Читать книгу: «Звериная страсть», страница 16
Как вдруг передо мной возникло богоподобное мужское тело – белые волосы, ниспадающие до плеч, черные глаза, которые, казалось, поглощали весь свет вокруг. Моран вышел из дымки пара одной из купелей без малейшего намека на одеяние: вода поблескивала на его гладкой коже, как жидкое серебро при приглушенном свете.
Я с трудом оторвала взгляд от места ниже его пояса. Как он может быть таким… здоровым.
– Он что, издевается?! – пробормотала я под нос, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, кроме него – воплощения порока, стоящего передо мной в таком непринужденном виде.
– Что ты здесь забыла? – прорычал Моран, глядя на меня с откровенной неприязнью, которая ощущалась на ощупь.
Я ответила на его взгляд насмешливой улыбкой.
– О, в самом деле? Ты совсем не догадываешься? – притворно безобидно ответила я, подходя ближе.
– Секс предложить хочешь? – проворчал он после короткой паузы, и в уголках его губ дрогнула хладнокровная усмешка. Но, прежде чем я успела ответить, он отстраненно добавил: – Ты не в моем вкусе.
Как только он отошел, чтобы обернуть полотенце вокруг бедер, я без стыда и колебаний проводила его взглядом. Каждое его движение было выверенным и уверенным – в нем чувствовался неоспоримый магнетизм, который будил что-то глубоко внутри меня – необузданное желание, которое невозможно было игнорировать даже упырю, таившемуся внутри.
– …Ты тоже не в моем вкусе, – жестко возразила я.
Моран снова хмыкнул, звук был низким и издевательским.
– Тогда почему при виде моего члена у тебя во рту все пересохло? – беспечно вопросил он, повернувшись ко мне лицом.
Даже упырь внутри меня затих от такого дерзкого высказывания.
С нарочитой медлительностью я потянулась к шелковому платью, которое прилегало к моему телу. Пальцы скользнули по тонкой ткани, и я начала развязывать его завязки на груди.
Стоять перед ним без верха оказалось волнующе приятно.
– Последнее мое предупреждение, волчок, – шепнула я, указывая на метку между моих грудей. – Сними с меня это. Иначе… Сильно пожалеешь.
– Определенно не в моем вкусе, – неодобрительно заключил Моран, окинув меня острым взглядом.
Я дотянулась до кувшина с красным вином, стоявшего на маленьком столике неподалеку. Не сводя с него глаз, сделала глоток.
И без малейшего промедления выплеснула жидкость ему в лицо. Круто повернувшись на каблуках, я с чувством удовлетворения бросилась прочь от него.
Последний день Ангела
Приблизившись к гардеробной комнате, которую мне предоставил Моран, я заглянула в ее резные двери.
Коготки мои цеплялись за тончайшие ткани и драгоценности, красовавшиеся на высоких деревянных стеллажах. Я выбрала платье – великолепное черно-белое бархатное изделие, облегающее меня, как объятия любовника, и подчеркивающее мою грудь самым привлекательным образом.
С мелодичным смехом, сорвавшимся с моих губ, я погрузилась в одеяние. Покрутившись перед зеркалом, я проследила, какими волнами развевается подол вокруг моих ступней. Отныне я была не просто девицей, заплутавшей во тьме – я стала настоящей царицей, облаченной в свои прекраснейшие наряды. Украшения переливались на свету, когда я закружилась в танце: бриллианты сверкали, аки звездочки, на фоне моих русых волос.
Я самозабвенно сошла по парадной лестнице в зал. Мягкий шелест бархата следовал за мной по пятам.
Обеденный зал переливался золотистыми украшениями, похожие на застрявший в стеклянных ловушках солнечный свет. Кто-то украсил зал этой ночью… Зачем-то.
Вдруг что-то прохладное опустилось мне на шею. Приглядевшись, я увидела изумительный хрустальный камушек, подвешенный на тонкой цепочке. Он затягивал меня в свои чарующие глубины, отбрасывая зеркальные блики.
– Надеюсь, тебе по нраву, – донесся до моего уха шепот Агния.
Развернувшись, заметила, что он стоит за моей спиной, и выражение его лица – нежное и озорное. Рядом с ним с опущенными глазами стоял Кирилл, на подносе он держал пышный многоярусный кулич, унизанный горящими свечами.
Неожиданно на вершине парадной лестницы возник Моран, который неспешно захлопал в ладоши. Он начал спускаться, его присутствие привлекало внимание, пока он подходил к нам.
