Академия Полуночников. Рожденная в полночь

Глава 12: Отчаянные меры

На занятиях мне приходилось сложно. Я не знала многого из того, с чем другие росли с рождения. До поступления в академию все мои однокурсники учились либо дома, либо в специализированных школах, где им также помогали раскрыть свои способности.

Им не требовалось разжевывать элементарное, тогда как я иногда не могла ответить на сущие пустяки. Ну откуда я могла знать, как зовут короля Темной стороны? А уж как величали всех семерых его сыновей, я не ведала и подавно.

– Нет, в таком виде я не приму ваше задание, – воспротивился Абаган Шрафт – преподаватель по истории. – Я задавал написать доклад о вашей семье, о ваших выдающихся родственниках. А вы что? «Мать – Эвесей, отец Драгон, в наличии имелся кровавый король-многоженец. Род Драгон являлся древнейшим из вампирских». Три предложения вы считаете докладом?

Я в долгу не осталась. Тоже умела возмущаться!

– Я считаю, что это несправедливо – требовать с меня работу, которую другим вы задавали неделю назад. Что успела написать за две минуты до сдачи, то и отдала.

Преподаватель некоторое время молчал. Моя словоохотливость явно не пришлась ему по душе. Взгляд потемнел, а лицо, наоборот, посерело.

– Хорошо, в качестве исключения я дам вам еще неделю на это задание. Но будьте добры, оформите его как и полагается – на трех листах, – произнес он, лучась недовольством.

Я решила прощупать почву. Сделав самое несчастное выражение лица, жалостливо воскликнула:

– Но что я напишу? Я ничего не знаю о своей семье. Если бы вы дали мне допуск в преподавательскую библиотеку…

– Хранилище закрыто для посещения студентами. Свяжитесь с матерью и расспросите ее. Про сам род хватит и общедоступной информации, которую вы найдете в студенческой библиотеке, – смягчился преподаватель. – И я очень рекомендую вам сразу выписать территориальные перемещения вашего рода – эти записи понадобятся вам на землеведении.

Поблагодарив месье Шрафта за отсрочку, я вышла из аудитории, собираясь отправиться на обед. Но не успела сделать и трех шагов, как меня нагнала незнакомая студентка.

– Саламан Драгон? Я тебя обыскалась, – рвано выдохнула она, стоило мне кивнуть. – Тебя в кабинет директора вызывают.

Услышав последнюю фразу, я окаменела всем телом. Мы выкрали допуски из шкафа мадам Пелисей еще вчера, и с тех пор об этом инциденте не появилось ни одной новости. Никто не искал злоумышленников, которые так варварски проникли в самый защищаемый кабинет академии, но, может, этого и не требовалось?

Что, если искать кого-то просто не имелось причин? Что, если на защите остались мои отпечатки и этого было предостаточно, чтобы найти похитителя? А может, у них вообще есть какая-нибудь магическая штуковина, определяющая виновника по выдыхаемым им частичкам воздуха?

Обо всем этом я думала, пока плелась в кабинет к мадам Пелисей, словно на казнь. Появляться перед ней не хотелось совершенно, но выбора у меня особо не имелось. Дальше академии мне все равно не убежать.

Поздоровавшись с секретарем, которая, кажется, являлась феей, судя по сверкающим крыльям за ее спиной, я, несколько опешив, коротко постучала в дверь кабинета директора:

– Можно?

– Драгон? – отозвалась она недовольно, будто я сюда пришла по своей воле. – Заходи.

Робко присев на стул, я все ждала начала нагоняя, но мадам Пелисей словно специально тянула время. Прошло не меньше пяти минут, показавшихся мне вечностью, прежде чем женщина вновь посмотрела на меня.

Я к этому времени уже рассмотрела весь ее кабинет.

Причина моего появления здесь оказалась донельзя прозаичной. На меня нажаловалась блондинка. Еще и приплела то, чего не было. Будто я разбила вазу и угрожала ей осколком, требуя, чтобы она посторонилась. И вообще обещала убить, если она хоть раз попадется мне на глаза. Эту версию, естественно, поддержали и ее подружки.

