Вскоре между госпожой и служанкой установились тёплые доверительные отношения, похожие на дружбу, а не на господство и подчинение. У Эриссы оказался весёлый общительный характер, она быстро перезнакомилась со всеми обитателями замка. Целыми днями, если её присутствия не требовала госпожа, она гуляла по поместью, сплетничала со слугами, рабами, надзирателями, солдатами, и была в курсе всех новостей, происшествий и скандалов. Через неё Шака знала всё, что творится в её владениях и даже за пределами, узнавала то, о чём ей не докладывали управляющий или сенешаль, о чём недоговаривал Виолент. А через некоторое время Эрисса стала для Шаки больше, чем подруга – она стала её любовницей.

Однажды вечером, приняв горячую расслабляющую ванну, Шака, как обычно, легла на кушетку, отдавая тело в сильные и умелые руки рабыни. Эрисса умастила распаренную кожу благоухающими ароматическими маслами и начала втирать в тело. Отдавшись приятным ощущениям, Шака незаметно задремала, так как днём сильно устала, объезжая поместье с инспекцией.

Проснулась она от ещё более приятных ощущений. Не открывая глаз, поняла, что Эрисса делает что-то необычное. Её руки не разминали или массировали кожу и мышцы, а скользили по телу нежно, ласкающе, и совсем не там, где положено. Что-то трепетное и ласковое скользило по её ягодицам, и по ощущениям Шака поняла, что это шаловливый язычок служанки. Сначала Шака хотела возмутиться таким наглым и бесстыдным поведением рабыни, но ощущения, которые она испытывала, были такими приятными, что не хотелось их прерывать. Поэтому она осталась неподвижно лежать, притворяясь спящей.

А Эрисса разошлась вовсю. Её умелый ротик и способный язычок, нежные ловкие пальчики и твёрдые грудки вытворяли с телом госпожи такое, что вскоре из её груди вырвался сладострастный стон, а тело непроизвольно выгнулось в пароксизме неудовлетворённого желания. Она перевернулась на спину, согнула ноги в коленях и широко раздвинула бёдра. Одна рука сжала набухшую грудь, а другая скользнула к гладкому влажному лону. Эрисса поняла безмолвное желание госпожи, легла грудью на кушетку, и её ротик припал к трепещущему лону.

Шаку затопила волна экстаза. Глаза её широко распахнулись, рот приоткрылся и вместе с учащённым дыханием из него вырывались сладострастно-мучительные стоны. По напрягшемуся телу прокатилась судорога, и она забилась в бурном оргазме, первом в её жизни, а оттого ещё более остром и сладком.

– Что… что это было?.. – отдышавшись, прошептала она. – Что ты со мной сделала, Эрисса?

– Мне захотелось сделать вам приятное, и это удалось, – с улыбкой ответила девушка. – Вы получили удовлетворение, которое, по словам мужчин, могут доставлять только они. Но, как видите, мы прекрасно обошлись без мужчин.

– Это было так приятно… – прошептала Шака.

– Если госпожа пожелает, я могу делать это чаще.

– А это возможно?

– Конечно! – усмехнулась шалунья.

Подарки

Прошло больше года, как Шака стала вдовой и полновластной хозяйкой Шаммонда. За это время её несколько раз проведывал отец, а однажды даже пожаловала сама Лоис Ландийская в сопровождении Ольда. Наставница придирчиво осмотрела образцовое хозяйство, похвалила вышколенность слуг и рабов. Виолент – приближённый и фаворит Шаки – произвёл на грозную ландийку хорошее впечатление, а вот разбалованная любовью и вниманием госпожи Эрисса рассердила вольными манерами. От внимательного взгляда Лоис не ускользнули нежные отношения между госпожой и рабыней, и она прямо спросила:

– Вы любовницы?

Шака немного стушевалась, но не посмела соврать, и молча кивнула.

– А у тебя есть мужчина-любовник?

– Нет… Я ещё девушка.

– Вот как? А этот офицер… Виолент, кажется… Ведь ты к нему благоволишь? Да и он к тебе неравнодушен.