Взмах руки, и он крепко притянул меня за талию, прижимая к себе. Моран подвел меня к щедро накрытому столу, уставленному множеством восхитительных яств, каждое из которых было еще более аппетитным, чем предыдущее.
– Мой подарок ты получишь позже, – заговорщически прошептал он мне на ухо, прежде чем занять свое место во главе стола.
Как только остальные расселись за столом, в комнате воцарилась тишина. Слышно было только, как столовые приборы тихонько позвякивают о фарфоровые тарелки.
Мы трапезничали обильными кушаньями: сочным мясом, глазированным в медовых приправах, и ароматными тушеными овощами. Каждый кусочек я смаковала не спеша, вкусы расплывались на языке.
– Как вы узнали, что сегодня День моего Ангела? – вопрошаю я, делая глоток вина: насыщенная багровая жидкость кружится в моем бокале, и на мгновение я завороженно любуюсь ее цветом.
Тлеющий свет подсвечника ласкает лицо Агния, подчеркивая его загадочную улыбку.
– Просто мы слишком долго тебя уже знаем, Шура, – таинственно сообщает он.
На другом конце стола Кирилл беспокойно отодвигается от стола, его пальцы судорожно сжимаются на раме, когда он протягивает мне свою новую работу – мрачное черно-серое панно с переплетенными в бреду человеческими фигурами.
– Не нравится она мне, – бормочет он и с размаху отправляет картину в пылающий камин, где пламя жадно вгрызается в ее края.
Едкий запах жженого полотна разливается в воздухе: парень стремглав выбегает из столовой, оставляя за собой напряженную тишину.
– Вот идиотина!
Разражается Юргис заливистым хохотом – звук эхом отскакивает от стен.
Тут вдруг рыжий волколак срывается со своего места и направляется ко мне навстречу с букетом темно-красных роз – их шелковистые лепестки ярко выделяются на общем фоне.
Я хмурюсь от осознания того, что именно Юргис каждое утро клал у моей постели одинокие алые розы. Это он проникал в мои покои и наблюдал за мной, пока я спала.
Сжимая букет в руках, я ощущаю, как острые шипы вонзаются в мои ладони.
В это время к моим коленям под столом прикасается чья-то рука. Я замираю и незаметно откидываю скатерть, обнаруживая Рати, положившего голову мне на колени. Его сонные прищуренные глаза встречаются с моими в немой мольбе, заставляя мое сердце трепетать.
– Ш-ш-ш… Еще чуть-чуть, – тихо шепчет он, посылая мурашки по моему телу. Он наклоняется ближе и легонько прикусывает внутреннюю сторону моего бедра. С моих губ срывается сдавленный всхлип и все взгляды удивленно обращаются ко мне.
Чтобы прийти в себя, я отпиваю большой глоток вина – насыщенный вкус лишь разжигает вурдалачий аппетит под моей кожей.
Я теснее придвигаюсь к Рати, влекомая неведомой силой, в то время как Юргис отпускает колкие шутки о том, что Моран чересчур уж со мной любезен – слова с темным подтекстом, которые нагнетают и без того напряженную обстановку за столом.
Агний резко поднимается со своего места, не в силах больше мириться с их балаганом. После его ухода в зале надолго поселяется гнетущая тишина.
Я изо всех сил стараюсь сдерживать стоны, пока язык Рати поглаживает мою чувствительную кожу, а мои пальцы под столом оттягивают его волосы. Если это его подарок мне, то он определенно превзошел всех присутствующих.
– Знаете, все-таки хорошо, что за столом нет Казимира. Он бы напрочь испортил все праздничное настроение! – прорезался голос Юргиса. – Такое ощущение, что даже спустя почти век, наш Кази никак не может смириться с тем, что его горячо любимая невестушка предпочла чужую постель его.
Слова повисают в потоке воздуха, словно петля, затягиваясь у меня на шее. Как он может так говорить о Сияне? Она была верна Казимиру до самого конца.
Но Юргис невозмутимо продолжает: – Даже если бы, к примеру, Шура стала новой подружкой Казимира, она бы тоже предпочла Морана в конце концов. Если б только увидела, какой у него здоровый…
Моран ударяет кулаками по столу, отчего бокалы жалобно дребезжат.
От испуга, я мгновенно выпускаю свои когти и рассекаю щеку Рати. Он испускает короткий вопль, стукаясь головой о деревянную поверхность стола.
Глаза Морана вспыхивают бешенством, и он наклоняется вниз, обнаруживая свернувшегося под столом Ратишу. Молниеносным движением Моран прихватывает его за шиворот и отшвыривает к стенке.
