Другая реальность, или По ту сторону снов. Сборник рассказов

Часть пятая. Ва-ва-ва!

…Варя стояла между палаток (Саша сказал, что к лагерю Белая Дева не придёт, но кто знает, что ей взбредёт в голову, она ведь женщина) и смотрела не отрываясь – туда, где за деревьями плавал кисельно-бесформенный туман. Обыкновенный утренний туман, который потихоньку таял под солнечными лучами («Может, шорты достать… Не идти же в мокрых джинсах!»).

Она смотрела на туман как зачарованная, не в силах отвести взгляда, пока не вернулся Саша с двумя котелками воды: для каши и для чая. Валерка принесёт третий, «технический» – миски мыть и котлы, с этим у них строго, грязные миски никогда не кладут в рюкзак, котлы начищают до блеска.

Вдвоём они сварили кашу, которую все с аппетитом съели, посыпав земляникой. Потом спустились к водопаду и окунулись в родниковую Вондигу. При этом Костя ухал как филин, Валерка рухнул в воду с диким криком Тарзана, Саша «скромно» промолчал.

Посовещавшись, девчата решили повторить «подвиг Александра Самолётова», но у них не получилось, а Валерка комментировал…

«Ввва-ва-ва» – это Люба, никак «Вау» не выговорит.

«Мама-мама-мама…Мама!» – это Леночка, «Мамма миа» спеть пытается.

Невозможные ругательства сквозь сцепленные зубы – это Варя, она никогда не скажет такое вслух, разве что в ледяной колючей Вондиге. – «Варь, ты говори, не стесняйся, тут все свои…»

С упоением играли в волейбол (пока наконец не согрелись), потом собирали в поле дикую мяту и слушали походные байки, которые травил Костя.

День прошёл «содержательно» и суматошно-весело. После обеда складывали палатки и жгли в костре мусор – пора было двигаться в путь. Теперь поляна выглядела так же, как вчера, когда они сюда пришли. Аккуратно поставленные «на попа» дрова (ребята с утра нарубили), прислоненные к сосновому стволу, чтобы не отсырели. Примятая трава на месте палаток (она потом встанет). Кострище с залитыми радоновой водой углями. Варя оглянулась в последний раз – уходить всегда грустно.

– А мы ещё вернёмся! – объявила Люба голосом Ирины Муравьёвой из фильма «Москва слезам не верит», и все радостно заржали. Не смеялась только Варя. Какая-то мысль не давала ей покоя, и Варя никак не могла её «поймать».

– Ты чего такая? – спросила Люба притихшую Варю. – Случилось что?

– Ничего, я просто думаю. Я всегда по дороге думаю, – ляпнула Варя под общий смех.

Часть шестая. Попытка контакта

Варя сказала правду – она действительно думала и не могла найти ответ. Пусть смеются, она им не скажет, она попробует ещё раз, с самого начала. Варя шла, автоматически переставляя ноги, а в голове крутилось вчерашнее «кино». И неожиданно она – вспомнила!

Вспомнила, с какой скоростью приближалось к ней неведомое существо (впрочем, существо ли? Скорее субстанция, оболочка, контур… Контур чего?)

«Она запросто может догнать» – сказал Саша. Так почему – не догоняет? И почему – она? Скорей уж, оно! Оно ведь хочет этого. И может. Тогда – почему же…

Всё просто! – поняла вдруг Варя. – Она не преследует потому, что я этого не хочу. Потому что я против. А ей (ему?) нужен контакт, и судя по всему, добровольный. Когда тебя не боятся. Когда тебя готовы выслушать… и понять.

Когда это нужно обеим сторонам. А если «сторона» улепётывает на непослушных от страха ногах – какой уж тут контакт! «Стороне» не до контакта, у неё глазки на лобик вылезли, а лобик весь мокрый…

Было бы интересно узнать, зачем ей – контакт? Чего она хочет? И что произойдёт, если… не убегать.

Этот вопрос Варя задаёт себе до сих пор. Если бы она тогда не испугалась, не убежала! Может быть, существу (туману?) была нужна помощь? Или дружеское участие. Или сочувствие. Понимание.