– Мы просто друзья… Он мне нравится, но брать его в любовники… Нет, никогда!

Лоис пристально посмотрела на девушку.

– Я вижу, твоя нелюбовь к мужчинам не прошла… Неужели, ни один не нравится?

– Ну… Можно сказать и так. Они кажутся мне грубыми и коварными…

– Значит, ты любишь только женщин?

Шака смутилась, что бывало с ней крайне редко.

– Не знаю… Эрисса моя первая… любовница. Я привязалась к ней. У меня никогда не было ни сестры, ни подруги… Эта девочка очень несчастна, и она напоминает мне, кем могла бы стать я, если бы не ваша доброта, госпожа…

– Спасибо, дитя моё, за то, что считаешь меня доброй феей… Но всё же ты многое теряешь, отказываясь от мужской любви. Да, в большинстве они грубы, злы и вероломны. Но это не значит, что мы не можем получить от них то, что они могут нам дать. Просто никогда не открывай им сердце до конца, не позволяй войти туда надолго. Если мужчина тебе только нравится – этого уже достаточно… А этот Виолент очень даже ничего… Я бы и сама не прочь провести с ним несколько ночей…

– Могу уступить, – засмеялась Шака. – Да, Виолент красив и предан, но я подозреваю, что его преданность зиждется на надежде когда-нибудь стать хозяином Шаммонда… Поэтому я и не допускаю его ни к телу, ни к сердцу… Последнее время он проявляет нетерпение и становится излишне настойчив. Меня это угнетает. Жаль будет лишиться такого хорошего офицера…

Лоис пристально взглянула на воспитанницу и довольно улыбнулась.

– А ты умна, моя девочка… Очень умна. Меня это пугает и радует.

На День Почитания, когда дети проведывают своих родителей, учителей и наставников, дарят им подарки и благодарят за любовь и заботу, Шака преподнесла Элиану, Лоис и Ольду трёх великолепных скакунов из своей конюшни – жеребцов для мужчин и прекрасную кобылу для Лоис. Это был дорогой, почти царский подарок, и говорил о чувствах девушки к воспитателям. И Лоис, и мужчины были приятно удивлены и довольны столь щедрым подношением, а Шака впервые испытала странное, непривычное, но приятное чувство человека, имеющего возможность одаривать.

Спустя полгода, на свой день рождения, уже Шака получила необычные подарки от приёмных родителей.

Она находилась в саду, в увитой цветами и виноградом альтанке, расположенной на берегу крошечного пруда, на зеркальной поверхности которого ныряли и плескались разноцветные декоративные уточки. Уже несколько дней стояла безветренная сухая погода, и неподвижный воздух раскалился, как в печи для выпечки хлеба. Шака возлежала на удобном, покрытом шкурой гиззарда диванчике, одетая лишь в лёгкое платье из тонкого льна, скрепленное на плечах золотыми застёжками. Прекрасные руки, плечи и часть спины были обнажены, а волосы подобраны и скреплены на голове драгоценными заколками.

Рядом с диванчиком, сидя на низенькой скамеечке у её ног, Эрисса читала какую-то поэму о возвышенной любви, предательстве и смерти, а две рабыни с большими опахалами из перьев арлина овевали госпожу приятной прохладой.

Шака слушала Эриссу вполуха, наблюдая за играми неугомонных птичек на пруду, и думала о чём-то своём. Вдруг за густой стеной вьющихся растений послышались знакомые шаги и в альтанку вошёл Виолент. Окинув взглядом присутствующих, он слегка склонил голову и сказал с лёгкой насмешкой в голосе:

– Прошу прощения, госпожа, что прерываю ваш отдых, но прибыл посланец из Альтамана, от ваших родственников. Он привёз подарки. Но если вы очень устали, я передам ему, чтобы подождал…

– Айюр, ты становишься дерзок, – спокойно, даже несколько лениво произнесла Шака. – Я помню о нашей дружбе, но не перегибай палку, пожалуйста…

– Я оскорбил вас? – искренне удивился мужчина.

