Что там, за калиткой?

Глава 3.

Прошло больше года, как я приступила к исполнению своих новых обязанностей. В моем подчинении работали шесть девушек разного возраста, от двадцати трех до сорока лет. Все они были незамужними и очень ревниво следили друг за дружкой. Обстановка в коллективе была, откровенно говоря, нервозной. Первым делом мне пришлось распределить обязанности таким образом, чтобы у них не возникало возможности сваливать свои неудачи и оплошности на соседку. Это было нелегко. Все документы и отчеты по снабжению, производству, отгрузке, оплате и прочим не менее важным показателям, стекались на мой стол, как ручейки в озеро. Я вкалывала, чуть ли не круглосуточно. Помогать мне никто не торопился. В силу своего мягкого характера, а больше потому, что не люблю нервозной обстановки, я старалась не перегружать девчонок. Завела обязательное утреннее чаепитие. Вначале они восприняли это как мою слабость и неумение руководить коллективом, но постепенно все выровнялось. И у нас установились, если не дружеские, то вполне приятельские отношения. Я уже поняла на кого можно положиться, а кого необходимо постоянно проверять. Моя непосредственная начальница была старше меня лет на шесть. По характеру очень жесткая и волевая. Поначалу придиралась к каждой цифре, но потом стала доверять моему мнению. С ней у нас не было особенной дружбы, но и нетерпимости ко мне она не высказывала. Наверное, так и выглядят ровные производственные отношения.

Вся эта шаткая конструкция рухнула в один день. Вернувшись из очередной командировки, я просто кожей почувствовала надвигающуюся грозу. Все девчонки были при полном параде, с косметикой явно переборщили, а от запаха духов становилось не по себе. На мой вопрос, с чем связан такой маскарад, мне сухо ответили, что к нам в отдел принимают на работу молодого человека. Я нахмурилась. Будь моя воля, я бы сказала :"Ни за что!". Но просто села на свое место и стала разгребать привезенные документы.

Ближе к обеду Вероника Робертовна (моя начальница), привела к нам в отдел молодого мужчину, лет тридцати или больше. Девочки все, как одна, замерли. Наверное, во всех сказках так выглядит принц на белом коне. Высокий, примерно метр девяносто, или чуть ниже, блондин с голубыми глазами и мягкой полуулыбкой, небольшой четко очерченной бородкой и усиками, довольно широкоплечий, можно сказать спортивный, без животика, короче "мечта" всех незамужних девушек от шестнадцати и до … бесконечности. Помню, именно тогда ко мне впервые пришло понимание, почему тетя Элла сторонилась мужчин. Я сидела, смотрела на него и думала про себя: "Ну, вот, только-только стали спокойно работать. А что будет теперь?" Он улыбнулся всем и каждой. Как это у него получается? Девчонки приоткрыли рты, вытаращив глаза.

–Знакомьтесь, ваш новый сотрудник, Максим Петрович Прошин. Он будет работать заместителем Ольги Львовны.– Сухо представила молодого человека Вероника Робертовна.– Ольга Львовна, зайдите ко мне попозже.

Как только дверь за ней закрылась, девчонки бросились разгружать стол для нового сотрудника. Я им не мешала.

–Пока вам готовят рабочее место, прошу вас присесть.– Я указала ему на стул у приставного столика.– Расскажите о себе. Я должна знать, с кем мне предстоит работать.

Он оценивающе оглядел меня, видимо остался доволен моей внешностью, потому что расплылся в улыбке, и с готовностью стал расписывать свои "трудовые подвиги". В процессе беседы выяснилось, что он имеет весьма поверхностные знания в области не только производства, но и применения наших изделий. Бухгалтерский учет тоже не был сильной стороной моего зама. Оставалось надеяться, что он обучаем и быстро войдет в колею. О чем я ему и сообщила. Он не обиделся, а только выразил надежду, что я сама подтяну его по всем вопросам. А он, "очень любит работать! Буквально трудоголик!", постарается влиться в наш дружный коллектив.

