А мне и так было не уснуть. Мышцы дёргались. В голове мелькали картинки: Джейми, распластанный на земле, бледное лицо Стивена, искажённое страданием, мама. Мама, мама, мама.

Но мама умерла. Больше она нам ничего не сделает.

Не могу, не могу забыть её.

В конце концов я стянула с кровати одеяло с подушкой и на цыпочках пробралась в комнату Джейми. Он спал, откинув голову на составленные горкой подушки и приоткрыв рот. Слегка посапывал. Рядом сопел и Боврил, приютившись у Джейми под одеялом.

Я завернулась в своё и легла на пол. Отсюда Джейми мне было не видно, зато слышно его дыхание.

Я ещё не спала, когда Сьюзан споткнулась об меня в темноте.

– Ада! Марш обратно в кровать, – скомандовала она мне. – Я же сказала, я о нём позабочусь.

– Это моё дело, заботиться о нём. Не твоё.

– Вообще-то нет, – заметила Сьюзан. – Теперь нет. Иди спать. – И она попыталась поднять меня, но я специально обмякла мешком и легко выскользнула у неё из рук. – Ой, ну и ладно, – сказала она в итоге. – Лежи где лежишь. Только постарайся заснуть. А Джейми я беру на себя.

И я поспала немного. Но просыпалась каждый раз, как у Сьюзан звенел будильник. Я следила, как Сьюзан трясёт Джейми за плечо, слушала, как она задаёт ему вопросы, чтобы проверить, работает ли у него голова.

Видела, как она целует его в лобик.

Слышала, как он называет её мамочкой.

Утром Джейми поднялся усталый и недовольный, но зато определённо живой. Вылез из кровати и наткнулся на меня.

– Что ты делаешь у меня на полу? – хмуро пробухтел он.

– Я о тебе заботилась.

– Ничего ты не заботилась. – И побрёл себе в ванную.

Внизу я рассказала Сьюзан, что подумала вчера на немцев.

– Когда услышала, как Джейми кричит. Решила, нас оккупировали.

– Понимаю, – кивнула Сьюзан. – Но думаю, оккупации не будет, по крайней мере, до конца зимы. Так говорят. Потому что мы же выиграли в этой битве, Битве за Англию.

Как раз во время неё и умерли наши лётчики. Во время неё уехали в эвакуацию местные ребята.

Сьюзан заглянула в чайник и вздохнула.

– Тут так много осталось со вчерашнего. Жалко выбрасывать. – И она отжала остатки заварки в ковшик и поставила на плиту разогреваться. Меня передёрнуло. Ненавижу разогретый чай. – Овсянку будешь? – спросила Сьюзан.

Я кивнула. Послышался голос Джейми – он распевал, спускаясь по лестнице. Звучал он вроде нормально. Относительно спокойно. Даже на пострадавшего не особо-то похоже.

Сьюзан подошла ко мне и встала рядом.

– Ада, насчёт того, что ты сказала вчера ночью…

Я сразу поняла, что она имеет в виду.

– Мне тоже положено заботиться о Джейми, – заявила я. – Всю жизнь.

Сьюзан присела за стол и похлопала ладонью по соседнему стулу, пока я тоже не села.

– Ты всю жизнь будешь его старшей сестрой, – сказала она. – И ты замечательно заботилась о нём всю жизнь до этого. Но теперь это моя обязанность, заботиться о вас обоих. И отныне всю жизнь будет. Позволь мне её исполнять. Я буду ваш взрослый. А ты теперь будешь ребёнок.

Можно подумать, Сьюзан теперь просто возьмёт и будет сама за всё в ответе.

– Что бы ты сделала, – продолжила Сьюзан, – если бы разбудила его ночью, а он лыка не вяжет?

– Потрясла бы его. Прикрикнула бы как следует, пока не заговорит по-человечески.

– А если бы не сработало? – покачала головой Сьюзан. – Неужели бы стала злиться на него за то, что он сделать просто не в состоянии? Что-то на тебя не похоже.

– Ну, не злиться…

– Так что же?