– Нет… Ты знаешь, что я не прощаю оскорблений. Просто следи за своим тоном в присутствии слуг… Ты можешь ненароком подать плохой пример. И запомни, что посыльные от моих родственников никогда не должны ждать.

– Как угодно моей госпоже, – склонился в низком поклоне Виолент, чтобы девушка не заметила недовольный взгляд, который он хотел скрыть.

Через несколько минут он вернулся в сопровождении одного из слуг Лоис. Тот вежливо поклонился и вручил ей письмо с печатью госпожи. Не торопясь его вскрывать, Шака спросила:

– Что нового в Альтамане?

– Всё то же, госпожа, – ответил слуга. – Наш великолепный господин лендлорд посылает экспедицию в Клартон и Лакум, и к берегам Озёрного полуострова. Говорят, там водятся невиданные чудовища и обитают племена совсем диких варваров. Лендлорд хочет иметь несколько экземпляров одних и других. С экспедицией отправится господин Элиан. Молодые господа Данс и Кайл, ваши сводные братья, сударыня, отправятся вместе с ним, и безумно этому рады.

– Они поедут сушей? – удивилась Шака. – Тогда им понадобится целая армия!

– Нет, госпожа, они поплывут на одном из военных кораблей.

– А что же госпожа Лоис?

– Она останется дома и очень этим недовольна. Но лендлорд не отпускает её, так как хочет совершить поездку по вассальным городам. Говорят, он берёт с собой юного наследника, чтобы показать ему будущие владения и познакомить с подданными…

Старый слуга, как обычно, был в курсе всех столичных новостей и сплетен, и долго ещё распространялся на всевозможные темы, пока не рассказал всё, что знал.

Наконец он перешёл к тому, с чем его, собственно, и посылали.

– Господа посылают вам свой привет и поздравления с первым двадцатилетием вашей жизни, а также передают подарки, которые мне поручено сопровождать.

– Разве они такие большие? – заинтересовалась девушка.

– Сейчас вы сами увидите, – слуга громко хлопнул три раза в ладоши и в альтанку один за другим вошли три человека, каждый держа на вытянутых руках свёрток.

Первым вошёл высокий и очень красивый раб. Прекрасно сложенное обнажённое тело с чистой смуглой кожей прикрывали только узкая набедренная повязка и золотой ошейник. Выразительные и восхитительные черты лица, большие, чуть раскосые глаза особенного «кошачьего» разреза, и длинные, густые, чёрные и блестящие волосы, перевязанные сзади золотым шнурком, приковывали взгляд. Несмотря на броскую красоту, выглядел раб мужественно и внушительно благодаря высокому росту и великолепной мускулистой фигуре. В руках он держал что-то продолговатое, завёрнутое в синюю шёлковую ткань. Приблизившись, опустился на колени, положил у ног Шаки свёрток и неторопливо его развернул. Внутри оказался прекрасный алмостский меч в дорогих, изумительной работы ножнах. Такой подарок могла сделать только Лоис.

Следующей вошла девушка, тоже рабыня. Невысокая, изящная, но крепкая, чем-то неуловимо похожая на Шаку, возможно потому, что была варваркой. Тоже изумительно красивая, Густые рыжие волосы, распущенные по плечам, свисали почти до лодыжек. Девушка была закутана в покрывало, но, войдя в альтанку, сбросила его и предстала перед госпожой в полунаготе, прикрытая лишь юбкой из двух узких полосок ткани спереди и сзади, и золотыми украшениями на запястьях и шее. В руках она держала шкатулку, в которой оказались драгоценности и редкие благовония.

И последним вошёл ещё один мужчина-раб, не хуже первого, но полная его противоположность. Не очень высокий, стройный, как юноша, с гибким и сильным, но без выраженных мускулов телом танцора, с нежным мечтательным лицом, обрамлённым короткими, спадающими на плечи, светлыми вьющимися волосами. Одетый в узкую тунику, достигавшую середины бёдер. В руках держал великолепно выполненный и богато украшенный аккордо – любимый музыкальный инструмент Лоис и Ольда.

При виде этой троицы у всех присутствующих буквально рты раскрылись от изумления, а рабыни с опахалами даже забыли о своих обязанностях, уставившись на прекрасных рабов.

