А может по-соседски?

Глава 5

«Попробуй хотя бы раз не быть такой стервой, Барнс, может быть, научишься видеть дальше своего носа, Барнс», ― бесконечно вертелись в моей голове слова Терренса.

Да кто он такой, чтобы давать мне советы?!

Как заметила Кэрри ― человек, к которому я почему―то крайне несправедлива.

Вообще―то, я надеялась, что, рассказав всё сестре, получу от неё поддержку, но получила лишь смачный виртуальный подзатыльник. Мол, Терренс помог мне совершенно бескорыстно, а я его обидела. А он меня что, не обидел??

– И что в этом такого?

– Что такого? ― Искренне негодовала я, пытаясь перекричать настойчивое возмущение младшей племянницы. ― Он счел меня наивной дурой, вот что! Решил, что меня можно развести на кофемашину за три тысячи долларов! А затем и вовсе назвал стервой!

– Это он ещё долго тебя терпел. Ты четыре месяца беднягу изводишь.

– Это Я его извожу? ― Мне казалось, я даже взвизгнула. ― А я думала, что это ОН портит мне жизнь своими ночными траходромами!

– Это нечестно, Сэм. Он имеет полное право проводить своё свободное время как хочет и с кем хочет. Тем более ― в своей собственной квартире. ― Я открыла было рот, чтобы возразить, но Кэрри меня опередила. ― От чего ты бесишься больше ― от того, что он устраивает эти самые «ночные траходромы» или от того, что делает это не с тобой?

Я даже сморгнула.

Очень хотелось покрутить у виска и спросить в своём ли уме Кэрри, но она вновь меня опередила.

– Ты так резко решила всё поменять. Бросила своего почти что жениха, уволилась с любимой работы, оставила нас и с ног на голову перевернула всю свою жизнь. Решила уехать в другой город и попросила ни о чём тебя не спрашивать. Мы постарались понять. И отпустили тебя. Но я ведь вижу, как сильно ты изменилась. И что для этого была причина. ― Была. Но об этом никто из семьи не знал. Об этом вообще никто не знал. ― Что произошло между тобой и Джорджем?

От воспоминаний о человеке, из―за которого моя жизнь и перевернулась с ног на голову, я вздрогнула.

– Я не хочу об этом говорить. ― Ответила тихо. Наверное, голос меня выдал.

– Когда―нибудь придется. Или ты собираешься всегда держать это в себе?

Я молчала. И молчала довольно долго. А что я могла ответить?

Малышка снова заплакала, и Кэрри стала успокаивающе баюкать её на руках. И, когда её младшая дочка немного затихла, прошептала:

– Саманта… мы твоя семья, и мы всегда тебя поддержим. Если Джордж так сильно обидел тебя…

– Нет. ― Прервала я сестру. Только этого мне не хватало… ― Всё в порядке, я же уже говорила. Мы просто расстались. И я больше не хочу об этом вспоминать. Хочу просто жить дальше. Вот и всё.

Некоторое время Кэрри молчала, а затем я ощутила, как она кивнула.

Мы не говорили некоторое время. Только слушали тишину на другом конце трубки. Не знаю, о чём в этот момент думала Кэрри. А я думала о том, что, возможно, действительно, не совсем справедлива к Терренсу. Не всегда, но сегодня была. Он помог мне, ничего не требуя взамен. А я, вместо того, чтобы просто сказать «спасибо», повела себя как самая настоящая стерва. В этом он не ошибся.

Как бы сильно я ни ненавидела мужчину за соседней стенкой, и как бы сильно ни мечтала порой его придушить, на парковке я перегнула палку. И понимала это. Возможно, мне стоит быть немного терпимее к нему. И перестать видеть в нём подлеца Джорджа.

– Ханна постоянно спрашивает, когда ты приедешь. ― Раздался голос Кэрри. ― И будешь ли ты на её дне рождении.

– Ты ведь знаешь, я ни за что его не пропущу.

– Думаю, она ждет этот день только, чтобы тебя увидеть. Она сильно скучает.

– Я тоже, ― выдохнула я, вспоминая забавные золотистые кудряшки племянницы.

Помимо поразительного внешнего сходства, Ханна была точная я и по характеру, и по манерам, и даже по мыслям. Между нами всегда существовала какая―то особенная связь. Мы будто бы чувствовали друг друга на телепатическом уровне. Всегда и везде, где бы ни находились. И это было бесценно.

