Смерть антиквара

Ладно, не стоит пока гадать на кофейной гуще (черт, сразу видно, специфика всей этой истории задела). Будет день – будет и пища.

* * *

Меня долго терзали сомнения. Правильно ли я поступила, что обратилась к этой молодой женщине-детективу? Сестра уверяла меня, что не стоит так переживать, что все выяснится и наладится. Она прекрасно знает, что ни в чем не виновата. И я тоже уверена в этом.

Сейчас, по прошествии нескольких дней, я немного успокоилась и поняла, что сделала то, что была должна. И сделала правильно. Я не хочу, чтобы на Марину падали подозрения, чтобы ее опять смешивали с грязью.

Я до сих пор помню ту историю, хоть и прошло уже семь лет. Угораздило сестренку проживать в одном подъезде рядом с малолетней идиоткой, которая даже при смерти пафосно благодарила Марину (пусть ее и не было рядом) за то, что та объяснила ей, как нужно правильно убить себя. Да моя сестра сроду бы такого не посоветовала. Я вообще не знаю другого такого человека, который любил бы жизнь, как она. Даже когда она работала в больнице, ей попадались больные и пациенты с полным отсутствием интереса к жизни. И Марина, как могла, старалась их поддержать. Да, она не дипломат по своей натуре, но она – именно тот человек, который поможет и подставит плечо. Поэтому она и пошла в медицину.

Марина с детства стремилась помогать тем, кто в этом нуждался. Сколько раз она притаскивала домой то бездомных кошек, то собак, то птичек. Помню, как отец ругался на нее за голубя с перебитым крылом. Но Маринка не стала скандалить в ответ: она просто поджала губы, молча унесла птицу к себе в комнату и выхаживала ее там несколько дней. И так было всю жизнь. Она даже этой суицидной дряни хотела помочь – объясняла, что это не выход, что она лишь физически серьезно искалечит себя.

А чем это обернулось для Марины? Потерей работы, испорченной репутацией и нервами. Она ведь всерьез винила себя, что косвенно оказалась виновной в смерти этой девчонки.

Я была тогда рядом с ней. Я помогла Марине пережить этот непростой для нее период. Именно я подсказала ей, что лучше оставить медицину и все попытки вернуться туда – ведь после той скандальной истории сестре удалось лишь недолго поработать в какой-то частной стоматологии. Наверно, она склонялась к этому, поэтому согласилась с моим предложением. Ей удалось обменять свою квартиру и переехать поближе к центру и ко мне. Там Марину никто не знал.

И тогда она начала свою гадальную практику. К этому делу сестра подошла ответственно, как, впрочем, и ко всему, за что бы она ни взялась. Пара лет работы – и у нее уже были свои клиенты, в том числе и постоянные, был доход и спокойная размеренная жизнь. Способности Марины как предсказательницы были гораздо выше, чем как медсестры. Ее научила гадать на картах наша бабушка со стороны мамы.

Как гласит наша семейная легенда, какой-то бабушкин предок был из цыган. И наша бабуля не только мастерски владела картами и прочими вещами для гадания, но порой могла предсказать и без этого. Как правило, все сбывалось.

Когда мы с сестрой были маленькими, бабушка разглядела те же способности у Марины и научила ее всему, что знала сама. Помню, я тоже просила бабулю научить меня, но она лишь добродушно засмеялась и сказала: «Нет, солнце, у тебя другая судьба. Это тебе не нужно».

И она оказалась права. У меня нет ни обиды на бабушку, ни, упаси боже, зависти к сестре. У меня своя жизнь, и ею я вполне довольна: работа, которая мне по душе, муж, который, хоть и не идеален, но у нас взаимная любовь, сын, замечательный и умный мальчик. И сестра, которая мне, пожалуй, ближе всех остальных. Особенно после смерти наших родителей.

Мы с Мариной всегда были дружны. Мы действительно родные друг другу люди. Поэтому, что бы ни случилось, я всегда приду на помощь своей сестре, как и она мне. Может, это во мне всю жизнь говорит тот факт, что из нас двоих я – старшая. А родители всегда говорили, что о младших надо заботиться и поддерживать их.