Шака опомнилась первой и, откинувшись на спинку диванчика, громко рассмеялась, хлопая в ладоши, как маленькая девочка.

– Готова поспорить, что это придумала госпожа Лоис! – воскликнула она, отсмеявшись.

– О, простите, госпожа, чуть не забыл! – воскликнул старый слуга и поспешно выдернул из-за пояса великолепную плётку с ручкой из резной кости и тремя кожаными жалами, с вплетёнными в концы свинцовыми шариками. С поклоном протянул её Шаке.

– Это подарок лично от госпожи Лоис. Она велела передать вам слова: «Почаще пользуйся».

Шака взяла в руки плётку, хмыкнула, и тут же стегнула зазевавшихся рабынь с опахалами. Девушки взвизгнули и подскочили от неожиданности.

– Вы уснули? – строго воскликнула. – Я вся промокла от пота!

Затем положила плётку на колени и посмотрела на слугу.

– Ты хорошо выполнил поручение, Ваурис. Тебя накормят и можешь отдыхать, пока я прочитаю письмо и напишу ответ… Виолент! – позвала офицера, который, как она знала, ожидал снаружи. Тот поспешно вошёл. – Проводи посланца и позаботься о нём, а также пришли ко мне управляющего и сенешаля.

Когда офицер со слугой ушли, Шака вновь обратила взор на великолепную троицу, стоявшую перед ней на коленях. Взгляд невольно привлекала мужественная фигура первого раба.

– Ты! – ткнула его концом плётки. – Как тебя зовут?

– Аласдэр, госпожа, – голос раба был так же мужественен, как и его тело, а взгляд, который он бросил на госпожу, вызывающ и дерзок. Этот раб знал свою цену и держался соответственно.

Шака ответила ему холодным взглядом и обратилась к девушке.

– А как твоё имя, красавица?

– Альса, госпожа, – тихо ответила рабыня, потупив взор.

Шака присмотрелась к ней внимательней, и её осенила внезапная догадка.

– Аласдэр твой брат?

– Да, госпожа, – ещё тише ответила рабыня.

Шака обратилась к третьему рабу.

– А ты кто?

– Лиот, госпожа, – медленно, словно раздумывая, ответил раб. Позже Шака убедилась, что он говорит так всегда.

– Ты музыкант?

Раб поднял на неё чистые ясные голубые глаза и ответил, вновь растягивая слова и делая между ними небольшие паузы:

– Да, госпожа… Я хорошо играю на аккордо, пою, танцую и показываю акробатические трюки…

– Наверное, за вас выложили целую кучу денег, – усмехнулась Шака. – Впрочем, и повод необычный – двадцатилетие. А сколько тебе, Лиот?

– Тоже двадцать, госпожа.

– А тебе, Альса?

– Семнадцать, госпожа… Исполнится через месяц…

– Аласдэр?

– Двадцать четыре.

– Что ты умеешь?

– Меня готовили, как стража. Я умею обращаться с мечом и копьём, понимаю толк в лошадях, умею охранять и защищать… Умею также делать расслабляющий массаж и лечить небольшие раны.

– Да тебе цены нет! – усмехнулась Шака. – Ну, а ты, Альса? Что умеешь ты?

– Всё, что должна уметь домашняя рабыня: стелить, убирать, подавать, ухаживать за телом и волосами, подавать гостям и прислуживать на пирах. Немного танцую и пою… Тоже делаю массаж… Обучена доставлять удовольствие мужчине… – совсем тихо добавила она.

– Очень хорошо… Ты будешь моей личной рабыней.

Шака взглянула на Эриссу, и увидела, с какой ревностью та смотрит на новенькую.

– Эрисса, возьми Альсу к себе и объясни обязанности.

Эрисса вскочила и сердито посмотрела на госпожу.

– Мне кажется, я неплохо справляюсь и сама! Зачем вам ещё одна прислужница? Пусть идёт на кухню!

Новоприбывшие с удивлением уставились на дерзкую рабыню.

– Ты подаёшь дурной пример новеньким, – нисколько не рассердившись, ответила Шака. – Они могут подумать, что со мной можно спорить или прекословить.