– Ну и что думаешь насчет Терренса?

– А что я думаю?

– Извинись, Сэм. От тебя не убудет. ― Выдохнула Кэрри. И на этот раз спорить я не стала.

Мы проговорили ещё некоторое время, а затем я отключилась.

Не сказать, чтобы извинения были моей сильной стороной.

Нет, я, конечно, извинялась, но делать это мне приходилось не настолько часто, как остальным.

Я могла с легкостью, смеясь, сказать «прости» Джорджу, когда, заигрывая, била его подушкой и визжа, убегала от него по квартире. Или маме, когда съедала весь её лимонно-ванильный пирог. Или Кэрри, когда в детстве воровала её одежду и косметику. Но всё это казалось мне каким―то обыденным. Нормальным. А вот просить прощение у человека, которого обидел ― совсем другое. И оказалось, что это даже труднее.

Почти полчаса я ломала голову, как бы это сделать. Как извиниться. И главное ― сделать это правильно. Но всё тщетно. Выпила четыре бокала вина. В голову так ничего и не пришло, поэтому налила ещё один и выбросила пустую бутылку.

Понимая, что сама не справлюсь, написала Кэрри.

«Как ты просишь прощения у Рика?»

Через несколько секунд я вышла из чата, чтобы не пропустить ответ от сестры, а затем, оставив мобильный на столике, направилась в ванную. Короткий звуковой сигнал оповестил меня о новом сообщении. Затем ещё об одном. И ещё. И снова.

«На коленях». ― Вернувшись, прочитала я. ― «Работает безотказно». «Но сомневаюсь, что ты воспользуешься этим методом, потому как навряд ли это входит в твои планы». «Или входит?».

Я выдохнула. Сделала глоток вина. А затем напечатала ответ.

«Нет, не входит. Есть другой способ?».

Кэрри прочитала сообщение сразу же. И сразу же начала печатать.

«Не мудри, Сэм. Просто извинись. Он оценит уже и это».

Пальцы уже было напечатали: «Откуда ты знаешь? Ты ведь даже ни разу его не видела!» Но я передумала и стерла сообщение. Отложила мобильный в сторону, а затем решила принять душ. Минут десять стояла под прохладными струями, настраиваясь на непростой разговор. А затем решила больше не тянуть. На часах было уже почти восемь. Кто знает, какие у него были на сегодня планы?

Наряжаться не стала. Переоделась в простой домашний комплект, состоящий из белой майки и черных шорт. Надела бюстгальтер. Проверила, чтобы нигде ничего не просвечивало. Поправила волосы, взглянула на себя в зеркало, а затем залпом допила вино, взяла с тумбочки ключи и вышла в коридор.

Подойдя к двери Терренса, прислушалась. В том, что он был дома, я не сомневалась. В том, что один ― тоже. Я слышала, как работал телевизор. Спортивный канал. А значит, никакой девицы рядом с ним точно не было. Сомневаюсь, что хотя бы одна из них стала бы смотреть бейсбольный матч.

Ну, была не была.

Выдохнула, а затем нажала на звонок.

Первые несколько секунд ничего не происходило, а затем я услышала приближающиеся шаги. Даже толком понять ничего не успела, а дверь уже отворилась, и на её пороге удивленно застыл полуобаженный Хардинг. Мокрые после душа волосы, крепкий обнаженный торс, горящие блеском глаза. В который раз я поймала себя на мысли, что мне нравится смотреть на него без одежды.

Чертовы феромоны.

– Саманта? Что―то случилось?

Видимо, да, раз я стою перед твоей дверью и пытаюсь поймать убегающее достоинство.

– Ты не занят? Я могу войти?

Казалось, на секунду он растерялся, но затем кивнул.

– Конечно. Проходи.

Я отвела от его тела взгляд, чтобы не дай Бог не передумать, а затем переступила порог. Терренс закрыл дверь и потянулся к рубашке, которая висела на спинке дивана.

– Хотела о чём―то поговорить? ― Спросил он, беря инициативу в свои руки. Это заставило немного расслабиться. И я почувствовала себя куда увереннее.

– Я хотела извиниться.

