Голодное пламя

Раковины

ушей слушают ложь. Нельзя впускать в себя неправду, ибо она быстро достигает желудка и отравляет тело.

Простить что-то, что можно простить, - никакое не прощение, думает она. Настоящее, чистое прощение - это простить непростительное. Такое под силу только Богу.

Ты - это твой конверт с зарплатой.

На то, чтобы составить мнение о человеке, может уйти пара минут; на то, чтобы узнать кого-нибудь - годы.

Единственный город в мире, где погода зимой хуже, чем в Стокгольме, - это, наверное, Санкт-Петербург, возведенный на болотах по ту сторону Балтики, на далеком берегу Финского залива. Первыми здесь начали строить город шведы, потом пришли русские. Такие же мазохисты, как шведы.

...он описал увиденное как наихеровейшее из всей той херни, что ему случалось видеть за всю свою херовую карьеру.

Только стопроцентного эгоиста можно обвести вокруг пальца с пользой для себя.

...все, что скрыто в уголках души, пытается протиснуться на поверхность.

Предательства не прощают. С ним учатся жить.

Убить человека – это просто. Проблема скорее психологическая, и условий тут – огромный диапазон. Большинству людей требуется преодолеть множество барьеров. Эмпатия, совесть, долгие размышления обычно препятствуют тому, чтобы взрастить смертоносное насилие.

Но для иных это не сложнее, чем открыть пакет молока.

Совершенно невозможно, чтобы человек, выросший в атмосфере искренности, уважения и тепла, когда-нибудь ощутил желание мучить слабых и лишать их жизни.

Завершенность тела так очевидна. Там, где кончается кожа, берет начало внешний мир.

- А знаешь, кто лежит в коме в соседнем отделении?

- Понятия не имею. Это кто-то, кого я знаю?

- Карл Лундстрём. Я сегодня проходила мимо его палаты. Вот уж странно-то. Через два коридора отсюда лежит Карл Лундстрём - под такой же простыней, как и Юхан, и больничный персонал одинаково заботливо ухаживает за ними обоими. Определенно, жизнь имеет одинаковую ценность, независимо от того, что ты собой представляешь.

- Хочешь сказать, можно быть дрянью-человеком и все-таки заслуживать право на жизнь? - улыбнулась София.

- Да, вроде того, - Жанетт сразу поняла, как сурово высказалась. Ее слова прозвучали так, словно она не доверяет судебной системе.

- Мы живем в мире людей, - ответила София, - где ценность Юхана равна ценности какого-нибудь педофила. Где никто не ценен больше, чем педофил или насильник. Можно иметь только меньшую ценность.

- Вот так рассуждения! - рассмеялась Жанетт.

- Да. Если человек жертва, то он ценен меньше, чем сам педофил. Люди больше склонны защищать предполагаемого преступника, а не предполагаемую жертву. Это мир мужчин.

Люди имеют разную ценность, и всё в конце концов сводится к одной-единственной вещи. К деньгам. Ты - это твой конверт с зарплатой.

Все-таки жизнь слишком дорога, чтобы тратить ее впустую, ожидая, когда же что-нибудь случится. Когда же произойдет что-нибудь, что подхватит тебя и понесет дальше.

В жизни полно предательства,и если не учиться справляться с ним, то едва ли выживешь.