор не верилось, что я сижу в гостиной дома Антона за одним столом с его семьей. Куда бы я не переводила взгляд, везде была такая роскошь… Начиная с огромных панорамных окон и лепнины на стенах и заканчивая большим белоснежным роялем у дальней стены – все безукоризненно, дорого и богато. Пытаясь успокоиться, я посмотрела на хрустальную вазу на столе. В ней стояли свежесрезанные желтые розы, бутоны которых еще не полностью распустились. Для меня это было непозволительной роскошью. Впрочем, положа руку на сердце, я не понимала, для чего такие излишества. Лучше бы они остались расти в саду. Теперь цветы погибнут – это всего лишь вопрос времени.

Сделав небольшой глоток чая, я перевела влюбленный взгляд на Антона, что лениво ковырялся серебряной вилкой в тарелке, перебирая салат из морепродуктов. Он был для меня идеалом мужчины. Лучше я не встречала. С присущим юным девушкам придыханием я восхищалась в нем всем – тщательно уложенными волосами, отглаженной одеждой, длинными изящными пальцами с аккуратным маникюром. Казалось, я вытащила тот самый лотерейный билет, о котором мечтают все сироты из провинциальных городков. Москва, жених из обеспеченной семьи… Но все это ничто по сравнению с тем, что я так бережно лелеяла в сердце – чувство благодарности. Антон дал мне настоящую любовь и заботу. Ту самую, о которой мечтаешь в юности, когда лежишь под колючим шерстяным пледом в плохо отапливаемой комнате детского дома. Мечтаешь не одна. Комната на четыре человека. Считаешь каждую звёздочку на небе и, увидев ту самую, что подмигнув, мчится к земле, каждый раз загадываешь одно и то же желание: обрести крепкую дружную семью, которой была лишена с самого детства. И ты веришь – веришь в то, что обязательно встретишь ЕГО.

Антон – именно тот, кто мне нужен.

Я смущено прикрыла глаза ресницами, думая о том, что я самая счастливая девушка на свете. Иногда мне даже становилось страшно. За что мне такое счастье? А вдруг его отберут?! И я вновь стану никому не нужной ещё одной безликой душой в городе-миллионнике.

Словно почувствовав мои переживания, Антон бережно накрыл ладонью мою руку, крепко сжимающую салфетку.

– Да, мама. Мия отличница, – неожиданно не совсем в тему добавил Антон, но, казалось, его слова произвели впечатление на Римму Альбертовну.

Вокруг ее голубых глаз пролегли едва заметные морщинки от лёгкой улыбки, которой она одарила сына. Без лишних слов было видно, как мать любит Антона.

Но значит ли это, что она поддержит его выбор? Именно об этом я думала, безропотно пробуя поданный на белой фаянсовой тарелке десерт. Желеобразная фруктовая панокота буквально таяла во рту. В другой ситуации я бы обязательно оценила это, но сейчас была так напряжена и взволнованна, что почти не ощущала вкуса изысканного итальянского блюда.

– Отличница. Неплохой выбор профессии, – неожиданно задумчиво откликнулся молчавший до этого отец Антона. – Вы, Мия, одна из тех представительниц молодежи, что не увязла в тусовках и бесконечном шопинге – это отрадно видеть, – голубые глаза мужчины смотрели прямо, но как-то слегка растерянно, будто он потерял нить разговора, а сейчас пытается влиться в беседу только ради вежливости. – А как вы, Мия, относитесь к силикатной продукции?

Римма Альбертовна бросила удивлённый взгляд на мужа и как-то неестественно засмеялась.

– Простите его, Мия, – повернувшись ко мне, женщина неловко пожала плечами. – Мой муж безнадёжно влюблён в своё дело.

Борис Анатольевич, тщательно вытерев губы уголком салфетки, не сдаваясь, настойчиво проговорил:

– Но мне бы хотелось знать, как моя будущая невестка относится к семейному бизнесу? Что в этом плохого, Римма?

Мое сердце от этих слов сделало кульбит, отсеяв все слова кроме «невестка». Но прежде, чем я успела ответить на вопрос будущего тестя, послышался пронзительный визг шин, заставивший всех присутствующих бросить взгляд в сторону панорамных окон, украшенных фресками. Возникла неловкая тишина, во время которой Римма Альбертовна сделала знак прислуге подойти к столу.