– Вы же понимаете, что это полная чушь? – не сдержавшись, я рассмеялась. Смеялась и от облегчения, и от абсурдности ситуации. Да кто вообще может поверить в подобное?

– Я ничего не хочу понимать. Ее отец и тебя, и меня в порошок сотрет, если она ему нажалуется, – грозно заявила мадам Пелисей, но мгновением позже устало выдохнула: – Саламан, я держу тебя здесь только потому, что пожалела твою непутевую мать и дружила с твоей бабкой. У тебя нет способностей полуночников, а значит, ты не должна находиться в этой академии. Еще раз выкинешь нечто подобное, и мне придется тебя отчислить.

– Можете сделать это прямо сейчас.

Не сдержавшись, я зло усмехнулась. Никогда не спускала с рук несправедливые обвинения в свой адрес, отчего в каждой школе попадался учитель, с которым у меня возникал личный конфликт.

– Я не хочу здесь находиться и уже говорила вам об этом. А еще мне нужно связаться с мамой. Вы сказали, что она будет писать мне раз в неделю, но не сказали куда и как.

Мадам Пелисей скривилась, проигнорировав самую первую фразу. Потянув ящик своего стола, женщина выложила крохотную черную квадратную шкатулку, украшенную золотой лепниной, и темно-синий бархатный мешочек.

Оказалось, что директор в первый день просто забыла отдать мне все вышеперечисленное, потому что торопилась на съезд глав учебных заведений.

– А их здесь несколько? – удивилась я, имея в виду академии.

– Естественно. По эту сторону постоянно проживает около двухсот пятидесяти тысяч существ, включая людей. Двадцатая часть – студенты. Им же нужно где-то учиться.

Кивнув, что все поняла, я раскрыла полученный мешочек и обнаружила в нем разные монеты. Одни были чуть шире, другие – чуть уже. Бронзовых лежало больше всего, намного меньше имелось серебряных, а золотая попалась на глаза в единственном экземпляре.

– Конечно, сильно не пошикуешь, – заметила мадам Пелисей, глядя на мешочек. – Но на хорошее платье, какие-то мелочи из сладостей и канцелярии хватит. Шкатулкой пользоваться умеешь?

Пользоваться шкатулкой я, конечно же, не умела, но магическая составляющая этого предмета оказалась самой простой. Следовало написать письмо, сложить листок в несколько раз и поместить его в нутро шкатулки, четко вслух назвав того, кому требовалось доставить послание.

Когда приходил ответ, шкатулка подпрыгивала на месте, как от вибрации.

– А если нескольких человек зовут одинаково? – поинтересовалась я.

– Письмо в любом случае придет тому, у кого есть такая шкатулка. А если все же такое и попадается, то обычно всегда имеется соответствующая приставка. Например, Саламан Драгон Третья.

– А я третья? – поразилась я новой информации о своей родословной.

– Это просто пример, студентка. Я надеюсь, что ты меня услышала. В твоем положении непозволительно иметь проблемы со вторым советником Его Величества.

Сделав вид, что согласилась с мадам, я решила прощупать и ее:

– Мне нужен допуск в преподавательскую библиотеку.

– Зачем это?

На лице женщины отразилось изумление. Она даже прищурилась, будто пыталась просканировать мою голову.

– Чтобы попасть к Самописцу, – ответила я без запинки. – Сразу два преподавателя дали мне задание, связанное с моей семьей и родом, а я совсем ничего не знаю ни о своих родителях, ни тем более о предках.

Директор Академии Полуночников снова поморщилась.

– Это исключено, Саламан. Не все преподаватели могут туда заходить, а студентам там и подавно делать нечего. Но раз уж ты так рвешься к знаниям, приходи ко мне завтра после занятий. Я расскажу тебе о том, что знаю о твоей семье. Для того, чтобы задание засчитали, этого будет достаточно.

Я и не надеялась услышать нечто подобное. Обрадовавшись, улыбнулась искренне и так же искренне поблагодарила мадам, краем глаза глянув на ящик, за створками которого хранились допуски и пропуски.