Но Белая Дева так и не встретила в нашем мире – ни понимания, ни сочувствия. Её отталкивали, от неё уходили не оглядываясь, мчались стрелой – все до единого.

Она могла шутя догнать любого – но не догоняла, не звала. Не надеялась уже. Потому что никто не хотел – контакта.

Варе больше не довелось там побывать – наверху, над водопадом. Саша в том же году уехал в Германию – как оказалось, навсегда. И некому было водить группу по Сашиным излюбленным маршрутам, не было с ними Саши! А внизу, у водопада Гремячего, Варя была не один раз. Там всегда толпится народ, и нет никакого тумана, никаких тайн и чудес. Слишком много людей. А тайна – это когда двое…

С чем же (или с кем) она встретилась в тот памятный майский день? Вернее, не захотела встретиться. Может быть, там, наверху, до сих пор бродит в утреннем тумане Белая Дева, снежная королева… Бродит и ждёт. Друга или жертву?

Никто никогда не узнает. Варя даже застонала от досады. Раз в жизни встретиться с неведомым – и оттолкнуть, отказаться, трусливо убежать! А ведь могла остаться…

Сашка тогда рассказал ей, что такое случается в зонах тектонических разломов, а именно в таком месте они тогда разбили лагерь. Тектонический разлом – огромная, многокилометровая трещина в земной коре. Знаменитый водопад Гремячий, на поверхность которого с неимоверной глубины поднимается из подземных водоносных горизонтов целебная радоновая вода – тектонический разлом.

Об этих зонах рассказано множество неправдоподобных историй. Например, Голосов овраг в Коломенском, о котором ходили страшные легенды, что люди там якобы исчезали бесследно и появлялись через триста лет, в двадцать первом веке, не состарившись ни на день и навсегда потеряв дорогу назад, в своё время…

Сказки всё. Хотя в Голосовом овраге тоже есть родник с радоновой водой, с низким содержанием радона, она считается целебной, целительной. Варя там тоже побывала – и не пропала, благополучно вернулась домой, так и не получив ответа на мучивший её вопрос.

Она перечитала много словарей, но не нашла в них ничего, кроме аккуратных фраз. Констатация факта – и только:

«Тектонический разлом – деформация и развитие участка земной коры и верхней мантии Земли, разнообразные по направлению и интенсивности движения земной коры, вызывающие её деформацию и разрыв слоёв. В основном это колебательные движения земной коры… складчатые движения, вызывающие образование изгибов горных пород, и разрывные движения, порождающие образование в земной коре разломов, сбросов и надвигов».

«Мантия Земли – подкорковая оболочка, располагающаяся между литосферой и ядром Земли. Верхняя мантия – до глубины 900 км, нижняя – граничит на глубине 2900 км с ядром Земли»

«Радон (обр. при распаде радия) – радиоактивный химический элемент из группы инертных газов. Применяется в научных исследованиях и в медицине» – прочитала Варя.

Значит, живой туман, так настойчиво ищущий встречи с людьми (точнее, с одним – только одним – человеком) – гость, который пришёл в наш мир со страшной 900-километровой глубины. Интересно, как он выглядит на самом деле? Какими владеет знаниями? Какими обладает возможностями…

Варя отдавала себе отчёт в том, что ей посчастливилось встретить иную форму жизни. Там, на запредельной глубине, есть жизнь! Настоящая жизнь во всех её проявлениях: радости и печали, праздники и будни. И любовь (как же иначе).

Варя не представляла, кто они – сгустки энергии, электромагнитные поля… Но одно знала точно: им присущи понимание и чуткость («Никогда не догоняет, не преследует, если ты хочешь уйти») – человеческие качества, а значит, они разумны. Кем бы они ни были!

И ещё. Если это существо приняло облик женщины (девы, королевы), значит, оно имеет представление о прекрасном (или пользуется нашим, ведь женщин называют прекрасной частью человечества)

Что если бы Варя не убежала? Осталась. Белая Дева открыла бы ей свой мир… или забрала её жизнь, выпила по каплям, превратила в бесплотный туман. Если она хочет контакта, то почему никогда не появляется среди людей? Почему выбирает кого-то одного… словно подстерегает.

