Читать книгу: «Открытая позиция. Роман с картинками», страница 17
3
Проснувшись, Стивен первым делом проверил, все ли зубы у него на месте. Когда во сне он неимоверным усилием разодрал слипшиеся челюсти, было такое ощущение, что часть зубов завязла в густой смоле и теперь вместо них во рту голая старушечья десна.
Сев на кровати, он ощупал лицо руками, провел языком по внутренней стороне зубов и вздохнул с облегчением. На всякий случай открыл рот и пошатал пальцем резцы, верхние и нижние. Зубы держались прочно, не подкопаешься.
Часы показывали семь утра. Вообще, Харт не имел обыкновения вставать в выходные так рано. Анна была жаворонком, но и у нее день начинался не раньше восьми, даже в ту пору, когда она работала в муниципалитете. Она и по выходным поднималась в восемь, а Стивен еще час валялся в постели, предвкушая двухдневный отдых в обществе любимой жены, энергичного Джо Кокера и веселой публики в «Пиг энд Вистл».
Однако эта суббота была особенной. Ей предстояло изменить жизнь Стивена. Так он сам решил и намеревался следовать своему выбору до конца.
Некоторые начинают новую жизнь в понедельник. Это в корне неверное решение. Для серьезного дела нужно свободное время. Новая жизнь – это ломка стереотипов, изменение привычного хода событий. О каком серьезном начинании может идти речь в понедельник, когда утренняя электричка мчит тебя надоевшим маршрутом в офис, где все знакомо настолько, что путь от входа в здание до собственного стола ты можешь проделать с закрытыми глазами?
Харт протопал в ванную. Оскалившись, посмотрел на свое отражение в зеркале. Боже правый, какое счастье, что все зубы целы! Вставлять в Лондоне зубы – это же целая катастрофа! Денег пришлось бы отвалить столько, что даже страшно представить! Нет, зубы надо беречь. Их состояние – в отличие от сердечной кондиции – зависит только от тебя самого.
Обычно бухгалтер чистил зубы, держа щетку в правой руке. Сегодня он взял ее левой. Началась ломка стереотипов. Было неудобно, но вместе с тем радостно, что первый маленький шаг на пути к большим переменам уже сделан.
Десять минут спустя Харт стоял на пороге дома одетый в спортивную форму. В руках у него был толстенный том «Гида хакера». Стивен открыл крышку мусорного бака, швырнул книгу в помойку и мелкой трусцой побежал по улице.
Утро в эту субботу не задалось. Было прохладно и пасмурно, дул порывистый холодный ветер. Стивен трусил вдоль бесконечного фасада красно-кирпичных таунхаусов и не узнавал свой район. Двери заперты, в окнах ни движения, машины у обочин, словно поставленные на вечный прикол корабли.
«Ну и что, так даже лучше, – рассуждал он про себя. – Никто не удивляется, не задается вопросом, что заставило человека выбраться из теплой постели в такую рань? Когда они проснутся, то будут сразу поставлены перед фактом: их сосед больше не грузный увалень, а привлекательный спортивный молодой мужчина. И как только я раньше не догадался? Вместо того чтобы искать деньги на поездку в Россию, на дорогие подарки жене, не лучше ли заняться собой? Любой мало-мальски развитый человек живет не в мире вещей, а в мире людей. Окружи женщину хоть бастионом из украшений, она все равно будет нуждаться в приятном обществе. А что хорошего, когда рядом с тобой мешковатый тип с сутулой спиной? Мужчина должен следить за своей внешностью. Интеллект, чувство юмора – все это, конечно, важно, но приличное содержание желательно поместить в привлекательную оболочку. О книге судят по обложке. В человеке должно быть прекрасно все – и душа, и тело».
Он сбавил темп и сделал несколько махов руками вперед и назад – замечательное упражнение, укрепляет плечевой пояс и распрямляет спину. Со спиной у него серьезные проблемы – привык сидеть часами за монитором не разгибаясь. Да и полулежачая поза в кресле в гостиной тоже не способствует хорошей осанке. Но теперь все изменится. Прямая спина – приоритет номер один! Одновременно борьба с лишним весом! Перед тем как выйти из дома, Стивен задержался у большого зеркала в прихожей. В анфас картина была достаточно приемлемая, а вот профиль всерьез подкачал – наметился животик, причем какой-то противной грушевидной формы. В пору знакомства с Анной он был намного стройнее. Ишь, как распустился! Но ничего, теперь самое время все исправить. Дорогу осилит идущий, а он уже добежал до конца улицы!
