Подобно длинным кинжалам, они насквозь протыкали волков или вовсе – разрезали их на части. Появившиеся невесть откуда насекомые целыми роями набросились на хищников. Они безжалостно жалили их и кусали, словно осознанно, отделяли их друг от друга и гнали в сторону корней. В конце концов, волки, рыча и скуля от боли, всей стаей бросились прочь – обратно в лесную чащу. А потом все закончилось так же внезапно, как началось. Корни втянулись обратно в землю, а насекомые просто разлетелись.

Внезапно несколько деревьев, будто сами собой, разошлись по сторонам, пропуская вперед маленькую фигурку старой сутулой женщины, несмотря на клюку в руке, довольно быстро двигавшейся в сторону стоявших рядом людей. На голове у нее было что-то вроде женского платка, который был откинут на спину, обнажая нечесаные, седые космы.

Лицо старухи, с кругами под глазами, было весьма сердитым. Добравшись до улыбнувшегося ей богатыря, она немедленно разразилась отборной бранью, отчего его улыбка исчезла, резко сменившись досадливой гримасой.

Со стороны происходящее выглядело довольно комично: маленькая сутулая женщина кричала на высокого плечистого парня, то и дело тыча в него длинным, кривым когтистым пальцем, причем, тот так и стоял столбом, не пытаясь от нее защититься.

– Ты, чего, орешь, чего орешь, окаянный! Орет тут, людям спать не дает. Мало того, волкодлаков к моему дому приманил, будто мне больше заняться нечем, как от избы шелудивых собак отгонять! Ты зачем сюда явился, аспид?! Да еще и дружка ряженого с собой притащил!

К огромному удивлению Гидеона, его спутник сделал шаг вперед и торжественно произнес:

– Ты погоди, Яга, вопросы задавать! Ты сначала гостей накорми, напои, спать уложи, а …

– Я тя щас уложу клюкой по башке! – окончательно озверела старуха. – Иш, выдумал, харя наглая! Может тебе еще и одеялко подоткнуть?! Ходят тут, понимаешь проходимцы всякие…

– Сударыня! – в свою очередь, выйдя вперед и низко поклонившись,Тарвус тут же привлек к себе внимание старухи, одновременно прерывая начавшуюся было, новую тираду.

– Позвольте принести вам глубочайшие извинения от моего лица и лица своего спутника. Смею вас заверить, что мы бы ни в коем случае не посмели потревожить ваш покой, если бы нас не принуждали к этому чрезвычайные, весьма прискорбные обстоятельства. Уверен, что такой даме как вы, обладающей массой впечатляющих достоинств, будет совсем не сложно понять столь простую истину. Однако же, прекрасно осознавая все неудобство положения, в которое мы вас поставили, мы, уже не надеясь ни на что иное, просим вас лишь отнестись к нам со снисхождением. Возможно, что здесь – у вас, мы отыщем ответы на наши вопросы.

Дама ненадолго впала в ступор и круглыми глазами уставилась на барона. Потом, молча развернувшись кТарвусу спиной, двинулась в обратном направлении сквозь лес, что-то непрестанно бормоча себе под нос. Хлопнув барона по плечу, Светозар так же молча последовал за ней.

***

Пройдя вслед за старухой сквозь раздвинувшиеся деревья, они вскоре вышли на широкую поляну, где взгляду Тарвуса предстало самое удивительное из когда-либо виденных им строений. Посреди поляны стояла обычная бревенчатая изба, каркасом для которой служили две гигантские куриные ноги. При виде вышедших на поляну людей, здание повернуло к ним то, что при других обстоятельствах можно было бы назвать лицом и…самым натуральным образом закудахтало, агрессивно роя лапой землю.

– А ну, цыц! – резко прикрикнула на избу старуха. – Свои, – добавила она с явной неохотой.

Повинуясь короткому свисту своей хозяйки, изба степенно прошагала в центр поляны и села на лапы, при этом нахохлившись как обыкновенная курица, уже готовая вот-вот снести яйцо.

– Пожалуйте в дом ''гости дорогие'', – усмехнулась Яга, умудрившись чуть ли не выплюнуть последнюю фразу, тем самым давая понять, что она думает о своих так называемых гостях.

Изнутри изба оказалась самой что ни на есть обыкновенной. Стол, несколько стульев и печь в углу – вот и почти все, что составляло ее содержимое. А еще там были полки, при взгляде на которые резко развеивалась иллюзия ''обыкновенности'' жилища ведьмы.