Правильно, Саманта, ты взрослая девочка. Хватит тянуть быка за яйца.

Я сделала шаг, неосознанно смяв пальцы.

– На стоянке я… перегнула палку. Здорово перегнула. Я вовсе не думаю о тебе так плохо, как говорила. И многое из этого… просто предназначалось не тебе.

Когда произнесла это вслух, стало даже как―то легче. Намного, нужно признаться.

– Ничего. Всё в порядке.

– Правда? И ты не злишься на меня?

Он усмехнулся. И теперь уже как обычно.

– Нет, Саманта, я не злюсь на тебя. Просто ты такая.

Брови самопроизвольно поползли вверх.

– Такая ― это какая?

– Колючая. ― Вновь усмехнулся он. ― И мне кажется, теперь я начинаю понимать, почему. ― Терренс подошел ближе, и мне пришлось чуть задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. ― Ты боишься. И таким образом защищаешься от мира. И от меня.

Тело отреагировало на его близость, на его теплый взгляд и на его странно понизившийся голос, но я быстро поставила предательское на место. Нет―нет―нет. Только этого мне не хватало!

Пора перевоплощаться в стервозную сучку. Прямо сейчас.

– Думаешь, что понимаешь женщин? ― Теперь усмехнулась уже я. ― Для того, чтобы стать долбанным психоаналитиком мало уметь доводить до оргазма, Хардинг. Поэтому расслабься и доставляй своим девицам удовольствие и дальше. Но не пытайся говорить с ними, иначе серьезно облажаешься.

Собиралась повернуться к двери, но услышала веселый смешок.

Пришлось вновь поднять на Терренса взгляд.

– Надолго же тебя хватило, Барнс. Пять минут и ты опять в своём репертуаре.

– Я хотела извиниться, потому что так правильно. ― Пояснила я. ― Но на этом всё. Мы не стали приятелями или друзьями. И хорошими соседями, приходящими друг к другу за солью тоже не стали. Для этого нужны как минимум не мы с тобой. Этот вечер абсолютно ничего между нами не изменил. И я хочу, чтобы ты знал, ― сделав лицо максимально твердым, подошла к нему практически вплотную, ― если ты снова начнешь отравлять мою жизнь, я вновь начну отравлять твою. И так будет всегда.

Я задержала на нём свой взгляд лишь на секунду дольше обычного. И это стало моей ошибкой. Нагнав меня у двери, Терренс захлопнул её прямо перед моим носом, а затем практически вплотную прижался ко мне сзади.

– Ты ведь что―то чувствуешь, признайся, Барнс. Не лги хотя бы самой себе.

Я боялась повернуться. Боялась ответить, ляпнув что―то не то. Боялась повести себя как―то не так. И его шепот у уха лишь всё усложнял.

– Тебя тянет ко мне. Я же вижу. ― Продолжал он. ― И знаю, что тот поцелуй что―то для тебя значил.

– Не мели чушь, Хардинг. Ты бесишь меня, как и всегда. ― Прошипела я. И вроде бы даже убедительно.

По крайней мере, мой голос не дрожал.

– Ты бесишься, потому что тебе понравилось, ― заметил он, и я уловила его довольную улыбку.

– Поцелуй, как поцелуй. У меня и лучше бывали.

– Уверена?

– Абсолютно. А теперь проваливай!

Попыталась оттолкнуть его, но сделала лишь хуже. Он резко развернул меня и прижал к двери с такой силой, что я едва не застонала. Вовремя закусила губу. По телу разлилась знакомая теплая волна, которую я не смогла удержать внутри.

– Ты не обманешь меня, Саманта. ― Не сдавался Терренс. ― Потому что я видел, как реагировало твоё тело. Видел каждую его мурашку. Видел, как оно жаждало моих прикосновений. И как желало больше, чем просто поцелуя.

– Тебе показалось, ― я ещё отчаянно сопротивлялась, хотя тело и оставило эти бесполезные попытки. Господи, почему я так на него реагировала? И почему так кружилась голова?

– Я лишь хочу, чтобы ты призналась, что не так уж и сильно меня ненавидишь. ― Вновь зашептал он, а затем, когда я подняла голову, заглянул мне в глаза.