Спустя мгновение он уже оказывается рядом со мной, стискивая мою руку так крепко, что кажется, будто это чугунные оковы, приковывающие меня к этому проклятому месту.
– Идем, – прорычал он, оттаскивая меня от остатков разгромленного торжества.
Я отчаянно бьюсь, царапая его руку когтями в тщетной попытке вырваться.
– Что? Собираешься сделать со мной то же самое, что сделал с Сияной? – прокричала я с вызовом. – Ты выбросил ее из дома! Она скиталась по лесу в поисках крова, но его не нашла! Вурдалаки растерзали ее по кусочкам! Из-за тебя!
Моран реагирует быстро и жестоко – наносит мне по щеке такую пощечину, что в глазах начинают мелькать звезды.
– Никогда тебе больше не видать дневного света. Я никогда не сниму с тебя свою метку, – ядовито процедил он, в каждом слове сквозила затаенная ненависть. – Ты сгинешь в этих стенах и сгниешь здесь же. Крысы будут поедать твой труп. Никто тебя не похоронит!
Слезы льются из моих глаз, как только он удаляется. Я падаю на колени на стылый пол, чувствуя себя окончательно поверженной этим бесконечным циклом унижений и страданий, ставшим моим существованием в этих стенах.
– Нет! Нет! – выкрикиваю я в пустоту вокруг.
Мои руки неудержимо дрожат – этот дом стал для меня тюрьмой, построенной на мучениях и предательстве. Стены смыкаются вокруг меня, и кажется, что каждая тень потешается надо мной.
С меня хватит. Довольно с меня унижений.
Безысходность давит на меня, и я задыхаюсь под ее удушающими тисками, поэтому обращаюсь в бегство.
Когда я вбегаю в заснеженный лес, мороз пробирает меня до костей – столь разительный контраст с пылающим во мне жаром. Внутри меня пробуждается зверь – вурдалак, обостряющий чувства и усиливающий инстинкты.
Я глубоко вдыхаю сосновый аромат, смешанный с земляным запахом влажной земли и перегнивших листьев. Однако помимо всего этого в воздухе витает и другой запах – запах человека. Возможно, охотник, бродящий по этому лесу с луком через плечо и убитым зайцем в мешке.
Я бесшумно бегу меж деревьев, каждый шаг подтачивает дурман внутри меня.
Сердце заходится от предвкушения, когда я замечаю его – грубоватую фигуру в мехах, осматривающую местность в поисках добычи.
Я притворяюсь беспомощной, позволяя слезам политься по щекам, когда опускаюсь под раскидистую ель.
– Умоляю, помогите мне… Прошу, кто-нибудь!
Охотник настороженно приближается, привлеченный моим зовом.
– О, Бог мой, что же с тобой приключилось? – с беспокойством в голосе спрашивает он, опускаясь передо мной на колени. Его взгляд скользит по моей фигуре и останавливается на груди – волчьей метке, проглядывающей из-под воротника платья.
Рука мужчины тянется ко мне, чтобы коснуться следа от когтей на груди. От его прикосновения мои губы кривятся, а во мне разгорается необузданная ярость.
В одно мгновение я бросаюсь на него – мое тело движется со скоростью и силой, не сравнимыми с человеческими. Охотник едва успевает среагировать, как я оказываюсь на нем, выпуская острейшие когти у его шеи.
Я погружаю зубы в его горло, чувствуя, как легко разрывается кожа.
«Кровь такая теплая… Словно пьешь чай медовый», – в перерывах между глотками думаю я, ощущая ее солоноватый привкус.
Покончив с охотой, я бросаю взгляд на лужу, покрытую наледью, в которой виднеется мое новое отражение. Глаза мои наливаются багрянцем, а губы, окрашенные кровью, хищно блестят в бледном свете, пробивающемся сквозь кроны елей.
Скольжу языком по заостренным клыкам, появившимся в процессе этого темного пиршества, – свидетельство того, кем я стала. Вновь взглянув на свое отражение свысока, замечаю нечто поразительное: на груди больше нет следов от когтей Морана.
– Теперь я свободна, – шепчу я с неверием и облегчением.
С усмешкой, что эхом прокатилась по чащобе леса, я поднимаюсь с земли и поворачиваю в сторону тропы, ведущей к поместью.
– Ну что, волчата, – обращаюсь я негромко, словно предлагая невидимым духам присоединиться ко мне в моей мести, наполненной мороком и усладой, – порезвимся?
