Самый опасный возраст

Дарья Александровна Смирнова, провизор, двадцати двух лет отроду откровенно недолюбливала старух. Разумеется, в культурной столице России, городе Санкт-Петербурге трудно встретить настоящую бабулю, то есть, уютную такую старушку в белом платочке с румяными щёчками и добрыми глазами. Таких бабуль обычно изображают на иллюстрациях к детским сказкам. В Питере же всё больше попадаются ухоженные дамочки почтенного возраста в манерных кепи или шляпках, имеются также престарелые тётки в мохеровых шапках, которых в последнее время часто показывают по телевизору на разнообразных протестах оскорбленной чем-то общественности, но еще присутствуют и старухи. Старуха может оказаться и в манерном кепи, и в простецкой мохеровой шапке. Главное её отличие от остальных престарелых особей женского пола – злоба и почему-то невероятная глупость. Злоба странным образом сочетается в старухах именно с глупостью. Конечно, глупость старух можно было бы объяснить старческим маразмом, деменцией, болезнью Альцгеймера и прочими заболеваниями головного мозга, но Дарья подозревала, что дело не в болезнях. Если женщина с юности глупая и злая, то со временем эти качества в ней прогрессируют, и она непременно превращается в старуху. Она может быть бедной или богатой, образованной или не очень, итог всё равно один – Гарпия, ну, или ведьма, если вам угодно.

Старухи с завидной регулярностью отравляли жизнь Дарьи Смирновой, являясь к её месту работы, в аптеку торгового центра, расположенную рядом с гипермаркетом. Торговый центр находился в большом спальном районе одной из новостроек Санкт-Петербурга. Покупателей было много, соответственно и старухи среди них тоже были представлены в ассортименте. Как и положено, большинство посетителей аптеки возмущались ценами или отсутствием нужных лекарств, но только старухи обвиняли в этом именно Дарью и грозили ей прокуратурой. Только старухи требовали вернуть им деньги за лекарства, которые почему-то не помогают. Причём излагали они свои требования громко, периодически впадая в истерику, и грозно сверкая глазами.

Заведующая аптекой Светлана Ивановна, имеющая огромный стаж борьбы со старухами, разумеется, инструктировала сотрудниц аптеки, как выживать в этой борьбе, но и её опыт не всегда мог помочь. Ну, как тут сложишь пальцы в замысловатый кукиш, чтобы защититься от вампира, коими Светлана Ивановна справедливо именовала визгливых старух, если у тебя в руках какие-нибудь лекарства, чеки и рецепты, которые тебе эта самая старуха всучила? Поэтому иногда Дарья после визита какой-нибудь очередной старухи чувствовала себя просто обессиленной, как будто из неё и вправду выпили если не кровь, то часть жизни точно. В такие моменты она проклинала своё решение пойти работать в аптеку после окончания химико-фармацевтической академии.