Не знаю, чья именно это была ошибка. Наверное, обоих. Потому что взгляд Терренса переменился так же, как и мой. Его улыбка стала уже не такой игривой. Дыхание участилось. Мне даже показалось, будто бы его пульс стал стучать чаще. Игра воображения это была или нет, но факт оставался фактом ― мы оба что―то почувствовали. И это было ой как нехорошо.

Теплые шоколадного цвета глаза скользнули по моему лицу. Затем по шее и ключице. Ниже. Откровеннее. Я поняла, что практически не дышу. И инстинктивно приоткрыла губы.

Если Терренс и ждал приглашения к действиям, это оказалось именно оно.

Резко впечатав моё тело в дверь, он прижался к моим губам. Его язык по―хозяйски проник в мой рот, и я глухо застонала, не имея ни сил, ни желания сопротивляться.

Что я там говорила про его поцелуй? Бывали и лучше? Слукавила, признаюсь. Потому что что―что, а целовался этот мужчина как Бог. Так, что хотелось ещё, и ещё, и ещё…

Будто бы услышав мои мысли, он усилил напор, вынуждая меня перестать думать. Вынуждая утратить эту способность в принципе. И с каждой секундой лишь сильнее терять голову.

Понимая, что задыхаюсь, я отстранилась, заставляя Терренса вернуться взглядом к моим глазам. Он скользнул по лицу, а затем остановился на распухших от поцелуя губах. Задержался на них всего на несколько секунд, но и этого вполне хватило, чтобы невинная ошибка стала сладким грехом.

Край тонкой ткани моего топа скользнул вверх. А пальцы Хардинга ― по моей коже. Его руки ― теплые, большие и сильные ― блуждали по податливому телу и сводили с ума. Лишали последних остатков самообладания. И уже через пару секунд я окончательно их потеряла.

Мы отступили от двери. Топ полетел на пол. Следом за ним ― футболка Терренса.

Я непроизвольно прикрыла глаза, ощущая, как его губы вновь накрыли мои. На это раз решительнее, требовательнее, нетерпеливее. Инстинктивно обвила руками мужскую шею. А затем подалась вперед, сильнее прижимаясь к разгоряченному телу и чувствуя его усиливающееся возбуждение.

Алкоголь ударил в голову. И меня в самом деле прошибло током.

Потребовалась секунда, чтобы понять, что пути назад у обоих нет.

Терренс подхватил меня под ягодицы, и я инстинктивно обвила его бедра ногами. Зарылась пальцами в волосы, а спустя несколько секунд ощутила, как обнаженная спина коснулась шелковой простыни. Мои шорты повторили участь топа. А затем я помогла Терренсу избавиться от его тренировочных штанов. С застежкой от бюстгальтера он справился меньше, чем за три секунды, а ещё через две уже покрывал поцелуями всё моё тело.

Его губы обхватили набухший сосок, и я неосознанно выгнулась, сдерживая рвущийся наружу стон наслаждения. Он играл с ним, истязал, доводил до оргазма (!). Клянусь, до этого момента я и понятия не имела, что женскую грудь можно довести до оргазма. Оказалось, умелым ртом можно всё.

Когда я уже готова была умолять, Терренс внезапно остановился. Но лишь для того, чтобы свести с ума снова. Губами он проделал чувственную дорожку вниз, к моему животу. Его пальцы скользили по обнаженным бедрам, заставляя тело покрываться мурашками. А губы продолжали двигаться к последнему разделяющему нас куску ткани. Когда он добрался до края трусиков, я невольно затаила дыхание. А затем ощутила, как он медленно потянул их вниз.

Одним ловким, но осторожным движением Терренс развел мои ноги, а затем коснулся языком возбужденного бугорка. Не удержав прокатившейся по телу волны, я застонала, стиснув пальцами мягкую простынь. Всё, что происходило дальше, казалось мне самым невыносимым, но сладостным мучением на земле. Терренс мучил меня. И мучил так умело, что я забывала совершенно обо всём. Для меня существовало лишь здесь и сейчас. А здесь и сейчас я готова была продать душу Дьяволу.

Прикусив губу, откинулась чуть назад. Вновь интуитивно выгнулась и вильнула бедрами, понимая, что вот―вот сгорю от желания. Хардинг понял это. И тянуть больше не стал. Резко приподняв меня, усадил к себе на колени, заставив меня судорожно выдохнуть. А затем наши взгляды встретились.

