Алмазные слезы

Говорили тихо и взволнованно, явно боясь быть пойманными. Элен рискнула подойти еще на шаг ближе, делая вид, что изучает рисунок малахитовых вставок на стене.

– Мы этого не планировали, понимаешь?

– Это просто перестраховка. Никто ни о чем не догадается. А вот с камеристкой могли возникнуть проблемы.

– Не догадается? А этот следователь? Он меня уже допрашивал! Если ему станет известно об этих слезах… что нам теперь делать?

– Ни о чем не волнуйся, я все решу. Встретимся, где обычно.

Голоса окончательно удалились, и как Элен не напрягала слух, больше не смогла разобрать ни слова. Выждав несколько секунд, она аккуратно приоткрыла дверь, потом еще шире, заглянула внутрь. Коридор был пуст.

Ближайшие часы нашлись за поворотом. Без четверти полдень.

Интересно, Виктор Андреевич уже закончил с допросом прислуги?

В свои покои Элен ворвалась так, что напугала прибиравшуюся там комнатную служанку. Быстро ее отпустив, она припомнила весь диалог в мельчайших деталях, после чего села за стол, достала бумагу и макнула перо в чернила.

Следователь должен знать об этом разговоре. И, как бы он не был занят, он ее выслушает.

– Никита!

Лакей, дежуривший у ее двери, тихо вошел в комнату и встал у ее стола.

– Найди прибывшего утром судебного следователя, он или разговаривает с прислугой, или осматривает старое крыло. Передай ему это и непременно скажи, что это очень важно!

– Будет сделано.

– Ступай, Никит.

Никита исчез так же неслышно, как и появился, а Элен наконец смогла спокойно выдохнуть. Быстрый шаг в тугом корсете теперь отдавался легким головокружением и головной болью, и она поторопилась выпить прописанное доктором лекарство.

Теперь стоило еще раз все как следует обдумать.

«Уважаемый Виктор Андреевич! Только что я стала невольной свидетельницей разговора двух неизвестных, из которого явно следовало, что именно они виновны в кончине бедной Марфы. Опознать говоривших мне не удалось, однако часть их разговора я сочла весьма любопытной.

Если вы уже начали опрос прислуги, советую вам непременно составить список тех, кто на момент получения вами этого письма уже был отпущен, поскольку один из говоривших упомянул ваш с ним разговор.

Более того, довожу до вас тот факт, что эти двое преступников – мужчина и женщина.

Сообщите мне, когда вы освободитесь, дабы мы могли поговорить с вами более подробно без посторонних ушей».

Сложив записку пополам, Виктор спрятал ее во внутренний карман сюртука и выпрямился. Принесший письмо лакей спокойно дожидался, пока его отпустят, время от времени косясь на кровавое пятно на блестящем паркете. Кивнув ему, Виктор еще раз внимательно огляделся.

Осмотр места преступления не дал ровным счетом ничего. Ни следов, ни каких-либо намеков на то, что камеристка могла делать ночью в этом крыле. Только окровавленный канделябр и пятно на полу.

Быть может, Роману Аркадьевичу повезло больше.

Отпустив сопровождавшего его жандарма, он вышел в жилое крыло дворца, попетлял по коридорам, вконец заблудившись, пока не увидел выходившего из зала камердинера, которого и попросил проводить его к комнатам фрейлины. Тот если и удивился, никак этого не выказал.

У покоев Элен камердинер попросил его обождать и вошел в комнату с тихим стуком. Спустя пару мгновений из комнаты показалась сама фрейлина, слуга же прикрыл за ней дверь и тихо удалился.

– Не думала вас так скоро увидеть, – улыбнулась Элен. Виктор коротко улыбнулся в ответ.

– Ваше послание застало меня врасплох. Признаться, не ожидал от вас такой сознательности.

– Решили, раз я фрейлина Ее Величества, то буду скрывать информацию из-за собственных интересов?

– Была такая мысль, каюсь, не сочтите за грубость.

