Читать книгу: «(Не) обыкновенные истории, О женщинах и не только», страница 13
Оттенки серого на белом плаще
Дэн Серов к 28 годам стал очень богат. Его офис находился на 53 этаже башни «Эволюция» в Москва-Сити, что говорило само за себя.
Когда он 7 лет назад приехал в Москву из провинции, никто не ожидал, что к 25 годам на брокерской бирже он станет одним из самых удачливых трейдеров, а в 28 – будет иметь свою контору… Стремительный взлет!
Теперь по утрам, глядя на себя в зеркало ванной комнаты элитной квартиры, он каждый раз думал, достаточно ли серьезно выглядит для своего статуса. Небольшой рост, хрупкая мальчишечья фигура… Правда, он отрастил модную нынче голливудскую бородку, которая добавляла ему недостающей солидности. В офисе на совещаниях он старался быть подчеркнуто сухим – говорил металлическим голосом, не терпящим возражений, смотрел слегка сверху…
А еще он скучал. Даже тот кайф, который получал он после завершения удачных сделок, вскоре испарялся и оставлял в душе пустоту.
Он мучился старым добрым сплином, о котором писали еще Байрон с Пушкиным. Одно время он считал, что путешествия изгонят из него все признаки душевного увядания. Исколесил всю Европу, излазал в туристических ботинках все Гималаи, исплавал с десяток разных морей, несколько раз прыгал с парашютом.
Выбросы адреналина он фиксировал, временное облегчение было. Но потом его апатия возвращалась.
Но теперь его увлек секс. Но не простой…
Сейчас, когда он стал богат, его хотели все – от секретарши до некоторых «селебрити». У Дэна было 2 скоротечных романа с такими девушками, которых узнавали на улице. Ничего интересного он оттуда не вынес. Да, потешил свое самолюбие, но, как сексуальные партнерши, они были обычными, как и прочие другие простые девчонки, которых у него тоже было много. А чувств у него не было ни к кому.
Тогда он стал экспериментировать в сексе. Увлекся БДСМ или по-простому «садо-мазо». Ему понравилась сама мысль о полном подчинении партнерши, когда он, партнер – ярко выраженный доминант, творит в спальне все, что только взбредет в голову. Партнерша – никто, она машина для удовлетворения его желаний.
Когда он впервые получил полное управление волей и телом женщины, он испытал один из самых ярких оргазмов. Это его сначала шокировало, а потом стало наркотиком. Иной секс, кроме того, в котором он – все, а она – ничто, его уже не заводил.
Именно здесь, в этой то ли игре, то ли реальности, он, наконец, получал ощущение своей мужественности. И только таких отношений он теперь хотел. Скуку смыло, как волной…
Своих потенциальных «нижних» или по-другому Submissive он находил на специфических сайтах знакомств, но в этот раз он решил начать с нуля, то есть найти обычную женщину.
На популярном сайте знакомств на глаза попалось фото красивой женщины возрастной категории 35+. Он подумал, что такой у него еще не было, поставил «лайк» и начал переписку. Незнакомка отвечала спокойно и уверенно. Да, она здесь в поиске друга и любовника, хочет ярких впечатлений и необычных знакомств. Да, любит тех, кто помоложе…
Она его определенно завела. Да, такой взрослой интересной женщины у него точно не было, но БУДЕТ – решил Дэн.
Он не стал ей говорить о своем интересе к теме БДСМ, зато стал задавать наводящие вопросы о том, как она относится к острым ощущениям в сексе. Она отреагировала заинтересованно, и это его воодушевило.
–Давай устроим необычное первое свидание. Не будем банально сидеть в каком-нибудь ресторане и не пойдем в кино, а сыграем в какую-нибудь игру… Но не просто игру, а игру на раздевание… – написал ей Дэн
– Неизбитая идея. Мне нравится. Ты не шутишь? Не припомню подобного начала знакомства…
– Не шучу. Помнишь, 100 лет назад была такая игра «Угадай мелодию?» Можем ее реанимировать здесь и сейчас. Итак, условия игры такие: я тебя приглашаю к себе в гости, мы играем до полного проигрыша, то есть пока кто-то из нас не окажется абсолютно голым. Безусловно, с меня – приятная обстановка, отличное вино и легкие закуски. Все, чтобы угадывать мелодии и раздеваться было приятно. А дальше – никто никому ничего не должен. Все, что может случиться – случится только по обоюдному согласию».
– Ок, договорились, – ответила она, а он подумал: «О, как легко пошло. То ли смелая, то ли глупая, то ли горячая…»
Дэн почувствовал сильное возбуждение уже на этапе предвкушения.