Я впервые видела его таким. Пульс учащен, дыхание затруднено, зрачки расширены. Полумутные, сосредоточенные точно на мне глаза выдавали его вожделение. И точно говорили мне, что, как и я, он тоже на грани.

Секунда. Вторая. Третья.

Рывок. И Терренс наполнил меня, вынудив, не прерывая зрительного контакта, в придыхании приоткрыть губы. Он дал мне несколько секунд привыкнуть. А затем вошел глубже. Я застонала и медленно задвигалась, всё ещё смотря своему партнеру точно в глаза. Пальцы неосознанно врезались в крепкие плечи. Затем стиснули их, с каждым толчком всё сильнее впиваясь в кожу ногтями. Я знала, что делаю Терренсу больно, но остановиться уже не могла. Как и он.

Мужские пальцы зарылись в мои волосы. Грубо сжали их, а затем оттянули назад. Я застонала и выгнулась, чувствуя, как поясница касается второй ладони Хардинга. А затем закрыла глаза. Стало так хорошо. Так восхитительно хорошо, что остальное перестало иметь хоть какой―либо смысл. Даже самый незначительный. Из горла вырвался стон. Затем ещё один. И ещё. Я задвигалась быстрее. Услышала возбужденное мужское дыхание. А после ― и его удовлетворенное рычание. Слабо улыбнулась. Скорее на уровне подсознания. И ощутила, как ладонь с поясницы переместилась к моей груди.

Вновь толкнула бедрами. Затем ещё. И ещё. Терренс снова застонал, а я почувствовала, что вот―вот взорвусь. Прижалась к взмокшему мускулистому телу, встретилась с потемневшими мужскими глазами, а затем жадно прильнула к его губам. Толчок. Толчок. Толчок. Мы оба застонали. Оба едва не сошли с ума. Ещё один толчок. И ещё. Быстрее. Чаще. Жестче. Я прикусила его нижнюю губу. Слегка царапнула её зубами. И Терренс прижал меня к своему телу сильнее. Толчок. Мощнее. Запредельнее. Глубже. Из моего горла вырвался крик. Затем ещё один.

Толчок. Толчок. Толчок. Закрыв глаза, я застонала, понимая, что сдерживать себя больше не могу. И рванула вперед в последний раз. Отчаянно. Со всей силой. До самого основания. Вскрикнула, ощутив, как моё тело, получив желаемое, взрывается миллиардом мельчайших искринок одновременно с мужским, а затем вдохнула в легкие разряженный воздух.

Терренс успел поймать момент и быстро вышел из меня, но не отпустил, зная, что мне нужно время. Я содрогнулась и, облизнув пересохшие губы, уронила голову на мужское плечо, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Пытаясь собрать себя по кусочкам.

Глава 6

Если бы только вчера кто―то сказал мне, что из―за дурацкой бутылки вина можно переспать с мужчиной, которого всем сердцем ненавидишь, я бы только посмеялась, найдя кучу аргументов «против» этой весьма забавной теории. Не забыла бы к тому же упомянуть про разум, логику и немаловажный фактор «неприязни к этому самому человеку». Но не сегодня. Сегодня все мои аргументы горели синим пламенем, потому что я проснулась в квартире Терренса. В его спальне. И что ещё хуже ― в его постели. И да, я знала, что мы занимались сексом, потому что лежала абсолютно голая, а он (черт его подери) также абсолютно голый лежал рядом со мной.

А ещё я не до конца выжила из ума. И память пока не так сильно меня подводила.

Да, голова всё ещё кружилась, и некоторые детали ускользали. Но я отлично помнила, как хорошо мне было. Как я упивалась его ласками, отдаваясь предательскому наслаждению. Как стонала, кричала и требовала ещё. Как стискивала пальцами шелковую простынь. Как взрывалась, терялась и сходила с ума. Я помнила крепкое тело Терренса. Его затуманенные страстью глаза. Его губы, руки, поцелуи. Помнила, как играли его крепкие мышцы на теле. А ещё ― что вела себя как самая настоящая шлюха.

Прикрыв глаза, я едва не застонала от отвращения к самой себе.

Кто же знал, что после бутылки вина мне так люто снесет крышу?!