Наш папа всю жизнь пекся о своем младшем брате. Ничего хорошего ему это не принесло, и мама, не выдержав, однажды вмешалась.

У нас с Мариной ничего подобного не было. Смешно даже сказать, но у Маринки всю жизнь не было подруг. Дружба с женщинами у нее не складывалась, зато было пара друзей-мужчин. И я. Я – единственная подруга Марины на всю жизнь. Как и она для меня, хоть у меня есть как подружки, так и просто хорошие приятельницы. Поэтому, если моя сестра окажется в беде или попадет в неприятности, я сделаю все, чтобы ей помочь и вытащить ее, чего бы мне это ни стоило.

Эта женщина-детектив, Татьяна, понравилась мне. Она производит приятное впечатление. Мне ее посоветовала коллега мужа: Татьяна когда-то помогла то ли ей, то ли кому-то из ее друзей. Сказали, что детектив Иванова может помочь в любой ситуации.

Я очень надеюсь, что у нее все получится. Марина, конечно, узнала об этом. Но она не стала ругаться – ей это вообще не свойственно. Лишь сказала, что я напрасно так сильно переживаю, что все устаканится и образуется.

Возможно, она и права. Возможно, я это делаю для собственного успокоения. Но я не жалею. И не верю, чтобы моя сестра кого-то убила, да еще таким варварским способом. Я знаю, ее подставили. Надеюсь, что того, кто это сделал, найдут. Хотя, как мне сказали, Марину снова все обвиняют. На этот раз соседи. Что ж, неудивительно. Сестра всегда была особенным человеком, немного не от мира сего. Она никогда не позволяла лезть к себе, пресекала любое праздное любопытство в свой адрес. Таких людей особо не жалуют. Просто потому, что их не понимают.

Марина относится к этому снисходительно. Она даже не злится на того гада, что убил ее соседа и свалил все на саму Марину. Она говорит как священник: всем воздастся по их делам. Надеюсь, что так оно и будет.

Глава 2

К Кирьянову я отправилась загодя. Вообще у работников уголовного розыска обед – понятие не всегда точное и четкое в плане времени. В зависимости от загруженности оно может двигаться туда-сюда. И Володя, даже будучи рангом повыше рядовых оперов, исключением не являлся.

Но мне повезло. Киря оказался на месте, хоть я его и поймала на пороге.

– Здравствуйте вам, гражданин начальник. – Я растянула губы в сладкой улыбочке.

– И вас туда же, гражданочка, – в тон мне ответил Володя.

– Я так полагаю, что пришла очень вовремя.

– Еще бы. У тебя же чуйка на такие вещи: в девяти случаях из десяти угадываешь, где и когда меня можно найти.

– Завидуй молча, Киря. Если ты в соседнее кафе, то составлю тебе компанию.

– Да куда же я от тебя денусь, Таня? Пойдем.

Кафе располагалось почти рядом с работой Кирьянова. Многие сотрудники отдела бегали обедать или перекусить либо туда, либо в ларек с шаурмой и хот-догами за углом.

Володя заказал себе поесть, я же была не голодна и взяла кофе.

– Поешь, потом расскажешь, – сказала я.

– Да ладно, мне не мешает, – махнул рукой Киря. – Тебе как: все по порядку или по вопросам?

– Давай сначала по порядку, потом по вопросам.

– Как скажешь. В общем, убитый – некто Сажин Владимир Иванович, тридцати девяти лет от роду, проживающий на Лесном проезде, дом шесть, квартира двадцать восемь. Был обнаружен в подъезде соседом, который вышел погулять с собакой. Личность установили быстро, поскольку квартира его была не заперта и в ней, соответственно, нашлись документы. Тело лежало пролетом ниже. Сам покойничек был по пояс раздет, а тело разрисовано непонятными символами, похожими на сатанинские. Разрисовано, кстати, кровью убитого. Чего морщишься? Представила? Или кофе мерзкий оказался?

