Веселовский портал

– Молодец, глазастый. Ребята, вот и временной ориентир. Сейчас … – я сфокусировал свое черно-белое зрение, – 8:20. В 9:20 встречаемся за «Контакт плюс». Удачи, пацаны.

Я протянул вперед левую лапу. Ребята в ответ тоже протянули левые лапы и сложили их друг на друга в стопку, как знак того, что мы вместе, и разошлись кто, куда по улицам одного из районов нашего города – Светотехстроя.

Я пошел дальше банка, к кольцу, свернул направо, побежал вниз к высотке с большой вывеской «Секонд Хенд». Почему-то меня потянуло туда. Я спустился, поглядывая по сторонам. Краем глаза я заметил справа мусорные ящики. Вот, – подумал я. – Здесь, точно что-нибудь найду. Не успел я сунуть свой нос в один из черных ящиков с надписью «Remondis», вскарабкавшись на его светлую крышку по сложенным кем-то старым деревянным окнам, как оттуда показалась собачья косматая черная голова. В зубах пес держал какой-то грязный кусок, похожий на коровий сустав. От испуга пес грозно зарычал. Я попятился назад, спрыгнул вниз. Пес вылез из ящика, по-волчьи уставившись на меня.

– Я тебе не враг, – заикаясь, проговорил я. – Я тоже ищу кости. Ты из собачьей колонии?

Пес опустил кость перед собой и прорычал:

– Здесь не может быть друзей, глупец. Здесь жрут друг друга ради костей. Ты, наверняка, новенький? – прорычал и поднял шею кверху, обнажая многочисленные шрамы.

– А ты давно здесь? – только вырвалось у меня.

– Даже слишком. Кати отсюда, пока цел, – пригрозил черный пес, заметив куски еды перед первым мусорным ящиком. Он секундой провел зрачками к заветным кускам и обратно, я сделал то же самое. Пес остервенел и начал бросаться на меня. Мне пришлось отбежать на прыжков десять. Если подумать, то каждая помойка уже кому-то принадлежит. Тем, кто появился здесь раньше нас. Неужели придется отвоевывать помойки? – подумал я. Неужели и мы станем такими же? Неужели, чтобы искоренить зло внутри себя, нам придется стать воплощением зла? Что-то не вяжется? Может, лишь единицы дойдут до конца, не поддавшись злу, обволакивающему со всех сторон здесь? Я никогда не поддамся. Я не такой – я добрый. Я сохраню себя. И сохраню своих друзей.

Черный пес жадно жевал куски, похожие на куски колбасы. Кто-то разложил эти кусочки, видимо, подкармливает бездомных животных. Есть добрые люди на этой стороне? Вдруг, черный пес начал давиться и задыхаться. Не жевавши, что ли глотал? – подумал я и пошагал к нему. Пес вытянул шею и сделал пару сократительных движений. Он попытался отрыгнуть куски обратно, но у него не получилось. Я ничем не мог ему помочь, лишь во все глаза смотрел то на пса, то на куски колбасы, которые он еще не успел съесть. В кусках блестели осколки стекла. Я не мог поверить, кто-то разложил колбасу, начиненную стеклом. Кто-то намеренно убивал животных. Как будто мало нам бед в жизни. Пока я крутился вокруг этого несчастного пса, не зная, как помочь, он растянулся перед злополучными остатками и, высунув язык, тяжело дышал, изредка выдавая рвотный рефлекс. Глаза его стали стеклянными, изо рта текли слюни.

– Черный, черный, – причитал я, – ошибся ты, запутался. Жадность тебя погубила.

Пока я причитал, пес перестал дышать. Я сильно стиснул зубы, разделяя боль, через которую только что прошел черный одиночка. Подбежал Дамир, испугал меня. На моей спине поднялась шерсть от неожиданности.

– Что это у тебя тут? – Встал, как вкопанный, рядом со мной Дамир. – Мертвый что ли?

– Только что умер, – грустно сказал я.

– Ты его знал что ли? О, еда, – обрадовался Дамир, увидев кусочки колбасы и коровий сустав.

– Постой! – крикнул я и поспешил объяснить, пока голод не одолел Дамира. – Отравленная колбаса! Видишь, черный от нее загнулся. Со стеклом она. Может, еще с чем.

– Да, вижу. А такой опытный пес, кажется, неужели не заметил.

– Он поторопился, чтобы мне не досталось. Матерый пес был, только устал, наверное, бороться со всем этим, – развел я руками, описывая округу.