В свое время Дарья мечтала работать на фармацевтическом производстве или в исследовательской лаборатории и создавать новые лекарства. Помогать людям, бороться с пока ещё неизлечимыми болезнями типа рака или СПИДа. В конце концов, уж если не рак победить, то хотя бы найти универсальное лекарство от гриппа, чтоб победить эту заразу раз и навсегда! И не просто заниматься этим где-нибудь в нашем захолустье, а поехать за границу, на передовые рубежи науки. Ха! Три раза. Нет, конечно, Нинка, дочка маминого начальника Берёзкина, с которой Дарья училась на одном курсе, сейчас аж в самой Англии, в крупной фармацевтической компании пристроилась. Вернее пристроена. Фиг бы там она сама пристроилась. С её-то оценками! Папаша Березкин с кем надо переговорил, те тоже кого надо попросили, и вот вам счастье – Нинка в Лондоне! Дарья не то, что в Лондон, она и на скромную Индию согласна, только её папенька ни с кем таким переговорить не в состоянии. Говорит он, правда, много и правильно, но только не совсем понятно о чем. Можно было бы и папашу Березкина попросить, чтоб не одну Нинку пристроил, а ещё и Дарью до кучи, но Березкина просить себе дороже. Березкин большой специалист по тому самому харассменту. Практически весь руководимый им институт оприходовал, за исключением особо ценных специалистов. Мама Дарьи – именно ценный специалист, так что на регулярные поползновения Березкина она отвечает колокольным звоном и большим кукишем. Не специальным, который от вампиров, а обычным, который от непрошенных любовников. Если ты ценный специалист, тебе никакой харассмент не страшен, даже если у тебя ноги от ушей растут. У мамы Дарьи с ногами всё в порядке, впрочем, как и у бабушки Дарьи, и у самой Дарьи. Но так как Дарья сама ещё никакой не ценный специалист, то просить за неё Березкина, это напроситься на его приставания, соответственно мама этого делать ни за что не будет. Так что Дарье придется пробиваться самой, как это в свое время делали мама и бабушка. А куда тут пробиваться? В заведующие аптекой? Тоже мне, предел мечтаний! Светлана Ивановна наравне со всеми у прилавка пашет да и зарабатывает немногим больше, зато ответственности у неё вагон. Или дальше пойти и стать заведующей аптечной сетью? Так там уже своих полно, хозяйских родственников или этих, ну, которые через харассмент. Хорошее слово. Бабушка смеется, говорит, научное. Раньше, говорит, это называлось по-простому «через койку».

Конечно, в Питере имелись фармацевтические компании, которые буквально зазывали к себе выпускников. Одна Дашина знакомая, которая училась годом старше, попытала там счастья, потом исплевалась вся. Говорит, текучка бешеная, потому и приглашают выпускников «на новенького» за копейки, разработки все основаны на старых советских изысканиях прошлого века, зарплаты низкие, отношение к персоналу хамское. То есть, по всему видать освоение бюджетных денег с имитацией бурной деятельности. Вот Дарья и решила идти в аптеку, благо в аптеках провизоры требовались. Аптека, в которую Дарья в результате устроилась, входила в состав большой разветвленной сети, сеть отличалась относительно высокими ценами, что компенсировалось широчайшим ассортиментом товаров и отсутствием просроченных лекарств. Кроме того работникам аптеки полагалась красивая униформа. Правда, в аптеку Дарья всё же пошла неспроста, а с некоторым прицелом. Двоюродная сестра Дашиной бабушки руководила аптечной сетью в Москве, и сеть эта мыслила заход на Питер. Но это еще когда будет, да и вообще, как говорится, бабушка надвое сказала.

Кроме старух и смутных карьерных перспектив, Дарью беспокоило еще и отсутствие личной жизни. Полнейшее отсутствие. Несмотря на ноги и всё остальное. Дарья, конечно, не Мэрилин Монро, но и не лошадь страшная типа некоторых голливудских «икон стиля», на которых без смеха не взглянешь. Мама с бабушкой в свое время очень радовались, что девочка у них удалась и не подкачала. А толку-то? Понятно, что принц на белом коне уже не является пределом мечтаний современной девушки, но и про олигарха на белой яхте могут мечтать только дурочки колхозные. Во-первых, Дарья, конечно, любит деньги и сопутствующий им тотальный комфорт, но не до такой степени, чтобы за них жить с жабой пупырчатой. Во-вторых, чтобы до этой жабы добраться и продаться за те самые деньги, тоже харассмент будь здоров! Олигархи пупырчатые по аптекам не ходят. Дети олигархические тоже обычно меж собой тусуются, на провизоров и фармацевтов чумазых, которые частные самолеты в глаза не видели, не заглядываются, да и о чем ей с ними разговаривать? У них своя жизнь и свои интересы. Им деньги зарабатывать не надо, они их у папы берут. Вот Дарья и мечтала о том, не знаю о ком. Но уж точно, не об охраннике торгового центра Валере, который весь рабочий день около аптеки трётся. Что это за работа для мужика? Хотя в том, что Валера регулярно провожает её до метро, есть свои плюсы. Недавно одну кассиршу после работы по дороге к автобусу по голове стукнули и ограбили. У Дарьи, ясное дело, грабить нечего, но кто ж об этом знает? Дадут по голове и капец. Голова Дарье еще пригодится, ведь впереди целая жизнь, и самое интересное только начинается. Несмотря на отсутствие перспектив, Дарья со свойственным молодости оптимизмом верила, что впереди у неё будет много чего хорошего.