Было бы идеально, если бы мне вообще не пришлось лезть в преподавательскую библиотеку. Если мадам сама расскажет, кто мой отец, это значительно облегчит мне жизнь. Однако я не исключала того, что женщина не поведает ничего существенного, а потому собиралась воспользоваться ее словоохотливостью.

Нужно было только как следует все продумать.

Выбравшись из кабинета, я встала около подоконника, достала лист и карандаш из рюкзака и наскоро написала маме послание. Поинтересовавшись, как она и где пропадает, попросила предоставить информацию по отцу и его семье, а также по бабушке и дедушке по материнской линии.

Трижды подчеркнула, что эти сведения требовались для выполнения заданий по двум предметам. Не особо надеялась, что она что-нибудь мне расскажет, но попытаться в любом случае стоило. Даже если я соберу лишь крупицы информации, они могут значительно помочь мне для формирования общей картины.

Записка бесследно растворилась в нутре шкатулки. Когда я открыла ее во второй раз, там уже было пусто. Ждала ответа. Но ни через пять минут, ни через десять коробочка не завибрировала.

Волновалась за родительницу. Если охотник уже поймал ее, я просто не представляла, что с этим делать. Потому что, кроме мамы, в целом мире я больше никому не была нужна. Я не умела жить без нее. И не хотела.

Оказавшись в столовой, радостно помахала Д-Ролли. Она уже сидела за тем самым столом, который блондин считал своим. Что примечательно, Перси либо уже пообедал, либо еще не пришел – его не было ни за столом, ни в столовой вообще. Но вместе с соседкой сидели незнакомые мне парни.

– Иди скорее к нам! – позвала меня до невозможности счастливая рыжая.

Наполнив поднос тарелками, я прошла до их столика.

– Я Салли – соседка Д-Ролли по комнате, – представилась я, ставя поднос.

– Бурок, Велингин, – по очереди представились студенты.

Они были чем-то неуловимо похожи. Оба брюнеты, оба кареглазые и оба одинаково улыбались. Могла поспорить на что угодно, что имелись и другие схожие черты, но вот так просто обнаружить их не получалось.

– Вы братья? – спросила я прямо, намереваясь усесться на единственный свободный стул.

– Двоюродные, – ответил Бурок.

Глаза Д-Ролли вдруг расширились так, словно она чего-то испугалась. Чего-то, что находилось у меня за спиной, судя по направлению взгляда. Или чему-то удивилась. За эту секунду в моей голове пронеслась тысяча мыслей. Самой яркой была, что сейчас ко мне прилетит месть от блондиночки в виде тарелки с супом, перевернутой на голову.

Но реальность превзошла все мои ожидания.

Потому что села я не на стул, а прямо на чьи-то колени.

Хватило полуоборота, чтобы понять на чьи. На стуле подо мной разместился Персиди, в чьих глазах плясало торжество.

Встать я попыталась тут же. Но мне не дали. Крепко прижав к себе обеими руками, он едва коснулся губами моего уха и прошептал:

– Ты все еще хочешь заполучить допуск в преподавательскую библиотеку?

Я мгновенно замерла. Еще двадцать минут назад я сказала бы четкое «Да», но теперь векторы изменились. Пересев боком так, чтобы видеть его наглую морду лица, я уверенно ответила:

– Нет.

Белобрысый заметно удивился. Он явно хотел услышать совсем другой ответ, и я решила его добить:

– Завтра я сама достану себе допуск. А возможно, и пропуск.

Его брови взлетели от изумления.

– Сунешься туда одна среди ночи, без знаний, артефактов и всего необходимого?

– Неа, проникну средь бела дня. Точнее, черного дня, – исправилась я, вспомнив, что солнце в этой части академии в принципе не горит. – В общем, днем.

Возникла короткая пауза, пока мы мерились взглядами. Я на блондина смотрела насмешливо, он на меня – как на врага народа. Перси не выдержал первым:

– Саламандрочка, скажи мне, ты самоубийца?

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – ответила я самодовольно.