Откуда мне знать. Половину из того, что говорил доктор Грэм насчёт сотрясения, я пропустила мимо ушей. Слишком нервничала из-за Джейми, из-за его сломанной руки. Но раньше всегда было ясно, как о нём позаботиться.

– Вот. А я знала, что надо делать, – сказала Сьюзан. – Я следила, чтобы он просыпался настолько часто, насколько требуется. И если бы понадобилось, я бы сумела позаботиться о нём должным образом. – Она твёрдо посмотрела мне в глаза. – Так же, как я забочусь о тебе.

Свои туфли я ещё не надевала, и сейчас согнула пальчики на правой ноге. Те самые, которые теперь смотрели вниз, как положено. В кои-то веки.

– Дыши, – приказала Сьюзан.

Я постаралась дышать. Вдох. Выдох.

– А у Джейми теперь… – начала я, – у него в итоге… ну, это…

Она ждала.

– У него теперь навсегда рука калечная останется? – выдавила я.

– Нет, – ответила Сьюзан.

Я сглотнула.

– Через месяц-другой он будет в полном порядке. – Она слегка коснулась моего плеча, как она обычно делала, чтобы вернуть меня к реальности, когда я уходила в свои мысли. – Ты бы тоже была сейчас в полном порядке, если бы тебе при рождении предоставили должную медицинскую помощь.

Вот именно за это я ненавидела маму больше всего – за то, что всю мою жизнь у меня могла быть нормальная нога.

Сьюзан встала и пошла наливать чай. Я сделала глоток. Мерзкая горькая жижа.

– Ещё столько всего я не знаю, – сказала я.

– Все мы чего-то не знаем, – откликнулась Сьюзан. – И постоянно узнаём новое.

Это было мило с её стороны, так мне ответить. Понятно же, что неправда.

В кухню вошёл Джейми.

– Хочу есть, – заявил он. – Можно мне овсянки, двойную порцию?

– Можно, – ответила Сьюзан. – Сейчас будет. – Она встала и помешала кашу ложкой.

– А можно в неё побольше сахару? – спросил Джейми.

– Нельзя, – отрезала Сьюзан.

– Но я очень-очень раненый и очень-очень хочу есть, – затянул Джейми и взглянул на Сьюзан снизу вверх сквозь свои длиннющие ресницы. – У меня ушибленная головка и сломанная ручка.

Даже мне было ясно, что всё с ним нормально.

– Овсянки можешь есть столько, сколько душе угодно, – ответила Сьюзан, – но только без сахара. На сахар у меня другие планы. – И она наклонилась и поцеловала его в макушку.

Вот так просто взяла и поцеловала.

Как же это просто всегда для Джейми.

– Сегодня у тебя будет день отдыха, – велела Сьюзан. – Будем время от времени ложиться вздремнуть. Если самочувствие не ухудшится, завтра вечером сходим в церковь, как планировали. – Это значит, на рождественскую службу.

– Я думала, ты умер, – сообщила я Джейми. Он уставился на меня. – Ну, когда увидела, как ты лежишь. Думала, ты умер, и я тоже умру.

– А ты-то почему умрёшь? – не понял Джейми. – Ты же не падала с дерева.

Я сглотнула. Не смогла ничего выговорить.

– Потому что это была очень страшная картина, – ответила за меня Сьюзан. – Но теперь всё хорошо.

Я тряхнула головой. Падают бомбы с неба, падают мальчики с деревьев. Всё может случиться. В любой момент.

На продавленном диванчике в гостиной Сьюзан соорудила для Джейми берлогу из одеял и подушек. Прочитала ему восемь глав из «Швейцарского Робинзона». Я в это время сидела у камина и старалась дышать и не волноваться. Вдох-выдох.

– А есть книжки про драконов? – спросила я у Сьюзан, когда она остановилась.

– Есть, – ответила Сьюзан. – Считается, что святой Георгий Победоносец, покровитель Англии, убил змия, то есть, по сути, дракона. Наверняка про это есть истории. Я попробую поискать.