– Когда? – написал он ей.
– В пятницу, – коротко ответила она. «Черт, сегодня только понедельник», – с досадой подумал он.
Позже, сидя в кресле с бокалом вина, Дэн мечтательно поднял глаза к потолку… «Да, именно этого я хочу…» – и даже вино показалось ему в этот момент гораздо вкуснее.
В пятницу утром он ей написал: «Сегодня!»
Она ответила: «Сегодня».
Он: «Когда?»
Она: «Вечером. После семи».
В 5 вечера он схватил пиджак и слетел на лифте с 53 этажа. Ехать надо было уже сейчас. Москва вечером полна пробок!
Итак, в 7.15 Дэн был у ее дома – обычная пятиэтажка в спальном районе. Он у второго подъезда на своей только купленной «Инфинити», черной, как воронье крыло.
Да, вот она идет, он угадал ее стройную хрупкую фигуру и развевающиеся волосы. Она в белом плаще, как ангел, который по его задумке должен был пасть.…
Она открыла переднюю дверь и села рядом.
Минуту они разглядывали друг друга. В его глазах она видела вожделение, а он в ее – зеленые смешинки и … вроде, тоже вожделение.
Далее они прошли в его холостяцкое логово. Открыли бутылку красного сухого.
– Итак, ты – смелая. Почему? – спросил Дэн, разливая вино в бокалы.
– Просто смелая, – она пожала плечами.
– Ты замужем?
– Уже нет. Но была. Теперь я свободна и очень дорожу этой свободой! И, пожалуйста, не надо задавать мне морализаторских вопросов… Также, как и ты, я ищу острых ощущений…»
– ОК, играем. И скидок не будет…
– Играем, – ответила она и отпила приличный глоток вина.
Они нашли приложение в Appstore и начали…
– Сколько у тебя предметов одежды?
– 5.
– Ок. Мы на равных…
Игра продолжалась час, они распили бутылку вина, смеялись и смотрели друг на друга. В конце игры она была голая, а он – в трусах. Она ничуть не смущалась своей наготы. Более того, ему показалось, что она красуется.
– Ты расстроилась, что проиграла? – спросил он.
– Это больше философский вопрос – ответила она. – Смотря, что ты считаешь проигрышем. Более того, когда ты начинаешь играть, ты должен быть готов к тому, что проиграешь. И проигрыш должен быть красивым. Как я… Я всегда готова к проигрышу. И вот теперь я хочу видеть твои глаза, – сказала она.
Его глаза были прикрыты… Он не смог их ей показать. Она была так хороша, что он никак себе не смог бы объяснить. Вдруг он сказал: «Мне нужно кое-что сказать тебе о своих пристрастиях. Я люблю, когда в сексе все – по-моему, то есть вообще, от слова «вообще». Понимаешь?
– Понимаю, ты – доминант, оттенки серого и все эти новомодные дела…
– Да, я люблю доминировать. Ты когда-либо играла в подобные игры?
– Нет, но я не прочь попробовать, – заявила она и продолжила: – А ты в этом преуспел?
– Только такой секс мне интересен… Попробуем?
Она задумалась и выдала: «Предлагаю новую игру под названием «Кто тут главный». Готов ли ты к новому эксперименту? Будут 2 бумажки с нашими именами. Сначала мы бросаем монету, кто будет тянуть жребий. Тот, кто выпадет, будет тянуть бумажку. Имя победителя – это имя доминанта в сексе. А дальше, все по желанию победителя – все, что скажет победитель, будет исполнено с точностью…»
Далее последовала пауза, в течение которой Дэн отчаянно придумывал, как ему отказаться от этой чуши. Ничего достойного не лезло в голову.
«Не-е-т. Я не готов к «нижней» роли, если она на меня выпадет… Это против природы. Мужчина согласно замыслу природы должен доминировать. Это естественно…»
Он говорил, говорил, говорил, пока вдруг не увидел легкую улыбку на ее лице – она все про него поняла.
– Пожалуй, вызову тебе такси, одевайся… – сухо сказал он, вставая с кресла.
Надевая рубашку, он мимоходом взглянул не нее и вновь уловил насмешливый взгляд…
– Такси ждет тебя. Можешь идти… И не расстраивайся, что проиграла мне…
Она в дверях удивленно обернулась: «Это ты не расстраивайся. Ты так ждал этого… И все-таки ты еще мальчишка!»