– Кровь, – исправил меня белобрысый. – На Темной стороне говорят: тот не пьет кровь. Ну, если передумаешь и моя помощь тебе все-таки понадобится, моя комната шестая на первом этаже в третьем корпусе.

Мысленно сделав себе пометку, я снова попыталась встать, но Персиди опять не дал мне этого сделать.

– Да что это такое?! – возмутилась я приглушенно, испытывая ярчайшее желание укусить белобрысого.

Да хотя бы за нос!

– Дарквуд сейчас буквально пожирает нас глазами. Меня – с ненавистью, тебя… Кажется, ты ему приглянулась, саламандрочка.

Мельком глянув в ту сторону, где стоял столик, за которым обычно ели брюнет и его друзья, я действительно увидела буравящего нас взглядом парня. Причем его невеста сидела рядом с ним – к нам спиной, но его это не сильно-то смущало.

Желание наказать его, показать ему, как это больно – обманываться, возникло неожиданно. Поддавшись сиюминутному порыву, я положила одну руку на плечо Персиди и сама поцеловала его.

Белобрысый окаменел в тот же миг. Но ступор длился всего секунду, после чего он крепче обнял меня, буквально вжал в себя, захватив ладонью затылок. В мои губы он впился настолько жадно, будто они являлись его единственным спасением. Надавив на нижнюю языком, проник в рот, который я так неудачно приоткрыла от изумления.

В следующее мгновение я задохнулась от его напора. Его тяжелое дыхание смешивалось с моим. Язык вытанцовывал абсолютно неприличные движения, а губы сминали мои безжалостно, страстно и дико.

– Эй, ребята, перестаньте, – окликнул нас кто-то из братьев. – Даже завидно становится.

– Не в столовой же, – буркнул второй.

Я отстранилась с превеликим трудом, практически оттолкнув Персиди, упершись ладонями ему в грудь. На миг даже забыла, где мы находимся и зачем, но чужие голоса призвали к совести и вернули в реальность.

И не только меня.

Стоило мне отстраниться, шумно дыша, как мы с блондином встретились взглядами. В его глазах я видела злость. А еще странную пелену, словно поволоку. Сидел будто чумной, пока на его скулах играли желваки.

На миг взглянув на мои губы, он зачем-то облизал свои.

– Зачем ты это сделала? – спросил он мрачно, утратив любой намек на веселость.

– Просто захотела, – ответила я, не пытаясь оправдаться.

Сама не знала зачем. Это был порыв, который я даже осознать до конца не могла. Просто сделала, просто поцеловала, а теперь была готова сгореть от стыда. Но ни видом, ни взглядом этого не показала.

– Просто захотела? – переспросил он, словно не услышал. – Ну и сиди теперь, пока все… не уляжется.

– Что не уляжется? – не сообразила я. А потом как сообразила: – Оу.

На этот раз пришел мой черед каменеть всем телом. Когда его целовала, я меньше всего думала о последствиях. Точнее, я вообще о них не думала.

– Мне поесть нужно, – напомнила я, боясь даже повернуться в сторону наших соседей по столу.

Что-то мне подсказывало, что меня ждало море осуждения и ехидства и ровно ноль понимания и поддержки. Наверное, это был здравый смысл, который лично у меня проснулся с опозданием.

– Так ешь, – позволили мне с барского плеча. – Или мне стоит тебя покормить?

Такого позора я бы точно не пережила, так что, чуть сдвинувшись, отчего пальцы Персиди на миг еще крепче впились в мою талию, я все же встретилась взглядом с темноволосыми братьями и Д-Ролли.

Глаза последней, казалось, собирались вот-вот вылезти из орбит.

– Что-то мы на этом празднике явно лишние, – с ехидной усмешкой заметил Бурок и поднялся, забирая свой поднос с опустевшими тарелками.

Следом за братом засобирался и Велингин. И даже Д-Ролли.

– Я тоже, наверное, пойду, – произнесла она, попросту сбегая.

Я взглядом умоляла ее остаться, но, сделав большие глаза, она унеслась вслед за парнями.

О том, чтобы нормально поесть, естественно, не было и речи.

