Читать книгу: «Чудесная причина», страница 2
Но мама слышала.
К вечеру они раскрыли окно на кухне, чтобы впустить в квартиру звуки и запахи весны, пили чай и много шутили, потому что были бодры и потому что не унывали. В глаза только друг другу не смотрели. Главное – не смотреть в глаза.
Однако с того, хотя и простого с виду, случая, мама будто отступила на годы назад, снова уцепилась за мёртвые надежды и пустилась по второму, уже до тошноты изученному кругу бегать с папкой диагнозов по врачам, таскать за собою Гошу на проклятых костылях, и всё старалась разглядеть двери в прочной, непробиваемой стене, какою от Гоши отгородился величественный и холодный Большой мир.
– Хотя бы коленки только, – уговаривала она кого-то по телефону. Но, получив отказ, бодрилась, улыбалась Гоше уверенно и предлагала другой вариант лечения, вот ещё, мол, говорят, есть новая методика.
Гоша тоже улыбался, соглашался, они снова куда-то ехали. Но в конце тяжких мучений, только ранящих надежду грубостью безнадёги, смотрел на свои слабые ноги, на воспалённые колени и мечтал принять обезболивающее и скорее вернуться домой, в свою комнатку.
И больше никогда не сидел у окна.
На новую волну маминых терзаний никто не откликался участливо, а всякий знакомый и родственник покоил на словах, но все отводили глаза.
Так в их жизни появилась бабушка – мама Гошиного папы, от которого осталась только красивая фотография в черной рамочке, да много молчаливых слов в Гошином сердце.
– Вот бабушка ещё советует… – не унималась мама. – Говорит, у них там есть вода специальная. Попробуем?
***
Деревня Обуховка казалась совсем другой планетой – здесь всё было не так, как за окном его комнаты. А сама бабушка была не похожа на маму.
– Вот водичка наша… Божья Матушка, помоги, – бормотала она себе под нос, когда поливала Гошины коленки из щербатого чайничка. Вода стекала в тазик, в коем покоились Гошины ноги, и щекотала подошвы ступней. – Божья Матушка поможет, она никогда не оставляет нас.
Гоша молчал в ответ, больше увлечённый бабушкиными мозолистыми руками, её двором, прислонённым к сараю заржавленным велосипедом, жёлтыми от летнего солнца домами и деревьями за изгородью и синей полоской леса на горизонте.
Воду вытирать бабушка запретила, и они молча ждали, пока ноги высохнут сами собою.
– Ну вот, – улыбнулась бабушка по-детски довольно, будто у Гоши отросли новые ноги. – Теперь все хорошо. Блинцов не хочешь? Со сметанкою!
Гоша дернул плечами и всмотрелся в ноги – обычные, белые без загара, как у мертвеца, аж с синевой. И до слез худые.
– Ну? – снова улыбнулась бабушка. – Пойдем что ли?
Гоша снова глянул на ноги, потом со страхом на бабушку и попробовал подняться. Ноги задрожали, он схватился за колени и свалился обратно на табуретку.
– Коленки! – воскликнул он и скривился от боли.
Бабушка обняла его за голову, прижала к себе и долго гладила по темени, как заклинание без конца лопоча одно лишь слово: – Ничего. Ничего. Это ничего…
С утра, на всякий случай, Гоша первым делом оглядел ноги. Но, увы, они оказались обыкновенными. Больными.
В бабушкином домике поручней не было, и Гоше пришлось в полумраке пробираться по-над стенкой на душную кухню, потом на веранду, на крыльцо…
– От и слава Богу! – всплеснула руками бабушка, перекрестилась и поклонилась в сторону. – Пришёл?
– Пришёл… – ответил Гоша, глядя с высокого крыльца на маленькую бабушку.
– Сам пришёл?
– Сам, – хмыкнул он. Но потом, следя за её мыслью, осенился и своей – пришёл без поручней и костылей, хоть и по стенке.
Серьезно и сосредоточенно он оглядел свои ноги сверху вниз и понял, что стоит. Пошатываясь, держась за перила крыльца, но стоит сам!
Не в силах видеть своих ног хоть отчасти живыми и цепко хватаясь за двери и косяки, он, согнувшись, как торопливый старичок, вернулся обратно в дом, твёрдо сел на надежную табуретку у кухонного стола и снова оглядел ноги.
