Преследуя тень

Глава 1.

Воскресенье, 20 октября.

Настя Снеговая сидела на диване в своей небольшой двушке около метро «Белорусская» в Москве. Она была в старой толстовке с капюшоном, растянутой майке и домашних шортах. Она укуталась в плед, чтобы согреться. Холодный ветер, завывая, дул из открытого окна. На столике рядом стояла кружка с крепким чёрным чаем и лежал её мобильный.

В руках у Насти был планшет, она читала статью из англоязычного научного журнала. Её английский позволял ей понимать практически все, и только редкие специальные термины заставляли её открывать приложение-переводчик.

Статья была криминологическая и рассказывала о системе ценностей и этике профессиональных преступников. Настя читала её не из любопытства – она была следователем Главного Следственного Управления Следственного Комитета России.

Насте было 29, она была самой младшей из следователей в своем управлении. Стройная, чуть выше среднего роста, с серо-зелеными глазами. Она всегда собирала черные волосы в пучок и не любила косметику (пустая трата денег, на её взгляд). Если у неё были свободные деньги, она тратила их на книги, технику или новые запчасти для своей потрепанной Kia Rio.

Когда у Насти зазвонил телефон, она читала такой абзац:

«Из вышеизложенного следует, что, характеризуя профессиональных преступников, следует говорить не об имморализме, а о наличии у них собственной моральной системы. Эта моральная система не только основана на жестком разделении свой/чужой, но и на отличной от общепринятой оценке правильности и неправильности действий. Например, в обычном обществе люди могут простить или не простить измену, в то время как в преступной среде она однозначно маркируется как нечто непростительное. Убийство же, с другой стороны…»

Настя отложила планшет и взяла телефон. Это был её начальник Дмитрий Евгеньевич Мжельский.

– Слушаю, – произнесла она максимально ровным голосом, пытаясь не выдавать волнения.

Не мог начальник управления звонить ей на выходных без значимой причины. Что-то случилось – не просто плохое, а плохое и срочное.

– В Парке Горького произошло убийство, – не здороваясь, начал Дмитрий Евгеньевич. – По всем признакам похоже на заказное. Дело передадут нам, собирайся. Машину за тобой я уже отправил.

Настя очень любила свою работу, но меньше всего она хотела в свой редкий выходной вылезать из уютного теплого пледа, одеваться и ехать смотреть на труп. Особенно когда терпкий, приятно греющий чай был только заварен, статья прочитана только наполовину, а за окном пасмурно и ветрено.

Но что оставалось делать?

– Собираюсь, – сказала Настя и пошла в другую комнату одеваться, держа в руке телефон. – Личность убитого уже установили?

– Да. Балоев Давид Георгиевич, 85-го года рождения, генеральный директор «Владхимбио». Я созванивался со специалистами: скорее всего он связан с осетинской мафией.

Снеговая молча покачала головой. Только кавказских мафиозных разборок ей не хватало.

Она ответила:

– Ну ладно, жду машину.

Она сделала глубокий вдох и сказала себе успокоиться.

«Надеюсь, хотя бы чай успею допить».

***

Почти одновременно на другом конце Москвы зазвонил телефон у хорошего знакомого Насти, майора полиции Влада Наумова.

«Медведь выходит на охоту – душить собак!

Медведь выходит на охоту – душить собак!»,– пропел телефон голосом Янки Дягилевой.

Это значило, что звонит Медведь.

Влад переложил в левую руку окровавленную монтировку, а правой достал из кармана телефон:

– Алё.

Как и Дмитрий Евгеньевич, Медведь говорил коротко и безапелляционно:

– Моего сына убили. Приезжай ко мне в «Аланию» через час.

– Давида убили? – переспросил Влад, не веря своим ушам. Он вспомнил, что у Медведя есть ещё один сын.

Хотя какая разница. Какой суицидник решится убить сына Георгия Балоева?

– Да, Давида. Жду через час.

Влад осмотрел комнату – двух своих помощников с пистолетами наготове, двух стоящих на коленях коммерсантов со связанными за спиной руками. Последние десять лет он совмещал службу в Московском Уголовном Розыске с работой на Медведя и неплохо преуспевал и там, и там.