К мусорке подбежала бездомная свора собак – четверо. С грозным лаем они погнали нас прочь, а сами принялись растягивать еще теплое мертвое тело черного пса. Мы не стали больше оборачиваться, бежали оттуда поскорее в сторону «Контакт плюс». На бегу Дамир ужасался:

– Как так-то? Разве так можно?

– Они, Дамир, добывают кости. Любой ценой, – ответил я, задыхаясь то ли от бега, то ли от увиденного.

Возле пятиэтажки мы остановились. Я с трудом справился с приступом тошноты. На меня сильно повлияло увиденное. Я был в шоке.

– А как же десять лет и очищение? – спросил Дамир, рухнув набок.

– Значит, еще нужно выжить здесь, – выдавил я из себя.

– Я уже сомневаюсь, что мы выживем здесь. Может, обман для нас такой придумали, чтобы мы стремились выжить. Любой ценой.

Немного помолчав, Дамир продолжил:

– А ты видел, кровища там красная была. Очистился что ли?

– Правильно, он принял на себя самые тяжкие муки, отдал самое дорогое, что у него было – жизнь, и очистился.

– Тогда проще наложить на себя руки и не мучиться. Раз из этого дурдома нет выхода.

– Не спеши с выводами. Мы мало знаем. Может, есть выход. Поиграем.

– Поиграем? Это, думаешь, игра?

– Кто знает? Десять лет, как уровни в игре. Кто-то вылетает раньше, кто-то доходит до конца. Единицы, конечно.

– А доходят? Кто-то подтвердил, что дошел до конца? Еще не факт, что, дойдя, мы вернемся к прежней жизни. Может, исчезнем. Может, мы уже не живем. Какая-то параллельная реальность. Вроде бы наш город, да. Вроде бы наша планета, но…

– Надо попробовать. Я хочу домой, к нормальной жизни. Но сначала надо помучиться. Надо разобраться, а то мы нафантазировали тут. Дамир, мы не должны раскисать. Если раскисну я, ты, раскиснут и Эмиль с Бариком, а потом Раиль и Ваха. Так мы не выберемся отсюда никогда. А насчет параллельной реальности, да. Мы теперь живем в ней, на нижней ступени эволюции. Людские законы теперь играют против нас. Черно-белое зрение – черно-белая жизнь, совершенно бесцветная.

– Но не всем же собакам в нашем мире не везет?

– В каком нашем?

– В прежнем мире. Не всем же собакам в прежнем нашем мире не везло.

– А ты был раньше бездомной собакой? Спал на улице? Просыпался голодный, холодный?

– Ладно, ладно, я понял. Пошли, – не выдержал Дамир. – Ни с чем идем, даже стыдно. Ребята, наверное, набрали чего-нибудь.

– Дай Бог, – закончил я уже на ходу.

Мы устремились к месту назначения. По дороге пришлось увернуться от пьяного мужика. Он тоже искал что-то съестное в мусорной урне. Увидев нас, он заранее на нас набросился. Дамир также не выдержал и облаял этого мужика. Я его успокоил. Думаю, не стоит срываться и терять голову. Нельзя привыкать к грубости. Нельзя привыкать грубить.

По пути мы сверили время, взглянули на магазин с часами. Было уже 9:18. Мы прибежали к оговоренным кустам сзади здания с вывеской «Контакт плюс». Еще никого не было.

– Будем надеяться, что ребята добудут кости, – сказал я и глубоко вдохнул и выдохнул.

– Или еще какой еды. Только не понятно, как здесь добывать еду-то, если никто не дает. В смысле, люди не дают.

– Искать, наверное, лучше надо. Научимся.

– Если шею не свернут, – добавил Дамир.

– Не свернут, – заявил я, – только не нам. Мы все вернемся домой.

– Мне бы твой оптимизм, Артурик.

Подбежал Барик, хромая на одну лапу.

– Эй, что с тобой, друг? – в один голос встретили его мы.

– Ребята, у меня пусто. Я не смог ничего достать. Попытался, но меня чуть не сожрали. Я вроде бы почуял что-то, начал копать. Там было что-то приятное на запах. Я почти откопал, но столько их на меня налетело. Собак. Стая. В момент они затоптали меня, закусали. Я даже не успел понять, не успел их заметить.

– Это была их кладка? – вопросительно предположил Дамир.

– Или они просто отогнали меня, отобрали добычу, – Барик беспомощно пожал плечами и опустил голову.