На перекрестке Харт замешкался. Поворот налево вел к железнодорожной линии. Оттуда, обогнув квартал, он вскоре окажется около дома. Пятнадцатиминутная утренняя пробежка – для начала, наверное, достаточно? Путь направо шел мимо парка к супермаркету. Туда Стивен никогда не добирался пешком – за покупками они с Анной всегда ездили на машине. Дорога до супермаркета и обратно займет минут сорок, не меньше. Хватит ли у него сил? С непривычки бежать было довольно трудно. Правая кроссовка жала, небо над головой густо чернело – того и гляди начнется дождь.
Харт попрыгал на месте и повернул в сторону супермаркета. Не искать легких путей! Не филонить, не сдаваться! Совершенство не купишь за пять пенсов!
Ему понравилось бежать через парк. Пустые лавочки отмеряли расстояние, как путевые столбы, ветер мягко подталкивал в спину. Зеленая трава на газонах радовала глаз, с деревьев срывались желтые листья и мчались со Стивеном наперегонки.
«Теперь всегда буду выбирать этот маршрут, – подумал он. – Парк – это кусочек природы, а природа – источник гармонии. В следующий раз поприседаю на траве».
Выбежав из парка, он почувствовал прилив сил и решил ускориться. Вдали показался угол супермаркета. Стивен наподдал и оставшийся отрезок пробежал, стиснув зубы и учащенно дыша, с удовлетворением отметив, что у него вспотела спина. На стоянке перед супермаркетом он сбавил темп и решил дважды обогнуть единственную на парковке машину. До открытия оставалось больше двух часов, сотрудники, по всей видимости, еще не начали съезжаться на работу. Зато Стивен был уже здесь, бодрый, подтянутый – ломал стереотипы, сбрасывал лишний вес, торил дорогу в новую жизнь! Ознаменовав середину маршрута двумя кругами вокруг автомобиля, бухгалтер пробежал змейкой мимо полосатых парковочных столбиков и повернул к дому. Город по-прежнему спал – не видел и, разумеется, не подозревал, что для кого-то в этот ранний час на пустынной парковке перед супермаркетом начинается не просто новый день, а новая жизнь!
Огибая угол дома, Стивен не заметил, как у него развязался шнурок. Он наступил на шнурок и почти плашмя упал на мостовую. Падая, ударился коленом и едва не разбил себе подбородок – вовремя успел выставить ладони. Все произошло так неожиданно, что несколько секунд Харт не мог понять, куда подевалась улица и почему перед глазами серый зернистый асфальт. Только ветер по-прежнему шумел в ушах и громко билось сердце. Ладони обожгла резкая саднящая боль. Харт боялся взглянуть на свои руки – асфальт был как наждачка, а он проехался по нему не меньше метра, словно по льду. Порывом ветра с тротуара подняло коричневый лист и прилепило Стивену на лоб. Душевные силы разом покинули его. Ну что за наказание? Все так хорошо началось, и вдруг, на тебе – носом в землю! Нет, это не шнурок, это старая жизнь не хочет его отпускать, ставит ему подножку, лепит на лоб черную метку под видом осеннего листа.
Как несправедливо устроен мир! Хочешь измениться, стать лучше, стряхнуть с себя паутину неприятностей, а суровая реальность противится этому, бьет тебя по лбу, гонит обратно в клетку, как цирковую обезьяну. И люди, вместо того чтобы поддержать, аплодируют укротителю: им не нравятся бунтари, они и знать не хотят разрушителей стереотипов. Если кто-то сейчас наблюдал из окна за падением Стивена, то наверняка подумал: «И поделом тебе – нечего носиться по улицам ни свет ни заря! Утро выходного дня не для этого придумано».