И что я не только пересплю с человеком, которого ненавижу, но ещё и усну после всего произошедшего на его кровати, и даже не вспомню, почему мне не хватило сил дойти до собственной!

Черт―черт―черт!

Мысленно выругнувшись, я попыталась очень осторожно, чтобы не разбудить Терренса, откинуть в сторону одеяло. Вроде бы это мне даже удалось. Так же осторожно спустила ноги на пол, а затем, прикусив губу, на цыпочках прошла вперед. Мне пришлось проявить смекалку, чтобы не только собрать разбросанные по полу вещи, но и в принципе их найти. Что―то оказалось в спальне, что―то ― в гостиной. А что―то я так и не нашла. Решив не испытывать удачу, быстро натянула одежду и, пока Терренс всё ещё спал, направилась к двери. Я очень хотела уйти незамеченной. Но у Вселенной явно были на меня совершенно иные планы.

Уже у порога я услышала звяканье ключей. От неожиданности замерла. Думала, послышалось. Но уже через несколько секунд убедилась, что слышу отлично. Мысль пуститься наутек (хоть куда, плевать куда) посетила меня слишком поздно. Дверь открылась, и заткнув свой мысленный фонтан, я тут же позабыла, как дышать. Просто застыла, как вкопанная, желая провалиться сквозь пол или на худой конец стать декоративным фикусом. Увы, ни того, ни другого не произошло. И я стала отсчитывать секунды до своего неминуемого позора.

Одна. Две. Три…

Заметив на полу футболку Терренса, буквально в последнюю секунду нервно отшвырнула её ногой в сторону спальни.

Шаг. И, застыв в дверях, на меня изумленно уставилась пара привлекательных голубых глаз. Я сразу же оценила масштабы своего бедствия. Высокий, приятной наружности брюнет. Хорошо одет и, судя по Ролексу на запястье, довольно состоятелен. Чуть изогнутая линия губ говорила о том, что он не обделен чувством юмора, а значит, и женским вниманием. Сердцеед. Хотя, отчего―то мне казалось, что едва ли он этим пользуется.

Непонятно одно ― что этот человек делал в квартире Хардинга и почему у него были ключи?!

– Эм… привет. ― Первым неловкое молчание прервал незнакомец. ― Прости, я думал сегодня у Терренса никого не будет. ― В смысле «сегодня» никого не будет?! В смысле… Подумать об этом я не успела. Взгляд мужчины переместился куда―то за мою спину. И мне не нужно было поворачиваться, чтобы знать, кто там стоял. ― Мог бы предупредить, что будешь не один. Я ведь звонил вечером.

– Тогда я ещё не знал, что буду не один. ― Насмешливо ответил Терренс, и я затылком ощутила, как он прислонился плечом к стене.

Гад. Вот гад! Даже не пытается соврать!

Мужчина по―доброму улыбнулся.

– Может быть, тогда представишь меня своей девушке?

Девушке? Какой ещё… оооооу. Оу―оу―оу! Я даже глаза от испуга расширила.

– Я вовсе не девушка! ― Быстро пресекла на корню. Рубить так рубить. ― То есть, девушка, конечно, но совсем не в том смысле, в котором вы подумали! Я не его девушка! Даже на чуточку! И мы не спали! То есть спали, но по раздельности! Я у себя, а Терренс ― у себя. ― Оправдание глупее некуда, учитывая, какая на мне была одежда. И как, наверное, выглядели сейчас мои волосы. Чееерт. ― И я просто зашла за сахаром, поэтому так одета! ― Быстро добавила, найдя хоть какое―то оправдание тому, что стою здесь.

– За сахаром? ― Удивленно спросил голубоглазый незнакомец. Терренс вновь усмехнулся.

Гад―гад―гад!

– Да. Собралась испечь пирог, а сахара дома нет, представляете? А я уже всё подготовила. И в магазин выйти не могу, ещё всё закрыто, наверное. ― Нервно усмехнулась даже не представляя, который сейчас час. ― Жаль, Терренс, что у тебя не оказалось сахара! Ну, я пойду! Зайду к кому―нибудь ещё! ― Вновь усмехнулась. И всё так же нервно.

Ах, Саманта, прекращай! Ведешь себя, как дура!

– Была рада встрече. ― Бросила напоследок, даже не поднимая головы.

– Взаимно.