– Ася, накройте на еще одну персону, – попросила мама Антона, нервно заправляя гладкую белокурую прядь за ухо, в котором красиво блеснула серьга с жемчугом, обрамленным мелкой россыпью брильянтов.

Молоденькая горничная кивнула, почти заглядывая в рот хозяйке дома.

– Идите, Ася, – словно нарушая сеанс гипноза, обратилась Римма Альбертовна к служанке.

Кивнув, девушка покорно сделала шаг назад, выпуская из крепкого захвата пальцев белоснежный накрахмаленный передник, который, казалось, если сжать чуть-чуть сильнее, захрустит.

– Нелегкая принесла… – произнёс недовольно Антон, поправляя и без того аккуратный узел галстука. Словно разом потеряв спокойствие, он как-то суетливо оставил чашечку с недопитым чаем в сторону. – Разве он не должен был улететь в Камбоджу? Или куда там?

После слов сына Римма Альбертовна растянула губы в напряженной неестественной улыбке. На секунду мне показалось, что этот мимический жест больше похож на злобную гримасу. В светлых глазах плескались ничем не прикрытая злость и какая-то досада. Словно внезапно у нее сорвали маску с лица.

– Демьян… У него сложный характер, – перехватив мой взгляд, смущенно пояснила Римма Альбертовна.

Она неловко повела плечом, показывая этим жестом, как тяжело дается ей эта тема. Женщина принялась машинально крутить обручальное кольцо на пальце, словно давая себе паузу, чтобы подобрать слова.

– Он редко навещает нас и… – мать Антона резко выпрямилась на стуле. Ее лицо приобрело неестественную бледность, а щеки, напротив, заалели ярким румянцем. Она была так напряжена, что на секунду мне показалось еще чуть-чуть и – я услышу хруст шейных позвонков.

Развернувшись в пол-оборота, я увидела, как в гостиную размашистым уверенным шагом входит очень высокий молодой человек. Казалось, просторное помещение сразу уменьшилось в разы. На секунду у меня даже перехватило дыхание. Это и есть Демьян Елагин?! Нет, это какая-то шутка! Он был дьявольски хорош собой. Про таких говорят: «обладает животным магнетизмом». Такие мужчины притягивают взгляд женщин любого возраста, будь им шестнадцать или шестьдесят шесть – без разницы.

Я во все глаза смотрела на этого бессовестно красивого и уверенного в себе молодого мужчину, скользя взглядом по взлохмаченным цвета ворона крыла волосам, в которых, казалось, запутался дух свободы и непокорности. Высокий лоб, волевой упрямо выдвинутый вперед подборок, острые скулы, покрытые легкой темной щетиной, гладкая смуглая кожа и черные полные адского огня и греховного обещания глаза. Я неловко сжалась в комочек, когда поняла, что он заметил мой интерес и пристально смотрит в ответ из-под нахмуренных бровей.

Демьян тряхнул головой, словно желая избавиться от наваждения. Должно быть, попытки не увенчались успехом, потому что старший брат Антона перевел взгляд сощуренных пылающих глаз на мои внезапно пересохшие губы и обвел языком свою нижнюю губу. Это выглядело так порочно… Просто возмутительно!

Я даже с опаской покосилась на Антона, боясь реакции жениха. Но, казалось, он ничего не замечал, продолжая помешивать чайной ложечкой свой напиток.

Я опустила взгляд, сложив руки на коленях, и сосредоточила на них свое внимание.

– Ну, здравствуйте, родственнички!

ГЛАВА 2

Мия

Его бархатный баритон ласкал слух своим звучанием, пуская озноб по спине. В тоне Демьяна не было ни капли уважения. Оказавшись у стола, прямо напротив матери и отца, он прошел мимо Антона, лишь мазнув по нему безразличным взглядом. А вот мои обнаженные плечи явно привлекли внимание. Я бы даже сказала, что это единственное, что Демьян посчитал достойным его внимания. Задержавшись на них взглядом дольше, чем позволяли приличия, он хрипло обратился к отцу:

– Надеюсь, никто не против? – отодвинув свободный стул, Демьян сел, вальяжно откинувшись на спинку.