В последний рабочий день перед новогодними праздниками в аптеку, разумеется, припёрлась старуха с длинным списком требующихся ей препаратов. Она долго выясняла, какой из них зачем, какие у каждого побочные действия, сравнивала цены на аналоги. За старухой скопилась очередь, которая вздыхала и шипела. Дарья, засунув руку со специальной антивампирской фигой в карман униформы, терпеливо отвечала на вопросы старухи, пока та не сделала Дарье замечание, что держать руки в карманах неприлично. Стоящий за старухой мужчина руководящего вида в очках, в свою очередь сделал замечание старухе о том, что она в аптеке, а не в справочном. Мужчину немедленно поддержала вся очередь, посылая старуху к доктору и в медицинскую энциклопедию. Старуха, явно, только того и ждала, она разразилась тирадой про невоспитанную современную молодежь, поганых либералов, пятую колонну и пригрозила всем прокуратурой. Впервые Дарье стало смешно, наверное, от поддержки очереди. Старуха кричала, что в Советском Союзе такого хамства и таких заоблачных цен не было, мужчина руководящим голосом говорил, что в Советском Союзе и лекарств толком не было, только по блату. Тут очередь разделилась на тех, кто за Советский Союз и тех, кто против. Одни доказывали, что все необходимые лекарства имелись, и врачи были не чета нынешним, другие рассказывали ужасы про советскую медицину. Когда дискуссия перешла к отсутствию туалетной бумаги и космическим достижениям, в дверях показался охранник Валера с ехидным вопросом:

– Граждане! У вас есть разрешение на митинг?!

– Да, пошёл ты! – хором ответили граждане.

Валера поднял руки вверх и удалился.

– Кто следующий? – поинтересовалась Дарья.

– Гептрал, – сообщил мужчина.

– Таблетки или ампулы? – уточнила Дарья.

– Таблетки.

– Тысяча семьсот двадцать, – сообщила Дарья и положила на прилавок упаковку.

– Па-а-азвольте! – вскричала старуха. – Я ещё не закончила.

– Не позволю! – рявкнул мужчина, передавая Дарье деньги.

Дарья быстро пробила чек, отсчитала сдачу и выдала мужчине лекарство.

– Хам! – Старуха грозно сверкнула глазами в спину удаляющегося мужчины.

Мужчина вдруг резко обернулся и показал старухе тот самый замысловатый кукиш от вампиров. Старуха позеленела, или Дарье это показалось, потом взялась за сердце и потребовала у Дарьи Кардиомагнил. Дарья назвала цену, старуха охнула, но расплатилась карточкой Сбербанка для пенсионеров.

Когда старуха выходила из аптеки, сгорбленная, шаркая кривыми ногами, Дарье вдруг стало её жалко. Такой она казалась одинокой и никому не нужной. Дарья представила несчастную женщину, которую жизнь била, била и вот, наконец, добила. Осталась она одна-одинёшенька. А с другой стороны, вдруг она одинокая из-за своего вредного характера? Разогнала всех родных или угробила? Поди, разберись теперь! Бабушка Дарью учит, что каждый сам кузнец своего счастья. Если исходить из этого, то и мама, и сама бабушка еще те кузнецы. Что-то особого счастья себе не наковали. Ну, у мамы-то еще не всё потеряно, а вот бабуле вряд ли уже счастье привалит. В смысле личной жизни, разумеется. Другого счастья Дарья себе как-то не представляла. Конечно, хорошо иметь поместья разные, яхты, дворцы или ещё чего там такое есть, о чем Дарья даже представленья не имеет, но если ты на этой яхте сидишь в стороне ото всех, завернувшись в одеяло, и тоскливо смотришь вдаль, то кому такое счастье надо?