– Ни в коем случае. Мы все хотим, чтобы эта трагедия как можно быстрее закончилась и забылась.

Она погрустнела, видимо, подумав о Марфе, а Виктор невольно на нее засмотрелся. Элен успела сменить прическу на более свободную, отчего темные волосы спадали по спине ровным каскадом, удерживаемые несколькими лентами.

Если говорить открыто, он не понимал эту девушку. Любопытства и проницательности ей было не занимать, однако она не старалась пользоваться этими качествами для достижения своих целей. Порядочность и честность при дворе были редким явлением, у каждого придворного были припрятаны свои тузы в рукаве, каждый плел свою паутину интриг, и то, что Елена Павловна не попала в нее и так старательно избегала острых углов, его поражало.

– Вы что-то хотели мне рассказать, – напомнил Виктор. Элен встрепенулась, кивнула и указала рукой на коридор.

– Давайте выйдем во двор. Не стоит об этом говорить на всех углах.

Тут уже Виктор удивился по-настоящему, но согласно кивнул, последовав за фрейлиной к лестнице.

На улице кроме жандармов никого не было. Темные тучи стали еще ближе, нависнув почти над самым дворцом, тихо падал легкий снег. Спрятав руки в муфту, Элен потерлась озябшим носом о меховой край своего полушубка и глубоко вздохнула. Виктор наблюдал за ней искоса, не забывая поглядывать по сторонам.

– Вы успели поговорить с кем-то из прислуги? – нарушила молчание девушка.

– Только с парой человек. Мы разделились с Романом Аркадьевичем. Все-таки дворец – это больше его вотчина, я здесь так, любопытствующий посторонний.

– К чему склоняется следствие, можно узнать?

– Сожалею, ответить не могу. Сами понимаете.

Элен смерила его быстрым острым взглядом, губы тронула легкая улыбка. Морозный зимний день стал немного теплее.

– Да, конечно, простите. Вы тоже поймите, это не праздное любопытство. Я могу вам помочь.

– Каким образом? – резче, чем требовалось, поинтересовался Виктор. – Вы фрейлина императрицы, не боитесь появляться в обществе полицейского? Кроме того, просить вас о помощи значит подвергнуть вас опасности, а этого я допустить не могу.

– Я вас услышала, – туманно ответила Элен.

Что-то в ее тоне заставило Виктора остановиться и вглядеться в девушку более внимательно.

Нет, не послушает она его. Так и будет дальше лезть в полицейское расследование.

– Хотя бы без меня ничего не предпринимайте, – устало попросил Виктор. Элен игриво сверкнула глазами.

– Только если вы пообещаете, что не станете оставлять меня за бортом. Я ведь все равно от вас не отстану.

– Я уже догадался…

Фрейлина звонко рассмеялась, вспугнув спрятавшихся в ветвях воробьев. Виктор проводил их глазами и сильнее поднял ворот пальто.

– Я сегодня слышала кое-что, – наконец перешла к сути их встречи Элен. – Когда вышла от вас, решила прогуляться, поднялась на верхний этаж. В соседней зале разговаривали двое, мужчина и женщина. Один из них говорил, что теперь все запуталось, что убийство камеристки они не планировали, а второй успокаивал первого, обещал, что он все решит.

– Голоса вы не узнали?

– Нет, они говорили тихо, но это точно кто-то мне знакомый. Да, и первый еще сказал, что с ним уже разговаривал следователь, и вы можете обо всем догадаться. Что если вам станет известно о каких-то слезах, все будет кончено.

– А второй что на это ответил?

– Сказал, что все решит, что они должны будут встретиться сегодня на том же месте, где обычно, – пожала плечами Элен. Виктор задумался.

– Интересно. Значит, Марфу они убивать не хотели?

– Нет, но второй сказал, что с ней могли возникнуть проблемы, и так было нужно.

Любопытный поворот. С самого начала ему казалось, что здесь действует не один преступник. Выходит, он не ошибся, и Марфа действительно знала нечто такое, что стоило ей жизни.