– Не обещаю, что буду вовремя. Работы много,– сказал Влад.

– Жду. Дело важное, – ответил Медведь и повесил трубку.

Влад убрал телефон обратно в карман и задумчиво покачал монтировкой: вверх-вниз, вверх-вниз.

Ему было 38 лет. Высокий, мускулистый, с короткими светло-русыми волосами, всегда небритый. Из одежды признавал только свитера и джинсы, которые надевал даже на важные встречи. Он говорил рублеными, безэмоциональными фразами, словно за лишние слова в предложениях нужно было доплачивать.

Сейчас он был в замешательстве. Странно, что Давида больше нет. Ему нравился Медведь-младший.

«Ты нужен ему как опер», – прозвучал в голове Влада его собственный голос отстраненно. – «Убийцу найти».

Он решился – отбросил монтировку в сторону и сказал помощникам:

– Закончите здесь сами. Думаю, эти джентльмены уже поняли, почему платить надо вовремя. Если не получается – звоните. Всегда можно договориться о рассрочке, мы люди понимающие. Только кидалами быть не надо. Усвоили?

Он взглянул на коммерсантов, те согласно закивали, как игрушечные собачки в автомобиле.

Влад усмехнулся сам себе – зачем он сказал «джентльмены»?

***

Служебная машина довезла Настю неожиданно быстро (бывалый водитель грамотно объезжал пробки), но она успела найти в гугле много информации про убитого Давида Балоева и компанию «Владхимбио», которой он управлял.

Компания занималась производством химических удобрений и принадлежала отцу Давида – Георгию Балоеву, бизнесмену с крайне широким спектром интересов. Помимо этой компании ему принадлежала компания «Автодорстройэкс», регулярно выигрывавшая тендеры на строительство автомобильных дорог, несколько ночных клубов в Москве и Владикавказе, элитный московский ресторан «Алания» и сеть аптек по всей Северной Осетии.

Георгий Балоев сидел в тюрьме, но это было очень давно – на рубеже 70-ых и 80-ых. «Это была обоюдная драка, а не избиение, как некоторые говорят»,– рассказывал он в интервью североосетинскому телевидению,– «Но я искренне сожалею об этом. Сейчас я другой человек»

«Ну-ну», – подумала Настя, недоверчиво глядя в его маленькие хитрые глаза.

Помимо убитого Давида у Георгия Балоева были ещё два ребенка – дочь Марианна (Настя удивилась вычурному имени) и сын Заур, оба младше Давида. Марианна управляла немецким филиалом (ого!) «Владхимбио» и жила в Мюнхене. Про Заура Настя в открытых источниках нашла только, что он был в молодежной сборной России по дзюдо.

Машина приехала.

На месте преступления Настю ждал не Дмитрий Евгеньевич, а следовательница местного отдела СК. Должно быть, она работала на месте преступления до выяснения, что убитый – важная птица. Это была высокая, худая женщина 45 лет, крашеная блондинка.

– Здравствуйте, я следователь Главного Следственного Управления Анастасия Снеговая,– максимально приветливым тоном сказала Настя,– Можете, пожалуйста, ввести меня в курс дела?

Блондинка посмотрела на неё изучающе, а потом её выражение лица сменилось на снисходительное. Настя сначала не поняла, но потом до неё дошло – возраст.

– Ты – следователь ГСУ? Вот смех. Тебе сколько, девочка? 25?

– Мне 29, – ответила Настя. – Я просто молодо выгляжу.

– И кто у тебя со связями, маменька или папенька? Кто пропихнул тебя на самый верх? – продолжала язвить местная следовательница.

Насте захотелось её ударить.

«Пусть смеется. Главное – чтобы дело рассказала».

– Вы тратите и моё, и своё время на бессмысленные разговоры, – твёрдо сказала Снеговая. – Давайте вы перестанете заниматься хернёй и поведете себя как профессионал, раз уж меня таким не считаете.

Блондинка приосанилась. Продолжила она уже совсем другим тоном:

– Меня зовут Анна Сергеевна Костылева, я подполковник юстиции. Работаю тут с одиннадцати утра.

Было 16:30.