Вынеслась из квартиры Терренса как ошпаренная. Напоследок услышала:

– Кто это милое создание?

– Моя соседка, ― усмехнулся Терренс, ― и она едва ли милая.

– А, та, про которую ты рассказывал?

Я даже остановилась. Едва ли милая? Ну Терренс, ну держись! Я тебе покажу ― едва ли милая! Стоп. Рассказывал? Что это он про меня рассказывал?

Очень хотелось услышать продолжение, но всё сегодня было явно против меня. Дверь Хардинга захлопнулась, оставив меня один на один с тишиной. Признаюсь, мелькнула на мгновение в моей голове шальная мысль подслушать, но я передумала. Не дай Бог ещё большей дурой предстану.

Замерла посередине коридора, понимая, что меня начинают одолевать абсурдные мысли. Причем с такой скоростью и таким количеством, что, казалось, голова вот―вот лопнет от перенапряжения. От греха подальше, чтобы не дай Бог больше ни на что не нарваться, решила быстренько добраться до своей квартиры, расслабиться под душем, выпить чашечку свежесваренного кофе, а уж потом сесть и обо всём хорошенько подумать. План казался идеальным. И ничто не предвещало его провала.

Пока я не осознала, что моя дверь закрыта. А ключи от неё остались где―то у Терренса.

– Вот блин!

Посмотрела на дверь Хардинга. Затем снова на свою. И снова на дверь Хардинга. И снова на свою. Застонала, понимая, что другого выбора у меня нет. Идти к кому―то из соседей в таком виде я не решилась. К управляющему ― тем более. Можно было бы наврать что―то про то, что я вышла в коридор всего на секундочку, а дверь как―то сама захлопнулась. Но дело было в том, что захлопнуться она бы при всём желании не смогла. Так что, чтобы не выглядеть дурой перед кем―то ещё, придется переступить через свою гордость и попросить помощи у Хардинга.

Подойдя к его двери, помедлила, а затем нажала на звонок.

Было ужасно стыдно перед тем голубоглазым незнакомцем. Он казался хорошим. И вовсе не глупым. Так что едва ли поверил в мою нелепую историю про пирог и сахар.

Блин! Ну почем уже ей так не везет?!

Когда дверь открылась, на пороге возник Терренс. Он улыбнулся так, будто бы всё было как раньше. Или так, будто бы эта ночь что―то между ними изменила. Как бы не так, придурок!

– Что, уже соскучилась? ― Спросил он, облокачиваясь о дверной косяк.

Очень хотелось съязвить, но я сдержалась.

– Я забыла у тебя ключи. А без них не могу попасть в свою квартиру.

Он усмехнулся, наслаждаясь моим бешенством. Вся эта ситуация его определенно забавляла.

– Зайдешь?

– Здесь подожду.

– Как знаешь. ― Улыбнулся он, а затем прошел вглубь квартиры.

Его не было всего ничего, но я успела снова его возненавидеть. И, кажется, даже сильнее, чем раньше.

Как он мог допустить всё это между нами?! Зная, как сильно он меня раздражает! Зная, что я бешусь от одного лишь о нём упоминании! Зная, что между нами никогда ничего не будет! Как он мог так бесчестно мной воспользоваться? Сделать одной из тех девиц, которых неустанно водит в свой дом? А главное ― трахаться со мной на той же самой постели, что и с ними! На том же самом белье!

– Держи. Твои ключи. ― Терренс протянул мне связку, и когда я выхватила её из его рук и развернулась, чтобы уйти, добавил. ― Могла бы хоть спасибо сказать!

Это стало последней каплей, чтобы я взорвалась.

– Да пошел ты, Хардинг! ― Прокричала я. ― К черту, к Дьяволу, к очередной своей девке! Куда захочешь, только как можно дальше от меня!

– Вновь за своё? ― Усмехнулся он. ― А я уж было решил, что после сегодняшней ночи ты станешь ненавидеть меня чуточку меньше.

– Я стала ненавидеть тебя лишь сильнее после того, как ты воспользовался моим состоянием и как продажную девку затащил в свою постель!

– Эй, вот здесь не надо. ― Терренс выставил свои ладони вперед. ― Я ни к чему тебя не принуждал. Всё, что между нами было ― это и твоё желание тоже. Да и едва ли тебе не понравилось.