Неужели и впрямь она вскрыла чье-то письмо? Тогда круг подозреваемых сужается до фрейлин, которым она прислуживала, – и шагавшая рядом с ним Елена Павловна входила в этот круг. Впрочем, теперь он не был так в этом уверен, хотя ее интерес к этому делу находил иррациональным.

Будто почувствовав, о чем он думает, Элен иронично на него посмотрела.

– Гадаете, не соврала ли я вам?

– Гадаю, что это может значить, – подавил улыбку Виктор. – А о каких слезах шла речь?

– А это вторая причина, по которой я просила вас о разговоре. Помните, вы спрашивали, о чем мы говорили с Марфой?

– О погоде, семье и прошлом, я помню.

– Вот, о прошлом. Пару раз Марфа спрашивала меня об истории дворца – в том числе, об истории старого крыла. Кто там жил, почему сейчас оно не жилое и все в том же духе. Обыкновенные дворцовые легенды, но тогда мне это показалось странным. Марфа никогда до этого не интересовалась историей.

– Да, Мария Петровна об этом упоминала, – припомнил Виктор. – А о чем именно она спрашивала, не помните?

– Помню. О периоде жизни императора Павла I и его первой супруги, княгини Натальи Алексеевны.

От подобного заявления он на секунду оторопел.

– Для чего камеристке такие знания?

– Понятия не имею. Марфа пусть и была из небогатой семьи, но историю изучала. Однако она больше спрашивала о легенде, которая появилась в народе после смерти Натальи Алексеевны. Вы ее не слышали?

– Отчего мне кажется, что вы мне ее сейчас расскажете?

Элен отвела смеющийся взгляд, присела на скамейку, выпустив его локоть, и запрокинула голову, глядя на ветви дерева. Помедлив, Виктор сел рядом, положив свою трость на колени.

– Если вкратце, после смерти княгини Павел I долго горевал – он очень любил супругу. Во дворце все напоминало о ней: в покоях по-прежнему находились ее вещи, безделушки, украшения, – и все это приносило тогда еще будущему императору боль. Тогда он велел увезти из дворца все ее вещи и спрятать их в своей резиденции в Царском селе, где он бывал крайне редко. Но за считанные часы до отъезда он вдруг передумал, все вещи княгини остались во дворце, однако одно колье – любимое колье Натальи Алексеевны – оказалось утрачено. Ходили слухи, что Павел I повелел скрыть его во дворце, кто-то думал, что его спрятали в Петропавловской крепости, но точного места никто не знал.

– И что это за колье? – не без иронии поинтересовался Виктор.

– Алмазное колье из одиннадцати подвесок. В народе его частенько называли «алмазные слезы».

Не удержавшись, он фыркнул.

– Вы хотите сказать, что камеристка знала, где скрыто это колье, и за это ее убили?

– А зачем делиться таким сокровищем со служанкой? – недоуменно переспросила Элен. Виктор смотрел на нее так снисходительно, что она разозлилась. – Слушайте, это может быть такой же версией, как и шантаж, о котором вы наверняка уже задумывались. Я не утверждаю, что Марфа знала место тайника, но покои Натальи Алексеевны были как раз в старом крыле. Она могла потребовать свою часть за помощь в поисках – вот вам и мотив!

– Звучит слишком невероятно для простой камеристки, – с сомнением заметил Виктор.

– Может быть, но не невозможно. Марфа была умной девушкой.

– Откуда ж вы свалились на мою голову?.. – тяжко вздохнул он.

Элен не нашлась с ответом, густо залившись краской, а довольный реакцией Виктор встал.

Версия хоть и была странной, но выглядела вполне рабочей. Осталось узнать о результатах допроса прислуги, может, кто-то сможет подтвердить подозрения Елены Павловны. Впрочем, это не решало проблемы с поиском тех двух преступников, разговор которых подслушала фрейлина.

– А те двое, они не называли место встречи?

