Читать книгу: «Я ловлю домового, или Мой последний Йоль в кругу семьи», страница 6

Мы остановились, и мама наклонившись ко мне, повернула меня лицом ко всей моей семье.

– Я тебя так люблю, больше жизни. Будь храбрым, сынок. Мой хороший, вырасти, пожалуйста, добрым и честным человеком, – она захлебывалась в слезах, пытаясь подавить плач, что вырывался наружу и мешал ей говорить, – я всегда буду рядом, только верь. Мама, – она горько всхлипнула, не в силах сдерживать раздирающие душу чувства, – мама будет твоим ангелом.

Я растерянно глядел на нее, чуть ли сам не палача. Я не понимал, что происходит и что значат ее странные слова.

Мама прижала меня к себе, содрогаясь от рыданий. Затем она резко поднялась и отошла в сторону, закрыв лицо руками. Тетя Рита плакала на плече у дяди Михаэля, а дядя Ар стоял рядом и старался утешить ее, гладя по плечу.

Дядя Ян опустился ко мне и, взяв меня за руки, поглядел прямо в глаза.

– Мелкий, – сказал он ровным голосом, – мне будет так тебя не хватать, никаких слов не хватит описать это и ничто не восполнит твою утрату в моей жизни, – он поспешно отвернулся, смахивая чуть выступившие слезы. – Но, – он повернулся, и взгляд его стал беспристрастным, – ты забудешь о нас. Ты забудешь, кто ты, лишь твое имя не исчезнет из твоей памяти. Сейчас ты пойдешь и постучишь в двери приюта, как только мы уйдем, и скажешь, что тебе некуда идти, ведь ты сирота.

На этих словах тетя Рита заревела еще пуще, а голос дяди Яна надломился.

– Ступай дружок, – он наклонился к самому моему уху и прошептал, – я не упущу тебя из виду.

Он незаметно ото всех кинул в мой карман кольцо, что принадлежало роду моего отца – на кольце была выгравирована моя фамилия. Дядя Ян отошел от меня, беря маму за руку.

– Я пригляжу за ним, – сказал демон простуженным голосом.

– Благодарю тебя, – глухо всхлипнула мама.

Тихо падал снег, вокруг ни души, а они, моя семья, уходили, словно растворяясь в этой страшной ночи.

Через минуту я уже не помнил о них. Мне было холодно и одиноко, я подхватил чемоданчик и понуро побрел к двери приюта, ведь идти мне было больше некуда. После стука в дверной молоток, мне открыла приветливая женщина – лицо ее стало вмиг обеспокоенным, как только она увидела меня – одного посреди ночной глуши. Она мигом проводила меня в мой новый дом.

Мой родные вернулись в наш заснеженный домик в гробовом молчании. Демон покинул их на полпути. Ян проводил Синтию в спальню – она была очень слаба. За эту ночь она побледнела еще сильнее, ее организм резко ослаб, а душа не могла более проявлять ложную стойкость духа.

– Я благодарю тебя, брат, что позволил мне исполнить мою последнюю волю, – прошептала она слабо.

– Ты совершила ошибку, дорогая, – глухо произнес Ян, – но я не виню тебя в твой последний миг. Я теряю тебя, мне невыносимо это. Я знал, я долгие дни готовил себя к этому, но моя душа все равно так болит. Она истерзанна и порвана на куски, – он обнял сестру, – не бойся, я с тобой.

– Я отправляюсь к Вольдемару, мы так решили. Что наша смерть по сравнению с его жизнью? – она улыбнулась со светлой печалью, – эта сделка окупает все страдания, если наш малыш сможет быть свободным, не таким как мы. Приходится что-то приносить в жертву.

– Жертва больно дорога, – сжав кулаки, проговорил Ян, подавляя подступающую злость вперемешку со слезами.

– Прошу не печалься обо мне, – проговорила Синтия, силы покидали ее, – не нужно. Прошу тебя, не пересекайся с ним, пусть живет свою жизнь вдали от этого кошмара, что рано или поздно настигнет нас.

– Как пожелаешь, милая, как пожелаешь… – заверил ее Ян.

Она слабо улыбнулась и закрыла глаза – жизнь оставила ее.

Дверь в спальню отворилась и Рита, лишь взглянув на постель, все поняла и замерла в дверях с застывшими слезами на глазах. Михаэль прижал жену к себе, с болью и тоскою глядя на Синтию.

Вдали коридора Ар, схватившись за голову, беззвучно заплакал.

– Она умерла, Синтии больше нет, – в неком помешательстве проговорил Ян, прижимая руку ко лбу, – я обещал ей никогда не пересекаться с ним. Я правда никогда не вмешаюсь в его жизнь намеренно, но и никогда не оставлю его одного. Ах, Синтия, как ты могла подумать, что мы взаправду его оставим, когда так горячо любим? Спи, сестра, прощай.

Он аккуратно уложил сестру на подушку и поспешил утешить свою семью. Вернее все то, что от нее осталось. И в этом заснеженном домике в эту ночь царило истинное непоправимое горе, которое может быть знакомо каждой семье.