– Барик, не переживай, мы тоже ничего не добыли, – в знак утешения сказал я и отвел взгляд, не желая встречаться глазами с Дамиром. – Сейчас остальные ребята прибегут. Может, им больше повезло.

Я уже не верил в то, что говорил и не хотел, чтобы это увидели ребята. Появился Эмиль. Он тяжело дышал. В глазах его был страх. Кажется, на нем не было лица, то есть морды. В общем, он выглядел потерянным и осунувшимся.

– Эмиль, тебя побили? – предположил я.

– Я всего лишь попросил еды. У старушки попросил. От ее сумки так вкусно пахло. Она ударила меня палкой. Ребята, жалко, что ли кусочек хлеба? Как мы будем жить дальше?

– Эмиль, сейчас дождемся Раиля, Ваху. Я уверен, не все потеряно, – продолжал настаивать я.

Раиль и Ваха прибыли примерно в одно время. В зубах у них действительно что-то было. Раиль принес три куриные косточки, Ваха нашел у подъезда позеленевшую буханку хлеба.

– О, пацаны, живем, – воодушевился Дамир.

– Вы, что, пустые? – оглядел нас деловито Ваха?

– Сегодня не наш день, – отмахнулся я, сгорая со стыда.

– Это вы ночью в гаражах скажете, когда нас в дугу Сенсей китайский загнет, – недовольно констатировал Раиль. – Ладно, налетайте. И это не добыча, – гордо пригласил он угоститься далее.

– Кому хлебушка? – сказал Ваха, откусив кусок от буханки.

Мы по-братски растерзали черствую буханку, косточки не тронули – их было три, делить не стали. Была, не была, решили закопать. Еще целый день впереди. Может, на этой стороне тоже есть удача? Может, ее просто нужно оседлать?

Решили, что по одному лучше не ходить.

– Попробуем еще раз, да? – озвучил я наплыв внутреннего оптимизма, попытался поделиться им.

– Что еще делать, пройдемся, – поддержал Барик.

– Ребят, только будьте на чеку, – добавил Эмиль. – Собачья жизнь – кошмар.

Мы спешно двинулись в сторону кольца, змейкой, обнюхивая каждый сантиметр сухой травы по пути. У точки горячего питания парень с чебуреком, обернутым в салфетку, сел в свою машину. Эмиль облизнулся и встал чуть подальше в надежде, что парень уронит или не доест. Мы не верили, но тоже встали. Удача. Не доел. Выбросил свой обед из окна. Мы переглянулись.

– Ну, что встал? Беги. Твое, – скомандовал я.

Эмиль сорвался с места и схватил чебурек. В момент чебурек исчез из вида. Кажется, Эмиль и сам не заметил, куда делась добыча.

– Ребята, я не понял, что вы имели в виду, когда сказали: «Беги», «Твое». Я съел его. Нечаянно, – испуганно, виновато произнес Эмиль и облизнулся.

– Все правильно. Это ты нашел, – одобрил я, остальные промолчали. – Вперед. У нас еще много времени.

Мы посеменили вновь. У мусорной площадки на улице Войнова, мы заметили три знакомые фигуры. Три собаки, с которыми мы общались сегодня утром. Они пытались разорвать мусорный пакет на земле. Кажется, вкусняшки. Косточки. Одна собака рвала пакет, а две другие оглядывались по сторонам. Они явно боялись, что их заметят другие и отберут добычу. Собаки-дозорные растянули пустой пакет, собака-добытчица вытащила кости и сложила их в пакет к товарищам. Косточки быстро завернули, самая большая из них схватила пакет в зубы, и компания побежала вдоль девятиэтажек в сторону торгового центра «Глобус».

– Повезло, ребяткам, – прокомментировал Барик.

– Ловко придумали с упаковкой, – заметил Дамир.

– Да, уж. Надо взять на примету, – добавил Раиль. – Двинули?

Ваха унюхал, что-то сзади остановки Коваленко. Копнул пару раз лапой под листвой и достал блестящую обертку. В ней остатки курочки гриль. Объеденные, конечно, но какая это удача, что их еще никто не нашел.

– Ваха, что делать будем? Это клад, – обрадовался Дамир.

– Тащить в нашу кладовку глупо. Вдруг налетят другие, отнимут, – рассудительно предположил Ваха.

– Давайте поедим, – блеснул черными бусинками Барик.

Так и сделали. Торопливо съели всю находку. Жалели потом, конечно, но тащить такую ароматную вещь – это риск не дотащить и остаться голодными.