– Нет. Это может быть и за пределами дворца.

– Может быть. А полностью перекрыть дворец мы не можем, новости разлетятся по всему Петербургу.

– А если послать людей Романа Аркадьевича? – вновь выступила с предложением Элен. Виктор недоуменно вскинул бровь. – Что вы так удивляетесь? Думаете, я бы не догадалась, кто он на самом деле? После его разговора с императрицей Натали обмолвилась, что видела его в доме своего отца, а он генерал от кавалерии. Да и к Ее Величеству его пустили по первому требованию. Так что хоть я и не знакома со всей охраной Государя, сделать выводы было несложно.

– Вас впору саму на службу в полицию принимать, – пошутил Виктор. – Посмотрим, кто к вечеру решит уйти из дворца. Если с одним из преступников я говорил до осмотра места преступления, то таких людей немного. Проследить за каждым труда не составит.

– И за мной тоже?

Элен встала, остановилась в двух шагах от него и склонила голову, внимательно его изучая. По ее взгляду было трудно понять, о чем она думает, но по какой-то причине Виктор точно знал, что она не видит в нем врага. Ее желание помочь было искренним, что выгодно отличало ее от других придворных, и каким-то интуитивным чувством он осознавал, что может ей доверять.

Но вместо ответа он только выдержал ее взгляд, про себя отметив, насколько красиво она смотрелась в этом заснеженном дворе, улыбнулся, коснулся котелка.

– Идите внутрь, Елена Павловна. Зябко, замерзнете.

И ушел, провожаемый искрящимся девичьим взглядом, тепло которого ощущалось даже сквозь толстую ткань пальто.

После морозного воздуха тепло дворца показалось Элен спасительным. Темные волосы потяжелели от инея, щеки раскраснелись, и если первому она рада не была, то второе помогло скрыть усталость и бледность.

Впечатление от беседы со следователем было двоякое. С одной стороны, она добилась того, чтобы он ее выслушал. Одно только его появление возле ее покоев спустя какую-то четверть часа говорило о том, как важно ему раскрыть это дело, и что отмахиваться от любых новых ниточек он не станет. Однако с другой стороны, ее рассказ о легенде он явно не воспринял всерьез.

А будь она на его месте, как бы отреагировала? Наверняка точно так же.

Губы невольно тронула улыбка, когда она вспомнила, с каким вниманием он ее слушал. Еще до его приезда она представляла, что человек, которого так ждал Роман Аркадьевич, непременно предстанет мерзким надутым индюком, уверенным в собственной правоте. Однако Виктор Андреевич оказался чутким, внимательным и умным мужчиной, старше нее всего лет на десять – по крайней мере, так казалось внешне.

Она тряхнула тяжелыми волосами, вошла в гостиную и только хотела свернуть в соседнюю залу, где находился уютный диван у камина, как во вторую дверь в комнату вбежали Аннет и Мари. Вошедшая следом Василина с неприязнью смотрела им вслед, степенно опустилась в кресло и потянулась за приготовленным чайником.

– Элен, дорогая!..

Она мысленно содрогнулась, в действительности же вежливо улыбнувшись.

– Мы видели вас в окно с нашим новым знакомым. Что-то стало известно?

– Нет, ничего. Виктор Андреевич всего лишь уточнил кое-что по моему рассказу.

– Что же такого вы ему сообщили? – хитро прищурилась Мария.

– Вы забываете, Мари, что наша Элен общалась с Марфой более тесно и чутко, чем все остальные фрейлины, – холодно заметила Василина. – Поэтому нет ничего удивительного в том, что у следователя возникли вопросы. Уверена, кроме Элен ему никто ничего не смог рассказать о Марфе как о человеке. Элен, идите сюда, чай стынет, а вы продрогли.

Элен послала ей благодарный взгляд, обошла фрейлин и села в соседнее с Василиной кресло. Аннет с Мари поторопились занять диван, не сводя с нее хищных взглядов.