Чувствуя себя неважно после взгляда, который словно окатил меня кипятком, я судорожно провела кончиками пальцев по плечу, ощущая, как кожа странно горит и покалывает. За столом повисла такая гнетущая тишина, что мне показалось, будто я слышу скрип зубов сидящего рядом Антона.

Какие же они разные! Антон болезненно напряжен, а Демьян нагловато насмешлив. Словно инь и ян. Если белокурый голубоглазый Антон был похож на ангела, то Демьян был порождением чего-то запретного, опасного и завораживающего. Один взгляд на старшего брата жениха заставлял меня робеть. Такой огромный, мощный… Сквозь тонкую ткань рубашки проглядывали хорошо очерченные мускулы. Казалось, он весь вырезан из гранита. Черты лица правильные, мужественные. От него веяло силой и выдержкой. Наверно, если я встану рядом с ним, то не буду доставать даже до плеча. Слишком огромен… Я инстинктивно придвинулась ближе к Антону.

А ведь Антон, на минуточку, выше среднего роста, пусть не качек, но в достаточно хорошей форме. Да, старший сын Елагиных был крупнее, но дело совсем не в этом. Он имел мощную ауру. Такую, которой непроизвольно подчиняешься, чувствуя главного. Сила, мощь, скала – вот что приходило на ум, когда я смотрела на брата жениха. Но я не могла понять… КАК?! Как мог получиться такой сын у четы Елагиных?

Стараясь быть незаметной, как мышка, я перевела недоуменный взгляд на родителей Антона. Оба светлокожие и белокурые. Да и Антон – словно более молодая копия самого Бориса Анатольевича. В отличие от них всех, Демьян выглядел темным пятном на ранее придуманной мною несуществующей картине, что расстраивала художника. Только вот почему-то мне казалось, что все наоборот. Казалось, что именно Демьян как раз ключевое изображение на ней, а все остальные – его фон. Невзрачные белые блики, брошенные солнцем лучи…

Переведя взгляд на Антона, я отметила, как он чопорно поджал губы. Ему явно не по душе присутствие старшего брата. Интересно, какая у них возрастная разница? Внешне так и не скажешь, что Демьян Елагин намного старше Антона. Минимум на один-два года. Я сжала свободной рукой ладонь жениха, желая успокоить любимого, что бросал уничтожающе взгляды на брата. В конце концов, это их внутренние распри, а я должна оставаться вежливой при любом раскладе.

– Как дела, Демьян? Как здоровье? Как долетел? – словно издеваясь, протянул нежданный гость, сощурив свои невыносимо темные угольные глаза, опушенные длинными загнутыми ресницами, которым могла позавидовать любая барышня. – Ладно. Расслабьтесь, матушка, – ехидно выплюнул брюнет, продолжая буравить взглядом Римму Альбертовну.

Та проигнорировала слова сына, но дрогнувший на ее щеке мускул говорил о том, что женщина не так спокойна, как хочет это показать. Зато глава семьи явно еле держал себя в руках.

– Если ты не умеешь изъясняться вежливо в приличном обществе, выйди из–за стола, Демьян, – сухо бросил Борис Анатольевич. Он так крепко сжал вилку, что она грозила согнуться, словно дешевая фольга.

– От чего же? Умею. В приличном обществе, – веско добавил Демьян, выделяя слово «приличном» и тем самым, возвращая отцу его же оскорбление.

Сделав глоток горячего чая, что услужливо налила ему в чашку Ася, Демьян поблагодарил служанку, подмигнув ей, от чего бедная девушка, отчаянно краснея, поспешила прочь.

– Какая гадость! – оценил вкус зеленого напитка Демьян, в отвращении морща ровный классический нос.

Хотя, относительно того, что он ровный – я погорячилась. В детстве, возможно, он и был идеально ровным, но сейчас эта идеальность была нарушена легкой кривизной. Это не бросалось в глаза, даже добавляло какого-то шарма его брутальной внешности. Наверняка участвовал в какой-то уличной драке, за что и пострадал.

– Да это не те помои, к которым ты привык в дешевых барах, – неожиданно подал голос Антон, окатив брата презрением.