Харт поднялся на ноги. Бежать дальше он не мог. Колено болело, ладони пылали. Он дохромал до перекрестка возле парка и сел на ступеньку перед белой дверью с матовым стеклом. Посмотрел на руки – кожа содрана, грязные ссадины кровоточат. Распрямляя ногу, вскрикнул от боли.
Ветер все так же безучастно гнал по улице пыль и листву, деревья в парке отрешенно покачивали кронами. Ни люди в домах, ни природа вокруг, ничто и никто не сочувствовал Стивену, как будто он был не человек, а метеор, летящий сквозь космическое пространство – один в безграничной пустоте вселенной.
Из-за угла вышел длинноухий бигль и, повиливая хвостом, остановился напротив белой двери. Его темно-ореховые глаза влажно блестели, мягкие вислые уши подрагивали от ветра. Стивен ждал, что следом появится хозяин собаки, но из-за угла так никто и не вышел. Бигль вилял хвостом, смотрел то на дверь, то на бухгалтера, потом зевнул, показав розовую пасть.
На тротуар упали первые капли дождя. Стивен чертыхнулся, встал и, припадая на правую ногу, поплелся к дому. На подходе он увидел знакомую картину. Мисс Берч стояла около двери и яростно дергала замок заклинившего зонтика. Она нервничала, ударяла зонтиком по мусорному баку и дергала спицы. Непокорный зонтик не повиновался, и это вызывало у нее жуткое недовольство.
Внешний вид мисс Берч свидетельствовал о том, что никуда идти она не собирается. На ней были халат, домашние тапочки, из волос торчали бигуди. Старуха выполняла свой фирменный ритуал приветствия дождя, который заключался в том, что нужно выйти из дома и постоять на пороге под зонтиком, бормоча себе под нос что-то невнятное. На следующий день она обязательно объявляла всем встречным знакомым: «Вчера опять не смогла никуда выйти из-за дождя. Погода в Лондоне совсем испортилась. Вы знаете, где самая плохая в мире погода? В Лондоне и Альбукерке!». С ней соглашались и ни о чем не спрашивали: ни о том, куда она собиралась пойти, ни об источнике таких точных сведений об Альбукерке.
Увидев Стивена, старуха опустила зонт и спросила:
– Что с ней?
– С кем? – не понял Стивен, морщась от боли в колене.
Мисс Берч молча показала на что-то у него за спиной. Харт оглянулся и увидел бигля, который неслышно шел за ним всю дорогу от перекрестка.
– С ней? – спросил бухгалтер, показывая на собаку.
– Ну, разумеется, не с тобой. Что тебе сделается? Здоровый как бык!
Стивен хмыкнул.
– Не знаю, – ответил он. – Потерялась, наверное.
– Конечно, потерялась, – каркнула мисс Берч. – Смотри, какая грязная. Все лапы в земле. Такая же шленда, как моя Мими!
Дождевые капли участились и дробно забарабанили по крышке мусорного бака.
– На вот, сделай что-нибудь с моим зонтом, – сказала старуха Стивену.
– Не могу, мисс Берч, – ответил он, показывая ей окровавленные ладони.
– Никакого толку, – проворчала старуха, имея в виду не то Стивена, не то производителя ненадежных зонтов.
Она отвернулась и подняла ворот халата, собираясь, по всей видимости, не взирая ни на какие трудности, продолжить ритуал приветствия дождя
– Может, вам зонт вынести? – спросил Стивен.
– Не надо. Лучше покорми собаку, – ответила старуха. – По глазам видно, что голодная.
Харт открыл дверь и вопросительно посмотрел на бигля. Тот, вильнув хвостом, проворно юркнул в жилище.
4
Вилла лорда Сэллерджа стояла на склоне горы. Дорога к ней шла вдоль побережья, а потом виляла, огибая ущелье, отделявшее лесистую гору от городского района с плотной застройкой. С дороги были видны скат черепичной крыши и невысокая башенка, напоминавшая колокольню. Все остальные части постройки скрывались за деревьями и густым кустарником.