Днём, пока Джейми спал, я вышла из дому, одолжила у Фреда топор и в одиночку срубила маленькую куцую ёлочку. Ёлочку я втащила в дом и водрузила торчком у камина. Вышло убого. Всякие ёлочные украшения и огоньки, бывшие раньше у Сьюзан, взорвались вместе с домом, а новых было нигде не купить. Даже цветной бумаги, чтобы смастерить самим, мы не смогли отыскать.

– Это будет военная ёлка, – сказала Сьюзан и повесила на неё несколько цветных пуговиц, да ещё перо, которое я нашла во дворе. – Такое вот военное Рождество.

В прошлое Рождество мне не давали покоя жуткие воспоминания. Я сказала:

– Нам с Джейми никакое Рождество не нужно. Мы без него привыкли.

– Знаю, – ответила Сьюзан. – Но я сама так люблю Рождество. Мне хочется весёлого Рождества, и очень хочется, чтобы у вас оно тоже было.

А мне не хотелось, чтобы Сьюзан надеялась меня развеселить. Не хотелось её разочаровывать. Не хотелось опозориться у Тортонов. Чем ближе надвигался праздник, тем меньше мне хотелось о нём думать.

Вечером в канун Рождества мы пошли в церковь, как хотели и в прошлом году. Красивого платья у меня теперь не было. Сшить мне новое без машинки Сьюзан не могла, а те платьишки, что она приносила с базара, пока я лежала в больнице, были не нарядные. Так что в этом плане всё было хорошо. Правда, Сьюзан настояла, чтобы я повязала на волосы ленту. Но когда она отвернулась, я ленту стянула.

– Это просто церковь, – сказала мне Сьюзан. – Ничего такого, не волнуйся.

В церкви пахло чем-то вроде специй, ещё свечным воском и мокрой шерстью. У алтаря стоял игрушечный домик, вроде конюшни, а внутри деревянные фигурки, овцы там всякие, коровки.

– Это вертеп, – пояснила Сьюзан. – Дева Мария, Иосиф и младенец Иисус.

– Что-то лошадей нету, – заметила я.

– Ой нет, это же Вифлеем, – ответила Сьюзан. – Там только ослы.

Но почему? Я уже хотела рассердиться, но тут Сьюзан открыла сборник гимнов и дала мне в руки, и я смогла прочитать гимн! И притом достаточно быстро, чтобы поспевать за хором. Мелодию уловить тоже оказалось несложно.

И вот, я стояла в этой самой церкви, на обеих ногах, без всяких костылей, в собственных туфлях. Я читала и подпевала. Я дошла сюда сама, хотя путь был неблизкий. Мне захотелось сохранить этот момент в памяти. Я постаралась прочувствовать своё счастье, но из-под счастья пробивалось раздражение, и оно будто распирало меня всю, точно кожа вот-вот прорвётся. Может, я больше и не калека, но кто я теперь – этого я не знала.

Дома Сьюзан велела нам развесить на камине чулки и разогнала по комнатам. Наутро мой чулок оттягивало нечто такое, чего я ни за что не ожидала – да и никогда не хотела.

Глава 11

Кукла. Мягкая тряпичная кукла с вышитыми глазами и застывшей улыбкой. Волосы длинные коричневые, сзади заплетены в косички, как у меня, и косички с тоненькими зелёными ленточками, вроде той, что мне подарила Сьюзан. На кукле зелёное платье и крохотные тканевые туфельки.

Стою смотрю на куклу в недоумении.

– Я же не маленькая, – говорю в конце концов.

– Это я специально для тебя сшила, – тихо-тихо отвечает Сьюзан.

Конечно, очень трогательно с её стороны. Мне, разумеется, надо поблагодарить её. Но я совсем, ну вот совсем не хотела никаких кукол.

– У сестёр Стивена Уайта были куклы, – говорю и сама слышу, как голос начинает звенеть. – У всех девочек на нашей улице были. – И я всё время смотрела из окна, как они играются со своими куклами внизу на крылечке.