Мое сердце дрогнуло, и я крепко сжала пальцы. Я никогда не любила конфликты, тем более, мне не хотелось быть свидетельницей этой некрасивой семейной перепалки. Да, Демьян вел себя провокационно. Тем не менее, не знаю почему, мне было больно наблюдать, как семья Елагиных выделяла его, словно нечто чужое, инородное… Будто парень – гадкое насекомое, которое попало за их обеденный стол и портит аппетит своим присутствием.

– Как дела на фирме, отец? Много ли заключил договоров по поставкам опасного для здоровья сырья? – продолжил глумиться Демьян, изображая на привлекательной физиономии дружелюбную улыбку.

– Что ты несешь?! – возмущенно воскликнул Борис, сводя вместе широкие светло-русые брови. Бросив на меня странный взгляд, мужчина поправил галстук, словно модный элегантный аксессуар стал смертельной удавкой на его шее. – С каких пор ты интересуешься фирмой? – возмущенно сверкая голубыми глазами, Борис Анатольевич устремил на сына гневный взгляд.

– С недавних. А что? Или только Антон имеет право быть допущенным в святая святых? – Демьян слегка подался вперед, складывая локти на столе.

Антон громко хмыкнул, степенно промокая губы салфеткой.

– По крайней мере, я интересуюсь бизнесом, а не пропадаю в горячих точках, глупо рискуя своей задницей.

Демьян рассмеялся, обнажая ровные белоснежные зубы в хищной улыбке. Такие острые резцы…

– Кого ты обманываешь, братец? Все мы знаем, какие у тебя интересы. И они уж точно не связанны с фаянсовой посудой и окнами.

Темные глаза словно вынуждали моего жениха совершить неверный шаг. Спровоцировать – вот чего добивался Демьян. Он явно хотел вывести младшего брата из зоны комфорта.

После этих слов Антон как-то сник и даже втянул голову в плечи. Хоть я и не поняла, о чем говорил Демьян, внезапно почувствовала раздражение. Да что же это, в самом деле?! Зря я поддалась слабости и неверному первому впечатлению. Кажется, Демьян Елагин – самый настоящий наглый скандалист – вот он кто! Не больше и не меньше.

– Довольно! – воскликнула Римма Альбертовна. Она порывисто вскочила со своего места, от чего стул в стиле рококо громко заскрежетал ножками по паркету. – Не смей клеветать на Антона! – голос женщины сорвался на высокой ноте, заставляя Демьяна приподнять соболиную бровь.

Куда подевалась та элегантная дама, что встретила меня около часа назад на крыльце особняка? От нее не осталось и следа. Некогда утонченное лицо исказилось не просто от злости, а от самой настоящей ненависти. Миловидная блондинка вдруг стала очень похожа на хищного зверька.

– А то что? Что будет, дорогая маман? – процедил сквозь зубы парень, играя желваками на скулах.

Открыв рот, она что-то хотела произнести, но в последний момент передумала. Взгляд Риммы Альбертовны ожесточился и засверкал искрящимися светло-голубыми льдинками. Она посмотрела на сына холодно и надменно, словно он – пыль под ее ногами. Не вымолвив более ни слова, она покинула гостиную, ни разу даже не оглянувшись. Воистину царская выдержка!

– Римма! – отец моего жениха вскинул руку, словно желая остановить жену. – Дорогая? Римма! Прошу простить меня, – обратился он ко мне, прежде чем броситься следом за ней.

Впервые на лице Демьяна мелькнуло какое-то странное выражение. Однако, это длилось не долго. Спустя пару секунд его губы изогнула привычная циничная усмешка.

– Аппетит пропал, – бросив льняную салфетку на стол, Антон поднялся и тоже направился в ту сторону, где только что скрылась его мать.

Чувствуя, как накатывает паника, я подняла взгляд.

Демьян насмешливо смотрел прямо мне в лицо.

Неожиданно для себя, на более близком расстоянии я разглядела в его глазах янтарные крапинки. Цвет, скорее, темного шоколада, чем непроглядного мрака, как мне показалось изначально.