– Там долго еще? – поинтересовалась я, чувствуя, как хватка парня ослабла.

– Долго, – ответил он то ли всерьез, то ли так издевался.

Боясь лишний раз шелохнуться, я осторожно осведомилась:

– Тогда, может быть, нужно перестать меня обнимать?

Ответом мне стало негромкое хмыканье.

Спасибо, что хотя бы брюки сегодня надела, а иначе бы уже сгорела со стыда. Впрочем, мне все равно было стыдно. Просто я давно привыкла не показывать своих истинных чувств, чтобы другие не смогли на них сыграть.

Держать лицо всегда и везде – то, чему научила меня мама.

– Если что, я за тебя держусь, – усмехнулся этот наглец. – Ты, знаешь ли, не пушинка.

Психанув, я резко поднялась и в два шага обошла стол, чтобы Персиди не смог до меня дотянуться. К этому времени зал столовой почти опустел, и я больше не видела смысла в этих играх. Аппетит пропал, так что на мойку я отнесла полный поднос.

– Комната номер шесть, – напомнил белобрысый громко.

Я даже не обернулась на его реплику, хотя очень сильно хотелось показать ему средний палец. Хотя бы потому, что блондиночка и ее подружки, скучковавшиеся на выходе из столовой, прекрасно услышали парня.

– Подрабатываешь по ночам? – с ехидной усмешкой спросила Ребэка. – Кошельки Драгонов, с тех пор как их свергли, должно быть, сильно прохудились.

Их хохот словно молоток бил по моим натянутым нервам. До невозможности хотелось вернуться в столовую, взять тарелку с супом и перевернуть ее на голову избалованной девице.

Но я сдержалась. Сдержалась потому, что завтра после уроков собиралась навестить мадам Пелисей. Если она расскажет мне, кто мой отец, я смогу связаться с ним через шкатулку, попросить у него деньги и содействия в том, чтобы выбраться отсюда.

А вот если нет… Если у меня даже допуск в библиотеку не получится достать…

Тогда я с удовольствием надену тарелку с чем-нибудь пожирнее Ребэке прямо на голову.

Эта мысль несказанно грела мне душу.

Глава 13: Неподдающаяся

Преподаватель по землеведению встретил меня на пороге небольшой комнатки. Вообще, для того, чтобы попасть сюда, мне пришлось идти в библиотеку. Это помещение располагалось на уровне второго яруса и как бы стояло на книжных шкафах.

Впрочем, шкафы с многочисленными талмудами находились и внутри нее, а еще небольшой круглый стол и четыре стула.

В центре дальней стены между шкафами красовалась серая дверь.

– Думал, что вы уже не придете, Саламан.

– Простите, я немного опоздала, – повинилась я, ставя рюкзак на стул. – Мне нужно достать тетрадь?

Профессор Рикмуд тепло улыбнулся:

– Не думаю, что сегодня она вам понадобится. Сегодня у нас с вами вводное занятие. Я хотел показать вам сердце астрономического клуба и рассказать небольшую историю. Вы готовы?

Кивнув, я накинула лямку рюкзака обратно на плечо и неспешно последовала за мужчиной. Немного смущало, что на дополнительное занятие я пришла одна, но, раз уж пообещала, собиралась сходить хотя бы сегодня.

Придумать какую-нибудь весомую причину, почему не смогу прийти, я успею и в другой день.

За дверью действительно оказалось сердце астрономического клуба. Стен не было вообще. От пола сразу начинался куполообразный потолок. Правда, потолком эту часть помещения можно было назвать лишь с натяжкой.

Весь купол представлял из себя чернильное небо с миллионами, миллиардами звезд. Они здесь находились гораздо ниже, чем на улице.

– Ничего себе, – восхитилась я, поражаясь увиденному.

– Знал, что вам понравится, – заявил преподаватель с ноткой самодовольства. – Коврик можно взять у двери. Здесь принято сидеть или лежать, но я рекомендую вам второй вариант, чтобы сильно не напрягать шею.