Я пихнула куклу Сьюзан в руки.

– А у меня не было! – выпалила я.

– Теперь это можно исправить, – говорит Сьюзан.

– Нет!

Что я буду с куклой делать? Наряжать-причёсывать? Разговаривать с ней? Прикидываться, точно я как те маленькие девочки с нашей улицы, которые, значит, росли в компании подружек, в семье с добрыми мамами и бегали на двух ножках?

Раз за разом твердила я себе, что на это Рождество буду держать себя в руках. Что не буду биться и кричать. А теперь так и распирает от ярости и обиды. Что делать, ума не приложу. Стою и буравлю глазами Сьюзан.

Она куклу в карман халата сунула, развернула меня за плечи и к двери толкает.

– Так, быстро наружу, – командует. – Бегом вокруг дома, несколько раз. Со всего духу.

Ко мне Джейми подскакивает и давай:

– Мамочка сделала мне игрушечного котика, смотри, смотри!

Сьюзан его в сторону отодвигает:

– Не сейчас, Джейми. Аде нужно выпустить пар.

Я даже пальто не надела, вывалилась наружу прямо так. Побежала по заиндевевшей траве. Помню, как морозный воздух царапал лёгкие, а я бегала кругами, пока не начала потеть, пусть и холод собачий. Правая нога ныла, но Сьюзан была права. Мне стало лучше.

Свои рождественские подарки я связала, пока лежала в больнице. Для Сьюзан и Джейми я сделала по паре варежек из ярко-красной шерсти. Ими я гордилась – ни единой дырочки, и правая варежка отличная от левой. Но когда мы стали собираться к Тортонам, мне бросилось в глаза, насколько этот пёстрый красный выбивается из всего, что носит Сьюзан: зимнее пальто тёмно-зелёное, вязаная шапка – синяя.

– Можешь их не надевать, – сказала я Сьюзан.

– Но они мне нравятся, – ответила она. – Аккуратные, и рукам тепло.

Раньше, до того, как дом разбомбили, у неё были отличные кожаные перчатки.

Будь у меня возможность выбирать самой шерсть для подарка, может, я бы выбрала цвет получше – если бы в магазинах вообще было, из чего выбирать. Но там, скорее всего, не было.

Я насупилась.

Чем меньше оставалось до особняка Тортонов, тем труднее мне становилось дышать.

– Расслабься, – посоветовала Сьюзан. – Они же наши друзья.

В руках у неё был небольшой тортик, подарок Тортонам. На него ушли почти все остатки месячной нормы по сахару. Мы поднялись по каменным ступенями к массивной парадной двери.

– Ада, если вдруг тебе надо будет успокоиться, – наскоро сказала Сьюзан, – просто скажи: «Простите, я отлучусь ненадолго», – и можете пойти прогуляться вдвоём с Мэгги. Зайдите на конюшни, загляните к Коржику.

Я кивнула.

Не успели мы постучать, как дверь распахнулась. На пороге стоял лорд Тортон, одетый в нечто вроде нарядной военной формы, и протягивал нам руку.

Раньше я видела его только один раз издалека; вблизи ни разу не доводилось. Он оказался просто огромным – только не толстым, а высоким, и таким широченным, что еле уместился в дверной проход.

– Милости просим, – пробасил он глубоким тоном.

– Милости просим, – эхом отозвалась я и вскинула на него глаза, не решаясь дотронуться до протянутой мне руки.

Лорд Тортон стоял и моргал глазами. Я перепугалась, что делаю что-то не то.

– С Рождеством, – воскликнула Сьюзан, освободила правую руку и пожала ладонь лорда Тортона.

Джейми прошмыгнул мимо нас в громадный вестибюль.

– Ни-чего се-бе! – завопил он. – Тут прямо на самолёте можно летать! На настоящем! На спитфайре!

Ну, на спитфайре, может, и нельзя, но воздушного змея запустить точно можно.

– Джейми, – крикнула Сьюзан, – а ну-ка иди сюда и пожелай лорду Тортону счастливого Рождества!