Остаток предпраздничного дня пролетел незаметно. Старухи больше не появлялись. Зашла пара сопливых студентов, которые вовсю чихали, распространяя вокруг себя вирусы, обычно поражающие питерских жителей в праздничные новогодние дни. Иногда даже школьные зимние каникулы продлевают из-за эпидемии гриппа. Раньше бы Дарья порекомендовала студентам копеечные медицинские маски, чтоб не распространять заразу, но после того, как её пару раз послали с этими масками такие же вот сопляки, она перестала заниматься просветительством и профилактикой эпидемий. Самой Дарье вирус был не страшен. Во-первых, она имела прививку от гриппа, во-вторых, в носу у неё предусмотрительно был закапан необходимый препарат для профилактики вирусных заболеваний. Дарья выдала студентам требуемые таблетки, и те довольные убрались восвояси. После их ухода, можно было уже собираться и двигать в сторону дома.

Как только Дарья вместе с фармацевтом Галиной закрыли входную дверь, как обычно в дни его дежурства, откуда ни возьмись, появился охранник Валера. Галина хихикнула, попрощалась с Дарьей и убежала. Валера пошёл сопровождать Дарью к метро и поинтересовался её графиком работы в праздники. График у Дарьи был, что надо! Во-первых, аптека закрывалась на новогодние праздники вместе с торговым центром и гипермаркетом, а во-вторых, Дарья работала два через два, и именно её выходные дни начинались именно в тот момент, когда аптека должна была открыться после Нового года. Так что у неё впервые случились полноценные каникулы. То есть, на работу ей предстояло выйти только пятого числа.

Валера огорчился, что их графики в этот раз не совпадают, и спросил, где она планирует отмечать Новый год.

– В хибару с мамой и бабушкой поедем, – честно призналась Дарья, хоть ей и хотелось логично ответить Валере про не его собачье дело. Но Дарья являлась девушкой воспитанной и просто так никому не хамила. Тем более Валере, который ей ничего плохого в принципе не сделал.

– Куда? – удивился Валера.

– На дачу, – пояснила Дарья. – Мы её хибарой зовем. Ну, она хибара и есть. Не коттедж, совсем не коттедж, правда, с удобствами. Там плюсов-то всего, что в лесу и от города не очень далеко. Практически рядом.

– В лесу это здорово! – Валера тяжело вздохнул и зажмурился. – Я бы хотел Новый год в лесу встречать. Вы ёлку наряжаете?

– Обязательно. У нас их много. Одна подрастет, следующую наряжаем. Меня припашут, это моя обязанность.

– Хорошая обязанность.

– А ты, где праздновать будешь? – из вежливости поинтересовалась Дарья. Ей, мягко говоря, было по барабану, где и как Валера будет праздновать Новый год.

– Дома с телевизором.

– Ну, мы тоже без телевизора не обойдемся. Бабуля у меня хоть и продвинутая, но считает, что Новый год именно по телевизору наступает. Надо всем встать из-за стола и закричать хором «ура». Без этого никак.

– Конечно никак! А как же ещё?

– Ну, не знаю.

– Я с телевизором «ура» крикну и к ребятам пойду. Мы в сквере обычно собираемся, будем петарды запускать. Я в нашем гипермаркете такой салютище оторвал со скидкой.

– Я тоже у них там, в спецотделе купила, правда, без скидки. Мама очень любит салюты эти.

– Что ж ты мне не сказала? Я б тебе со скидкой устроил. У них для сотрудников скидки очень приличные. В гипермаркете своя охрана полностью не укомплектована, мы на подхвате, вот нам типа бонуса. Скидки на продукты тоже, как для сотрудников. Ты имей в виду, если чего надо, обращайся.

