Сказка о дочери кузнеца Татьяне, и необыкновенных поворотах судьбы

1

У общепризнанного мастера своего дела кузнеца Сергея-удальца как-то уж совсем незаметно и скоро подросла единственная доченька Татьяна, или как он её называл – Танюшка. Не успел он, как говорится, оглянуться, а она уже и ростом вытянулась и фигурой налилась, вся такая ладная, стройная, статная, а уж какая пригожая получилась и слов трудно подобрать, чтобы сразу описать. Во всей губернии краше её никого нет, да что там губернии, пожалуй, во всём царстве-государстве такой красавицы не найти, чтоб с Татьяной сравниться.

Таких выразительных, очаровательных, карих глаз ни у одной девице на свете не сыщется, лишь у неё. А уж как гармонично сложены остальные черты её лица, так это только картины с него писать да по всему миру как образец красоты рассылать. В общем, выросла, расцвела Танюшка на радость отцу с матерью, и на диво всему свету. Вроде ещё только вчера бегала рядышком с батюшкой. Хвостиком за ним ходила, в кузню ему водицы попить приносила, да пирожки, которые сама под приглядом матушки готовила, доставляла. Впрочем, надо отметить, что Танечка не только этим занималась.

Случалось, она у отца в кузне надолго оставалась, смотрела как он с огнём и металлом управляется. А он, бывало, возьмёт, да ей в подарок цветочек выкует, или из стальных нитей веночек сплетёт. И так он мастерски эти вещи делал, что они от настоящих почти не отличались, такие же лёгкие, ажурные. И Танюшка их носила, гордилась ими, да радовала отца с матушкой. А ещё она грамоте и прочим наукам училась. Хоть городок, в котором они жили, и был небольшим, скорее на деревню походил, (а здесь, на севере, больше и не строили) но школа в нём имелась, скромная, сельская, зато с добрым учителем. Он-то с Танечкой и занимался.

Так уж получилось, что отец Тани для школы много добрых дел сделал; выковал петли на ставни, засовы на двери, крючки под письменную доску, гвоздей на парты, крепление кровли на крышу, и ёще много чего полезного, всего и не перечесть. Оттого и к Танечке у учителя было особое отношение. Учил он её по высшей степени образования, а она была очень прилежна. А в результате Татьяна к своим семнадцати годам превзошла многие науки, и считалась весьма успешной ученицей. В общем, всё, что было на свете хорошего, в ней воплотилось; и умница, и красавица, и стройна, и добра, и образована. Казалось бы, живи и радуйся, но не тут-то было.

2

С недавних пор объявился в городке один купец-негоциант из приезжих. Он здесь, видите ли, для себя выгодную коммерцию открыл. Городок-то северный, расположен в такой местности, где и горы есть, и речушки с них стекают. А это настолько удачное сочетание, что немудрено и золотишку в тех речушках появиться. И оно там имелось. В виде золотого песка или самородков, хоть и небольших, но в приличном изобилии. А отсюда и старатели на реках водились, добывали золотишко да в городок его на приёмку свозили.

Так вот этот купец-негоциант для того и приехал, чтоб золотишко подешевле скупать, а взамен снабжал старателей свечами, спичками, керосином, порохом, да всякой скобяной мелочью, пустяк конечно, но оборот большой нарастил. И уж такой хитрец оказался этот купец, что буквально месяцев за пять озолотился. Ходит важный, разодетый весь по последней местной моде; хромовые сапоги, шерстяные штаны, красная косоворотка, а сюртук и картуз, как у какого-то барина-помещика. Даже хлыст в руки взял, и тычет им во всякого старателя, что ему золотишко на скупку приносит.

– Так-с,… показывай чего у тебя там,… сыпь на весы,… сейчас взвесим,… на вид сегодня у тебя совсем маловато… – говорит, да хлыстом, словно тюремный надсмотрщик указывает. Ну, старатели мужики трудовые, уставшие, им препираться некогда; золотишко сдадут, что им причитается заберут, и обратно в лес-тайгу на речные прииски работать идут. Ну а торгаш процветает, уже и пузо себе наел, из местного трактира не вылезает, по вечерам кутит, ведь барыша-то у него сверх всякой меры выходит.

Но что ещё странно, сам-то купец вроде уже не первой свежести, в годах, лет к сорока возраст движется, как бы опытный, прожженный, цену жизни знает, а всё туда же, кутить желает. Кстати, купца и звали-то почти в унисон с его пристрастием – Кутьян. Имя, конечно, какое-то странное, но для него подходящее. Народ говаривал, он до своего приезда сюда, в столице крупным воротилой был. Однако от своей страсти к кутежам пострадал, и теперь здесь на севере свою коммерцию развил, хотя влиятельные связи в столице сохранил. Через них-то он золотишко на бирже и сбывал, оттого у него и маржа несусветная.