– У-и-и-и! – завизжал Джейми и помчался по гладкому полу.

– А ну-ка иди сюда, парень! – показался вдруг другой великан, очень похожий на лорда Тортона, только молодой и совсем не такой величественный. Он схватил Джейми поперёк пояса, вскинул на плечо и доставил обратно к лорду Тортону. – Давай-ка, поздоровайся за руку, как положено джентльмену, – повелел он.

Джейми, хохоча и свисая вниз головой, пожал руку Тортона левой – той, что без гипса.

Великан поднял его повыше на плечо и улыбнулся мне.

– Я Джонатан Тортон, – представился он. – А ты, должно быть, подруга моей сестры.

Я пожала ему руку.

– Ада Смит, – сказала я, потихоньку приходя в себя и вспоминая про манеры. – Рада с вами познакомиться, лейтенант Тортон. – Это меня Сьюзан научила так сказать.

Он наклонился поближе.

– Зови меня Джонатан. У нас в ВВС звания не в чести. А я тебя буду звать просто Адой, договорились? С Рождеством!

Мэгги влетела в вестибюль ровно в тот момент, когда лорд Тортон предлагал Сьюзан нечто под названием аперитив.

– С Рождеством! – воскликнула она. – Я так рада, что вы пришли! – И добавила мне на ухо: – Ужин будет просто отврат. Заглянула сейчас на кухню – мама рвёт и мечет.

Я шепнула в ответ:

– У нас торт.

Лорд Тортон проводил нас в до ужаса помпезную комнату с лоснящейся мебелью, расписным ковром в цветах и книжными шкафами на всю стенку, от пола до потолка. Что и говорить, особняк Тортонов был несравненно шикарней, чем старый дом Сьюзан, а лучше его я жилья не видала.

Я вцепилась Мэгги в руку.

– Боже, как хорошо, что хоть тебя я уже знаю, – пробормотала я. – Иначе мне бы тут так боязно было!

– Пф-ф, – закатила глаза Мэгги. – Это тебе-то? Да ты же у нас ничего не боишься.

У них в особняке оказалась целая отдельная комната, специально, чтобы в ней есть. Стол в этой комнате был такой большой, что за него спокойно уселись бы человек двадцать – и более того, у них на эти двадцать человек и стульев было достаточно. Все двадцать прямо тут в комнате и стояли, я посчитала. Часть у стола, остальные по стенкам.

Оттуда, где, надо думать, была кухня, вышла нервная на вид леди Тортон, и мы сели за стол. Перед каждым стояла тарелка, рядом с которой по три бокала, два ножа, три ложки и две вилки. Я так и застыла. Что с этим добром делать?

– Ой-ёй, – взвизгнул Джейми, – а зачем тут столько всяких вилок?

Лицо у леди Тортон перекосилось, точно Джейми пролил аперитив себе на штаны. Сьюзан уже подалась вперёд, но тут вмешался Джонатан.

– Это запасные, если вдруг смахнёшь чего на пол. – Его улыбка озарила сидящих. – Верно, мама́н?

«Маман», очевидно, относилось к леди Тортон, потому что она немедленно улыбнулась в ответ.

– У нас будет три подачи, – сообщила она Джейми.

Подачи чего, я не поняла и, думаю, Джейми тоже.

– Ого, целых три! – поразился Джонатан. – Прямо какой-то праздник! У нас на службе столько не положено.

Джейми подался вперёд.

– Сейчас и есть праздник, – прошептал он.

– А, точно, – прошептал в ответ Джонатан. – Как тебе пока Рождество? Весёлое? С подарками, как полагается?

– Ага, мне всякое сладкое подарили, – сообщил Джейми. – И ещё котика. А Боврилу мышку.

– Прекрасно.

– Боврил – это наш кот, – пояснила я. – Настоящий, не игрушечный.

– Значит, мальчику – игрушечного котика, котику – игрушечную мышку? Или настоящую?

– Игру-ушечную, – простодушно удивился Джейми. – Настоящую он бы сразу сгрыз.