– Буду знать, спасибо, – опять же из вежливости поблагодарила Дарья. Конечно, она никогда ничего у него просить не будет. А вот, наконец, и метро. – Спасибо, что проводил. С Новым годом! – Дарья помахала Валере рукой и нырнула в подземку, не дожидаясь ответа.

Валера горестно вздохнул, сунул руки в карманы, как-то вдруг ссутулился и побрел в сторону дома, но этого Дарья уже не видела.

* * *

Елена Михайловна Смирнова, инженер, сорока двух лет отроду откровенно недолюбливала раздолбаев, то есть людей легкомысленных и необязательных. Ведь эти люди постоянно позволяли себе опаздывать, срывали сроки, не выполняли взятые на себя обязательства, и что самое страшное врали иногда напропалую. Естественно сама Елена Михайловна отличалась завидной пунктуальностью. Обязательный человек никогда не опаздывает и держит слово, соответственно, ему можно поручить важное дело. Именно с такими людьми она предпочитала общаться. Главной причиной, по которой она в свое время развелась с мужем, явилось именно его тотальное раздолбайство. На этого человека нельзя было положиться ни в одном ответственном деле. Ну, как скажите доверять человеку, который может опоздать на сорок минут? На час? На два? Или вообще уехать куда-нибудь в командировку и никому об этом не сказать! С таким человеком ни жить, ни тем более работать практически невозможно. Себе дороже. Елена Михайловна справедливо полагала, что подобный тип может оказаться на руководящем посту только исключительно волей случая или по большому блату. По очень большому блату. В проектном институте, в котором трудилась Елена Михайловна, блатные господа и дамы, конечно, имелись, но блатные не до такой степени. Туповатого можно поправить, дилетанта подучить, а вот что прикажете делать с вечно опаздывающим вруном? Мыслимое ли дело не сдать работу в срок, или того хуже опоздать на важные переговоры? Поэтому если судьба вдруг сталкивала Елену Михайловну с такими вот опоздальцами и необязательными людьми, она прекращала отношения моментально.

Видимо благодаря своей ответственности, пунктуальности, обязательности и надежности, Елена Михайловна в своем проектном институте доросла до должности главного инженера проекта. Она умела организовать работу и обеспечить её чёткое выполнение в соответствие с графиком, или диаграммой Ганта, как сейчас принято это называть. На работе Елену Михайловну ценили, и соответственно, хорошо платили. Сотрудникам отделов нравилось работать над объектами Смирновой, а конкуренты периодически предпринимали попытки переманить её к себе. Обещали и зарплату повыше, и премии побольше, и медицинскую страховку получше, и, страшно сказать, отдельный кабинет со столом для переговоров. Смирнова на уговоры не поддавалась. Пока. Она не то чтобы шибко любила свои объекты и заводы, которые вела, просто сработалась уже. Знала людей, города, гостиницы, привыкла к перелетам. В другой компании пришлось бы выстраивать отношения заново. И с заказчиками, и с сотрудниками. Своих-то она знала, как тех самых облупленных. Ну, тех, про которых Андерсен ещё в сказке писал «позолота вся сотрется, свинья кожа остается». Знала, где у кого какая свинья кожа и в каком именно месте. Имела представление обо всех подводных камнях и течениях, кому какая работа по силам, а от кого можно ожидать подвоха.

Поначалу ведь было очень тяжело. Пока собственное начальство поняло, что она потянет, пока заказчики в неё поверили. Ведь не секрет, что женщинам доверие есть только при укладке асфальта или переносе шпал, в крайнем случае, в доставке кофе начальству. Раньше даже в этом самом практически женском институте все руководящие посты занимали мужчины. Должности начальника отдела или главного инженера проекта женщинам даже не снились. В лучшем случае главный специалист отдела или заместитель главного инженера проекта. Помогла Перестройка. Руководящие мужчины расползлись по совместным и частным предприятиям, а их место заняли женщины. И ничего, продолжилась работа, отрасль не замерла и не загнулась. Благо отрасль в стране ведущая, та самая, которая обеспечивает государству регулярные валютные поступления.