На последней фразе он не выдержал и захлопнул дверь. В ушах звенело: «Мальчишка… мальчишка… мальчишка…»
***
Прошел месяц. Очень плохой месяц для Дэна. Дела на бирже разладились. Чутье подводило его раз от разу. Все сделки были убыточные. На совещаниях сотрудники прятали от него взгляд и отворачивались. Посыпались заявления об увольнении по собственному желанию. Он терял почву под ногами, нервничал еще сильнее, терял еще больше…
Вскоре он освободил свой офис на 53 этаже. И исчез. Как сквозь землю провалился. Никто не знал, где Дэн. Кое-кто из друзей пытались найти его в провинции, на малой родине. Даже мать родная не знала, где он…
***
…А прекрасная незнакомка к осени поменяла уже трех любовников-«рабов» и всегда надевала на первые свидания тот самый белый плащ, совершенно не соответствующий ее сути…
Как мы любили в 90-е
«О, как мы любили в девяностые! Помните? Времена-то какие были… Зарождающийся капитализм. После железного советского занавеса вдруг окно открылось, в Европу, в мир. И хлынуло на нас всякое.
А фильмы-то какие мы увидели! Чего стоит одна «Красотка»!
Такой интеллигентный, с благородной проседью, очень богатый Ричард Гир полюбил простую большеротую проститутку Джулию Робертс. Что он в ней нашел? Мы были гораздо краше в те годы. А он? Какие платья ей покупал, какими драгоценностями осыпал, а в конце на лимузине примчался к убогой ее каморке и кричал прямо из люка автомобиля: «I love you». Ну как тут не всплакнуть, да еще когда тебе 17 лет.
А Кевин Костнер, какой он был телохранитель у шоколадной Уитни Хьюстон! Она – красивая, талантливая, с плохим вредным характером. А он – молчаливый, спокойный, надежный, как скала, и полюбил ее, такую противную. И бросился ради нее под пули. А она пела: «And I will always love you». Слезы из глаз.
А Алек Болдуин! Вот уж кто теребил наши сердца! С Ким Бейсинждер в «Привычке Жениться» – то сходились, то расходились. И в кино, и в жизни. Алек – голубоглазый, харизматичный. Ким – бесстыдная блондинка с алыми губами. И любовь, и скандалы – все на разрыв.
Тогда на задворки новой российской империи еще не пробрался «Космо» и «Эль», поэтому стилю и красоте нас учили американские красотки из голливудских фильмов.
Журнал для рукоделья «Бурда моден» заменял нам недостающий глянец.
Добротные немецкие девушки представляли нам ангоровые вязаные свитера, носимые с шифоновыми юбками.
Восторг.
Бежали за пряжей, вязали такие же. Потом бежали за шифоном, шили такие же. Вещей тогда еще маловато было.
А каковы были мужчины наших мечт? Брутальные, исключительно в бордовых, реже – в темно-зеленых двубортных пиджаках с золотыми пуговицами…
Под пиджаками – черные водолазки, поверх водолазок – золотые цепи тяжелой весовой категории. На запястье – «Ролексы», на пальце – печатка.
И обязательно чтобы был на «Мерседесе» или «БМВ». Идешь по главной улице своего небольшого городка, а он едет с открытым окном, музыка орет на всю Ивановскую.
Остановится у коммерческого магазина, выйдет за чем-то и брелоком от машины играет, звенит.
Предупреждает, чтоб никто не забыл, из какой машины он вышел. По сторонам посматривает – видят ли, осознают ли, завидуют ли…
Помню, ухаживал за мной Серега, покойник уже. Было это уже в Москве.
Красавец, прямо Шон Коннери в молодости, как в «Докторе Но», только цветной и современный.
Он был первый человек в моей жизни, кто рассказал мне про Версаче.
Жуткий модник он был. Именно на нем я также впервые увидела кожаную куртку-пилот с норковым воротником.
На мой недоуменный взгляд он высокомерно спросил:
– Про Версаче ченить слышала?
– Нет, а кто это?
– Это крутой модельер, итальянец. Так что куртка у меня «версачевская», вот голова Горгоны изображена, – тыкал мне Серега в изображение злобной змеистой женщины.
– Два косаря отвалил.
Еще Серега носил кожаные мокасины без носок и говорил, что так носят все крутые итальянцы и Джанне Версаче с ними.
А потом у него появился пейджер. Помните эти черненькие пищащие коробочки?
Мужик с пейджером тогда – это как сегодня мужик с личным вертолетом. Я Сереге на пейджер диктовала места и даты свиданий. А потом мы катались на разных шикарных машинах. Иногда я спрашивала: «Кем ты работаешь?» А он уклончиво отвечал: «Да так, кукурузу охраняю…» «А где?» «Да недалеко от Солнцево…»
Только потом я поняла, что это за плантации кукурузы были в Солнцево… Когда погиб Сережка в автокатастрофе.