– А, ну отлично, – заключил Джонатан.

Я уже знала, что ужин будет готовить экономка Тортонов – единственная прислуга, оставшаяся у них из прежней свиты. Мэгги предупреждала, что готовить экономка не умеет, но мне как-то до конца не верилось, пока не внесли еду. Всё-таки готовить даже я умею. Сьюзан меня научила. Ничего сложного.

Ужин начался с миски жирного пересоленного супа. К нему дали серый военный хлеб, который рассыпался в руках, и стебли сельдерея. Очевидно, это была первая подача.

Я съела всё подчистую. Меня и похуже кормили. Мне только спокойней стало, оттого что еда такая дрянная.

Джейми погрыз хлеба, к супу не притронулся, а сельдерейные стебли сложил в левой руке крестиком и стал выделывать им круги над тарелкой.

– Советую прекратить, – тихо скомандовал ему Джонатан, – а не то сошлют в детскую, хоть и Рождество.

Джейми похлопал ресницами и сложил сельдерейный самолётик на колени.

Сьюзан с леди Тортон обсуждали тем временем какую-то добровольную пожарную охрану. Этим должны были заняться женщины из их Службы. Само это сочетание, «пожарная охрана», нагоняло тревогу.

– А чей это пожар они будут охранять? – спросила я. И главное, зачем?

– Надеюсь, ничей, – ответила леди Тортон. – Мы будем высматривать везде боевые и зажигательные снаряды. Со шпиля церкви.

Зажигательные снаряды были поменьше, чем боевые. Первые делались специально, чтобы взорвать, а вторые – чтобы поджечь. Я спросила:

– Как это, со шпиля? Как же вы туда заберётесь, для этого такая лестница длинная нужна!

– Да там ступеньки внутри, – улыбнулась Мэгги.

Я тоже улыбнулась. Когда я чего-то не знаю, а Мэгги знает, это ничего.

Потом внесли ростбиф, то есть большой кусок печёной говядины, и к нему большое блюдо с овощами и пышным йоркширским пудингом – такой дутой пампушкой из пресного теста. Пахло потрясающе, но мясо на вкус оказалось мерзкое, жёсткое и сухое, как опилки, точно его ещё вчера приготовили, а потом оно всю ночь в горячей духовке простояло.

Джейми что-то пробурчал себе под нос – наверняка опять из «Швейцарского Робинзона». Главное, чтобы вслух не сказал. Сьюзан тем временем раз за разом пережёвывала один-единственный кусочек.

– Гхм-м-м, – подал голос лорд Тортон. – Ты, кажется, уверяла, что она умеет готовить, – и приподнял бровь на леди Тортон.

Та покачала головой.

– Я даже не думала, что можно сесть в такую калошу с ростбифом.

Калошу с ростбифом! Прямо так и сказала. Я даже подумать не успела, прямо прыснула от смеха.

Мэгги аж на месте подскочила. Джонатан ухмыльнулся. В страхе я взглянула на Сьюзан, но тут лорд Тортон и сам гулко гоготнул.

– М-да, – хмыкнул он. – Калоша с ростбифом, значит, м-м. Это сильно. – Он поднёс платок к глазам и заколыхался от мелкого смеха. Потом захохотал. Леди Тортон захохотала. Захохотали Сьюзан с Джонатаном, Мэгги. И, в конце концов, я тоже успокоилась и рассмеялась ещё раз, вместе со всеми.

– А что же это у нас нет рождественских хлопушек? – спросил лорд Тортон. – Неужто больше нигде не достать?

Леди Тортон покачала головой.

– Жаль, жаль, – посетовал её супруг. – А мне думается, были бы сейчас все в дурацких коронах – и праздник бы куда глаже прошёл. – И он передал Сьюзан соусник. – Вы подливочки, подливочки добавьте, всё ж помягче будет.

Где-то на середине нашей расправы над сушёной говядиной Сьюзан повернулась к лорду Тортону и спросила:

– Возможно, вы могли бы помочь мне найти работу?