И вот этот кутила-негоциант воротила со всей своей столичной надменностью и наглостью обожал в свободное время по городку пройтись, прогуляться, себя показать, свой нрав проявить, и какого-нибудь местного недотёпу унизить-проучить. Этакий фон-барон на прогулке. То он возьмётся мелких купцов на базарной площади снисходительно поучать, мол, я вам покажу, как надо правильно торговать; разорется, раскраснеется, аж жилки на висках вздуются. То подле местной церквушке на поберушек накинется, дескать, чем милостыню просить, лучше шли бы сено косить, всё проку больше.

И при этом постоянно своим хлыстом размахивает, да так и ткнуть им в бедного собеседника норовит. Совсем распоясался наглец, гонору выше колокольни. А отпора ему никто дать не может, ведь у него денег немерено, он от любого суда, от любого полицмейстера откупиться способен. Так и ходит по городку всех задирает, и своей безмерной наглостью да столичной, лощеной спесью раздражает, на греховные дела толкает, желающих бока ему намять с каждым днём всё больше и больше, но никто пока насмелиться не может.

3

А меж тем у Татьяны настрой абсолютно другой, она наоборот старается привнести в городскую суету мир и покой. И хоть ей пока всего семнадцать лет, она уже для себя решила, что всю жизнь станет помогать бедным людям. Притом неважно, какую профессию выберет; будет ли она добрым учителем, либо строгим педагогом, или простой воспитательницей, главное, нести людям добро. Ну а сейчас Таня в основном помогала отцу в кузне и матушке по хозяйству, однако и о будущем тоже думала. Но только не о таком, какое ей вдруг представилось в лице купца Кутьяна. Так уж случилось, что их судьбы пересеклись, встретились они, и их встреча произошла совершенно внезапно, хотя и была предсказуема, ведь они ходили по одним и тем же дорожкам, городок-то небольшой.

Правда по-разному ходили, Кутьян нёс на улицы городка рознь и ругань, а Танюшка лад и доброту. И вдруг они столкнулись. Вышла сегодня Танечка после обеда из дому по делам, отец попросил купить ему суровых ниток, чтоб рабочий фартук починить. Правая вязка оторвалась, подшить потребовалось, а простые нитки какие в доме были, не годились, тут особые суровые нужны. Вот Танечка и пошла в галантерейную лавку на базарную площадь. А там как раз в эту пору Кутьян фланирует, грудь выпятил, куражится. Тоже после обеда вышел на прогулку, но только не по делу, а просто над людьми потешиться.

– Чего это у тебя бабка солёные огурцы так сморщились?… никак ты их своей помятой физиономией напугала, вот они и скуксились!… ха-ха-ха!… – мимо проходя, указывает своим хлыстом скромной бабушке на её товар и хохочет словно жеребец. Вроде это он так шутит. Идёт дальше, а там дед из леса грибочков принёс, и торгует ими потихоньку. Кутьян к нему, и тоже с оскорблениями.

– Ну, ты, старый гриб,… понасобирал поганок,… сплошные мухоморы у тебя, ими только собак травить, а ты на базар принёс,… вот же глупец!… ха-ха-ха!… – отвесил свою очередную ядовитую остроту и смехом заходится. А бедный дед стоит, и слово сказать боится, ведь уже наслышан о безобразном поведении Кутьяна, а вдруг возьмёт да все его грибы хлыстом раскидает, собирай потом. Но Кутьян нынче по-другому настроен, лишь злобно шутит, да пузо своё почёсывает; солянки наелся, наливкой запил, довольный. Ходит по сторонам глазеет, смотрит, кого бы ещё злобной шуткой унизить.

И тут буквально в двух шагах от него Танечка прошла. Она и шуток-то его не слышала, идёт по отцовскому делу, ей некогда всякий бред слушать. А Кутьян-то на неё как глянул, так сразу и обомлел. Такой-то красавицы он отродясь не встречал. Девица в самом соку; высокая, статная, фигурка точёная, лицом опрятная, всем видом приятная, бровь дугой, глаза стрелой, в душу глядят, поразить хотят, а на губах белоснежная улыбка играет. Ну как на такую красавицу не засмотреться.

Вот и Кутьян загляделся, оторопел, стоит, и уже не до смеха ему, все шутки колом в горле встали. А Танечка мимо прошла и даже не заметила его. Но он-то увидел, узрел, и теперь уж стоять не может, загорелся весь, взъерепенился, да как пустится за ней вдогонку, чуть пузо своё не расплескал. Догнал её лапушку, да сходу за руку схватил, охальник.