Тут надо, конечно, отдать должное прежнему директору института. Он не дал перестроечным ветрам развалить институт и сделать из его замечательного здания бизнес-центр. Что да, то да! Но, к сожалению, прежний директор слегка на руководстве притомился и несколько лет назад вышел на пенсию, а на его место назначили господина-товарища или товарища-господина по фамилии Березкин, бывшего комсомольского функционера, или, как раньше говорили, вожака. Ну, куда ж в руководстве института без вожака, да ещё с профильной кандидатской диссертацией? Уж как там писались диссертации в лихие девяностые всем известно, но это дело десятое. Даже то, что диссертация Березкина была посвящена не самим технологическим процессам отрасли, а их истории, никого не смущала. Пошипели, пошипели, что, мол, Березкин – кандидат исторических наук, да успокоились. Смущало другое. У господина-товарища Березкина имелся очень серьёзный недостаток. Слаб был директор на передок и, соответственно, охоч до прекрасного пола. Просто сам не свой. И уж в проектном-то институте, где основной костяк составляют женщины, Березкин расцвёл, что тот самый козел в огороде. А уже в силу этой его слабости поселились в институте три беды. Первая – это жена Березкина Людмила. Женщина отсутствующей внешности, зато запоминающаяся своим вредоносным характером. Внешность Людмилы запомнить было никак нельзя даже при всём желании, этакая моль бесцветная, а вот её зловредный характер у всех сидел в печенках. И всё бы ничего, если б Людмила стараниями Березкина не занимала в институте должность владычицы морской, то есть, главного технолога. Она бы и место директора заняла, только кто ж ей это позволит. Нет, Березкин бы конечно позволил, облажался бы в очередной раз с очередной дамочкой и тут же позволил. Однако на, Людмила, выкуси! Над Березкиным возвышался какой никакой Совет директоров. Институт-то не его лично собственный, а практически государственный.

Второй бедой института являлась главная любовница Березкина Ираида. Она занимала должность начальника отдела информационных технологий. Уж отдел-то отдел – смех один. Ираида и два программиста. Однако качество работы этого отдела каждый сотрудник института постоянно ощущал на собственной шкуре. Дорогое и сложное программное обеспечение периодически висло и отказывалось работать, внутренняя сеть постоянно сбоила. Проще было флэшку с этажа на этаж отнести, чем отправить материалы по внутренней сети. Ираида внешность имела схожую с Людмилой, то есть, никакую, и обладала таким же, как и у Людмилы злокозненным характером.

На этом тяга Березкина к никакущим вредным бабам, видимо, исчерпывалась, и далее он окружал своим вниманием уже женщин ярких и притягательных. Отсюда произрастала и третья беда института. Никогда было неизвестно, кто сегодня любимая жена, а кто отставленная. То есть, всегда можно было нарваться на странное высокомерие или злобное хамство. Коллектив бурлил сплетнями, что на взгляд Елены Михайловны, совершенно не способствовало дружной и слаженной работе. Увлечения Березкина длились иногда месяцами, а иногда ограничивались неделькой-другой.