В удивлении я оторвалась от тарелки. Лорд Тортон поднял брови.

– Рабо-оту? – переспросил он. – Это какую же, к примеру?

– Что-нибудь в округе, чтобы не пришлось оставлять детей надолго. Леди Тортон предполагала, что у вас может быть на примете какой-нибудь подходящий проект. Что-нибудь с аналитикой, скажем…

– С анали-итикой? – удивился лорд Тортон.

– Ну да, с аналитикой. Или с иными вычислениями. Наверняка найдутся какие-нибудь текущие проекты, военные или производственные, не важно, что-нибудь незасекреченное. – Лицо у Сьюзан постепенно розовело. Но она не отступала. – То есть, конечно, я уже многого не помню, но если подзубрить немного…

– Да будет тебе, – вмешалась леди Тортон, обращаясь к супругу. – Брось ты этот удивлённый вид. Забыл, какой у неё диплом?

– Ди-пло-ом? – Лорд Тортон утёр усы и обратился к Сьюзан: – Я вас исключительно как подругу Бекки Монтгомери знаю. Знаю, что вы тихоня и по сей день в девках сидите.

– Да ведь она же Оксфорд окончила! С дипломом бакалавра математики. И заметь, с отличием, – снова вставила леди Тортон.

– Оксфо-орд? С отли-чием? – Меня всё больше веселило, как лорд Тортон неустанно повторяет то, что ему говорят.

Сьюзан сидела уже совсем пунцовая, но когда заговорила, голос её звучал твёрдо:

– Я специализировалась по численному анализу.

– Шутите, – выдавил лорд Тортон.

Глаза у Сьюзан блеснули, и она подняла подбородок повыше. Она не шутила.

– Что ж, работу я вам, считайте, уже нашёл, – сказал лорд Тортон. – Знаю как раз подходящее учреждение. Детей надо будет отправить в школы…

– Ни в коем случае, – отрезала Сьюзан.

– Поверьте, это несложно. Ада может в принципе поехать с Маргарет, а мальчику мы подыщем прекрасное место…

Раздельно?! Не говоря уж о перспективе очутиться в этом великосветском пансионе, куда там Мэгги ездит. Да никогда.

– Нет, – твёрдо повторила Сьюзан. – И я, и дети должны остаться здесь.

Искру паники во мне тут же потушила волна облегчения, не дав ей разгореться.

– Но работа мне всё же нужна, – продолжала Сьюзан. – И мне бы куда больше хотелось применить своё образование, чем торчать где-нибудь на кассе, что, кажется, единственная реальная возможность устроиться у нас в городе.

– Поразительно, – проговорил лорд Тортон. – Невероятно. Я даже подозревать не мог…

– Что ж, надо признать, ты совершенно очевидным образом её недооценивал, – заметила леди Тортон. Она повернулась к Сьюзан и закатила глаза, и та слегка улыбнулась в ответ.

– М-да, приношу свои глубочайшие извинения, – заключил лорд Тортон и подлил себе соуса поверх ошмётков говядины на тарелке. – И да, пожалуй, я смогу вам кое-что подыскать. Пока не знаю точно, но я поспрашиваю. Если что, я вам сообщу.

– Благодарю, – ответила Сьюзан.

После третьей подачи – тортика Сьюзан – мы перешли в соседнюю комнату. Тортоны раздали всем рождественские подарки. Джейми достался набор игрушечных солдатиков, которые когда-то были Джонатана. Сьюзан они подарили швейную машинку.

– Ну, это уж слишком, – попыталась возразить она, пробегая пальцами по блестящему металлу.

Но леди Тортон от возражений отмахнулась.

– Она у экономки в комнате без дела стояла, – сообщила она. – За столько лет ни разу никому не понадобилась. Надеюсь, рабочая – но если вдруг нет, может статься, вам удастся её починить.

Мне досталась книга. Толстая, тяжёлая.

– Маргарет рассказывала, что тебе нравится узнавать слова, – сказала мне леди Тортон. – Вот мы и решили, тебе такое может пригодиться.