Это было уже после того, как мы разбежались. Через пару лет случайно встретила его брата, который и рассказал мне все… Похвастал также, что схоронили его на Ваганьковском, где-то рядом с братьями Квантришвили.
Поплакала, конечно. Недалекое прошлое, подернутое временем и грустным концом, показалось мне более прекрасным и возвышенным. И мне даже почудилось, что между нами могло быть и что-то серьезное, ведь именно мне он предлагал как-то сходить в церковь на литургию и помолиться. Грехи, говорил, накопились…
***
– Ма, что это ты только что рассказывала про какие-то черные пищащие коробочки. Пейджеры, что-ли… Что это за фигня такая? Это когда еще мобил не было?
– Никакая это вам не фигня. Это еще было до вашего рождения. Вам не понять, вы не любили, как мы, в девяностые… Идите уже к своим «айпадам», дайте с подружками посидеть. Да, девчонки?
– Да-а-а-а», – раздается нестройный женский многоголосый ответ.
– Валька, наливай.
– А еще, помните, у Нельки у самой первой был «Пуазон»! Черт, до чего вонючий был запах. А нам всем нравился.
– Да нам все в 17 лет нравилось, – сказала Валька.
Вот так вот.
Мы – сорокалетние
Мы родились в Советском Союзе. Наше детство было благополучным и спокойным, спасибо Леониду Ильичу… Пионерские лагеря, безопасные улицы, мороженое за 14 копеек, докторская колбаса…
А дальше все плохо. Мы – подростки, а по телеку Горбачев с пятном на лбу говорит новые слова «перестройка» и «гласность», а также неправильно ставит ударение в таком простом слове, как «ступени», и ужасно коверкает республику «Арзебаржан». Правда, сначала мы не поняли всей важности грядущих перемен, так как были озабочены только начавшимися дискотеками и мечтами об одноклассниках.
Потом наши интересы переместились в аудитории институтов, тут как раз и началось напряжение. Сначала нам сказали, что теперь мы называемся СНГ, а не СССР. Да, я помню, что все вокруг коварно промолчали о развале грандиозной империи, а хитро подменили название. Типа, не волнуйтесь, мы просто переименовались. Фальшивость этой затеи была всем заметна. У нас даже шутка была – «СНГ на палочке». Ассоциации проглядываются явные.
Далее как-то поплохело с продуктами, и откуда ни возьмись везде возникли люди под названием «рэкетиры». Бандитами их никто не называл, потому что в общественном сознании бандиты были те, кто пели песню:
«Не жди, мама, хорошего сына.
Твой сын не такой, как был вчера.
Меня засосала опасная трясина
и жизнь моя – вечная игра».
Эти люди были из тюрем и зон, откуда-то издалека. А эти самые рэкетиры были рядом. Это были наши вчерашние одноклассники, приятели друзей и родственники родственников. Они «решали проблемы»… Ходили в спортивных штанах, имели прическу «под ноль» и со всех собирали деньги. Непонятно, за что. Но все платили, потому что рэкетиры были жестокие, и жуткие истории о том, как разделывались они с неплательщиками, мусолились у нас в институтских аудиториях.
Нам было по 20 лет в начале девяностых, и жизнь нам казалась прекрасной, несмотря на ежедневные перестрелки и разборки на улицах наших небольших городов. Мужчины нашей мечты все были сплошь в бордовых пиджаках, с бычьими шеями, на которых красовались золотые цепи.
Знаете шутку тех времен: как по тому, где ставится ударение в слове «цепочка», понять, какого веса это ювелирное изделие? Если вам говорят, что это «цепочка» – ударение на «о», то имеют в виду рядовую цепь весом от 1 до 10 граммов. А вот «цепочка» с ударением на «е» – это символ девяностых весом от 25 до 600 граммов золота 585 пробы. Такие примитивные изделия – символ зарождающегося капитализма.
Но если отвлечься от романтической составляющей тех времен, все остальное было из рук вон плохо. В институтах мы получали высшее образование, которое нам было уже не нужно, так как развалилась система распределения и развалились сами предприятия, на которых мы должны были работать. Получив свои дипломы, каждый из нас лихорадочно думал: куда идти работать.
Всем стало понятно, что надо куда-то двигать, чтобы как-то где-то работать и, желательно, развиваться. Это стало отправной точкой всех мытарств моего поколения – великая миграция. Наши небольшие города, при Леониде Ильиче бывшие тихими и безопасными, стали настолько криминальными, что мысль о переезде была одной из самых насущных. Все искали какие-то лучшие места…. Стали сниматься с якорей и куда-то переезжать. Началась великая миграция великой страны.