На полках были во множестве выставлены банки и склянки, содержимое которых было способно отбить аппетит у любого голодающего. Чего там только не было, от засушенных насекомых, до живых змей, норовивших то и дело выбраться из своего ''жилища''.

Не прекращая раздраженно ворчать, старуха открыла дверь в подпол и исчезла там на несколько минут, после чего, к радости посетителей, появилась оттуда с другими горшками, источающими приятный запах еды в одной руке и копченым окороком в другой, который она сжимала с необычной для женщины силой. Накрыв на стол, она спокойно отсела подальше от начавших активно насыщаться гостей, явно не желая составлять им компанию.

В какой-то момент из-за печи сверкнули два желтых глаза. Тарвус дернулся было, но это оказался всего лишь крупный черный кот. Подойдя к своей хозяйке, он сноровисто прыгнул ей на колени, где вскоре и пригрелся, наградив странных пришельцев настороженным взглядом.

– Ну, – через какое-то время раздраженно процедила Яга, – И чего вы ко мне пожаловали?

– Беда у нас, хозяюшка, – проникновенно начал Светозар, негласно взявший на себя роль переговорщика. – Болезнь появилась на нашей земле, странная да лютая. Косит всех без разбору, что старых, что малых. Даже у волхвов на нее управы не нашлось. И будто мало нам того – нечисть лесная совсем распоясалась, средь бела дня на людей кидаются. Вон, – бросил он походя, кивком головы указав на Тарвуса, – и на гостей заморских уже нападают.

– Ты все ведаешь, все знаешь, – в голосе богатыря внезапно появились льстивые нотки, – может, поведаешь, что в лесу творится? Окромя тебя ведь некому. Будь ласкова бабушка…

– Уймись уж, болтун, не части, – раздраженно прервала его Яга, – Иш, хвост распушил! – устремив задумчивый взгляд в пространство, старуха с мрачным видом поглаживала своего кота.

– Леший пропал, – наконец нехотя выдавила она из себя, нахмурившись сильнее прежнего.– Не стало за лесом пригляду, вот и развелись тут всякие… – старуха сморщилась и передернула плечами.

– Как так, пропал? – обескуражено переспросил Светозар. – Ты, бабуся, думай что говоришь.

– Я тут, не в пример кой-каким балаболам, завсегда думаю, прежде, чем рот разевать. Ясно?! – яростно огрызнулась Яга. – Так вот, пропал, – произнесла она уже тише, немного успокоившись. – Уж который месяц от него ни слуху, ни духу. И звала я его и выкликала по всякому и сама в лесу смотрела. Нет, как нет. И слыхала я – по всему Белолесью так же. Что ни лес, а Лешего нет. – Про болезнь мне неведомо, – произнесла она совсем тихо.

– Но мыслю я – и она от того же корня начало берет. В последнее время из чащи лютым колдовством веет, лютым да неведомым. Решилась я, было, глянуть, да не сдюжила. – Больше ничего не знаю, не ведаю, – насупившись, старуха замолчала и откинулась назад.

***

Дальнейший путь прошел в молчании. Спутник Тарвуса, обычно веселый и словоохотливый, пребывал в мрачном расположении духа. Не решаясь расспрашивать богатыря, барон поначалу так же молча продирался вместе с ним сквозь чащу, но затем взяло верх врожденное любопытство.

– И все же, кто такой этот Леший, о котором ты все время говорил, может, расскажешь подробнее – осторожно спросил он своего спутника, внутренне опасаясь прослыть перед ним дураком, как и случалось неоднократно во время их предыдущих бесед.

И его опасения полностью оправдались. Светозар в очередной раз посмотрел на него как на умалишенного, но затем, видимо смирившись с судьбой, тяжело вздохнул и расщедрился на новые объяснения.

–Так я ж тебе сказывал уже. Леший – он Хозяин лесной. Всему, что в лесах растет, всем птицам и зверям хозяин. Он пригляд за лесом держит, смотрит, значит, чтобы в лесу порядок был: чтобы зверье не озоровало, да и сами люди непотребства не чинили, чтобы нечисть не баловала, почем зря…

– Лесной дух, – прервал его несколько неуклюжие объяснения Тарвус. – Так этот Леший ваш главный лесной дух!

Ответ на собственный вопрос вдруг стал до смешного очевиден, причем до такой степени, что он сам едва не почувствовал себя идиотом. Ну, конечно же, он знал кто такие лесные духи.