– Да нет, Володь, просто ты все перечисляешь таким протокольным языком…

– Ну а что ты хотела, я же не детективный роман пишу. Идем дальше. Орудие убийства не найдено, но, предположительно, небольшой нож или кинжал. В квартире небольшой беспорядок в одной из комнат, будто затеяли драку. Вероятно, там же Сажина и грохнули, а уже потом вытащили тело на лестницу. Убийство, скорее всего, было спонтанным, а не спланированным. Деньги и вещи не пропали.

– Все-таки вы нашли родственников, которые указали, что было в квартире, а чего не было? – не удержалась и перебила я.

– Родственники нашлись, но очень дальние. Сажин не общался и тем паче не виделся с ними много лет. Показали его хороший приятель и любовница, которые частенько бывали в квартире убитого. Работал гражданин Сажин в фирме, которая занимается ремонтом оргтехники. Судя по обстановке в доме, не богач, но и не нищий. Типичный середнячок. Проживал один. Тайников с драгоценностями или денежными пачками не найдено. Мотив – предположительно, ритуальное убийство. Главный подозреваемый – соседка Сажина, проживающая этажом ниже, Ковалева Марина Сергеевна. Официально нигде не работает, занимается гаданием на картах у себя на дому. Пока основная версия.

– А не основная?

– Подставить хотели эту Ковалеву. Просто начальству очень уж понравилась версия ритуального убийства, не знаю почему. Наверно, насмотрелись сериалов типа «Сверхъестественного».

– Думаешь, они их смотрят? – ехидно поинтересовалась я.

– Хрен их знает. Просто я побывал у эксперта по всякой символике, и он сказал, что к сатанизму эти рисунки на теле убитого отношения не имеют. Просто набор знаков, ничего не обозначающий ни вместе, ни по отдельности. Так что версия с подставой куда ближе к реальности, но неясен мотив, не говоря уж об убийце.

– А улики против Ковалевой есть?

– Только косвенные. У нее дома куча всякой псевдоколдовской атрибутики, в том числе и небольшой кинжал. Как она сама объяснила, это ритуальный нож. Чисто теоретически годится как орудие убийства, тем более что Сажин был зарезан похожей штучкой.

– Понятно.

За время своего рассказа Кирьянов умудрился схомячить первое, второе и взяться за чашку чая, попутно пожевывая плюшку.

– Ну а теперь твоя очередь.

– О чем ты? – Я невинно похлопала глазками.

– Кто тебя попросил влезть в это дело?

– Ну почему сразу «попросил»? Может, я стала исключительным альтруистом и делаю это по доброте душевной.

– Ага, так я и поверил. Скорее небо с землей местами поменяются, чем ты альтруистом станешь.

«О, вот и опять философия подъехала. Ну да ладно, черт бы с ней. Сейчас она не мешает ни мне, ни Володе».

– Ко мне приходила сестра Ковалевой. Не хочет, чтобы ее сестру оболгали, смешали с грязью и посадили.

– А она не рассказала, что Ковалева когда-то уже проходила подозреваемой по уголовному делу?

– Говорила. Сказала, что там было доведение до суицида.

– Именно. Один из ребят, которые выезжали на труп Сажина, работал как раз в бригаде оперов, которая крутила это дело с суицидом. И Ковалеву запомнил. Она тогда медсестрой работала в городской больнице.

– Но ее вину не доказали.

– Не доказали. Либо сумела выкрутиться, либо девчонка-самоубийца ей свинью подложила. Хотя, чего я гадаю, дело давнее и ворошить его не стоит. Если виновата эта ведьма, на ее совести и осталось.

– Значит, все-таки ведьма?

– Я побывал на ее допросе. Дамочка действительно смурная какая-то. Неприятное впечатление производит. Но стоит на своем: конфликтов с соседями не было, покойный дважды к ней обращался с просьбой предсказать ему будущее. Мне кажется, не врет. Да и мотива нет: убивать Сажина ей незачем.

– Может, какой-то давний конфликт? Вдруг они были раньше знакомы?

– Ковалева говорит, что до того как поселилась на Лесном, никого из соседей не знала. Ребята беседовали с приятелем Сажина и его подружкой, так те тоже говорят, что покойный не знал раньше эту ведьму.