– Я не спорю, госпожа, но думала, вы меня любите… – надула губки девушка.

– Я люблю тебя… – усмехнулась Шака, – но это не помешает мне испробовать на тебе подарок госпожи Лоис… – И она приподняла лежавшую на коленях плётку. – До сих пор мы жили мирно, не будем же портить наши отношения и дальше… Эта рабыня не для грязной работы. Было бы неразумно послать её на кухню, в прачечную или на огород.

– Тогда пусть убирает в доме, – продолжала упрямиться Эрисса.

– Ещё одно слово, девочка, и убирать в доме будешь ты, – с угрозой произнесла Шака. – Лишь моё доброе к тебе отношение не позволяет устроить тебе хорошую порку… Госпожа Лоис заметила, что я слишком тебя разбаловала, и прислала эту плеть именно для тебя… И я могу таки пустить её в ход!

Эрисса замолчала, но обиженно отвернулась.

– Альса, ступай к Эриссе. Отныне эта негодница будет твоей подругой… И я не потерплю никаких ссор, – с угрозой добавила она.

Повернувшись к мужчинам, Шака заметила мрачный взгляд, которым окинул Эриссу брат Альсы. Лиот, наоборот, смотрел на неё с восхищением.

Когда пришли управляющий Арнувир и смотритель рабов, Шака спросила, есть ли свободные рабочие места для двух здоровых сильных рабов.

– На полях или лесозаготовках всегда нужны рабочие руки, – ответил управляющий.

– А в замке?

Управляющий задумался, перебирая вакансии.

– Вчера один из кухонных рабов обварился кипятком, – подсказал сенешаль.

– Это временная работа.

– Для начала подойдёт, – согласилась Шака. – Что ещё?

– Одного заготовщика дров придавило деревом. Боюсь, он надолго вышел из строя, – вновь вмешался сенешаль.

– Почему не доложили мне? – рассердилась девушка.

– Это произошло сегодня утром.

– Тогда вот этого, – Шака ткнула плёткой в Лиота, – отправьте на кухню, а этого силача на заготовку дров.

Управляющий достал восковую дощечку и заостренную палочку и нацарапал что-то на память.

– Но сначала накормите их, оденьте и пусть отдохнут до завтра, они только прибыли. А эта девушка будет моей личной рабыней.

Управляющий сделал ещё одну пометку, а сенешаль подал знак рабам, чтобы они следовали за ним. У выхода Альса подобрала сброшенное покрывало и вновь закуталась. Шака заметила, как сильная рука брата бережно обхватила девушку за талию, помогая сойти по ступенькам. А Лиот, выходя, оглянулся и бросил на Эриссу восхищённый взгляд, но та, расстроенная ссорой с госпожой, даже не заметила этого.

Когда они остались одни, Шака подозвала Эриссу и, обняв за плечи, поцеловала в щёку.

– Не обижайся, маленькая… Что на тебя нашло? Чем тебе не понравилась эта девушка?

– Она слишком красива!

– Да и ты не дурнушка.

– Она похожа на вас… Я боюсь, что вы вскоре забудете свою маленькую Эри и полюбите новую рабыню!

– Не говори глупостей. Ты всегда будешь мне дорога… если не будешь мне перечить. И что бы ты ни говорила, как бы тебе это ни не нравилось, Альса будет прислуживать мне. Теперь у тебя появится больше свободного времени, разве это плохо?

Эрисса молча обхватила госпожу за ноги и положила голову ей на колени.

– Даже если вы меня разлюбите, госпожа, не продавайте! Отошлите на кухню, или убирать в доме, или на огороды, но не продавайте другому хозяину! Умоляю, госпожа!

– Ладно, девочка моя, успокойся… Я не продам тебя никому. Когда я тебя разлюблю, то отпущу на волю. Согласна?

– О, госпожа! – Эрисса подняла милое личико, блестевшее от слёз, вытекавших из прекрасных печальных глаз. – Это правда? Вы так и поступите?

– Клянусь Небесами! – торжественно провозгласила Шака.