Сидя в машине Анна испытывала двойственное чувство. С одной стороны, ей хотелось поскорее оказаться среди богатых, влиятельных людей, с другой – она испытывала неуверенность от предстоящей встречи с так называемыми сливками общества. Новое платье, идеальный макияж, а главное – бриллиантовый каскад на шее, все это наполняло ее сердце отвагой, но полное незнание правил этикета, принятого в высших кругах, заставляли ее цепенеть от страха. Марк, казалось, не придавал близящейся встрече большого значения. Он опять был погружен в свои мысли. Такое случалось с ним всякий раз после чтения финансовых сводок и разговоров с брокерами. За все время в пути Анне удалось выудить у Марка лишь правило обращения к хозяину дома. «Сэр Джуд, – сказал он, задумчиво глядя в окно. – Зови его так. Старина Сэллердж – либерал, с ним легко».
Перед машиной открылись красивые кованые ворота, под колесами захрустел гравий. У Анны вспотели ладони. Вот сейчас, через какие-то две-три минуты произойдет самое главное – она окажется в обществе, о котором недавно не смела даже мечтать. Все как в кино: и эта круглая клумба с фонтаном, и освещенный фасад дома с римским портиком, и спешащий к машине человек в униформе лимонного цвета. Она ли это? Ее ли это жизнь распахивает перед ней широкие объятия? Мягкий щелчок двери. Рука в желтой перчатке. Низкие ступени, по которым так удобно подниматься в длинном платье. Вот-вот, уже скоро… Это будет или ее триумф, или ее провал!
Марк энергично обошел вокруг машины и взял за Анну за локоть. В просторном холле пахло цветочными духами и обдавало холодом – где-то под потолком усиленно работал кондиционер. Ковер под ногами скрадывал звуки шагов, зато мрамор на стенах, вазы на постаментах, огромные картины в массивных золоченых рамах как будто изучали ее. «Кто это пришел?» – гудел мрамор. «Не ошиблась ли она адресом?» – вопрошали вазы. «Вы только посмотрите, какая смелость!» – удивлялись картины.
– Старик устроился с размахом, – заметил Марк. – Раньше он не отличался такой любовью к роскоши.
Они миновали холл и оказались в огромной гостиной.
– Марк, дружище, сто лет тебя не видел! – послышался возглас, и им навстречу двинулась пара, лысый мужчина с юношеским лицом и высокая дама гармоничного, но очень крупного телосложения.
Марк представил своих знакомых Анне:
– Гленн Черри, мой давний приятель, и его супруга леди Черри.
Все обменялись короткими формальными приветствиями.
– Откуда вы прилетели? Из Лондона? – поинтересовался Гленн.
– Старина Сэллердж застал нас в море во время перехода в Монте-Карло. Все получилось очень удачно. Одна ночь – и мы в Ливорно.
– С корабля на бал?
– Что-то в этом роде. А вы?
– Мы только что из Нью-Йорка.
– Любопытно. Что говорят на Манхэттене?
– Что там могут говорить, Марк? Все в ужасе. Никто не ожидал, что шандарахнет так сильно. Это уже не обвал доткомов, это гораздо хуже.
Пока мужчины разговаривали, Анна исподволь рассматривала леди Черри. Возраст за сорок, на шее и на груди первые морщины. Платье с открытыми плечами, дорогое, но одетое явно не в первый раз. На пальце кольцо с крупным рубином, в ушах грубоватые серьги. Все довольно эклектично, без претензии на безупречный стиль. Больше всего Анну поразила ее прическа – на густые светло-рыжие волосы было нанесено такое количество лака, что на голове у леди Черри образовалась натуральная окаменелость наподобие шлема. И макияж выглядел так, словно делала она его впопыхах, небрежно.
– Марк, мы никогда не были у тебя на яхте! – очень громко вмешалась в разговор леди Черри.
– Завтра воскресенье, давайте вместе выйдем в море. Можем провести на яхте хоть целый день.
– Если только меня там не укачает! Ненавижу, когда желудок оказывается в горле. Нас так трясло над Атлантикой, что я прокляла все на свете!
– Тереза, есть специальные таблетки, – сказал Гленн, сияя своим юношеским лицом.
– Ты видел, как мне помогают эти таблетки? Чтоб я еще раз полетела через океан!
– Я смотрел прогноз, завтра обещают хорошую погоду, – успокоил ее Марк.