– Это несправедливо, на мой взгляд, – обиженно надулась Анна. – Мы все любили Марфу.

– Такого конца ей точно никто не желал, – поддержала ее Мари. Василина тихо кашлянула.

– Быть может, поговорим о чем-нибудь другом?

– А как вам наш следователь? – вновь спросила Анна. Элен едва не выронила чашку. – Видный мужчина, ведь правда, Элен?

– Главное, что он хороший следователь, это сейчас важнее всего.

– Согласна, но и умение расположить к себе человека не менее важно. Особенно для человека с такой профессией. Вот господин следователь этим качеством явно обладает.

– Хотя я бы не сказала, что он будет выгодной партией для брака. Быть женой следователя – дело неблагодарное, служба все время занимает.

– То же самое можно сказать о браке с офицером или любым другим военным, – весомо сказала Василина. Элен благоразумно смолчала.

Во все времена быть супругой офицера было почетно, да и сейчас сама Василина собиралась замуж за военного, а Натали встречалась с поручиком. Ничего зазорного Элен в подобном союзе не видела, но все равно решила повременить со своим мнением.

Двери гостиной внезапно открылись нараспашку, в арке появились два лакея, вытянулись вдоль стен, а в комнату медленно вошла Мария Федоровна. Фрейлины торопливо отложили блюдца и склонились в реверансе.

– Элен, мне нужно с вами поговорить, – без предисловий проговорила императрица. Элен почувствовала на себе любопытствующие взгляды остальных фрейлин и с трудом удержала лицо.

– Конечно, Ваше Величество.

Под непрерывным вниманием она вышла следом за императрицей в коридор, где они свернули в бальную залу, прошли ее насквозь и оказались в небольшой комнате с двумя креслами вкруг стола у окна.

Указав Элен на одно из них, Мария Федоровна села в другое и вздохнула.

– Элен, дорогая… Возможно, это прозвучит странно, но я всегда ценила ваше мнение больше других. Поэтому сейчас я прошу вас ответить мне так же честно и прямо, как вы это делали всегда.

– Слушаю, Ваше Величество.

– Скажите мне, что удалось узнать нашему следователю? Мне важно знать ваше мнение о нем, о его работе. После разговора с Романом Аркадьевичем я отправила Его Величеству письмо с посыльным, рассказала обо всем, что произошло, однако Государь вернется лишь через пару дней, и к его приезду уже должен быть результат.

– Уверена, он будет. Виктор Андреевич показался мне знатоком своего дела.

– Вы так думаете?

– Убеждена. Насколько мне известно, у него есть несколько подозреваемых, но имен назвать не могу, поскольку сама их не знаю. Но полагаю, что до приезда Государя все разрешится.

– Это хорошо, – тихо пробормотала императрица, глядя куда-то в пустоту, потом вдруг встрепенулась, будто вспомнила, что она не одна, и тепло улыбнулась. – Я заметила, вы как-то по-особому ладите с людьми, Элен. Аннет верно сказала утром, вы очень чуткий и отзывчивый человек. Не зря Виктор Андреевич обратился за помощью именно к вам.

– За помощью, Ваше Величество?

– Бросьте, Элен. Это остальные фрейлины могут придумать себе, что Его высокоблагородию вздумалось пригласить вас на прогулку, или же вы сами можете отговориться, что всего лишь что-то ему объясняли. На деле же, я уверена, вы оказываете ему помощь – конечно, по мере сил и возможностей. Благодарю вас за это.

– Не стоит, Ваше Величество, – смутилась Элен. – Я не сделала ничего из того, чего на моем месте не сделала бы любая другая.

– Напротив, Элен. – Мария Федоровна взглянула в окно на падающий снег. – Знаете, я говорила с Виктором Андреевичем незадолго до этой нашей беседы. Совсем недолго, но он произвел на меня весьма приятное впечатление. Умный, воспитанный, внимательный, видна гимназическая выправка. Опять же, коллежский советник и правая рука директора департамента полиции. Он очень интересный человек, вы не находите?