– Труп обнаружила охрана убитого приблизительно в десять минут одиннадцатого. – продолжала Анна Сергеевна. – Сразу же вызвали полицию.

– Была охрана? – удивилась Настя.

– Представь себе, была. Большие дяди, а иногда и тёти, ходят с охраной.

– Хватит паясничать уже.

– Извини. Охрана была, четыре человека. Привезли Давида в парк примерно в 9:45 утра. Прошли все места, где больше всего людей – набережную, фонтаны – и углубились в гущи парка, где никто в это время не гуляет. Там в 10 часов к нашему жмурику подошёл какой-то человек, с которым у него была встреча.

– Что за человек?

– Охранники говорят, без особых примет. Рост где-то метр восемьдесят пять, телосложение обычное, волосы закрыты шапкой, не разглядеть. Гладко выбритый, лицо непримечательное.

– Во что одет?

– Джинсы синие, куртка темно-синяя, шапка черная, сапоги черные. Тоже ничего особенного.

– Русский?

– А ты думала, кавказец?

– Я ничего не думала, я вас спрашиваю.

– Охранники говорят, на вид русский. Он ни слова не сказал, просто кивнул, и они с Давидом пошли ещё дальше вглубь парка, ближе к Воробьевым горам. Охране жмурик сказал за ними не идти, ждать, пока он вернётся. Сказал, что дело недолгое.

«Странно», – подумала Настя. – «Очень странно».

– Либо этот «непримечательный» и есть киллер, либо киллер поджидал их в парке, но «непримечательного» трогать не стал. Значит, «непримечательный» с ним заодно, – она попробовала рассуждать вслух.

– Блестящая дедукция, Шерлок, – насмешливо сказала Анна Сергеевна. – Теперь ясно, почему тебя в ГСУ взяли.

«Не поддавайся ей, пусть смеется. Идиотка, только за счёт других и может самоутверждаться».

– Выстрелов охрана не слышала? – спросила Настя.

– Нет. Только минут пятнадцать спустя забеспокоились, пошли за Давидом, а он уже того.

– Сколько ранений?

– Два. Одно в живот, другое в голову. Рядом – две стреляные гильзы.

– Пистолет нашли?

– Да, лежал в мусорном контейнере неподалеку. Маленький такой, карманный, грамм семьсот весит с глушителем. Спросила своих оперов, говорят, какой-то нерусский, первый раз видят.

– Свидетелей опрашивали?

– Тут в парке в такую рань в воскресенье людей мало. Настолько глубоко никто не забирался.

– И никто ничего не видел?

– Ну, парочка вспомнила, что видела человека около той мусорки, где нашли пистолет. По приметам вроде совпадает с «непримечательным». Только вот…

– Что?

– Сама понимаешь, они же не специалисты. Кто запоминает человека, который секунду назад мимо тебя прошёл? Вроде в шапке, а вроде и без. Вроде тёмно-синяя куртка, а вроде и не тёмно-синяя. Непонятно, короче.

– Ясно, нормального словесного портрета нет, свидетелей нет, из улик один пистолет, который киллер нам сам оставил. – подвела итоги Настя. – Блестящая работа «по горячим следам». Просто блестящая.

Сказала и пожалела. Зачем ввязываться в спор о компетентности с человеком, которого видишь, возможно, первый и последний раз в жизни?

Но Анна Сергеевна ничего ей не ответила.

– Преследование пробовали организовать? – спросила Снеговая.

Если раньше местная следовательница смотрела на Настю с насмешкой, то теперь она взглянула на неё с жалостью, как на умственно отсталую:

– Какое нахуй преследование? Пока охранники труп нашли, пока позвонили, растолковали, что к чему, пока группа быстрого реагирования туда выехала – наш «непримечательный» дошел себе спокойно до места, где у него тачка была припаркована, прыг в машину и был таков. Между нами говоря, хорошо, что наши орлы его не нашли. Целее будут.

«Ладно, надо работать с тем что есть», – подумала Настя.

– Что у убитого было при себе? – спросила она.

– Телефон, разумеется, запароленный. Паспорт, водительское удостоверение, ключи от квартиры. Кошелёк, в нём 19 тысяч налички, банковские карты, пара скидочных в дорогие магазины. А еще визитки: «Давид Балоев, генеральный директор Владхимбио».