– И ограбление тоже отпадает, – задумчиво произнесла я.

– Если только украли то, о чем не знали приятель и любовница.

– Кстати, а о них что мне скажешь? Что они вообще собой представляют?

– По крайней мере, не выглядят так подозрительно, как Ковалева, – усмехнулся Кирьянов. – Вполне обычные люди. Любовница где-то твоего возраста, ноготочки пилит в салоне красоты. А приятель работает водителем в какой-то фирме по доставке.

– Дай угадаю: они хором заявили, что у убитого конфликтов ни с кем не было, денег он никому не задолжал и дорожку никому не перешел.

– В точку. Так что я прав: дельце мутное. Надо искать мотив.

– Кому выгодно.

– Да. Но, честно говоря, мы с ребятами уже чего только не передумали. Поэтому будем хвататься за все ниточки.

– Дашь мне данные приятеля и любовницы? А заодно и адрес Ковалевой?

– Тетенька, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде, – съязвил Володя.

– Ну, Кирь…

– Да дам, дам. Чукча добрый. – Кирьянов посмотрел на часы. – Пошли ко мне, запишешь все данные.

* * *

Уже сидя в своем кабинете, я достала листки с информацией, полученной от Кири.

Итак, что мы имеем на данный момент?

Трошина Юлина Петровна, 28 лет. Работает мастером маникюра в салоне красоты «Махаон». Не замужем, детей нет, не привлекалась. Проживает по адресу…

Хм, так она и впрямь была любовницей Сажина, а не сожительницей. Видать, свои романтические свидания они устраивали то у него, то у нее, по очереди.

С убитым была знакома более двух лет. Да уж, не хватило им этого времени, чтобы пожениться или хотя бы начать жить вместе. Ладно, идем дальше.

Лозинцев Андрей Викторович, 37 лет. Работает водителем грузового автомобиля в фирме «СДЭК». В разводе, детей нет. Прямо как его покойный дружок. Адрес, телефон. Не судим, не привлекался. Сажина знал лет десять.

И, наконец, Ковалева Марина Сергеевна, 33 года. Не замужем, детей нет. Семь лет назад проходила в качестве подозреваемой по уголовному делу о доведении до суицида несовершеннолетней.

Можно, кстати, будет поискать это дело, почитать. Вдруг там есть что-то интересное, о чем не сказали ни Виктория, ни Киря?

Предстояло обдумать план действий. А для этого мне был жизненно необходим кофе. Как хорошо, что в моем кабинете есть замечательная кофемашина. В свое время я не пожалела на нее денег и ни разу не раскаялась в этом: аппарат работал превосходно и результат (то есть кофе) выдавал просто замечательный. Из-за этого я даже испытывала некий благоговейный трепет перед своей кофемашиной. Наверно, так же древние люди преклонялись перед деревянными идолами и статуями богов. Даже сам процесс варки кофе представлялся мне как некий магический ритуал. Вот и сейчас, слушая гудение машины, готовящей мне волшебный напиток, я испытывала чувство почти неземного блаженства. Не зря говорят, что предвкушение праздника порой лучше, чем сам праздник.

Так, кофе готов, философию в сторону. Настало время для размышлений другого плана.

Я откинулась в рабочем кресле, держа в руке чашку с блюдцем, и несколько секунд вдыхала кофейный аромат, прежде чем пригубить.

Итак, к кому пойдем сначала в гости? С любовницей пока можно подождать. Не знаю, насколько близкие у них были отношения. Может, она еще горюет по убитому Сажину, может, нет, но ничего исключать нельзя. В принципе, подождет и приятель. Если они дружили десять лет, это тоже просто так на свалку не выкинешь. Мужчины реже, чем женщины, эмоционально переживают потерю близких, но это не значит, что они бесчувственные и дубовые истуканы.

Тогда отправимся к удивительной и загадочной Марине, называемой за глаза ведьмой. Тем более что давно уже хочется поглядеть на нее. Но для начала покопаемся в архиве, поднимем дело семилетней давности. Все может пригодиться. Учитывая все, что я слышала об этой даме, выстроить с ней разговор, возможно, будет непросто.