– Точно? Это обнадеживает. Не хочу, чтобы вы видели, как я пугаю в море дельфинов! – сказала леди Черри и захохотала так, что у Анны зазвенело в ушах.
И это хваленая английская аристократия?! Сливки общества?! Не слишком ли много Анна о них себе нафантазировала?
Глядя на публику вокруг, она поймала себя на мысли, что видит обычных людей – с нелепыми усами, с торчащими ушами, с оспяными ямками на щеках, с улыбками, открывавшими не самые белоснежные зубы на свете. Ну да, фраки, элегантные бабочки, вечерние платья… Но никакие они не небожители, эти люди, собравшиеся на красивой итальянской вилле. Похожая публика была вчера в казино, а среди них, по выражению Марка, больше половины – кутилы, проматывающие чужие деньги.
– Пойду поздороваюсь с Джоном Миллиганом, – сказал Марк Терезе и Гленну. – Рад встрече, увидимся позже.
– Конечно, Марк, – ответил Гленн и повел свою супругу к небольшой компании у окна.
Сзади их пара выглядела потешно – коренастый лысый человек в широком фраке и тяжело ступающая женщина на голову выше его. Напоследок леди Черри проделала уже совершенно невообразимую по меркам Анны штуку. Она запустила обе руки в свою титаническую прическу и взбила ее, как взбивают подушку для придания ей пышности. В итоге лаковый шлем распался на части, и голова женщины стала похожа на макушку пальмы с широкими пожелтевшими листьями.
Анна с трудом сдержала смех. Дальше по залу она ступала легкой непринужденной походкой. Стоило ли беспокоиться о том, что ее здесь отвергнут? Признают чужой? Пуф-ф!.. Все это были напрасные волнения!
Марк намеревался поговорить с элегантным молодым брюнетом, стоявшим в центре гостиной, но путь им преградил человек в круглых очках с бокалом в руке.
– И ты здесь? Тоже попался на эту удочку? – спросил человек, по-птичьи наклонив голову набок.
– Привет, Руди. Что ты имеешь в виду? Что значит «попался на удочку»?
Человек с бокалом ухмыльнулся и блеснул очками.
– Ты думаешь, старик собрал нас здесь по важному делу? Как бы не так! Ему просто стало скучно. Надоело кушать макароны в одиночку. Посидел в кресле, посмотрел на цветы в саду и решил – соберу-ка я всех, кому тоже нечего делать! Вместе будем нюхать левкои!
– Не понимаю тебя, Руди…
– Да что тут непонятного? Старик отошел от дел! Ему глубоко плевать на все, что творится в мире! Пикирует рынок? Да и шут с ним. Рушатся корпорации? Невелика беда. Вылетают в трубу инвесторы? Подумаешь, какая жалость. Он не собирается ничего предпринимать!
– С чего ты так решил?
– Да ты посмотри, как он живет! Что это за музей? Картины, вазы, гобелены… Он что, собрался писать монографию об итальянском искусстве? И это лорд Сэллердж, прирожденный спартанец, человек, который всю жизнь ездил в офис на метро?.. Теперь он нюхает гобелены и любуется на левкои… Тьфу-ты, наоборот, хотя какая к дьяволу разница! Вы были в соседней комнате? Сходите, не пожалеете. У него там статуя Аполлона. Сэр Джуд собрал нас, видимо, для того, чтобы показать нам Аполлона! И зачем я только тащился в такую даль?!..
Руди был пьян и сильно возбужден. Он брызгал слюной и жестикулировал. Марк отступил назад.
– Ты уже видел его?
– Нет, он еще не выходил. Сидит, наверное, у себя в кабинете и листает альбомы с марками.
– В приглашении говорится о деловом совещании.
– Это похоже на деловое совещание? – воскликнул Руди, разводя руками.
– Ты давно здесь?
– Достаточно для того чтобы восхититься Аполлоном и понять, что мне тут делать нечего! – сказал Руди и шагнул прямо на Марка.
Марк с Анной расступились.
– Постой, ты что, уезжаешь?
– Да, уезжаю. И вам не советую тратить время на этот балаган! – отрезал Руди и, покачиваясь, направился к выходу.
