– Наливай, да пей уже, – сказала раздраженным голосом, тучная женщина, продавщица забегаловки, – сидишь, уставившись на бутылку, как баран на новые ворота, убираться мне пора!

Федор хоть и услышал эти слова, пропустил их мимо ушей. К слову сидел он уже, и в самом деле уставившись на только что купленную бутылку, не менее чем полчаса. Пить он не хотел, знал, что лучше не станет, а купил выпивку, так сказать, на автомате, по привычке. Смотрел он на бутылку, и задавал себе всевозможные вопросы о своей жизни. Всё пытался найти, что то светлое, доброе, хорошее. Но ничего выдающегося никак не вспоминалось. Потом Федор успокаивал себя мыслью о том, что он человек рабочий, хоть и выпивает довольно часто, но ведь всё равно, работает исправно, запоев не допускает, с положенными обязанностями справляется с легкостью. Живет тихо, мирно, спокойно. Эта мысль его успокаивала на какое то время, но позже его посещала другая, более глубокая, мысль из глубины всего естества. Крик голодной души, просящей о духовной пище, просящей о чем-то новом, свежем. Хотелось чего-то высокого и чистого, но Федор никак не мог понять, чего именно, и что именно ему делать.

Жил и работал он и действительно, как среднестатистический человек. Спокойный, даже иногда добрый. Жил себе и жил, в квартире, доставшейся от родителей, был холост, тридцати лет от роду. Обычный человек, как может показаться со стороны. Но в душе его, иной раз, закипали не шуточные страсти, стремления и желания к неизведанным далям, к заоблачным высотам и к уголкам мира сего. Хотелось что-то сотворить, придумать, создать, изобрести, написать, нарисовать, сочинить, изобразить. Но Федор всё никак не знал и не понимал с чего начать, и всё откладывал на завтра, ну а сегодня можно немного и выпить, так сказать для успокоения души. Пил он обычно в компании собутыльников, но и часто бывало, что и один. В самый пик веселья, ему бывало очень весело, ну а через какое то время очень грустно и одиноко.