Инженеры больших городов союзных республик переезжали в небольшие поселки в центральной России и шли работать на рынок. Директора крупных оборонных предприятий шли в сторожа. Учительницы уходили на панель. Партийные лидеры – в бизнес. Если посмотреть, сколько моих одноклассников уехало с малой родины, то это не менее половины. И у всех такая история. Где бы мы ни жили, в Сибири, в Дагестане, в Молдавии – многие поменяли место жительства.
Мы переехали в места с другими традициями, и нам всем пришлось трудно… Мы годами наращивали друзей, с трудом находили дело по душе, а замуж выходили или женились вообще с большим трудом – ведь все вокруг было другим. Нам понадобились годы, чтобы обрести устойчивость и уверенность на новых местах. И годы эти были такие лихие, полные отвратительных междоусобных войн, грандиозных экономических кризисов, криминального разгула, что иногда я думаю – а как вообще мы выжили?
И вот, наконец, двухтысячные. Наконец, посадили в тюрьмы рэкетиров и назвали их, как положено, бандитами. Наконец, все снова вспомнили, что в стране есть государственные органы, такие как милиция, прокуратура и муниципалитет. Как-то все подтянулись и успокоились. Наши расшатанные нервы потихоньку начали приходить в норму.
Нам уже за 30. Молодость прошла. А дел невпроворот –мы еще только образовали семьи, еще только начали осознавать, какую карьеру хотим строить…. Поэтому в двухтысячные нам пришлось трудиться еще сильнее, но уже более результативно. И многие из нас в этом преуспели – и карьеры задались, и дети подрастают.
Теперь нам по 40, а за плечами у нас такие жизненные перипетии, что ни дай бог никому. Мы – поколение обманутых людей. Нас растили для развитого счастливого социализма, а когда мы выросли, как нежные цветы – нас бросили в зарождающийся бандитский капитализм. Мы выживали, как могли, а когда наступила благоприятная стабильность, нам на пятки начали наступать молодые, выросшие смелыми, наглыми, без царя в голове. И опять нам нет покоя, потому что надо отстаивать свое место под солнцем, а мы очень не хотим его потерять – оно тяжело нам далось.
Думаете, после всего этого у нас здоровая психика? Нет, конечно, нет.
Думаете, кто в 2011 году во время египетской революции, когда на площади Тахрир бушевал вооруженный народ, а в закрытый Каирский исторический музей с заднего входа стучали разгневанные российские туристы и требовали предоставить им оплаченную экскурсию, думаете, кто они были? Это были мои сверстники, люди, которые не боятся катаклизмов.
Кто совершенно безбашенно лезет в океан с гарпуном для того, чтобы поохотиться на мурену, а еще лучше – на акулу в тот момент, когда пляжи закрыты в связи с появлением акул, а окружающие иностранцы в ужасе прижимаются к лежакам? Это мои однокашники…
Кто преодолевает границу с Белоруссией для того, чтобы перехитрить Российское правительство, запретившее своим гражданам лететь в Египет в связи с терактами в самолетах, и все-таки улететь на Белорусском самолете в этот самый Египет? Это те, с кем я сидела у костра в пионерлагере и пела советские песни.
Бесстрашные люди, которые могут рассказать вам не одну страшную сказку на ночь, причем из своей жизни или из жизни соседа.
И теперь мое поколение столкнулось с еще одной проблемой – надвигающейся старостью. И никуда от этой проблемы не денешься. Гарпуном не проткнешь и не объедешь на машине.
Психологи скажут: это не проблема, вы просто должны принять эти возрастные изменения и смириться с ними. Но, дорогие психологи, не надо говорить это людям, которые всю свою юность и молодость боролись за выживание и толком не насладились тем, чем положено наслаждаться в молодости.
Не будем мы смиряться и принимать эти возрастные изменения!
Мы останемся молодыми еще лет на 10. Как раз на те годы, которые у нас отняла наша горькая история. Мы ходим в спортзал, мы все бросили курить, хотя в те годы это было модно. Мы почти не пьем! Если мы имеем отдых, то он активный – экскурсии, походы, экстрим. Мы стараемся не толстеть – лишний вес старит! Мы следим за всеми трендами! Мы чатимся в соцсетях и вывешиваем селфи в инстаграммах. Наконец, мы заводим молодых любовников!
И черт его знает, куда еще заведет нарушенная психика все мое поколение 40-летних!
