Иногда так отчаянно хочется счастья, что ты готов продать душу дьяволу. Но вот, черт возьми, даже нечисть ничего не предлагает. И вот, зависший между небом и адом, не интересный и не нужный даже земле, ты отчаянно хочешь умереть. Тебя ничего не радует. У тебя нет желаний. Ты – лузер. Тебе не досталось даже объедков со стола чужой роскоши. На добро в таком состоянии ты не способен, масштабы зла в мыслях, слишком мелкие. И когда ты доходишь до предела, до точки невозврата, на сцену выходят адепты Света и Тьмы. Человек в отчаянии жалок так, как дальнейшие договоренности можно списать на состояние аффекта. А вот обозленный и ратующий за справедливость для себя человек – это уже вполне договор способный субъект, который в состоянии принимать обдуманные решения.

Я его звала и он пришел. Вернее сначала я заигрывала с ней. Я стояла на старом пешеходном мосту и представляла картины своего падения вниз. Можно ли почувствовать себя птицей за те секунды, когда ты из человека превратишься в груду биологического материала. Я уже готова была свеситься через перекладину и улететь в вечность, но в последнее мгновение почувствовала, как кто-то сжал мою руку и резким движением отдернул от перекладины. Рука была сильной и теплой. Кто-то оказался не гостьей в капюшоне с косой, а симпатичным брюнетом с темными глазами. Настолько темными и глубокими, словно это были не глаза, а бездонный колодец.

Самоубийство надо совершать быстро, без раздумий. Достаточно любого внешнего обстоятельства и ты уже больше не готов. Ты трусишь и малодушествуешь. Я не стала исключением. Я не плакала и не радовалась. Я внимательно разглядывала незнакомца.

– Неужели меня услышали?! Дело за малым, заключить сделку? Роспись кровавыми чернилами на воздушном пергаменте?

Мужчина едва заметно улыбнулся.

– Я не буду спрашивать, как ты догадалась. Люди у черты, всегда чувствуют силу внешнего мира. Пергамента не будет. Желание будет одно. Вместо подписи достаточно вслух произнести «Да».