– Я была пьяна, ясно?! И уж точно не получала от всего этого никакого удовольствия!

– С последним весьма трудно согласиться, учитывая, как громко ты кричала. ― Вновь усмехнулся он.

Господи, помоги мне не прибить этого человека!

– Если бы не алкоголь, я бы и на милю к тебе не подошла!

– Когда ты целовала меня несколько дней назад, ты была абсолютно трезвой.

– Это не я целовала тебя, а ты меня!

– Ты отвечала. Сути это не меняет.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но не сразу нашлась с ответом. Мне казалось, что адекватного я и не найду. Совсем.

– Больше не смей ко мне приближаться, ясно?! Никогда!

Я пригрозила ему ключами, будто дуло на него наставляла. Конечно, это ни на толику его не напугало. Скорее наоборот, повеселило. Ну и плевать!

Плевать―плевать―плевать!

Не дав ему возможности сказать что―нибудь ещё, я понеслась к своей двери. Дрожащими руками открыла её, а затем громко захлопнула с другой стороны. Меня трясло от всего произошедшего. Трясло от собственного слабоволия. От того, что я позволила себе так сглупить. Но ещё больше ― от того, что человек, которого я ненавидела, открыто всем этим наслаждался!

Нервно кинув ключи на тумбочку, я решила, что лучшее успокоительное для меня ― это душ. К алкоголю по всей видимости ещё долго не притронусь. А если и выпью, то ни за что не попрусь к Хардингу или пущу его к себе. Больше нет!

В ванной я более или менее расслабилась. Не скажу, что окончательно, но моё состояние стало значительно ровнее. По крайней мере, увидев Хардинга, я, наверное, даже смогла бы поговорить с ним спокойно. А лучше ― спокойно пройти мимо. Да, второй вариант однозначно лучше.

Бросив грязное белье в корзину, я переоделась, а затем взяла со столика мобильный и плюхнулась на диван. Меня поджидало четыре пропущенных звонка и дюжина непрочитанных сообщений. И всё от встревоженной Кэрри.

Ей не терпелось узнать, как прошел мой разговор с Терренсом и состоялся ли он вообще. А ещё она спрашивала, где я всё время пропадаю и почему не отвечаю ни на звонки, ни на сообщения.

Повезло ещё, что мы живем в относительной дальности друг от друга, иначе потом бы ещё пришлось объяснять, почему я не открывала дверь.

Напечатав, что со мной всё хорошо, и что запланированный разговор состоялся, я отложила мобильный в сторону, а затем, закрыв лицо руками, скатилась по спинке дивана вниз.

Кэрри была бы не Кэрри, если бы такого ответа ей оказалось достаточно. Она перезвонила мне ровно через пять минут. И ещё примерно двадцать я пыталась внушить ей, что абсолютно ничего от неё не скрываю. Ну разве что случайный секс с человеком, которого терпеть не могу, но это можно было и опустить.

Понимая, что, если прямо сейчас чем―нибудь себя не займу, то сойду с ума, я включила музыку и решила разобрать оставшиеся коробки. Управилась примерно за час. Ещё час потратила на то, чтобы избавиться от накопившейся грязи и пыли. И ещё примерно час на то, чтобы помыть ванную и туалет. Стало ли мне легче? Нет. Ни на толику не стало. И это жутко раздражало.

Оставалось только одно ― попытаться развеяться.

Открыв дверцы огромного платяного шкафа, пробежалась глазами по его наполнению. Настроение настроением, а выглядеть плохо было не в мом характере. Даже, если мусор выносила, всегда одевалась максимально сексуально. И не потому, что хотела кого―то завлечь, просто это было у меня в крови.

И что самое удивительное ― чем дерьмовее был мой день, тем сексуальнее образ я выбирала.

Сегодня мой день был самым дерьмовым из возможных, поэтому, предварительно посмотрев погоду, я остановилась на пудровой юбке―карандаш и белом укороченном топе ― сексуально, но не вызывающе. А главное ― под стать моему настроению. Привела в порядок лицо. Подкрасила глаза и губы. Распустила и уложила волосы. А затем покрутилась перед зеркалом. Скрывая мелкие недостатки, лук подчеркивал все мои достоинства. Что греха таить ― в моей фигуре было на что посмотреть.