Немало слухов о них ходило на тех же Островах. Загадочные хранители лесов, которых полудикие племена считали едва ли не богами, могучими покровителями, защищающими их от опасностей внешнего мира. Правда, они не сильно помешали войскам Республики и Империи приобщить к ‘’благам цивилизации’’ многие из этих племен. Тем не менее, жизненный опыт многое из того, что ему пришлось повидать в своей жизни, не позволял Тарвусу считать лесных духов простым мифом. И вот, оказывается, нечто подобное существует и здесь – на севере.

***

Лес закончился внезапно. Глазам Тарвуса, уже почти привыкшим к бесконечной череде деревьев, понадобилось время, чтобы привыкнуть к смене обстановки.

Сразу за чертой леса находился освещенный дневным солнцем зеленый луг. Чуть дальше виднелся высокий частокол, из-за которого выглядывали крыши деревенских домов, которые местные называли избами. И на этом пасторальность картины резко заканчивалась.

В деревне кипел бой. Местные жители, вооружившись топорами и дрекольем, стояли у частокола и яростно отбивались от атаковавших их многочисленных мертвецов, которые выглядели как те же деревенские жители, если не считать явственных следов трупного разложения. Помимо деревенских, у частокола стоял отряд бойцов в булатных кольчугах, вооруженных мечами и топорами. Очень скоро внимание Тарвуса привлекла стоящая за их спинами фигура могучего старика в белоснежном одеянии, с поднятыми над головой руками.

На другой стороне стоял человек в черной мантии. Словно пастух стадо, он гнал вперед толпу мертвецов. Представляя собой разительный контраст, два мага, тем не менее, словно были двумя гранями одной сущности.

Вместе с тем, Тарвус буквально физически ощущал исходящую от них крупными волнами энергию – энергию смерти от мага в черном плаще и энергию жизни от мага в белом. Мельком Тарвус заметил, как один из атаковавших частокол мертвецов схватил за руку дружинника и словно вытянул из него жизненную силу, заставив на секунду пошатнуться.

Но уже в следующее мгновение тот отбросил прочь мертвеца, и воспрял духом, наполнившись жизненной энергией. Энергии смерти и жизни уравновешивали друг друга, и этот баланс пока не мог нарушить ни один из противников. И оба они, скорее всего, прекрасно это понимали.

Тарвус настолько сосредоточился на буйстве энергетических потоков, что совершенно не обращал внимания на пытавшегося что-то яростно втолковать ему спутника. Наконец, оставив бесплотные попытки, богатырь буквально махнул на него рукой, и громогласно выкрикивая какой-то боевой клич, бросился в гущу сражения. Этого Гидеон тоже не заметил, будучи увлеченным развернувшимся перед ним действом.

Жизнь и Смерть.

Две изначальные силы двумя потоками рвались навстречу друг другу, тщетно силясь смять и продавить одна другую, заполняя собой окружающее пространство. Где-то в условной ''середине'' их буйство достигало апогея, заставляя рваться на части тонкие магические потоки и полностью перекраивая их под себя. Тарвус задумчиво кивнул собственным мыслям.

Два мага, по сути, каждый со своей стороны, открыли пространственный канал, откуда исходила подчиненная им энергия. Напавшая на деревню нежить, едва касаясь, вытягивает из защитников жизненную силу, за счет прикрепленного к ней потока смертельной энергии. В свою очередь, второй поток помогает живым мгновенно восстанавливать все повреждения. Ни один из магов сейчас не в состоянии изменить баланс сил, каждый из них вынужден полностью сосредоточиться на подержании своего канала. А это значит, что если в ближайшее время ничего не изменится, нежить рано или поздно возьмет верх, за счет простого численного превосходства

Решение проблемы пришло к нему внезапно, и было весьма тяжелым, пусть и необходимым.

В годы войны Дарена с Империей случился период, когда Даренская республика была, по сути, в безвыходном положении.

Имперские маги научились открывать пространственные каналы, выпуская на врага потоки убийственной хаотичной энергии. Не в силах противостоять новому вражескому оружию, республиканские армии одну за другой сдавали стратегические позиции. Когда в совете уже начались осторожные разговоры о капитуляции, внезапно нашлось решение проблемы.

Один из даренских магов-ученых выдвинул гипотезу, согласно которой, если магический канал нельзя закрыть, его, по крайней мере, можно разрушить. Открытие снова изменило ход войны, на сей раз в пользу Дарена.

Республиканская армия в кратчайшие сроки вернула себе потерянные земли и уже собиралась перевести боевые действия на территорию противника, когда имперский сенат от имени Ее Величества предложил начать мирные переговоры.