– Ребят, темнеет. Не успеем набрать Сенсею,– вздохнул грустно я.

– Ну и пусть идет лесом! – заявил Раиль, облизывая, пропахшую курочкой лапу.

– Чем это пахнет? – сосредоточился Дамир. Сосредоточились все, кроме Раиля. Раиль, как ни в чем не бывало, продолжал лизать лапу.

– Раиль, ты испортил воздух, засранец, – в один голос сказали Эмиль и Дамир.

– Из меня выходит чернь. Я очищаюсь, – не глядя ни на кого, надменно говорил Раиль.

– Ты обожрался, Раиль. Фу! – разбежались мы подальше от него. – Я больше ничего никогда не смогу чуять.

– Судя по вони, тебе очищение не грозит еще лет триста, – выдал на эмоциях Барик.

Раиль закатил глаза и задрал нос, будто не слышит язвительных замечаний. Через двадцать секунд сказал:

– Все равно я уже чище вас.

Мы последовали дальше. Пошли по низам, вдоль заправки, вдоль гаражного общества «Нива». Люди, которых мы встречали, были либо безразличны, либо беспричинно злы на нас. Один даже бросил в нас кирпич, чуть не попал в Раиля. Пришлось бежать. Также мы встречали собачьи группы и одиноких больных собак. Они были несчастны и озлоблены на все вокруг. В этом месте трудно остаться адекватным. Еды больше нигде не было. Даже попить было негде. Дождя не было давно. Бабье лето, как у нас говорят, последние теплые денечки. Последние. Звучит, как-то грустно. Как мы проживем эту зиму? Нужно будет найти какое-то укромное теплое место. Это, вообще, реально?

Когда мы проходили мимо теплотрассы вдоль Солнечной, мы услышали жуткий визг каких-то собак. Кому-то явно не поздоровилось. Были слышны грозные голоса нападающих и отчаянный визг их жертв. Мы замерли на месте. Кусты, в которых происходила драма, были еще густые, несмотря на осень. Я услышал знакомые голоса.

– Мы несли это вам, – пищал тонко один щенок.

– Вы тащили это в общаг, ваш ежедневный вклад . Не сметь врать! Подобных крыс, надо давить, – грозно прорычала большая собака.

Фигуры двинулись, и стало видно, что это наши утренние знакомые. Тощий, Пират и третий их молчаливый товарищ. Их зажала под трубу собачья банда из четырех представителей. Все крупные, противные и очень самоуверенные.

– Я вытащу их, и покончим с конкурентами,– прорычал один из противников и начал скрести лапой под трубой, чтобы вытащить.

– Куда не сунься, всюду ваши крысиные морды. Вам слишком везло, чтобы это долго продолжалось. Выслуживаетесь. Здесь нет везения, нет удачи и нет света. Думаете, пройдет десять лет, и вы станете жить по-прежнему, на другой стороне? Думаете, отсюда есть выход? Идиоты! Это сказочка, чтобы мы не переубивали друг друга раньше времени! Это конец. Только так. До конца нашей никчемной жизни. Мы просто нужны нашему Китайцу, чтобы он ни в чем не нуждался. Он здешний президент, король и сам Бог. А мы – стадо, которым он управляет, наказывает и отпускает, то есть убивает, когда мы станем уже совсем дряхлыми, больными и ненужными. Он придумал добрый миф, в который верят простачки. Прожив в этом аду девять лет, я понял задумку китайского блохастого Сенсея.

– Тогда тебе все равно конец скоро. Зачем тебе убивать нас? – проскулил Пират, пытаясь увернуться от здоровой лапы бандита.

– Я ненавижу весь мир. Я ненавижу свою жизнь. Я ненавижу вас, идиотов, которые пляшут под дудку старого Китайца. И мне все равно, кого убивать и сколько, потому что нет просвета. Потому что мы все обречены здесь.

В это мгновение бандит выгреб из-под трубы двоих подростков-щенков: Тощего и Молчуна. Послышался душераздирающий последний визг. Недолгий, и все – ребят не стало. Пират успел рвануть и побежал прочь со всех лап.

Его почему-то не стали догонять. Занялись расправой над двумя несчастными. Мы пригнули головы вплотную к земле, чтобы нас не заметили и старались не дышать. Каждый из нас понял, что дело – труба. Чихни или даже испорти воздух кто-то из нас, и нас ждала участь наших недавних знакомых. Нас растянули бы, а наши кости принесли бы в жертву Китайцу.