Протянув руку, он подцепил с большого блюда черную греческую маслину и отправил ее в рот. Цепкий взгляд изучал меня, проникая в каждую клеточку тела. Я замерла, словно кролик перед удавом, не рискуя произнести ни слова. Пока я боролась со своей робостью и вихрем других непонятных чувств, этот невыносимый человек медленно поднялся. Неторопливо обойдя большой обеденный стол, он остановился справа от меня и наклонился, опираясь одной рукой на столешницу, а второй на спинку моего стула. Опустив темные ресницы, Демьян заглянул мне в вырез, явно рассчитывая смутить или даже… оскорбить?

– Ну, что, кукла? Тоже надеешься урвать кусочек от пирога семьи Елагиных?

ГЛАВА 3

За час до знакомства

– Мия, перестань! Что ты трясёшься, как осиновый лист на ветру? – проворчал Антон, поглаживая большим пальцем отчаянно трепещущую голубую жилку на моей шее. – Ты девушка у меня видная, отличница. Ну, подумаешь, сирота. Что такого?

Я провела языком по пересохшим губам, вслушиваясь в слова жениха. Нервно пройдясь влажными ладонями по обтянутым шёлковым белым платьем бедрам, я задумалась. Ну, а правда, с чего я взяла, что не понравлюсь родителям Антона? Не убогая же какая… Руки-ноги есть, да и умом Бог вроде бы не обидел. Первый курс исключительно на пятерки закрыла. Сирота – это да – правда, но если они добрые люди, то поймут. А в том, что родители Антона хорошие, я не сомневалась ни секунды.

Больше меня смущал другой вопрос. Я вспыхнула, в который раз подумав о том, какая всё-таки огромная классовая разница между нами. Я – простая девчонка, совсем недавняя выпускница детского дома, а он… Антон – сын влиятельных людей. Но я-то не знала об этом до недавних пор. Для меня он был просто Тоша, мой Антон. Любимый. Я даже не подозревала о том, кто такие Елагины до того времени, пока не увидела их… да-да, по телевизору! Могла ли я тогда, сидя на диване в своей однокомнатной квартирке, которую мне щедро выделило государство, представить, кто на самом деле мой, казалось бы, простой Тошик?

Я была в полнейшем шоке, когда увидела белокурую статусную пару, а рядом с ними… своего Антона. Их наперебой поздравляли корреспонденты, толкаясь и стараясь перекричать друг друга.

– Скажите, господин Елагин, это самый крупный филиал вашей фирмы или вы планируете в будущем отстроить ещё что-то более масштабное?

Отец Антона снисходительно улыбнулся молодому пареньку, что почти ткнул ему в лицо чёрным массивным микрофоном. Важно поправив тонкий стильный галстук, старший Елагин заявил уверенным хорошо поставленным голосом, глядя прямо в толпу притихших журналистов:

– Насколько я знаю, это самый крупный проект, связанный с силикатной промышленностью, за последнее десятилетие. Наша фирма «Дугласс», несомненно, лидер среди…

Дальше я уже не слушала, а во все глаза смотрела на Антона. Какой же все-таки он красивый! Белокурый, голубоглазый, чуткий, добрый… Я вечность могу перечислять положительные стороны своего любимого! На тот момент Антон казался мне самим совершенством, идеалом.

– Это что, твой Антон?! – послышался позади меня удивленный возглас.

Нинка, моя соседка по этажу, вытаращив бесстыжие зеленые омуты и приоткрыв рот, глазела на семью Елагиных. Казалось, даже ее взлохмаченные рыжие завитушки, затянутые в высокий небрежный хвост, встали дыбом от увиденного.

Я машинально кивнула, нервно грызя ноготь на большом пальце. Как же так? Мы встречаемся месяц, а я даже не знала, что Антон оказывается сын силикатного магната. Господи! Щеки окрасило в глубокий маковый цвет. Даже светлую кожу шеи как будто обожгло огнём от смущения.

– Ну, ты даёшь, Синичкина! А я все тебя за дуру малахольную держала. А ты вон чего… – Нинка задумчиво откусила малосольный огурец и, весело хрустя, вынесла вердикт. – Молодец девка! Такого жениха отхватила!