Пожалуй, это было самое странное занятие в моей жизни. Оно меньше всего походило на урок, потому что я просто лежала на коврике прямо на полу и рассматривала необъятное множество звезд, пока преподаватель рассказывал историю возникновения астрономии как магической науки.

– Раньше любые весомые события специально обученные астрономы предсказывали именно по звездам. Существовали закрытые академии, куда попадали вампиры, имеющие дар предвидения. Все хотели учиться там. Предсказывать будущее было почетно и престижно. Но затем ведьмы Лесного клана сотворили Самописец, и необходимость в магически одаренных астрономах отпала. Хотя я до сих пор не понимаю почему. Самописец лишь в исключительных случаях прописывает события из далекого будущего. Обычно это происходит тогда, когда уже ничего не изменить.

– Например? – спросила я, сев на коврике.

– Например? – на мгновение задумался профессор Рикмуд, потерев большим и указательным пальцами свой подбородок. – Например, Самописец предсказал восхождение на трон нынешнего короля. Для всех существ Темной стороны эта новость стала облегчением. Тогда были смутные времена. Охотники только-только отделились от полуночного мира и еще не покинули эти земли. Они устраивали нападения на других Полуночников, вынося и приводя чаще всего абсурдные приговоры в исполнение прямо на месте.

Я не смогла скрыть удивление:

– И никто не мог их остановить?

– Тогда общество было разрозненно, Саламан. Между вампирами не хватало единения. Каждый род был сам за себя. Ведьмы и ведьмаки делились на отдельные кланы. А у оборотней имелись общины, которые мало взаимодействовали между собой из-за различий во вторых ипостасях. Охотники же всегда жили и действовали сплоченно, подчиняясь единому предводителю.

– Но от бегства их это не спасло. А как сейчас? – полюбопытствовала я.

– С приходом нового короля все изменилось. Мы отлично усвоили этот жестокий урок. Но и единое правление не признали, помня ошибки прошлого. Теперь всеми Полуночниками правит король, но при нем также существует совет с представителями от каждого объединения.

– Кроме людей, – заметила я, припомнив лекцию по истории.

– Кроме людей, – согласился профессор. – Для них пока достойного представителя не нашли. Точнее, еще не начинали искать.

– А если еще точнее, то и не собираются искать, – усмехнулась я абсолютно невесело.

Профессор Рикмуд промолчал, но по выражению его лица я поняла, что оказалась права. Стало на порядок грустнее.

– Хорошо, Самописец не идеален, – заключила я. – А астрономия идеальна?

– Смотря в чьих руках, – снова лег преподаватель на свой коврик, и я тоже легла. – И Самописец, и астрономия – это лишь инструменты, с которыми управляется Полуночник. В королевском дворце у Самописца постоянно находятся ведьмы и ведьмаки, обладающие даром ясновидения. Это не то же самое, что предвидение. Ясновидящие видят и прошлое, и настоящее, и будущее, но часто толкуют увиденное как им кажется, а не как оно обстоит на самом деле. Взять, например, запись, которая появилась почти двадцать лет назад. В ней говорится, что вскоре родится тот, кто сможет объединить под своим крылом всех Полуночников. Сколько бы ведьмы не бились, а рассмотреть лицо того парня в видении не смогли. Другое дело астрономия. Это пусть и магическая, но все же точная наука. Мы наблюдаем за звездами, за их поведением, за их влиянием на то, что происходит в мире. Каждое событие там – наверху, – указал мужчина на небо, – всегда оставляет свой след на Земле. Знаешь, какое предсказание я сделал почти двадцать лет назад в тот же день, когда появилась та запись в Самописце?

– Какое? – вновь привстала я, захваченная любопытством.

Опершись на локоть, чтобы придвинуться ближе, профессор, будто стесняясь, тихо произнес:

– Звезды поведали мне, что в этом столетии на Темной стороне будет править дракон.

– Дракон? – не поверила я. – А у вас здесь и драконы есть?