Воспоминания пронеслись в голове Тарвуса за несколько секунд. Максимально сосредоточившись, он начал плести собственное заклинание. Обнаружив точку соприкосновения двух стихий, он резко послал в нее собственный магический импульс, сразу ополовинив свой резерв.

На месте столкновения двух первичных сил тут же образовалась воронка, в которую начали постепенно проникать нити постороннего магического плетения, неумолимо ввинчиваясь в структуру противостоящих друг другу энергетических потоков. Не теряя времени, барон начал один за другим создавать щиты и набрасывать их на защищавших деревню людей, не забыв при этом о взбалмошном богатыре, и неумолимо истощая собственный и так уменьшенный резерв.

Оба мага, разумеется, тут же заметили посторонние манипуляции. В Тарвуса словно впились два настороженных взгляда, суровый и полный ярости. Не обращая на это внимания, он судорожно набросил последний щит на одного из деревенских жителей и почувствовал, как сознание уплывает прочь. Дальнейшего развития событий он уже не видел.

Окружающее пространство содрогнулось от сотрясшего поляну мощного взрыва. На миг там, появившись, словно из ниоткуда, зажглось второе солнце. Яркая, слепящая вспышка голубого пламени вдребезги разнесла тонкие построения чужих заклинаний, грубо разорвав их на мелкие ошметки. Пламя мгновенно разнеслось окрест, не разбирая своих и чужих, напрочь снесло частокол и… просто – напросто стекло с плеч, попавших под его потоки ошеломленных, людей, надежно укрытых магическими щитами.

Нежити повезло куда меньше. Многочисленные мертвецы за несколько секунд превратились в обугленные головешки. Возглавлявший их колдун, едва избежав той же участи, быстро скрылся в ближайших кустах. Опомнившись от первого потрясения, селяне тут же бросились наводить порядок.

***

В себя Тарвус пришел не сразу. Сознание возвращалось постепенно, урывками, вместе с небольшими, но ощутимыми порциями боли. Больше всего своему хозяину досаждала голова.

Тупые отбойные молотки раз за разом стучали в черепную коробку, словно со всей решительностью собираясь напомнить нерадивому магу о цене опустошения резерва. Следующим он ощутил тепло, исходившее, судя по всему, от растопленной печи, около которой он лежал и шкуры какого-то крупного животного, служившего ему одеялом. И в самую последнюю очередь он услышал два голоса, обладатели которых о чем-то спорили.

Первый – молодой, принадлежал его спутнику, а вот второй – сильный, уверенный, с временами слышавшимися в нем властными нотками, опытному и прожившему немало лет человеку. Собеседники о чем-то напряженно спорили, и, судя по всему, уже довольно давно. Прислушавшись, Тарвус начал различать слова.

– Да пойми же ты, волхв, – едва ли не яростно убеждал собеседника Светозар, – он людей спас, собой рисковал, живота не жалея, да и перед тем…

– Уймись княжич! – сурово осадил его собеседник. – Я твои слова с первого раза расслышал и понял. Чай не успел еще от старости поглупеть. А теперь ты меня послушай, – продолжал он, не обращая внимания, на забормотавшего что-то богатыря.

– То, что спутник твой тебе помог, это конечно хорошо, но нам недурно бы понять, что у него на душе деется, чай не просто молодец залетный. – Давно уже к нам послы не ездили с западных земель. Как подписали мы с ними торговый договор, так и перестали. Раньше оно и неплохо было. Жили мы сами по себе, и другим жить не мешали. А сейчас времена иные. Князь наш племена под своей рукой собирает, чтобы стала земля наша больше, да сильнее.

– А стало быть, не след нам боле таиться от мира, но и наивными быть тоже не след, – припечатал он веско. – Ведь от тех же послов еще не знаешь чего ждать, с добром ли они к нам едут, али с каким тайным умыслом. Тут надо ухо востро держать.

Чай опростоволосимся, и себе худо сделаем и народу нашему. Взять хоть спутника твоего… Вот скажи-ка мне богатырь, как ты его встретил?

– Так ведь сказывал уже, – в голосе не видимого для Тарвуса Светозара все еще слышались смущенные нотки. – В лесу и встретил. На отряд мой тогда лешаки напали, перебили всех гридней, один я остался. А тут слышу шум какой-то в кустах недалече. Побежал я туда, а там он. Стоит один – одинешенек, посреди тел бойцов своих, да обломками телеги этой своей лешаков раскидывает. Вот я и подумал тогда – стало быть, ведун. И порешили мы с ним вместе в лес углубиться…