Варю вдруг осенило: да потому, что ей не одолеть людей, вместе они – сила, вот как Варина группа, где все друг за друга горой (хотя искусно это скрывают, и она, Варя, тоже… «С волками жить – по-волчьи выть», как сформулировал остряк Валерка).

…Ей не одолеть людей, а когда человек один, она справится. Варя представила, как Белая Дева окутывает её ледяным туманом. Бррр! Лучше уж в Вондигу второй раз окунуться (первый – неписаное правило, за отказ «нальют штрафной» -т.е.окажут посильную помощь при погружении).

…Эта пугающая неподвижность, статичность позы, стремительное приближение. Ни один человек не согласился на такой «контакт»! А те, кто согласился – исчезли, стали туманом, и никому не расскажут страшную правду…

…А может, всё не так? И те, кому Снежная королева открыла свою тайну, показала дорогу в свой прекрасный мир, ушли вместе с ней, чтобы никогда не вернуться?

Так зачем она до сих пор бродит одна в тумане, чего ищет?..

Леший

Скажите честно, положа руку на сердце, вы верите в чертей? А в домовых? А что в лесной глуши живёт кикимора, а на болоте леший? Вам смешно? Вот и мне было смешно. До того самого дня, когда… Впрочем, расскажу всё по порядку. С самого начала.

Тот поход был «необъявленным» (здесь: неопубликованным в Плане походов выходного дня Московского городского клуба туристов): когда собирается человек восемь, от силы двенадцать, и все друг друга знают. Столько нас и было – восемь человек. На вокзале, в сутолоке и мельтешении множества людей – носильщиков, торговцев, дачников (с обязательными сумками-тележками и заботливо увязанными молодыми саженцами), отъезжающих и провожающих, встречающих и прибывших в столицу гостей – восемь человек с рюкзаками выглядят как полноценная группа. Или, если хотите, компания, но мы себя считали все-таки группой: у нас имелся чётко обозначенный маршрут, имелся и руководитель – Боря Ранцев. Словом, на привокзальной многолюдной площади мы смотрелись вполне презентабельно и самодостаточно. Одним словом, организованно.

Иное дело в лесу. Затерявшаяся в лесных дебрях, через которые пролегал наш тогдашний маршрут, группа их восьми человек стала маленькой и одинокой. Восемь человек – а вокруг, на много километров, – подмосковная «тайга», по которой можно идти целый день, не встретив ни живой души. Вот куда завёл нас Боря! Ко всему, мы уже порядком устали, пробираясь (точнее сказать, продираясь) сквозь заросший трещобником и заваленный буреломом лес.

На нашем пути встречались просеки, горячие от солнца и буйно заросшие высокой – по пояс – травой, в которой пряталась коварная обжигающая крапива (тоже, кстати, высоченная). Здесь стоял тяжелый, давящий аромат нагретого солнцем разнотравья, от которого голова немедленно начинала болеть, и такая наваливалась тяжелая духота, что и не сунешься на просеку! Ну их, эти просеки. Мы лучше лесом как-нибудь проберёмся. Там хоть не жарко.

Идти было тяжело, и мы здорово устали. А после привала нам неожиданно повезло: попалась на пути тропка, которая была хорошо утоптана, и что самое главное – вела в нужном нам направлении! После лесного труднопроходимого азимута идти по ней было – сплошное удовольствие.

Наш строгий руководитель перестал следить за дисциплиной и подгонять «нарушителей» (на тропе куда денутся?), и группа вольно растянулась на лесной извилистой дорожке. Как сказал бы Боря – рассредоточилась. Идти стало легко – трава не хватала за ноги, сучья не цеплялись за одежду, да и под ноги смотреть необязательно. Утихшие было разговоры возобновились, слышались шутки и смех. Мы воспрянули духом и прибавили скорость.

Тропинка оказалась длинной и вела нас через сказочно красивый лес. Над нашими головами качали верхушками гигантские ели (такие только в сказках бывают, а здесь – вот они, наяву!). В лицо дышало холодом из глубоких непросыхающих бочажин по обеим сторонам тропинки, сильно пахло болотными травами и мятой. Но нам болото нипочём, под ногами у нас крепко сбитая тропка, а у Бори в рюкзаке компас и карта-«двушка» (масштаб в одном сантиметре два километра), и он ориентируется по ней, как настоящий следопыт! С Ранцевым в лесу не заблудишься, а на станцию он умудряется приходить за пятнадцать минут до электрички!