– Пока нет, – лег мужчина обратно. – Точнее, уже нет. Выродились еще пять столетий назад. Но звезды говорят, что они вернутся, что ОН вернется. Семь веков назад правление первого дракона началось в день, когда комета Голта-Фишера пролетела очень низко к Земле и была видна из любого уголка. Почти двадцать лет назад она вновь появилась в нашей досягаемости. Когда она повторит свой полет прямо над нами – лишь вопрос времени. Точнее, года или двух. Показать ее вам?

Я согласилась незамедлительно. Мне еще ни разу не удавалось увидеть настоящую комету своими глазами.

А посмотреть было на что. Усевшись, профессор Рикмуд прямо руками разграничил звездное небо, перенаправив его. Я будто сидела в очках виртуальной реальности, пока он все приближал и приближал нужный участок, через который сейчас летела комета.

– Красивая, правда? – спросил преподаватель, пока я с восхищением наблюдала за летящим…

– А что это за материя?

– Это огромное ледяное тело. По размерам оно в несколько раз превосходит самую большую гору на Светлой стороне.

– Похожа на светящегося сокола, – приметила я, отслеживая мерцание длинного хвоста.

– Так и есть. Такую форму ей придают газообразные «рога». Они становятся видны, когда происходит такое явление, как криовулканизм, при котором из ядра извергаются вода и газы. Что примечательно, почти семь столетий ее никто не видел из-за спящего состояния, но она все это время двигалась.

Понаблюдав за летящей кометой еще немного, я поняла, что кое-что для меня все-таки осталось неясным.

– Вы сказали, что астрономами становятся вампиры с даром предвидения. Как ваш дар помогает вам?

– Дар предвидения – это дар предчувствия, Саламан. Именно предчувствие двадцать лет назад направило меня прийти сюда и отыскать среди множества звезд самую редкую комету. Именно предчувствие заставило меня найти сведения о ней не в книгах по астрономии, а в писаниях очевидцев того времени. Так я понял, что мы снова входим в столетие дракона, и убежден в этом до сих пор. Думаю, скоро мы узнаем, кто из нас – ведьмы или я – в итоге окажется прав. Достаточно на сегодня?

Уходить из астрономического зала не хотелось совершенно. Я бы, наверное, часами могла сидеть вот так и смотреть на бескрайние темно-синие просторы. Космос затягивал, звезды манили. До дрожи хотелось окунуться в это безграничное озеро, в котором просто не существовало дна.

Попрощавшись с профессором, я вышла в комнатку с книжками, а затем спустилась по лестнице в основной читальный зал библиотеки. Находилась под большим впечатлением от увиденного и услышанного. Настолько, что почти забыла про Нирэла, который до сих пор сидел за одним из столов, уткнувшись в книгу.

За то время, пока я была на занятии, он даже позы не изменил. И что еще удивительнее, рядом с ним не вилась его вездесущая невеста.

И тем не менее я не стала к нему подходить. Выбрав самый дальний стол, скрытый от основного зала с двух сторон шкафами, а с третьей – высокой полкой, украшенной разросшимися цветами в горшках, нашла необходимые книги по предметам и села их изучать.

Хотела за сегодня пройти шесть-восемь тем по истории, но просто прочесть их было мало. Требовалось тщательно изучить и законспектировать, чтобы сдать работы на проверку и быть допущенной к зачету.

Не понимая, как надолго могу остаться здесь, я желала подготовиться к любому исходу.

– Придешь сегодня заниматься? – спросил Нирэл, ожидаемо подсев ко мне.

Не прошло и пяти минут, как третьекурсник появился рядом. Я знала, что после вчерашнего и тем более сегодняшнего он обязательно ко мне подойдет. Пусть еще хорошо с ним знакома не была, но идеальные мальчики просто не вели себя иначе.

А уж если учесть, что я задела его гордость…

Я молчала, играя на его нервах.

– Салли, – окликнул он меня, склонившись к столу, чтобы заглянуть мне в глаза.

– А твоя невеста не будет против? – поинтересовалась я, так и не взглянув на него.

Все мое внимание было направлено в текст книги. Четвертый абзац я перечитывала уже по второму кругу, потому что совершенно не улавливала смысл.