Естественно своим вниманием он не обошёл и Елену Михайловну, однако обломался, так как сразу был решительно и бесповоротно отвергнут. Более того Елена Михайловна чётко дала понять несостоявшемуся ухажёру, что сразу подаст заявление на увольнение и уйдет к конкурентам. Ещё и кое-кого из мелких заказчиков с собой прихватит. С тех пор Березкин свои поползновения оставил, но обиду затаил. Поэтому, хоть Елена Михайловна в соответствии со штатным расписанием и зарабатывала очень прилично, просто дай Бог каждому, как зарабатывала, но интересные зарубежные командировки видела, как свои уши. В эти командировки вместо Елены Михайловны ездила обычно мадам Березкина или кто-нибудь из начальников профильных отделов, а то и вовсе даже Ираида, что невероятно затрудняло работу Елены Михайловны. Ведь человека необходимо было сначала к этой командировке подготовить, а потом ещё вытрясти из него сведения, полученные в той самой интересной командировке. Зато все командировки совершенно не интересные, в Западную Сибирь, в холод, в мороз и непогоду числились за Смирновой. Это она с бригадой таких же невыездных дам-проектировщиц прыгала с вертолета в снег и метель. Она сидела в аэропортах, пережидая нелетную погоду, она в изнуряющую жару жила в гостиницах без кондиционеров. Она по пояс в снегу или грязи лазила вместе с заказчиками по стройплощадкам. Однако на пуски построенных ею установок и заводов, перерезать красную ленточку ездил исключительно сам Березкин. Конечно, ленточку перерезал не он, а какой-нибудь очень большой босс, но это перерезание обязательно сопровождалось банкетом и здравницами в честь строителей и проектировщиков. Так что в результате всего этого логично предположить, что Елена Михайловна всё-таки косила одним глазом в сторону работы у конкурентов.

Только один раз Елене Михайловне удалось попасть на торжественное мероприятие с банкетом и здравницами. Березкин не смог разорваться между пуском новой установки и командировкой в Лондон. Он выбрал Лондон, а Смирновой выпало таки лететь на пуск. Отправить туда Людмилу не представлялось возможным, так как там её никто знать не знал, и ведать не ведал. Да и Людмила сама бы ни за что не поехала, то ж Сибирь, а не заграница! На пуске Елене Михайловне понравилось, а особенно ей понравился тот самый-самый важный босс, который перерезал ленточку. Очень симпатичный такой олигарх с умными глазами. Этими самыми глазами он поглядывал на Елену Михайловну. Можно прямо сказать, заглядывался. И Елена Михайловна уже предвкушала, как она на банкете познакомится с олигархом, а потом всем об этом расскажет, однако выяснилось, что олигарх с руководством завода и города отправится на один банкет, а Елена Михайловна со строителями и руководством помельче на другой. Олигарх проводил Елену Михайловну тоскливым взглядом, и Елена Михайловна ответила ему тем же. Правда, потом главный инженер завода всё же утёк с банкета для большого начальства на банкет для простого люда, но Олигарху, видимо, это не удалось. Ну, как бы он незаметно оттуда свалил вместе с толпой охраны, если он там главная персона и все вокруг него вьются и лебезят? Эх, у олигархов свои проблемы.

Соответственно и у Елены Михайловны кроме проблем с карьерой из-за поползновений Березкина, существовала еще и проблема личной жизни. С олигархом ей познакомиться не удалось, а больше как-то знакомиться было не с кем, да и не особо хотелось. На заводах, конечно, к ней проявляли интерес и местные фраеры, и заезжие иностранные командировочные, но весь этот флирт был откровенно несерьёзным. Тратить себя на такие вот мимолетные связи означало испортить себе репутацию, а своей репутацией Елена Михайловна очень дорожила. Так что со временем в профессиональной среде распространилась информация, что Смирнова женщина серьёзная и придерживается строгих правил. Так и сидела она одна-одинешенька со своими строгими правилами.

В этом году тридцать первое декабря выпадало на воскресенье, что не давало возможности Березкину устроить аврал и заставить всех работать часов до восьми вечера, как он любил это учудить в прошлые годы. Более того, уже тридцатого декабря в субботу можно было спокойно подготовиться к празднику. А то вечно бежишь с работы, как чумная, убираешься в доме, потом начинаешь резать сваренные накануне с вечера овощи, и к началу мероприятия у тебя уже болит и отваливается абсолютно всё, и Новый год тебе уже не нужен, а хочется завалиться спать и спать часов этак двенадцать, никак не меньше. Так что в эту пятницу Березкин мог изгаляться на всю катушку. Что он и сделал, несмотря на официально провозглашенный предпраздничный короткий день.