Не смотря на Нинкину граничащую с хамством прямоту, я очень любила подругу. Именно она вытащила меня из депрессии, когда я только-только приехала поступать в Москву на повара-универсала. Честно скажу, не раз в слезах и соплях я собиралась обратно в Новгород. Именно Нинка, становилась в позу. Уперев руки в бока, грозно зыркнув в мою сторону, она говорила, что никуда меня не пустит, что терпеть нам сам Бог велел, а крутить хвосты коровам – всегда успеется.

– Дурная совсем, что ли? – ругалась тогда подруга, помогая мне распихивать не хитрые пожитки по полупустому шкафу. – Собралась она… Гляньте! Совсем ума нет! Кому ты там нужна, горемычная?

Нинка была из простой семьи родом откуда-то из пригорода Абрау-Дюрсо, небольшого южного городка. Вообще не очень она любила распространяться о своей жизни. Я знала только то, что у неё есть престарелые мать с отцом, которые всю свою жизнь посвятили огороду.

– А мне эти грядки, – соседка провела ребром ладони по горлу, показывая свое отношение к земле, – вот где! Нет уж, я лучше на швею отучусь. Алиске хоть куплю чего на выпускной в сад.

Я знала, что у подруги есть маленькая дочка. Нинка лишь один раз заикнулась про отца своей дочери и то, ругаясь на чем свет стоит. У меня тогда чуть уши в трубочки не свернулись!

– А здесь кому я нужна? – еле проговорила я, икая от рыданий и пытаясь высморкаться в платок.

– Мне нужна! – резко и бескомпромиссно заявила подруга, заставив вскинуть на неё заплаканные глаза. – Ты посмотри на себя, – Нинка схватила меня за локоть, поднимая на ноги и ведя к большому зеркалу, встроенному в шкаф-купе. – Да у тебя от мужиков отбоя не будет. Все твои вот эти вот игры в повара – временное явление, – для пущей убедительности подруга кивнула. – Ты гля, какая кукла!

Подруга резко сняла дешевый пластмассовый крабик с моих волос, и светлый шёлковый поток обрушился на мои плечи и спину, спускаясь ниже бёдер.

– Да я отрадясь такой красоты не видала! – искренне, без капли зависти, проговорила Нинка, с каким-то благоговением дотрагиваясь до моих медово-светлых прядей.

– А глаза?! Утонуть же можно, словно омуты… Глянешь в них – может показаться, что паришь в небесах, – будто расхваливая перед покупателями молодую тёлочку на рынке, не унималась подруга. – Так ещё и девочка!

Я сразу вспыхнула, недовольно сведя брови. Я всегда стеснялась этой темы. Для меня она была глубоко личной – не то, что стоит обсуждать, пусть даже с лучшей подругой. Но это же Нинка! Эта в одно место без мыла влезет!

– Ну, кто еще может похвастаться такой внешностью без всяких этих губ утиных? Красота же, да и только! – подруга почти насильно повернула меня лицом к зеркалу, будто заставляя себя оценить.

Нет, я, конечно, знала, что внешность имею, как говорит подруга «козырную», но ведь главное не это а…

– А как же душа?

– Тьфу, снова здорово! Душа – это хорошо, Мия. Но вот ноги от ушей и талию, которую можно обхватить двумя пальцами, в Москве – ещё лучше, – огрызнулась подруга, приподнимая мои тяжёлые слегка волнистые волосы.

Я критично посмотрела в зеркало. Я видела перед собой хрупкую девушку с большими голубыми глазами, обрамлённые чёрными густыми ресницами, которые одногруппницы-москвички принимали за наращенные. Первый месяц я почти каждый день была вынуждена выслушивать вопросы в стиле «Где наращивала?», «Какой номер и изгиб использовал мастер?», а после моего ответа, что все как говорится «натурель», девушки ехидно ответив «понятно» бурно обсуждали меня, злобно шипя в сторонке, что я не хочу делиться номером телефона чудо-мастера. И, самое главное, они даже не беспокоились, что я слышу, о чем идёт речь.

Отогнав прочь неприятные мысли, я продолжила изучать своё отражение в зеркале. Тонкое личико оттеняли медово-золотистые волосы. Странно, мне всегда казалось, что блондинки в почете. Чем же всем так нравятся мои недорыжие волосы? Вон Нинка! Рыжая, огненная и характер такой же. А я? Что я…

Слишком тонкая кость, бледная фарфоровая кожа, рост далеко не модельный… Дай Бог, если есть метр сто шестьдесят пять… А вот губы мне нравились. Полные, нежно-розового цвета, они были похожи на едва распустившийся бутон розы… не целованные никогда и никем. Бледные щеки вспыхнули персиковым румянцем, придавая хоть какие- то краски моему лицу…

***

Я тряханула головой, отгоняя воспоминания.