– Третьего мы позже найдем. Пока нам хватит, – прохрипел злобно самый главный бандит. – Запомни, только так, – заявил злобный в продолжение своей речи. – Я давно стою в первых рядах перед Сенсеем, не потому что давно здесь, а потому что справляюсь с поставленной им задачей. Любой ценой!

Собаки оглядели округу, затем вырыли две ямы и закопали свежее мясо. Сложив туда жертвы, они договорились надолго не оставлять добычу. Только метнуться на водопой и обратно. Это нам на руку, точнее на лапу. Есть шанс сделать ноги, точнее лапы, и чем быстрее, тем лучше. Надеюсь, они не учуют наш запах.

– Меня, кажется, сейчас стошнит, ребята, – заявил Эмиль на бегу. – Это, что, правда?

– Ужас, ребята. А если они нас найдут по запаху, – предположил Дамир.

– Если Эмиль постарается, вывернет содержимое желудка, то я думаю, мы перебьем все свои запахи, – опять оптимистично предположил я. Эмиль на меня уставился, потом остальные.

Мы побежали в сторону двухэтажек на улице Пушкина, встали отдышаться. В глазах у нас было паника. Дамир учуял какой-то запах и пошел в сторону парикмахерской «Визит». Мы тоже принюхались. Здесь проходила собака. След свежий, насыщенный, с кровью. Мы прошли вниз по лестнице к густой растительности. В кустах под деревом сидел Пират. Он вылизывал свою заднюю лапу. Почуяв нас, он тут же поднял голову. Сложно подобрать слова, чтобы описать, каким мы его застали. Он был измазан кровью, но это еще что, по сравнению с тем, что мы увидели в его глазах. Говорят, собачьи раны быстро затягиваются. Может быть. А душевные раны? Я не думаю, что эта его рана затянется, когда либо. В его глазах стояли слезы. Глаза были огромны, как две планеты, черны и влажны. Нос блестел. Он потерял своих друзей. Как после такого, остаться добрым и адекватным в мире, где ты никому не нужен?

– Пират, не бойся, это мы. Утром виделись, помнишь? – начал Раиль спокойно.

– Мы видели, что случилось, – добавил я.

– Как так получилось? За что? – чуть ли не до слез возмущался Барик, и его глаза тоже увлажнились.

Пират молчал и шатался. Он уставился в землю, из его глаз скатилась слеза.

– Тебе больно? У тебя кровь, – заметил Эмиль.

– Мне очень больно, – всхлипнул, наконец, Пират. – Это были мои школьные друзья, одноклассники. Мы с ними здесь… уже очень давно, не знаю сколько. Я сбился со счета.

– Этот бандит говорил правду? По поводу жизни здесь? – озадаченно обратился Дамир.

– Каждый здесь сам выбирает, кто он? Бандит или очищающийся. Да, это место должно чистить. Это параллельная реальность нашей земной процветающей жизни. Пройдя достойно через все здешние испытания, можно вернуться в прежний мир, – без эмоций, как заведенный протараторил Пират.

– Как? Кто-нибудь возвращался? Откуда ты знаешь это? – взорвался эмоционально Ваха. – Может, тот бандит прав?

– Это дело веры. Пустишь внутрь здешнюю злость, никогда не очистишься и не вернешься домой, – отстаивал свое Пират.

– Так добреньких убивают здесь? – присоединился к спору Дамир.

– Зато они оказываются дома быстрее, – тихо-тихо произнес Пират. Такое ощущение, что он уже не верил своим словам.

– Что за бред? Зачем тогда ты убежал сейчас, остался бы, очистился бы сразу, домой попал. Зачем убежал? – продолжил в чувствах Ваха.

– Испугался. Инстинкт самосохранения сработал. Какая разница теперь. Они все равно меня найдут. Не сегодня, так завтра. Я скоро буду дома, – изобразил улыбку Пират, а в глаза не смотрел.

– Ребята, это сумасшествие. Мы никогда не выберемся отсюда. Мы здесь чокнемся и начнем есть друг друга. Это ад. Мы в аду, – взорвался Ваха.

– Это наша реальность. Мы должны подчиниться ей, – уже мямлил Пират, снова пустив слезу к носу.

– Мы не оставим тебя, не отчаивайся. Выбрось из головы дурь, которую ты себе внушил, – сказал я.

– Я ничего придумывал. Так думают многие. Так сказал Сенсей, – воодушевился Пират и поднял взгляд.