Марк тревожно посмотрел ему вслед, затем взял Анну под руку и подвел к красавцу-брюнету, рядом с которым стояла молодая спутница модельной внешности. От этой пары так и веяло свежестью, энергией, веселым кутежом.
– Что нового в мире скоростей, Джон? – спросил Марк, одновременно подзывая жестом человека с бокалами на подносе.
– Интересная премьера у «Ламборджини», – ответил красавец-брюнет, обнимая свою подругу за тонкую талию. – Мы с Джессикой уже ее опробовали – домчались из Франции с ветерком. У Джессики сегодня утром был показ в Париже.
– Как, ты пересел на четыре колеса?! А как же мотоциклы? Стареешь, чемпион!
– Не в этом дело. От шлема портится прическа. Я не был уверен, что мы успеем к парикмахеру.
Марк взял с подноса пару бокалов и покачал головой. По всему было видно, что между ним и Джоном – давнее негласное соперничество. Это были два самца, сражающиеся за то, чей имидж изысканнее, чья спутница интересней, чье появление в обществе вызовет больше восторгов и споров. Анна мигом это поняла. Пригубив шампанское, она ревностно оценивала новых собеседников. Девица была чудо как хороша – голубые глаза, пухлые губы на фарфоровом личике, худые плечи. И возраст – ей было от силы лет двадцать пять! Все проходившие мимо мужчины бросали на нее оценивающие взгляды. Джон тоже был неотразим – спортивная фигура, азартный взгляд, правильные черты лица.
Но повода для серьезного волнения Анна не обнаружила. В разговоре чувствовалось явное превосходство Марка. Он держался спокойнее и увереннее, на его лице застыла легкая, ироничная гримаса. Джон тоже старался выглядеть невозмутимым, но темперамент и молодая кровь в жилах мешали ему полностью контролировать себя. Он горячился, невпопад подмигивал своей спутнице, избегал смотреть на Анну. А Джессика, несмотря на свою подиумную внешность, обладала одним серьезным недостатком, типичным для всех моделей, – она была абсолютно плоской.
– А ты все тихоходишь, Марк? По морям, по волнам? – пытался поддеть его Джон.
– Да, знаешь ли, не люблю пробки. В море с этим как-то полегче. Наверное, скучно стоять в дорожном заторе, особенно на «Ламборджини»?
– Главное – уметь выбрать правильный маршрут. Тогда никаких проблем.
– Ну, а я предпочитаю выбирать правильную стихию. Чтобы сразу без лишних ограничений.
У дверей, ведущих в соседний зал, раздались приветственные возгласы. В гостиной появился хозяин дома, лорд Сэллердж. Он неторопливо двигался среди гостей, пожимая руки дамам и джентльменам и энергично тряся седой головой. Анна смотрела на него с большим интересом. Старый лорд выглядел не так, как она его себе представляла. Анна ожидала увидеть худого нервного старика с надменным и властным взглядом, а сэр Джуд оказался улыбчивым добряком с широким розовым лицом и сентиментальным взглядом влажно поблескивавших глаз. Складывалось такое впечатление, что он действительно только что сидел у себя в кабинете, листая альбом с марками и поглаживая ленивого пушистого кота.
«Он напрасно не красит волосы, – подумала Анна. – Выглядел бы моложе своих лет».
Лорд Сэллердж отвечал на приветствия и дарил направо и налево свою приветливую улыбку. В центре гостиной он остановился.
– Ну, знакомьте меня с вашими дамами, – сказал он Марку с Джоном.
После знакомства пожал каждому руку и одарил Анну особенно ласковой улыбкой. Она ответила ему взглядом, полным восхищения. Внутренне она ликовала.
«Вот тот редкий случай, когда молодость – не преимущество, – думала она, глядя на Джессику. – Лорд слишком стар, чтобы всерьез воспринимать двадцатипятилетнюю особу. Для него она ребенок, чистый лист, пустое место».
Принятый этикет требовал, чтобы сэр Джуд обошел гостиную и поприветствовал всех гостей, но ему явно не хотелось покидать компанию двух джентльменов и их очаровательных спутниц.
– Вот они, мои тигры! – сказал он, вновь пожимая руки Марку и Джону. – Значит, сегодня мы точно что-нибудь придумаем.