– Постой-ка девица,… не спеши,… а то несподручно мне за тобой бегать,… вон ты какая скорая,… а я уж чуток подустал… – запыхавшись, ей говорит, и её руку ещё пуще сжимает. Разумеется, Татьяне такое обращение не по нраву пришлось.

– Вы чего это дяденька за меня схватились!?… Я вам что, столб что ли, за меня держаться!?… Уж коли устали, так ступайте домой, а меня не трогайте!… – возмутилась она, да по его руке своей свободной ладонью наотмашь как стукнет, так у Кутьяна сразу хватка ослабла, и он аж отдёрнулся. Больно ему стало, чуть не застонал, ведь как-никак, дочка кузнеца его вдарила, а рука-то у неё, ух какая тяжёлая, не раз батюшке в кузне помогала, а потому защищаться умеет, хотя на вид и такая хрупкая, однако отважная и постоять за себя может. Но Кутьян всё никак не успокоится, и опять к ней вяжется, зацепила она его, в самое сердце ранила.

– Да ты что девица, сразу драться-то!… Я ж к тебе с добрыми намерениями,… ведь я как увидел тебя, так сразу понял, лучше девицы свет ещё не видывал,… уж такой красоты более нигде не сыскать!… Выходи за меня замуж!… Я человек богатый, у меня денег на всё хватит!… Хочешь новый сарафан тебе куплю!… Хочешь платье заграничное!… Или ещё чего,… я всё могу,… потому как полюбил тебя безмерно и что пожелаешь, исполню!… – завосклицал он. И теперь уж Татьяна засмеялась.

– Да вы что дяденька, умом, что ли тронулись?… да вам лечиться надо, а не жениться!… Да вы себя в зеркале давно ли видели?… вам лет-то сколько?… Небось уж сорок,… а я совсем молода, мне не до замужества,… мне делом заниматься нужно,… отцу с матушкой помогать, а не о всяких глупостях думать!… А ну вас, только задерживаете меня… – смешливо ответила она, рукой махнула, да дальше скорей пошла. А Кутьян с места сойти не может, не отдышался ещё от предыдущего рывка. Рот раскрыл и удивляется.

– Как так-то?… я ей за меня замуж выйти предложил,… богатство посулил,… честь ей оказал, притом не зная, какого она роду племени,… а она мне отказала!… Да что это за девица такая?… А ещё меня и «дядькой» назвала,… да какой я ей «дядька»,… что ещё за прозвище такое!… – теперь уже возмутился он.

А сердце-то его по-другому ему говорит, мол, вон она какая гордая красавица, никого к себе не подпускает, цену себе знает, для такой и золотые горы малы будут. И стоит Кутьян, вслед Татьяне смотрит да понимает, что по уши влюбился в неё, не будет ему теперь покоя, пока не женится на ней, ни есть ни пить не станет, пока не овладеет ей, зарок себе дал. А как дал, так сразу кинулся выяснять, кто она такая, откуда, как звать, какие родители, в общем, всю её подноготную узнавать.

А Танечка, как ей отец и наказал, суровых ниток в галантерейной лавке купила да домой подалась. А тем временем за ней уже слежка началась. Это Кутьян расстарался, сходу направил первого попавшегося мальчугана о ней всё выведать, даже двугривенный ему заплатил. Сам же давай на базарной площади у торговцев про неё выспрашивать, ведь те неплохо её знали, кто же в таком малом городке о дочке кузнеца не слышал. Одним словом к вечеру Кутьян собрал о Татьяне и её семье все доступные сведения. Теперь он знал, где она живёт, как родителей зовут и чем занимаются. Ночью Кутьян спать не ложился, всё планы строил, как ему получше к Тане подобраться да покорить её.

– Эхе-хе-хе,… на платье её не купишь,… наряды ей не нужны,… пожалуй, тут и золото не поможет,… она другим живёт,… не соблазнить её на богатство,… да и обещания мои с посулами тоже тут не годятся. Здесь надо как-то по-особому действовать,… может, через родителей попробовать?… В этом маленьком городке все привыкли по правилам поступать,… так что может, мне сразу к её отцу с подарками свататься пойти,… и уж ему наобещать всего чего пожелает. А коли он согласится, так и свадьбу тут же сыграем,… вот и будет Татьяна моя!… Ха-ха-ха,… это я здорово придумал через отца действовать… – прорассуждав почти до утра, решил он на рассвете, и на радостях даже задремал.