«Телефон – это хорошо», – обрадовалась Настя. – «Ребята разблокируют и можно будет многое узнать».

– Адрес убитого установили?

– Да, но куда мы полезем без разрешения суда? – сказала Анна Сергеевна.

– С этим я разберусь. Родные на место убийства приезжали?

– Приезжал отец, большой человек, – усмехнулась местная следовательница. – Во всех смыслах большой. Но с нами он говорить отказался и быстро уехал.

Настя оторопела.

– В смысле, блять, отказался? Вы следователь Следственного Комитета или реклама на ютубе, которую пропустить можно? – спросила Снеговая возмущенно.

Анна Сергеевна ответила устало и туманно:

– Вырастешь – поймешь на кого можно тявкать, а кому лучше лапу подавать и хвостом вилять.

– То есть вы, по-вашему, шавка?

– Как и все мы, девочка. Только не все решаются себе в этом признаться.

– Ладно, спасибо вам за информацию, – сказала Настя. – Мне нужно осмотреть непосредственное место преступления. Хорошего вам дня.

***

Влад Наумов приехал в ресторан «Алания» спустя час и двенадцать минут после телефонного разговора, хотя ехал быстро и старался объезжать пробки. Чертова Москва. Он переживал, что Медведь будет сердиться.

У входа была надпись «Закрыто на спецобслуживание», но знакомый администратор впустил Наумова и показал на один из залов.

«Алания» была отделана богато, но слишком вычурно – слишком дорогая лепнина, позолоченные ручки на дверях из красного дерева. Одетые с иголочки официанты дополняли впечатление дорогого и кичащегося своей дороговизной заведения. Единственное, что Владу нравилось там – это висящие на стенах пейзажи Северной Осетии, выделяющиеся своей неброской красотой.

Медведь сидел за своим любимым столом в центре зала. В каждом из четырех углов за столиком сидело по охраннику, перед каждым стояла кружка чая или кофе.

Медведь, он же Георгий Витальевич Балоев, правда был похож на медведя – рослый, широкоплечий и грузный, с большим животом и сильными руками. В 60 лет у него почти не было седых волос в его короткой, чуть кудрявой шевелюре. Маленькие темно-карие глаза напоминали два уголька.

Перед Медведем стояла полупустая бутылка дорогой водки. Наумов предположил, что не первая.

Влад прошёл к столику:

– Здравствуйте, Георгий Витальевич.

– Здравствуй, дорогой, садись. – сказал Медведь. – Выпьешь со мной? Скажу вторую рюмку принести.

– Вы же знаете, я за рулём.

– Тогда чай, кофе, соки, – радушно предлагал Георгий Витальевич. – Есть взвар из ягод. Наших, осетинских, все хвалят.

– Ваши цены мне не по карману, – сказал Наумов.

– Да брось прибедняться, – ответил ему Медведь. – Я хорошо тебе плачу.

– И то правда, – быстро согласился Влад. – Возьму клюквенный морс.

– Один морс? Может, поешь что-нибудь?

– Да, наверное. Если честно, Георгий Витальевич, с утра делами занимаюсь. Даже пожрать некогда, голодный как собака. У вас запеченный сыр очень вкусный, его возьму.

Медведь вдруг посмотрел ему прямо в глаза и медленно, четко подчеркивая каждое слово, произнёс:

– То есть у меня сын умер, а ты ко мне жрать пришёл?

По спине Влада пробежали мурашки, на лбу выступил пот.

– Георгий Витальевич, я ничего такого не имел в виду, вы просто…

Он замолчал и просто смотрел Медведю в глаза. Тот буравил Влада взглядом, видя его насквозь со всеми многочисленными пороками и немногочисленными добродетелями.

А потом лицо Георгия Витальевича расплылось в широкой улыбке, и он рассмеялся так, что согнулся от хохота пополам.

– Поверил! Честное слово, поверил. Ой, не могу, – он хлопнул Наумова по плечу. Не, ну вы смотрите на него, – он обернулся и посмотрел на охранников, которые сохранили абсолютно невозмутимые лица.