– Очень красивый дом, сэр Джуд, – набравшись смелости, произнесла Анна.
Старый лорд закивал седой головой.
– Люблю этот дом. Он достался мне от одной обедневшей маркизы. Старинный дворянский род, когда-то одна из влиятельнейших семей Италии! Муж умер, дети так и не смогли встать на ноги, и ей пришлось продавать фамильное имущество. От старых хозяев у меня осталось кое-что из обстановки. Уютный уголок. Но по-настоящему этот дом оживает, только когда здесь появляются такие прекрасные гости, как вы!
По взметнувшейся брови Марка Анна немедленно поняла, что хозяин сделал неслыханный по своей щедрости комплимент. Значит, все-таки триумф? И чего она, глупая, боялась? Разве кто-то в этой гостиной может с ней сравниться? Дряблые щеки, полные плечи, складки на талиях – парад увядающей красоты в своей заключительной стадии. Или, как у Джессики, все слишком тугое, юное, гладкое – зрелый мужской взгляд скользит по этой идеальной поверхности и не находит, за что зацепиться. И вот она, Анна, пышная, женственная, цветущая, где нужно худая, где следует в теле – рубенсовская мадонна, да и только! Так, кажется, в Италии принято говорить о женской красоте?
Сэр Джуд, казалось, готов был приступить к подробному рассказу о бедной итальянской маркизе, но вопросительные взгляды из разных углов гостиной заставили его продолжить обход.
– Я распоряжусь, чтобы за ужином вы сидели рядом со мной, – уходя, сказал он Марку.
Да, это был триумф! И это поняли все, даже леди Черри, которая разговаривала с худосочной подругой и делала вид, что не замечает никого вокруг.
Красавчик Джон после общения со старым лордом заметно сдулся. Ничего не осталось от его молодой энергии и харизмы с легким брутальным оттенком. Вместе со спутницей они напоминали теперь пару манекенов в дорогой витрине – роскошные, изысканные и совершенно безжизненные.
Ради приличия Марк перебросился с Джоном еще несколькими фразами и повел Анну знакомиться с другими гостями.
Они пообщались с супругами Хорнби, текстильными магнатами, прилетевшими на встречу из Куала-Лумпура. Рэй Хорнби увлеченно рассказывал о запуске нового производства и делал над собой невероятные усилия, чтобы не приковаться взглядом к роскошному декольте Анны. Его как магнитом притягивал глубокий вырез на платье, но он стойко боролся с соблазном и, словно заведенный, рассказывал о станках и инновационных технологиях. Правда, когда его супруга похвалила бриллиантовое колье на груди у Анны, тут уж он отвел душу – даже лоб у него вспотел.
Затем они разговаривали с Джорджем и Цецилией Виллис, супругами в разводе, сохранившими, тем не менее, деловые и родственные отношения. В Италии они оказались благодаря сыну Патрику, который месяц назад начал учебу в Римской школе дизайна.
– Почему Рим? – спросил Марк, услышав о выборе их сына. – Я всегда полагал, что в этом бизнесе мы не уступаем итальянцам.
– Патрик считает, что итальянцы более раскрепощенные. У них кроме традиции есть еще и свобода. Яркие эмоции, праздничность, неприкрытая сексуальность – вот чего не хватает британским дизайнерам.
– На каком языке их учат? – поинтересовалась Анна.
– На двух, это международная школа.
– Ваш сын знает итальянский?
– Он целый год занимался итальянским. Язык дается ему легко, Патрик у нас – смышленый мальчик.
Джордж, мужчина атлетического сложения, с красиво убеленными сединой висками, неодобрительно заметил:
– Интересные порядки в этой международной школе. Часть преподавателей вообще отказываются общаться со студентами по-английски. Некоторые его даже и не знают.
– Ну, в этом отношении мы вряд ли можем упрекать итальянцев, – сказал Марк. – Ведем дела со всем миром, а сами совсем не торопимся учить иностранные языки.