Максик, как его любовно стали называть девочки, начал с того, что каждое утро стал приносить к чаю всевозможные лакомства: то тортики, то пирожные, то коробку конфет. Через месяц он стал любимцем в отделе. Насчет его деловых качеств я очень быстро перестала заблуждаться. Единственное, что у него очень хорошо получалось, так это заставлять окружающих делать его работу, а еще ненароком заглядывать к Веронике Робертовне, чтобы сделать ей пару комплиментов. Впрочем, он никого не забывал. Плотоядно заглядывая каждой встречной девушке в глаза, он успевал всех приобнять, шепнуть на ушко пару ласковых слов и томно вздохнуть. Среди моих девчонок опять стала "бродить черная кошка". Пошли доносы и "подставы", мы вернулись на два года назад, только в еще худшем состоянии. Меня они люто ненавидели и одновременно боялись, как огня. Было неприятно разговаривать, давать задание, а потом проверять его исполнение у человека на десять лет старше себя. И ощущать при этом, как тебя ненавидят и боятся. Я не параноик, просто очень остро чувствую состояние собеседника. Подтверждение своей уверенности я получила не так давно. Однажды мне надо было подготовиться к очередной командировке, и я пришла на работу ни свет, ни заря, пока никого в кабинете не было. Мой стол стоит в глубине кабинета, полускрытый шкафом, как бы отделяясь от остальных рабочих мест. От двери меня не видно, если я сижу за столом. По этой причине они меня не сразу заметили. Две злейших подруги, говорящих за глаза друг о друге всякие гадости, теперь же наперебой просвещали Максика.

–Ты не знаешь! Она потомственная ведьма. Девочки из головного офиса рассказывали про нее такое! Волосы дыбом встают! Ты с ней будь поосторожнее. Разозлишь и все – тебе конец! Ты не знаешь, что она сделала со своим шефом!

–А вы откуда знаете?– заинтересованно спросил Максим.– Мне кажется, что она обыкновенная старая дева. Просто терпеть не может мужиков. Было бы желание, я бы ее раскрутил.

Не знаю, сколько бы они продолжали так развлекать себя и меня, но мне это откровенно надоело:

–Пока я не превратила вас в зеленых жаб, угомонитесь. Лучше подберите мне отчеты по шестому цеху. Всю незавершенку и неликвиды.

Смотреть на них было смешно. Целый день обе сидели притихшие и очень трудолюбивые. Мне же элементарно было некогда забивать себе голову этой ерундой. Я ведь знала, или догадывалась, что хвост сплетен рано или поздно дойдет и сюда. Обидно, конечно, что с чьей-то легкой руки меня окрестили ведьмой, но доказывать обратное я не собиралась. Да и не особенно это мне мешало. Не дождавшись мести с моей стороны, девчонки вернулись к своему обычному состоянию, т.е. стали подгрызать друг дружку и окружающих с удвоенной силой.

Потом был новогодний корпоратив. Отсидев положенное время в вип-зале за роскошным столом, в окружении приглашенных гостей, наслушавшись комплиментов и отвергнув недвусмысленные предложения, я потихоньку направилась в сторону гардероба. Здесь меня перехватил Максим. Он был слегка навеселе, наговорил мне кучу восторженных слов. Ради новогоднего корпоратива я надела длинное платье, расшитое там и сям пайетками и бисером. Мне оно казалось слегка аляповатым, но окружающим нравилось, и я успокоилась. Максик уговорил меня посидеть с коллективом. Я подумала: "А почему бы и нет?" и пошла к нашему столу. Увидев меня, девчонки как-то сразу поскучнели. Но вино и танцы сделали свое дело. Я тоже танцевала со всеми и веселилась, хотя в душе чувствовала дискомфорт. Мы стали расходиться далеко за полночь. В кафе остались только самые стойкие. Максим ринулся проводить меня домой. Я отнекивалась, но он настоял. Мы пошли пешком. Отчасти потому, что хотелось подышать морозным воздухом, но, в большей степени потому, что идти предстояло около часа. Не очень далеко. Всю дорогу мы болтали о том о сем. Тогда он показался мне вполне симпатичным, остроумным и веселым. Возле моего дома он наклонился и поцеловал меня в губы. Я не стала вырываться. Но когда, через полчаса поцелуев, он стал напрашиваться на кофе, я сказала, что у меня гостит подруга с маленькими детьми. Сама не знаю, почему я так сказала. Он очень огорчился. Я тоже вздохнула, но передумывать не стала.