Отсмеявшись, Медведь сказал уже серьёзно:

– Мне так-то всё равно, хочешь ешь, хочешь не ешь. Делу это не помешает.

– Тогда поем, если можно, – промямлил Влад, ещё не отошедший от шока.

– Можно. Человек! – крикнул Георгий Витальевич.

Официантка выросла как из-под земли. Наумов заказал клюквенный морс и запеченный сыр.

– Пока сыр готовят, расскажу о деле, – начал Медведь. – Догадываешься, зачем я тебя позвал?

– Найти убийцу вашего сына.

– Совершенно верно. Понимаешь, почему именно тебя?

– Потому что я в убойном отделе МУРа и у меня самый высокий пост из всех оперов, кто работает на вас, так? – предположил Влад. – Меня скорее привлекут к расследованию.

– Правильно думаешь, что не из-за твоих сыскных талантов. – одобрил Георгий Витальевич. – Мы оба с тобой знаем, что ты не комиссар Мегре. Помимо твоего высокого поста, есть ещё кое-что. Ты, братик, крепко на меня повязан. Я знаю, что ты не будешь юлить – захочешь слить меня, сольешься и сам, се ля ви. Понял?

Короткая пауза.

– Понял.

– Хорошо, – сказал Медведь и налил себе новую рюмку, – Водка, кстати, отменная. Марианна меня пыталась приучить виски пить, мол, благородный напиток, но на вкус наш самогон, даже хуже. А водка, это, брат, совсем другое дело.

Влад молчал.

– Эх, и не поговорить с тобой, – расстроился Георгий Витальевич. —Ну ладно, братик, о чём я? Ах да, насчёт убийцы. К счастью, больших талантов от тебя не потребуется. Я знаю, кто убил моего сына.

Владу принесли морс. Медведь явно не хотел говорить при официантке, ожидание затягивалось.

– Кто? – спросил Влад, когда официантка покинула зал.

– Убийца, – ответил Георгий Витальевич и сам засмеялся своей шутке, но снова быстро посерьезнел.

– Нет, правда, это наемный убийца, киллер, как было принято говорить в моей молодости. – сказал он. – Зовут Омар. С ним Давид и встречался сегодня.

– Омар? Он что, араб? – спросил Наумов

– Я слышал, Омар – даже не арабское имя, а искаженное Умар. Вообще хер знает, почему он Омар. – произнес Медведь. – На вид он русский.

– А откуда кличка тогда?

– Этого киллера тренировали в лагере в Средней Азии, не знаю в какой стране. Ну вот Джамиль вроде туркмен, хотя кто их разберет, может и не туркмен. Лагерь такой… Короче, там наемников готовят. Кого-то для войны, а кого-то как киллера.

– Что за Джамиль?

– Посредник. Он находит наемникам работу, а таким как я – профессионалов.

– Как вы вышли на него?

– Он сам на меня вышел – раздобыл телефон, позвонил, договорился о встрече. Встречались мы не здесь, а в чайхане, где все такие же, как он: туркмены, узбеки или кто он там. Рассказал он мне про этого Омара. Потом встретились втроем в лесу: я, Джамиль и Омар. Ну, охрана не в счет. Омар показал пару трюков. Меня впечатлил. Вот я и взял его.

– И Давид знал о том, что он на вас работает?

– Да, даже пару раз передавал ему мои указания.

– И сегодня встречался с Омаром по вашему приказу? – спросил Влад, чувствуя, что близок к правде.

Георгий Витальевич замолчал и поник. Наумов отхлебнул морс – он был слишком кислым.

– С ним, но не по моему приказу. Давид сказал, что Омар нужен ему по делам бизнеса. Какой-то у него вопрос по старым заказам. Я не стал вникать. Думаю, хорошо, что проявляет самостоятельность, скоро все равно бизнес ему передавать. Самостоятельность, блять!

Он залпом осушил рюмку.

– За что Омар мог его убить?

– Кто его знает. Я думаю, что какая-то сволочь его перекупила и заказала моего сына. Есть ещё вариант, что они просто повздорили, а у киллеров в таких случаях разговор короткий.

Наумов уже продумывал в голове план работы:

– Хорошо, кто из ваших людей видел Омара в лицо?