– Не я ее себе выбрал, Саламан. Ты пришлая и ничего не знаешь о внутренних законах семей. У меня никто не спрашивал, нужна ли мне вообще невеста. В один из дней меня просто поставили перед фактом.

– Сочувствую, – произнесла я вот вообще неискренне, потому что от перемены слагаемых сумма не менялась. – Но факт остается фактом: у тебя есть невеста, и она будет против.

– Она не сможет быть против, если ничего не узнает, – нашел парень как мне возразить.

Я даже взглянула на него, опешив.

– Серьезно? Будем бегать от Ребэки и прятаться по углам?

– Почему бы и нет? Мы ведь просто тренируемся, не так ли?

И взгляд такой честный-честный, максимально невозмутимый, прямой, пронизывающий. Нирэл пытался меня прогнуть – я, безусловно, это ощущала. А еще чувствовала скрытую злость, которую долго в себе он хранить не смог.

– Ты ведь специально сегодня сидела на коленях у Бэкрива? И поцеловала его специально. Чтобы вызвать у меня ревность.

Окончательно отложив книгу, я позволила себе намек на улыбку:

– Думаешь?

– Для меня это очевидно. Он тебе точно не подходит.

– Почему ты так считаешь? – удивилась я.

Нет, конечно, я и сама не рассматривала белобрысого в качестве парня. Вообще никого не рассматривала, если быть откровенной, но если бы захотела…

– Почему? – переспросил Дарвуд. – Он невоспитанный, неотесанный, одиночка без семьи и рода. Он не сможет ничего тебе дать. Ты пришлая, Саламан. Тебе нужен тот, кто знает о Темной стороне все.

– Думаешь, лучше выбрать себе в парни месье Шрафта? – осведомилась я сухо, имея в виду преподавателя по истории.

Мне совершенно не понравилось то, как Нирэл отозвался о Персиди. Настроение мгновенно испортилось.

– Ты прав, я пришлая. И у меня тоже нет на этой стороне ни семьи, ни рода. Никого, кто мог бы за меня заступиться. Но это неважно. На самом деле Перси хотел помочь достать для меня третий допуск.

Третьекурсник попытался что-то сказать, даже рот открыл, но я его опередила:

– Я отказалась от его помощи. Завтра днем у меня будет возможность достать себе допуск. Мадам Пелисей пригласила меня на разговор.

– Салли, ты сумасшедшая, если собираешься провернуть кражу днем. Не смей этого делать, – внезапно запретили мне. – Если тебя поймают, наказание не закончится на выдворении из академии. Кража – это значительный проступок, и тебя будут судить по нашим законам.

– Что-то вы об этом не думали, когда лезли в кабинет директора, – буркнула я раздраженно.

Пересев на тот стул, что был ближе ко мне, Нирэл со всей серьезностью заявил:

– За меня есть кому заступиться, Салли, а на Персиди мне плевать. Но не плевать на тебя. Если тебе так нужен пропуск, я готов уступить свой.

Это было крайне благородно с его стороны и очень ожидаемо. Такой, как Дарквуд, просто не мог оставить девушку в беде. Ему бы не позволило это сделать воспитание.

Но и я была из тех гордецов, что невыносимо горды своей гордостью. Вынуждала его сказать эту фразу лишь затем, чтобы иметь запасной план на случай провала. Не собиралась отказываться от возможности залезть в ящик к мадам Пелисей еще раз. Тем более что мне все еще требовался пропуск в город.

Мы начали это дело втроем. Втроем и должны были закончить.

– А ты как же? – осведомилась я, пока не спеша благодарить парня.

По крайней мере, до тех пор, пока допуск не окажется у меня в руках.

– У меня шансов раздобыть новый гораздо больше.

Отчего-то залюбовавшись моей шеей, он улыбнулся. Смотрел недолго. Буквально через миг взгляд вернулся к глазам. Еще немного, и я решила бы, что он намеревается меня поцеловать, но за стол у противоположной стены села незнакомая мне студентка.

Нирэл мгновенно увеличил дистанцию. Этим я и воспользовалась. Уже знала, зачем допуск в преподавательскую библиотеку нужен Персиди, хотела получить ответ и от второго парня.