После новогодних каникул между нами установились доверительные отношения. Он часто долго и задумчиво смотрел в мою сторону. Девчонки психовали. Максим стал серьезнее. Теперь он даже выполнял какую-то работу. Сам относил свои отчеты Веронике Робертовне. После работы мы ходили в кино или кафе. В выходные гуляли по музеям и паркам. На его вопрос, "когда уедет моя подруга?", я отвечала, что еще не скоро, мол, ребенок проходит курс лечения. Не знаю почему, но я страшилась более тесных отношений. Моя неопытность в этом вопросе беспокоила меня больше, чем разговоры о личной жизни за моей спиной.

Весной мы с ним должны были поехать на завод. Я решила сделать из Максима настоящего специалиста по аудиту предприятия. Он отправился к технологам, чтобы взять кое-какие документы. А я пошла к Веронике Робертовне за подписанными планами выпуска продукции на следующий квартал.

Секретарша отсутствовала на своем рабочем месте и я, не задумываясь, толкнула дверь кабинета. То, что я услышала, заставило меня застыть на месте. Из-за шкафа доносились стоны и легкие вскрикивания. Потом томный голос моей начальницы в изнеможении прошептал:

–Так чего же ты хочешь?

–Сделай меня начальником отдела. И я буду приходить к тебе на "совещание" каждое утро или днем, когда ты захочешь.

–Ты что? А как же Ольга Львовна?

–Да никак. Пусть будет замом, мне все равно. Она любит работать, вот пусть и работает. Я ее всегда буду держать в командировках. Ей полезно.

–Нет, я не могу. Я ее боюсь. Знаешь, что она с Константином Сергеевичем сделала? Он теперь ни на одну женщину не смотрит. А высох, как камыш по осени.

–Слушай, она у меня в кармане. Знаешь, как она млеет, когда я ее целую?

–Ты меня дразнишь! Не смей! Пока ты со мной, не смей путаться с другими женщинами! Понял?

– И не собираюсь. Ты у меня все силы забираешь. Ненасытная!

Снова послышались ахи и охи. Я вышла из кабинета. На душе разрастался лед. В голове бушевало пламя. Чтобы не натворить чего-нибудь, я пошла в парк и гуляла там часа два.

Вернувшись к себе, села за стол и, не глядя ни на кого, написала заявление на отпуск по семейным обстоятельствам, сроком на сорок пять суток. Пожалуй, за меньшее время я в себя не приду. Пусть теперь сами разбираются, а я подумаю, что же мне делать дальше.

Дома я позвонила своей единственной подруге. Мы расстались тринадцать лет тому назад. Она вышла замуж за моего друга детства и уехала с ним на край света, в глухой сибирский городишко, куда только поездом ехать почти пять суток. Какой был трудный год. Тогда я потеряла всех. Умерла тетя Элла, Саня уехал с Люськой. Мне было некому поплакаться "в жилетку", совсем некому. Я иногда, правда очень редко, звоню и пишу своим друзьям. Узнаю, как у них дела, радуюсь за них. У них трое детей: две дочери и сын. Самую маленькую они назвали в честь меня – Олей. Я им тогда от радости кучу денег отправила, чтобы у моей тезки было все, что душа пожелает. Люська плакала по телефону. А сегодня плакала я. От обиды и боли за себя. Я буквально напросилась к ним в гости, нисколько не задаваясь вопросом, а есть ли у них место в доме, где бы я могла немного пожить. Люся как-то обреченно сказала:

–Приезжай, конечно. Только у нас холодно, да и Олька постоянно болеет. И очень шумно. Не отдохнешь.

