Я была здесь

Свободу человеку дать нельзя. Свободу можно только взять, люди свободны ровно настолько, насколько хотят...

«Тебе выпали одни простые каменья, но ты их отмыла, красиво уложила и сделала из них ожерелье. А Мэг достались драгоценные камни, и она на них повесилась»

- Кто хочет попробовать?

– Что это? – интересуется Дерево.

– Всечтобыловхолодильнике. Тушеное.

Когда переспишь с барменом, бесплатной выпивке конец.

Вот так люди начинают врать? Первый раз тяжело, второй – попроще, а потом уже срывается с языка быстрее, чем правда, – может, потому что ложь действительно легче, чем правда.

«Какой толк от нашего ума, если мы с него сходим?»

-У тебя все хорошо? - спрашивает он.

И, когда я этот слышу, мне становится хорошо. Если не совсем хорошо, то лучше. Паника утихает. Я не Мэг, я не сажусь на последний автобус, не слушаю чей-то анонимный голос. Я жива. И я не одна

мы ничего для Мэг не сделали. Хотя это не она ее подвела. А я. Я оставила ее в жизни. Но я не оставлю ее в смерти.

Иду в свою комнату. Высыпаю белые таблетки на покрывало. Сколько надо? Сколько я проглочу за раз? Что сделать, чтобы не вырвало?

Когда я смотрю на таблетки, кажется, что это так просто. Как будто я вполне на это способна. Прямо сейчас. Могу проглотить их. Спрыгнуть с эстакады над шоссе. Взять чей-нибудь заряженный пистолет. Ты же умирать не хочешь, – напоминаю я себе. – А если бы хотела, – отвечает какой-то голосок, – только представь, насколько это было бы просто…

Почему я так груба с Элис? Ведь она со мной исключительно мила. И она мне даже нравится. Я понимаю, что надо ей что-то сказать, но она сигналит и уносится прочь прежде, чем мне удается подобрать слова.

Я машу рукой до тех пор, пока она не заворачивает за угол. И, видя, как еще один человек уезжает от меня в лучшую жизнь, я понимаю, почему была груба.