– Я, Давид, мои охранники, его охранники. Но охранники не в счет, он при них ничего не говорил, остерегался. Ещё Артур, наш оружейник. Он предоставил Омару оружие. Сказал, на несколько лет вперед ему хватит.

– Можно мне встретиться с ним, поспрашивать?

– Да, конечно. Уже завтра можно, я договорился. Он будет ждать тебя в фудкорте торгового центра на Речном Вокзале, в шесть. Я и с Джамилем попробую тебе встречу организовать, но тут сам понимаешь, не так быстро всё.

– Понимаю.

Снова оба замолчали.

– Георгий Витальевич. – начал Влад осторожно. – Можете сказать, сколько заказов Омар исполнил для вас?

– Четыре. А нет, три.

– Конечно же, вы не скажете мне, какие именно это были заказы?

Медведь посмотрел на него своими маленькими карими глазами. Наумову показалось, что Георгий Витальевич абсолютно трезв, только опустевшая на половину бутылка водки явно говорила об обратном.

– Какой ты умный. Видно, что майор убойного отдела МУРа, а не просто мусор. – сказал Медведь. – Разумеется, не скажу.

Влад решил, что не стоит настаивать.

– Ладно. Расскажите мне, какой этот Омар. Внешность, особые приметы, характер, привычки, друзья, знакомые. То, что может помочь его отыскать.

Георгий Витальевич налил себе новую рюмку.

– Особых примет у этого ублюдка нет. – начал он. – Скорее всего друзей, приятелей тоже нет. Профессия обязывает. Если есть, я их не знаю.

– А внешность?

– А что внешность? На вид русский. Лет 25-30, точно не скажу. Такой… похожий на всех. Я мог абсолютно трезвым с ним поговорить минут двадцать – и через час уже не помнить его лица.

– Голос запомнили? Акцент есть?

– Голос обычный, только хрипловатый чуть. По-русски как на родном говорит.

– Рост, телосложение, глаза, волосы?

– Ростом чуть ниже меня. Получается, метр восемьдесят пять – метр восемьдесят семь где-то. Худой, чуть сутулый. Волосы короткие, черные. Но волосы – херня, он их состричь, раскрасить может, или парик надеть. Выбрит всегда гладко, точно помню.

– Вы с ним по телефону связывались?

– Да, звонили, договаривались о встрече. Сейчас телефон недоступен, отследить не получается. Думаю, выкинул его сразу после убийства.

– Может, характер, привычки какие-то?

– Да какой характер? Мы же с ним не как с тобой душевно сидели. Встречаемся в каком-нибудь парке, поговорили быстро о деле и разошлись. Единственное, что я у него заметил – он иногда всякие умные слова вставляет, вроде «имплицитный» или «имманентный». Читает, наверное, много.

– А что это значит? – удивился Наумов.

– Да хуй его знает. Тебе-то что?

– И то правда.

Вошла официантка и принесла Владу его сыр. Но он не стал есть, а хотел сначала закончить разговор.

– И всё же. – настойчиво сказал Наумов. – Не может быть такого, что он один работал. Мы в отделе работали по киллерам, это всегда была группа. Есть наводчик, который корректирует прицел по приборам. Есть ищейка, которая следит за объектом и устанавливает его маршрут. Есть водила, который забирает стрелка с операции. Есть сам стрелок. Это уже три человека, помимо самого Омара, должны быть их следы.

Медведь покачал головой:

– Нет, все куда проще, к сожалению. Джамиль, когда предлагал сделку, сказал, что в лагере киллера обучают быть универсалом. Он сам себе наводчик, ищейка, водитель и стрелок. Я ещё помню, порадовался, меньше людей – меньше шума, меньше вероятности попасться. А вышло вот так.

Он отпил водки.

– Вы не спрашивали Джамиля о прошлом Омара? – спросил Влад.

– Пытался. – ответил Георгий Витальевич— Но тот талдычил одно и то же, как заведенный. «Поставщик не раскрывает подобной информации», «поставщик не раскрывает подобной информации». Тьфу! Единственное, что могу тебе сказать – он не москвич. Джамиль ему всё подробно объяснял, когда мы виделись.

– И место жительства Омара Джамиль тоже не говорил?