–Это ничего, Люся. Просто мне очень нужно куда-то уехать! Мне так больно!

Я пошла по магазинам. Смела все подарки, какие мне только пришли в голову. Набралось две огромных неподъемных сумки, да еще мой дорожный чемодан с вещичками. Разъезжая по командировкам, я научилась обходиться минимумом вещей.

Потом встала перед зеркалом пытаясь понять, что со мной не так. Долго так стояла, но, ни к какому ответу так и не пришла. "Уеду в Сибирь. Может быть, там бродит мое заблудившееся счастье? Вряд ли. Но хоть на других людей посмотрю. Обниму Люську, Саню, маленькую Ольку…"

Глава 4.

Две лишних сотни убедили водителя такси оказать мне услуги грузчика и дотащить две неподъемных сумки до вагона. Проводница в испуге вытаращила на меня глаза:

–Я уже лет пятнадцать не видела живьем челноков. Девушка, ваши сумки не влезут в купе. Что у вас там?

–Здравствуйте. Как вас зовут? Меня Оля.

– Здравствуйте.– покивала головой приятная женщина.– Меня зовут Тося. Так что у вас там?

–Не бойтесь, Тося. Это подарки моему другу детства и его семье. Я не видела их уже тринадцать лет, вот и перестаралась. А когда все упаковала, сама испугалась. Но что же теперь делать? Помогите мне, пожалуйста.

–Да-а, это вопрос. Знаете что? Давайте попробуем затащить их в хозблок возле моей каморки. Это и к выходу ближе, и можно будет поставить одну на другую. Там нет ничего стеклянного?

–Нет. Там инструменты всякие, игрушки, вещички для детей, конструкторы, постельное белье, полотенца, шампунь. Короче все симпатичное, что мне встретилось в ЦУМе.

–Удивляюсь, как ты весь магазин в сумки не уместила. денег не хватило?

–Нет. Денег хватило. Времени не хватило.

Мы с ней стали ходить вокруг моих сумок, озадаченно решая, как их поднять и протащить в узкую дверь купейного вагона.

–Тебе ехать-то далеко?

–Да. До самого конца.

–Что ж они из столицы в такую глухомань забрались?

–По распределению. Как молодые специалисты. Да так там и остались.

–Чудеса! Знаешь, придется все частями заносить, а потом частями выносить. Благо, что ты едешь до конечной станции. А как ты это все до вокзала дотащила?

–Водитель крепкий попался. Я ему заплатила. Он, хоть и матерился, но все же дотащил сумки до вагона.

–Понятно-о. Что? Давай распаковывать, что ли?

Я с сомнением посмотрела на обмотанные пищевой пленкой и перетянутые скотчем сумки. Когда я их дома оборачивала, взмокла вся. Но тогда я была глубоко оскорблена и расстроена. Наверное, в том состоянии я бы и шкаф с вещами в сумку засунула и не заметила. А сейчас обида ушла в глубину души, и я стала реально смотреть на вещи.

–Девушки! Помощь нужна?– на нас с улыбкой смотрел молодой мужчина моих лет или чуть старше. Куртка с меховым воротником, брюки военного образца с множеством карманов у коленок, заправлены в высокие берцы. На плече огромный рюкзак.

– Да. Очень. Мы пытаемся втащить эти сумки в вагон.– я с надеждой посмотрела ему в глаза.

–Не вопрос. Куда нести? – он повернулся к Тосе.

Мы хором облегченно вздохнули. Он рассмеялся. Легко и беззаботно. Потом подошел к сумкам. Приподнял одну, другую, хмыкнул и с трудом подняв, понес к ступеням вагонной лестницы. Мы замерли. Только тут до меня дошло, насколько безумна моя идея, купить все, что только можно. Я рванула было помогать. Но мужчина справился, причем довольно легко. В вагоне Тося открыла закуток у входа, и он сгрузил у окна мои сумки, одну на другую.