– Да, но не мешало бы сохранять хоть какие-то приличия. Послушайте, что сказал один из преподавателей Патрика. Студенты попросили его прокомментировать книгу британского автора, но он отказался, сославшись на то, что книга до сих пор не переведена на итальянский язык. Когда ему предложили прочитать ее в оригинале, он ответил: «Вы предлагаете мне выучить язык варваров?».
– Как? Язык варваров? – изумился Марк.
– Представь себе!
– Хорошенькое дело. Да он чертов наци!
– Не исключено.
– Но это очень хороший преподаватель, – вмешалась Цецилия. – Патрику он чрезвычайно нравится.
Джордж фыркнул, Марк покачал головой.
От супругов Виллис перешли к небольшой группе, обсуждавшей деловые контакты со странами третьего мира. Тут тон разговору задавал некий Энди Гас, странноватая личность, знаменитая, как вскоре выяснилось, своими связями с российскими олигархами.
– В России сейчас идет война за остров Сахалин, – вещал Энди, придерживая двумя пальцами оправу больших очков с коричневыми стеклами. – Это место, где есть все – нефть, газ, золото, древесина… Натуральный ларец с сокровищами. Такой, каким когда-то была Сибирь. Но Сибирь всю уже растащили, там теперь поселились китайцы и собирают последнее из того, что осталось. А Сахалин – нетронутое место, главный козырь русских в общении с западными инвесторами.
Обступившие Гаса гости слушали с интересом. Он объяснял довольно путано, перепрыгивал с одного на другое, но никто не решался его прервать. Понятно было, что такой степенью осведомленности не может похвастаться никто из присутствующих. К тому же все опасались, что случайный вопрос собьет рассказчика с курса, и без того довольно сложного.
– Ведь как в России обстоят дела? – риторически вопрошал Энди и обводил взглядом своих слушателей. – Правительство продает ресурсы олигархам, а те в свою очередь сбывают их западным партнерам. Одним нужны деньги, другим – технологии. Сами русские ничего делать не умеют. Они даже водку производить разучились. Самая знаменитая марка водки, «Столичная», давно уже продана голландцам, а русские стригут купоны сидя на всем готовом – вот в чем заключается их современный подход.
– А разве он отличается от того, что было раньше? – перебил Гаса подошедший к компании пожилой мужчина с волевым подбородком и фиолетовыми прожилками на щеках.
Все посмотрели на него с неодобрением – ну вот, перебил рассказчика, но также и с интересом – что за спор теперь завяжется?
Анна слушала разговор вполуха. Ей были неинтересны все эти бредни про Россию. Она допила шампанское и взяла с проплывавшего мимо подноса новый бокал. Как объяснить этим людям, что они пытаются разобраться в том, что умом понять невозможно? В России нужно жить, чтобы чувствовать ее всем телом и нутром – кожей, нервами, не особенно при этом полагаясь на голову. Голова тут вообще ни при чем, она только мешает. Звериные инстинкты, законы джунглей, право сильного – вот что определяет жизнь на огромной территории от Калининграда до пресловутого ларца с сокровищами, острова Сахалин. Засунуть бы тебя, Гас, в этот ларец на пару годков, вот тогда бы ты действительно стал специалистом по России. И не молол бы чепуху, от которой даже шампанское горчит.
Но слушать Энди ей пришлось дольше, чем она предполагала. Во время ужина он оказался за столом напротив нее. Справа сидел Марк, слева Гленн, за ним леди Черри. Во главе длинного стола, накрытого в просторном зале со стеклянным потолком, устроился сам хозяин дома.
– Сэр Джуд будет без супруги? – тихо спросила Анна у Марка.
– Он уже больше пяти лет вдовец, – ответил Марк, расстилая на коленях белоснежную салфетку.
Анна внимательно наблюдала за гостями. Она совершенно не знала столового этикета. Зачем все эти вилочки, ножички? Целая батарея бокалов, черт бы их побрал! Дома она всегда держала вилку в правой руке. Когда приходилось пользоваться ножом, то брала вилку в левую, а потом перекладывала обратно. Стивен вечно потешался над ней по этому поводу. А она плевать хотела на Стивена! Ей так было удобно. И даже во время редких выходов в рестораны она не изменяла своей привычке – разрезала, откладывала нож в сторону и снова брала вилку правой рукой.