Я поставила чашку на стол, достала записную книжку с номерами телефонов и нашла нужную мне страничку. Надеюсь, человек, с которым я хочу поговорить, не в отпуске и не на больничном.

Я набрала номер.

– Архив, – ответила трубка женским голосом несколько гудков спустя. Кажется, есть!

– Здравствуйте, – ответила я. – Наталья Васильевна?

– Я. Кто спрашивает?

– Иванова Татьяна. Помните меня?

– Татьяна? Из районной?

– Оттуда.

– Рада слышать. Как ты там поживаешь? До сих пор в сыщиках бегаешь?

– Я не сыщик, Наталья Васильевна, а частный детектив.

– Как Эркюль Пуаро?

Наталья Васильевна, сотрудница архива, которой я позвонила, была женщиной средних лет и большой почитательницей творчества Агаты Кристи. Особенно она любила серию про бельгийского сыщика и даже как-то собрала на DVD-дисках все сезоны английского сериала про вышеупомянутого персонажа.

– Вроде того. Наталья Васильевна, мне нужна ваша помощь.

– В расследовании очередной криминальной загадки?

– В нем. Хочу посмотреть одно старое дельце.

– Танюш, ты же сама знаешь, это дело не быстрое. Каждый год дел вагон и три тележки уходит в архив.

– Знаю. Но не могли бы вы мне помочь по старой дружбе? У вас времени свободного чуть побольше моего, тем более все архивы у вас под рукой. А у меня тут дело горит. Я вам буду очень признательна, Наталья Васильевна, если вы мне поможете.

Слово «очень» я выделила. Деньги Наталья Васильевна не взяла бы ни за что. Но я знала, чем отблагодарить эту женщину. Кроме английских детективов, сотрудница обожала чай. Наверно, так же, как я – кофе. Да и отношения у нас с ней сложились хорошие еще в мою бытность следователем прокуратуры. Я нечасто обращалась к Наталье Васильевне, но она всегда помогала мне, чем могла. Поэтому со своей стороны я ни за что бы не стала ее подставлять.

– Говори, что за дельце.

– Семь лет назад было дело о самоубийстве несовершеннолетней девушки. Главным подозреваемым была некая Марина Сергеевна Ковалева. Потом обвинение с нее сняли и дело, скорее всего, прекратили.

– А имя этой девушки не знаешь?

– Нет.

– Ладно, попробую поискать. Но быстрого результата не жди. Может, сразу найду, а может, нет.

– Не вопрос, Наталья Васильевна. Запишите тогда мой сотовый.

Я продиктовала номер своего телефона, мы еще немного поболтали о том о сем и распрощались.

Недопитый кофе уже почти остыл. Значит, визит к Марине откладывается на неопределенный срок. Что ж, пока можно встретиться с Леной Синцовой, а заодно и с другими соседями ныне покойного Владимира Сажина. И сделать это можно прямо сейчас – день близится к вечеру, а значит, многие придут с работы домой. Всех опросить, конечно, не удастся, но не беда. Для этого есть еще завтрашний день.

* * *

На Лесной проезд я доехала, удачно миновав все пробки, свойственные вечернему часу пик.

Да, Сажин проживал в неплохом районе. Уже не центр, но еще не захолустье. Место тихое и довольно спокойное. Через дорогу от дома расположился ухоженный сквер, в котором стоял памятник летчикам – героям Великой Отечественной войны. Со стороны улица тоже выглядела вполне прилично, но, заехав во двор, я в очередной раз убедилась, что наш родной город – край контрастов. Старые разбитые газоны, частично отсутствующий асфальт, грязь и мусор. Плюс колдобины, которые я объезжала, по мере скромных сил моего железного коня. Не хватает только местных забулдыг.

Но такой картиной меня сложно удивить. В моем дворе до прошлого лета было не намного лучше. Потом нашелся некий бизнесмен-энтузиаст, который собрал с жильцов деньги и полностью преобразил наш грязный и обшарпанный дворик. Сделал он это на совесть. Поэтому теперь, если я вечером выглядываю в окно, я вижу симпатичные клумбочки и разноцветные лавочки, а не кучку поддатых юнцов или местных пьянчуг, распивающих непонятного происхождения бурду на куче старых досок или в полуразваленном сарае. Здесь, похоже, такого энтузиаста не нашлось, да и неизвестно, отыщется ли он вообще.