Хороший сегодня маршрут, красивый. И безлюдный. Обычно на маршруте мы переходим бесчисленные дороги – шоссейные и грунтовые, иногда – рельсовые узкоколейки. Проходим мимо деревень, утопающих в пышных черемухах и сиреневых кустах, пересекаем дачные участки – с аккуратно подстриженными лужайками, полосатыми тентами и плетёными садовыми креслами, в которых отдыхают от трудов праведных дачники.

Туристы со времён «Рабыни Изауры» зовут дачников фазендёрами – через

«е»

 и

«ё»

 (русский вариант испанского гордого «фазэндэйро» звучал гораздо приземлённее, но тут уж ничего не поделаешь). Со своей стороны, дачники величают туристов бездельниками и никчемушниками: они целыми днями трудятся, работают, а туристы без толку по лесам мотаются, только ноги зря «ломают». Такой вот – «обмен любезностями».

Но сегодня всё иначе. День уже клонится к вечеру, а на нашем пути – ни дач, ни сёл, ни деревень. За весь день только одну дорогу перешли, да и та без машин, словно вымерла! Вот в какую глухомань завёл Боря группу… Собственно, группы уже нет – все идут кому как вздумается, по двое, по трое, по одному… Борю вообще не видать.

Мы с Серёгой безнадёжно отстали, идём последними и болтаем обо всём подряд, то и дело наклоняясь за земляникой, густо растущей вдоль тропинки. Некому здесь её собирать – и земляника вызрела до малиново-бордового цвета и срывалась со стебелька, стоило к ней прикоснуться! Ягоды были необыкновенно сладкими и ароматными. Поедая землянику, мы неспешно придвигались по тропинке, поминая группу добрым словом (вот дураки-то, все ягоды нам оставили, мимо пробежали!). Неожиданно лес расступился, и тропинка выбежала на широкую поляну.

На поляне, сняв рюкзаки, отдыхала наша труппа. Собственно, это была не поляна, скорее – пустошь. На ней ничего не росло – ни кустов, ни цветов. Одна болотная трава с острыми как лезвия стебельками. Посреди поляны стояло суковатое дерево – мёртвое, без единого листочка. Оно протягивало к небу чёрные укрючливые ветки – словно искорёженные артритом пальцы.

Да это же болото! Высохшее болото, – догадалась я, – потому и не растёт ничего, одна осока. Вот и дерево не выдержало, умерло. Мы стояли, не в силах отвести глаз от мёртвого дерева, словно сошедшего со страниц русских народных сказок – таким оно казалось страшным, с раздвоенным узловатым стволом и причудливо торчащими чёрными ветками – того гляди схватит!

Даже лес держался от него подальше, словно чего-то боялся: раздался вширь, расступился метров на тридцать-сорок и опасливо обойдя заколдованное дерево, вновь сомкнулся стеной, и там, впереди, исчезала в зелёном коридоре наша тропинка.

–

 Сейчас Яга прилетит. В ступе! – озвучил мои мысли Серёга. Все засмеялись. Смех звучал как-то странно, словно кому-то не по душе пришлось наше здесь появление и наше веселье. Нам словно давали понять, что смех здесь – неуместен, и мы это почувствовали. И стояли не шелохнувшись, словно чего-то ждали.

–

 Чего стоим? – не выдержал кто-то из нас.

–

 Молчи, слушай…

Группа стояла, словно и впрямь – ждала чего-то. Мне стало не по себе. Да что там не по себе, страшно стало! Тишина казалась какой-то нехорошей: ни шороха щагов, ни шелеста травы – ни звука! Эта мёртвая тишина пугала и одновременно завораживала Словно кто-то незримый коснулся моего сердца ледяной рукой и не отпускал, держа осторожно, но цепко – не вырвешься!

Внезапно тишину разорвал издевательский смех: «Хи-хи-хи! Хи-хи-и-и-и! И-их –хи-хи-хи-хи-хи-хи… хи-хи-хи…»

–

 Что это? Дерево так скрипит? – спросил �