Елена Михайловна сидела в комнате главных инженеров, ожидая совещания, назначенного Березкиным на полпятого, вместе со Львом Ароновичем Штейманом, старейшим главным инженером проекта в институте. Остальные главные инженеры в количестве двух штук, кто как, ухитрились отвертеться от последнего в году рабочего дня и непременного ежегодного выступления Березкина перед руководством института про достижения коллектива в прошедшем году. Обычно при таких выступлениях Березкин брал пример с главного руководителя страны. Говорил значительно, с нажимом и пытался выглядеть всезнающим чекистом.

– Еленочка Михайловна! – в комнату главных инженеров ввалился Славик заместитель Смирновой. – А можно я уже потихонечку того-этого? Меня ж на совещание не приглашали.

Славик смотрел жалостно.

– А вдруг Елене Михайловне зададут вопрос, на который она не сможет ответить, не позвонив своему заместителю? – спросил Лев Аронович. – И не просто позвонив ему куда-нибудь на Марс, а чтоб заместитель этот в документах порылся, справочку посмотрел?

– Наша Елена Михайловна знает ответы на все вопросы. – Лицо Славика удивительным образом трансформировалось в лисью мордочку. – В крайнем случае наврет чего-нибудь. Кто ж её проверит?

– Иди, хитрая морда! – разрешила Елена Михайловна.

Славик радостно подпрыгнул на месте, послал начальнице пачку воздушных поцелуев, подхватил портфель, провозгласил:

– С Новым годом! С новым счастьем! – И исчез за дверью.

– Ох уж эта молодежь! – Лев Аронович тяжело вздохнул. – Ему б в театре работать да в кино сниматься. Смотри, Лен, не ровен час подсидит тебя этот артист.

– Не подсидит, он хороший мальчик.

Мальчику было тридцать лет, он нравился Елене Михайловне пунктуальностью и смышленостью. Конечно, он мог её подсидеть, но не сейчас, а лет этак через пять. Для того, чтобы подсидеть, надо заслужить доверие сотрудников и заказчиков. Да и Березкин, несмотря на свои обиды на Смирнову, никогда такого не позволит. Она ж ему всё равно нравится. Ему интересней перед ней на оперативках выпендриваться, чем перед каким-то там Славиком.

– Лев Аронович, не знаете, чего это наш начальник всего лишь на полпятого совещание назначил? Мог бы ведь и попозже нам про успехи доложить, часиков этак в шесть-семь. В своем стиле.

Елена Михайловна странным образом всегда оказывалась в стороне от институтских сплетен и слухов, зато Лев Аронович постоянно был в курсе.

– А он с мадам Березкиной в Мексику наладился на новогодние праздники. Вскорости прямо с работы в аэропорт проследуют. Более того, мы с вами сможем лицезреть нашего солнцеликого только пятнадцатого числа!

– Господи! Какое счастье. Однако пятнадцатого нам с вами мало не покажется. Мадам Березкина за эти дни выклюет ему всю печень. Он приедет и сразу за нас примется. Граф Дракула.

– А мы ему на это специальный кукиш покажем. Первое средство от вампиров.

– Что за кукиш? Почему не знаю?

– Леночка! Это же самые азы нашей профессии. Приходите на совещание, складываете пальцы таким вот образом… – Лев Аронович продемонстрировал Смирновой фигуру из пяти пальцев, – и вам никакой вампир не страшен. Тем более вы женщина, вам сиё нужно исполнять на левой руке. Мужчинам сложнее, у них задействована правая. Правой рукой сложно одновременно и ручку держать, чтоб умные мысли начальства записывать, и кукиш вертеть.

Раздался звонок внутреннего телефона, секретарша Березкина пригласила всех пройти в начальственный кабинет.

– Раньше сядешь – раньше выйдешь, – справедливо заметил Лев Аронович.