Слова узнавать мне нравилось, но я так и не поняла, что леди Тортон имеет в виду, пока не открыла книгу. В ней было просто полным-полно слов. Все слова в мире в столбик, и рядом объяснение, что они значат.

– Это словарь, – пояснил лорд Тортон. – Сьюзан тебе подскажет, как им пользоваться.

Я раскрыла на случайной страничке. Трубкозуб. «Ночное млекопитающее с продолговатыми ушами, вытянутым рылом и длинным эластичным языком, способное быстро рыть глубокие норы». Я так и расхохоталась. Свинячье рыло и заячьи уши? Даже если не разбираться, что такое «млекопитающее» и «эластичный», звучит как потрясающая небылица. Я подняла глаза на Тортонов.

– Спасибо!

Мэгги пихнула маму локтем в бок и выпалила:

– Я же говорила, ей понравится.

– Да, теперь и сама вижу, – улыбнулась леди Тортон.

Чтобы вручить свой подарок Мэгги, я специально дождалась, когда мы пойдём одеваться на выход. Для неё я связала уютный шарф-воротник с затейливым узором – узор мне Сьюзан где-то нашла. Я показала Мэгги, где застёгивается.

– Это для езды, – пояснила я. – И тепло, и в удилах не запутается, как обычные.

– Просто потрясающе, – сказала Мэгги.

– Молодцы, – обронила Сьюзан по дороге домой. Джейми она держала за руку, а меня за руку взять и не попробовала. – Оба. Вели себя замечательно. Я так вами горжусь.

Дома мы с ней поставили на окна маскировку, а потом я и Джейми выгребли золу из камина. Сьюзан заварила чай и испекла булочек к чаю – немного сахара она всё-таки припасла, – и пока мы чаёвничали у огня, она зачитала нам длинную рождественскую историю про трёх духов и одного старикана, который вначале был скряга, а потом исправился. В такие истории обычно хочется верить.

– Почему ты спросила насчёт работы у лорда Тортона? – поинтересовалась я у Сьюзан, пока мы убирали со стола чашки с блюдцами и закладывали угли поленьями поплотней, чтобы в камине тлело всю ночь.

– Он сам связан с математикой, – ответила Сьюзан. – Что он там для фронта делает, знать, конечно, не могу, но подозреваю, что тоже по этой части. И потом, у него связи. Леди Тортон сама мне предложила у него спросить.

Служба у лорда Тортона была секретная. Он никому и ничего о ней не рассказывал.

– Если ты будешь зарабатывать деньги, тебе хватит, чтобы нас оставить? – спросила я.

– Ада, прекрати. За отчётность по эвакуированным отвечает леди Тортон, и она сказала, что продлит ваше с Джейми содержание до конца войны. Я просто готовлюсь на будущее. Ну и потом, хотелось бы снова почувствовать себя полезной.

У меня замелькали в голове те тысячи причин, по которым Сьюзан была ещё как полезна, и я сказала:

– Мне бы тоже хотелось почувствовать себя полезной.

– Ада, тебе одиннадцать, – сказала Сьюзан. – Попробуй в кои-то веки побыть ребёнком, пока есть шанс. А взрослого я беру на себя. – Она помолчала. – Скажи, а куклу ты точно-точно не хочешь?

Я помедлила с ответом. За решёткой потрескивали угольки. Джейми почёсывал пузо Боврилу, а тот вонзил когти в ковёр и вытянулся в длиннющую колбасу.

– Это ничего, если не хочешь, – сказала Сьюзан.

– Кукла мне нужна была раньше, – проговорила я. – Теперь для этого поздно.

Сьюзан долго всматривалась в моё лицо и в конце концов заключила:

– Жалко, конечно, но ты права.

И она не стала со мной спорить, убеждать меня. В этом надо отдать ей должное.

– Я тебе другой подарок сделаю, – добавила Сьюзан немного погодя.

– Не, не нужно, – ответила я и положила ей голову на плечо. Мне удалось продержаться до конца Рождества – а больше подарков и не надо.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?