– Сказал бы – мои парни уже бы этого ублюдка нашли и за яйца повесили. Не сказал. Может, тебе скажет.

– Ясно.

Медведь внимательно посмотрел на него:

– Выпей со мной хоть этого морса за упокой души моего сына. Не чокаясь.

– Да, давайте выпьем, Георгий Витальевич. Я его не очень знал, но мне кажется, он был хорошим парнем.

– Тюфяком он был, – пробурчал Медведь. – Но ты прав, сердце у него было доброе, а душа преданная. И умер он как мужик. Выпьем.

Выпили. Влад отметил про себя поразительное спокойствие собеседника. Не постанова ли все это расследование? Не заказчик ли убийства сам Медведь?

– Жри давай, – усмехнулся Георгий Витальевич. – Остынет ведь.

***

Настя сама не знала, что нового она хотела увидеть на месте преступления, чего нет в протоколе осмотра.

«Всего два удачных расследования заказных убийств – и всё, возомнила себя профи»,– ругала она себя по пути к месту убийства. – «Решила, что ты супердетектив, эксперт по осмотру мест преступления. Что ты там хочешь увидеть?»

«А как накинулась на эту бедную женщину, – продолжала Настя грызть себя. – «Блестящая работа», «Вы не следователь». А ты с чего следователь? Она намного опытнее тебя».

Она дошла до места и решила больше не думать о себе, а сконцентрироваться на деле.

Труп Давида Балоева уже был убран в целлофановый мешок, чтобы дождь или насекомые не повлияли на важные следы преступления. Хотя Настя сомневалась, что ДНК-экспертиза что-то найдёт. Высока вероятность, что убийца к жертве не прикасался.

Лицо Давида было перекошено. Первый выстрел в живот причинил ему невероятную боль, а второй в голову мгновенно его убил.

Ещё Настя обратила внимание на дыру от выстрела, которая была ровно посередине лба. Идеальная симметрия, почерк уверенного в себе профессионала.

В ее прошлых расследованиях киллеры были совсем не такими. Это были матерые уголовники, уже отсидевшие за убийства, но которые прежде не работали убийцами по найму. Они допускали ошибки и выдавали себя. Нужно было просто очистить голову и открыть глаза – зацепки оказывались очевидными.

Настя понимала – в этот раз будет не так. Будет гораздо сложнее.

Её мысли перенеслись к киллеру, убившему Давида. Убийца с непримечательным лицом. Интересно.

Хотел ли он убить Давида, когда заходил в парк? Или это было спонтанным решением в ходе встречи? Но если спонтанным, почему у него был с собой пистолет, да ещё и с глушителем?

«Потому что он киллер», – ответила сама себе Снеговая. – «Он вполне мог носить пистолет с глушителем исключительно для самообороны, профессиональная деформация».

К тому же пистолет очень маленький, компактный, удобный для скрытого ношения. Его не найдёт при случайном досмотре полицейский, его не заметит прохожий. Идеальное оружие для самообороны, оказавшееся оружием спонтанного убийства.

«Или не спонтанного,» – возразила она сама себе. – «По тем же причинам, которые я только что перечислила, этот же пистолет отлично подойдёт и для спланированного убийства».

Слишком мало фактов, чтобы строить предположения. Нужно больше узнать.

От размышлений её отвлек знакомый голос:

– Привет!

К ней подошёл её начальник, Дмитрий Евгеньевич Мжельский. Это был среднего роста, худощавый седой мужчина. Он выглядел сильно старше своих 55 лет, уже как настоящий старик. Мжельский помогал советами и закрывал глаза на просчеты молодой следовательницы, поэтому Насте удалось закрепиться в Главном Следственном Управлении.

– Рассуждаешь? – спросил он. – Есть версии?

– Пока нет, слишком мало информации, – ответила Снеговая.

– Ладно. Извини, я отходил поговорить по телефону. Очень много согласований. Тебя нормально встретили?

Настя вспомнила насмехавшуюся над ней блондинку.

– Да, пойдет.

Дмитрий Евгеньевич быстро раскусил её неискренность:

– Слушай, если она что-то грубое сказала тебе, ты не держи на неё зла. Сама понимаешь, у районных отделов не та же лафа по условиям, что у нас в управлении, все гораздо суровее. Так что огрызаются они не от хорошей жизни.