Потом я вручила Тосе билет, оплатила за постель и питание на всю дорогу и пошла в свое купе. Мое место было против хода поезда, но меня это не волновало. Меня никогда не укачивало в дороге. Я достала из своей холщовой сумки пятитомник фантастики. Его я "урвала" в книжном, обнаружив в нем перечень всех любимых писателей Сани. Теперь же я была рада, что он не влез в мои баулы, будет, чем заняться в дороге. Одна только "Академия" Айзека Азимова чего стоит. Настроение поднялось.

Через несколько минут дверь купе открылась, и вошел давешний мужчина.

–Здравствуйте! Давайте знакомиться. Меня зовут Дмитрий Дмитриевич. А Вас?

–Здравствуйте. Меня – Ольга Львовна.

–Круто! А может сразу на ты? Тебе куда? Сколько мы будем вместе ехать?

–Можно и на ты.– я старалась быть любезной, он ведь мне здорово помог.

–Тогда меня зовут Дым Дымыч. А тебя я буду называть Лёля, гут?

– Почему, Лёля?– я удивленно уставилась на моего нового знакомого.

– Не знаю. Тебе очень идет имя – Лёля. Ну как?

–Хорошо.– сама не знаю, почему я согласилась, мне стало легко и весело.

Поезд тронулся. Зашла Тося. Принесла белье.

–К сожалению, чай предложить не могу. Бойлер сломался. Не греет, собака. Придется вам в соседний вагон ходить. Могу банку дать, чтобы с кружкой не бегать.

– А что с бойлером? Давай, я посмотрю.– подхватился Дым Дымыч.

–А ты умеешь?

–Я все умею.– он наклонился и вытащил из кармана мультитул и электрическую отвертку- индикатор. – Пошли. Покажешь свой бойлер.

Застелив белье, я спокойно переоделась в спортивный костюм и шерстяные носки. Залезла с ногами на полку и укрылась одеялом. В купе было откровенно холодно. От окна сильно сквозило, прямо в шею. Я подумала и накинула на плечи куртку и надела капюшон. Взяла книгу и углубилась в чтение.

Через час или больше пришел Дым Дымыч. Увидев окоченевшую меня, он почесал затылок. Снял свою куртку, укрыл мне ноги, не обращая внимания на мои робкие протесты, развернулся и ушел. Через несколько минут вернулся с куском картонной коробки, высотой с него самого.

–Пересядь на мое место. Сейчас утеплим твою стенку.

Я послушно перескочила на его полку. Он сдвинул в сторону мою постель и стал устанавливать картон. В купе стало темнее, картон закрыл половину окна. Он поправил мою постель. Постоял. Подумал и подложил мне еще одну подушку.

–А как же ты?

–Я у Тоси еще одну возьму. Иди – обживай свое местечко.

Я опять закуталась в одеяло. Стало намного уютнее. Сквозняк больше не ощущался.

–Слушай, он же теперь на тебя будет дуть.

–Нет. Рассеется по всей поверхности коробки. Все нормально.

Тося принесла чай в стеклянных стаканах с подстаканниками.

–Присоединяйся к нам.– Дым Дымыч похлопал рукой по своей полке.– А почему так холодно? Отопление что, тоже не работает?

–Да. Видимо напряжение скакнуло. Бойлер ты починил, а Сплит-система не включается. Теперь до следующей станции мерзнуть будете. Могу еще по одеялу и подушке принести.

–А когда следующая станция?

–В три ночи. Если механика найдут и электрика. А так, только завтра днем будет крупный город.

–Не, я так не согласен. Две подушки ты мне дай, а Сплит-систему я починю. Пошли.

–Слушай, у тебя золотые руки!– обрадовалась Тося

–Я знаю.– Дым Дымыч был сама скромность.

Я опять углубилась в книгу. Согревшись в куртке и под одеялом, я задремала. Проснулась от того, что в купе зажегся верхний свет. Тося принесла нам ужин из вагона-ресторана.

–А где Дым-Дымыч?

–Пошел руки мыть. Теплее стало, чуешь?

–Действительно. Значит отремонтировал?