– Не знаю, Тош, мне как-то боязно. А если они спросят что-то неудобное?

Антон как-то деланно рассмеялся, искоса бросая взгляд на часы.

– Что они могут спросить? Ну, что ты, в самом деле, моя рыбка? – он откинул медовую прядь волос с моей щеки, прежде чем продолжить. – Сама подумай, разве я могу найти лучше невесту? Да у тебя лицо ангела. Смотришь в глаза и – понимаешь, что есть ещё чистота в этом мире.

Я сразу чуть не растеклась лужицей. Вот что-что, а умеет мой Антоша сказать такие правильные для меня слова, что за душу берет!

– Хорошо, милый, – откликнулась я, охотно подставляя щеку для быстрого поцелуя. – Я постараюсь не подвести тебя, обещаю.

– Это невозможно, Мия…

Направляясь к дому любимого, я молилась про себя. Боженька, сделай так, чтобы я понравилась чете Елагиных. Я никогда ничего не просила. Пожалуйста, услышь меня. Неожиданно на моем плече оказался солнечный зайчик, который словно живой нырнул спустя мгновение в золотистые, аккуратно убранные во французскую косу волосы. Неужели это знак? Понимаю, глупо так думать, но сейчас я была готова поверить во что угодно! Даже то, что этот солнечный зайчик – знак свыше – благословение небес!

Счастливо улыбнувшись, я крепче сжала ладонь Антона, который, казалось, ничего вокруг не замечал. Я же с наслаждением вдыхала аромат цветущей жимолости, что росла на участке Елагиных. Здесь было на что посмотреть! Аккуратно высаженные небольшие деревья и кустарники являли собой красивую картину, что напоминала мне старинные английские фильмы. Почему английские? Я сама не знала. Но мне всегда казалось, что все изысканное и аристократическое, обязательно, так или иначе, связанно с этой страной.

Почти оказавшись у крыльца белого мрамора, Антон сбавил шаг, а затем и вовсе остановился, не двигаясь.

– Милый, что такое? – вглядываясь в потемневшее лицо жениха, взволнованно обратилась я к Антону. – Тебя что-то беспокоит?

Антон, помявшись, вдруг с какой-то несвойственной ему страстностью поднёс мою ладонь к своим губам, опаляя нежную кожу поцелуем.

– Ничего не бойся, Мия. Помни, я с тобой, и в обиду не дам, – эти слова заставили меня занервничать.

– Что такое? Почему ты так говоришь?

Антон неохотно указал подбородком куда-то в сторону кованых ворот с другой стороны территории.

Я повернулась, пытаясь понять, что же так расстроило Тошу. Но кроме чёрного спортивного автомобиля ничего не увидела. Мазнув взглядом по машине, я почувствовала, как уголок моих губ непроизвольно дрогнул. Не машина, а летающий объект! Такая странная… Никогда такого чуда не видела.

– Одна из тачек моего брата, – буркнул Антон как-то глухо, будто бы после долгой ангины. – Не думал, что он вернётся так быстро.

Я обеспокоено повернулась к нему, пытаясь понять, что за причины вызвали такие негативные эмоции у моего жениха. Но когда до меня дошли слова Антона, я и вовсе растерялась. Кажется, Антон только что сказал, что у него есть…

– У тебя есть брат? – вырвалось у меня, прежде чем я справилась с удивлением. Я думала, Антон единственный ребёнок в семье!

Жених неохотно кивнул, чем просто ввёл меня в ступор.

– Просто, понимаешь… в каждой семье… в общем, в семье не без урода, – неожиданно грубо бросил Антон, совершенно не смущаясь моего ошарашенного вида. – Я понимаю, ты удивлена, но, прошу, не осуждай меня, Мия. Если бы ты знала, какое редкостное… – Антон резко замолчал, сведя брови в одну сплошную линию. – Он… Держись от него подальше, Мия.