– Да мне глубоко плевать,– зло ответила Настя.

«Неправда. Тебе не плевать».

– Ну ладно, о чем я, – попытался сгладить неловкую ситуацию Мжельский. – Ах да, звонки, согласования. В общем, я выбил для тебя невероятно комфортные условия. Сможешь заниматься этим делом и только им, никакой параллельной работы.

– Дмитрий Евгеньевич, а почему именно я? – спросила Настя.

– У тебя стопроцентная раскрываемость по делам о заказных убийствах, ты специалист.

– Вы основываетесь на выборке из двух расследований!

– Слушай, – настойчиво произнес Мжельский. – Ты один из самых умных следователей, которых я видел. Тебе просто нужно перестать сомневаться в себе.

– Как будто это просто!

Помолчали.

– Ладно, неважно, – сказала Снеговая. – Расскажите, что ещё по условиям.

– Дело будет на моем личном контроле. Будет создана группа, ты её возглавишь. Могу включить в неё почти любых оперов убойного отдела МУРа, на твой вкус.

Настя задумалась на минутку.

– Точно нужны Аксенов и Наумов. И ещё двоих, посообразительнее.

– Тебе точно нужно сразу четверо оперативников в группе? – засомневался Дмитрий Евгеньевич.

– Точно. Вы сами говорили про невероятно комфортные условия.

– Справедливо. Сделаем. Уже есть идеи по направлению расследования?

– Пока только самые общие. Сейчас поеду в контору, готовить запрос в суд к завтрашнему утру. Нужно получить разрешение на обыск в доме убитого. Когда закончу, набросаю план следственных действий. Получится собрать группу сразу, как я вернусь из суда?

– Сделаем.

Снеговая посмотрела на начальника своими проницательными серо-зелеными глазами и спросила:

– Дмитрий Евгеньевич, а кто он, этот Георгий Балоев? Ведь это из-за него делом занимаемся именно мы, да?

Мжельский долго молчал. Потом ответил:

– Георгий Балоев – это очень влиятельный и очень опасный человек, Настя. Я знаю твою храбрость и твою принципиальную позицию по этому вопросу, но лучше бы тебе остерегаться его. Не спрашивай, почему.

Глава 2.

Понедельник, 21 октября.

Настя Снеговая вернулась в своё управление из суда и сразу же пошла в зал для совещаний, понимая, что опаздывает. Так и есть: все уже собрались и ждали только её.

Зал для совещаний был новеньким, с удобными стульями и изящным длинным столом. Атмосферу портили только унылые бежевые стены, которые почему-то всегда красят в этот тон.

Во главе стола сидел её начальник, глава управления Дмитрий Евгеньевич Мжельский. Рядом сидели четыре оперативника, у каждого из них была ручка и открытый блокнот.

Мжельский вопросительно посмотрел на неё. Настя сказала начальнику, что ходатайство удовлетворили, разрешение на обыск получено, а затем села на свободное место.

Двух оперативников она знала (это были Влад Наумов и Олег Иванович Аксенов), двое других были ей незнакомы.

Настя обрадовалась, что и Аксенова, и Наумова получилось привлечь к расследованию. Она знала, что оба они будут очень полезны для дела.

Снеговая догадывалась, что Влад нечист на руку, но закрывала на это глаза. У него было достаточно других качеств, бесценных для оперативника: сметливость, пронырливость, храбрость и умение идти до конца.

Подполковник Олег Иванович Аксенов был из совсем другой породы и отличался совсем другими талантами. Во-первых, это огромный опыт работы. Аксенову было за пятьдесят, он начинал работать ещё в советской милиции. Во-вторых, огромное количество выходов на осведомителей из самых разных кругов. В-третьих, умение говорить с каждым человеком на его языке. Если Влад добивался информации напором, а иногда и угрозами, то Олег Иванович умел располагать к себе людей. Среднего роста, с аккуратными усами, парой вставных золотых зубов и черными волосами с проседью. Он был из тех, кого уже с сорока лет в знак уважения даже в глаза зовут «Иванычем», без имени и фамилии.