–Представляешь? Сказал, что до завтра легко прослужит. А там придут ремонтники и что-то там заменят. Ну, хоть мерзнуть не будете. А окно я тебе завтра заклею. Тут один буйный ехал, все окна открывал. Только щелей наделал.

Так прошел наш первый день пути. Наступила ночь. Пришел Дым Дымыч, увидел, что я еще не сплю, обрадовался.

–Хорошо, что ты еще не спишь. Боялся, что разбужу. Щас постелю. И баиньки. Слушай, а что ты читаешь? Можно посмотреть?

Я протянула книгу. Он посмотрел оглавление.

– Круто! Дашь почитать? Я быстро.

–Дам, конечно. Ты куда едешь?

–Не знаю. Еще не решил.

–Как это?

–Давай завтра поговорим. Я с ног валюсь. Я им еще в одном вагоне бойлер починил. Завтра печь в вагоне-ресторане доделаю.

–Там твой ужин давно остыл.

–Ничего, меня шеф-повар накормил. На завтрак обещал нам блины. Ты любишь блины?

–Да, люблю.– я опять удивилась.

– Тогда, спокойной ночи. Я тебя рано разбужу. Учти.

–Спокойной ночи.

Мы синхронно выключили свет. "Какой суматошный"– подумала я и провалилась в сон.

Утром я проснулась раньше соседа. Пошла умылась, почистила зубы. Когда вернулась, он уже был готов к выходу.

–А умываться?

–Я уже. Возле комнаты проводников тоже есть санузел. Между прочим, с душем. Усекла?

–Откуда ты все знаешь? И все умеешь?

–Жизнь научила. Пошли в вагон-ресторан. Повар нас уже заждался.

Мы были в пути еще меньше суток, а Дым Дымыча уже знали все проводники и половина пассажиров. Пока мы шли по узким проходам вагонов, его постоянно останавливали, пожимали руку, о чем-то спрашивали. Он улыбался, здоровался, отвечал. Когда мы вошли в вагон-ресторан, повар обрадовано поставил перед нами тарелки с горкой блинов и баночку сметаны. Два больших бокала с горячим кофе дополнили завтрак. Дым Дымыч ел быстро, но аккуратно. Управившись со своей порцией в считанные минуты, он улыбнулся мне и, пожелав приятного аппетита, отправился на кухню. Я завтракала никуда не торопясь. Попивала кофе и любовалась видами ранней весны за окном. На полях еще лежал снег, правда не пушистый и белоснежный, а просевший, слегка сероватый с блестящей корочкой. Иногда луч солнца, отражаясь от ледяного наста, мимоходом попадал мне в глаза. Но все быстро проносилось мимо, и уже вдоль колеи, ветками без почек и старой листвы, торчали голые деревья, а кусты под ними были еще по колено в прошлогоднем снегу. Хотелось верить, что вот так же и моя жизнь теперь начнет выбираться наружу из-под гнета прошлых проблем и несчастий. Я, как эти кусты, стряхну слой за слоем незаслуженные обиды, и они ручьями талой воды уйдут под землю. Хотелось тепла и солнышка, ласкового, чистого, умытого весенними ливнями. Пока я так мечтала, из кухни вышел Дым Дымыч:

–Здорово, что ты еще здесь. Хочешь еще кофе?

–Нет, спасибо. Жду официантку, чтобы расплатиться за вкусный завтрак.

–Не, не надо. Я угощаю, вернее повар угощает. Я ему почти всю технику починил. Он на седьмом небе от счастья.

–Когда же ты успел?

– Вчера и сегодня. А что?

–Ничего. Удивляюсь, как это у тебя все так быстро получается.

–Когда знаешь, куда смотреть, все остальное – дело пары минут. Раскрутил, исправил, если это возможно, обратно скрутил, опробовал. Работает? Значит порядок. Разве у тебя в работе не так?

–В моей работе тоже важно знать, куда посмотреть и что с чем сравнить, чтобы найти проблему. Но это совсем другое. Там ничего не раскрутишь и не скрутишь.

–А ты кем работаешь?