Кое-как припарковав машину, я вылезла на свет божий. По пути я еще раз обдумала всю стратегию и тактику и решила не бежать напролом, а действовать аккуратно.

Представившись работником районной администрации, я начала обход по жильцам. Разумеется, я пропустила квартиры Лены и Марины. К последней идти рано, а к первой можно заглянуть после. Почти всех жильцов мне удалось застать дома.

– Добрый вечер. Я из районной администрации. Провожу опрос жильцов на тему безопасности проживания людей в вашем районе.

Именно такую лапшу я вешала на уши тем, кто мне открывал дверь. За три с лишним часа (а именно столько и длился мой липовый опрос) я успела многократно выслушать и про недавнее убийство, и про злобную ведьму-соседку, которая разве что людей не жрет, и про политику, и про нравы современной молодежи, и про скандалистов со второго этажа, и еще много-много чего.

Уже в районе первого этажа я поняла, что под вечер удача не слишком благоволила мне. Ничего сверх того, о чем поведал Кирьянов, жильцы мне не рассказали. Но я поняла, что Сажин жил довольно тихо, особо не привлекая к себе внимания, общительным человеком не был, хотя всегда здоровался с соседями и разговаривал вежливо.

Я нажала на кнопку звонка последней оставшейся квартиры и подумала о том, что идти к Лене у меня уже нет сил. В данный момент я прекрасно понимала тех, кто в силу своей работы, неважно какой, вынужден вот так ходить по квартирам и домам. Мне еще относительно повезло – дом пятиэтажный, и обошла я только один подъезд. А те, кто вот так ходит весь день?

«Ладно, дорогуша, – мысленно одернула я себя, – прекращай ныть, осталось чуть-чуть. Сейчас я выслушаю очередную жалобу на Марину, на пьяниц во дворе, на распущенную молодежь, чиновников-бюрократов и поплетусь к своей машине несолоно хлебавши».

Однако дверь приоткрылась, и из квартиры вынырнуло лицо молодого человека с растрепанными, как после сна, волосами. Оно показалось мне смутно знакомым. Я уже хотела произнести набившую на языке оскомину фразу про администрацию и соцопрос, как парень опередил меня:

– Татьяна Александровна? Здравствуйте.

– Здравствуй, – слегка растерялась я. – Напомни, где мы встречались.

– Я – Никита Краснов. Когда-то вы вели мое дело.

Господи, точно! Еще одно напоминание о прошлой работе за сегодняшний день. Будучи семнадцатилетним сопляком, Никита стал участником автоаварии со смертельным исходом. Притом машину он и его дружки угнали, будучи изрядно подшофе. Что и привело к трагическому финалу. Двое из выживших ребят активно переводили стрелки на Краснова, но мне удалось выяснить, что паренек ни при чем. Позже он подошел ко мне на улице и поблагодарил.

– Вспомнила. Ну, еще раз здравствуй, Никита.

– Вы по мою душу? – Он улыбнулся.

– Нет, что ты. Я уже давно не работаю в прокуратуре.

– А где вы сейчас?

– Можно, я зайду? Или, если хочешь, выйдем во двор. Не хочу беседовать в подъезде, где все слышно.

– Конечно, проходите.

Парень провел меня на маленькую уютную кухоньку. Ремонт здесь, похоже, делали давно – обои выцвели, гарнитур стоял, наверно, еще с советских времен, побелка кое-где облупилась. Но, несмотря на это, здесь, как и во всей квартире, было довольно чисто.

Я устало опустилась на табуретку.

– Налить вам чаю? – предложил Никита.

– А кофе есть?

– Есть. Растворимый.

– Давай.

Парень поставил чайник и сел за стол напротив меня.

– Я, собственно, по делу.

– Насчет недавнего убийства?

– Да. Видишь ли, Никита, я сейчас не работаю в органах. Я – частный детектив.

– Ух ты! – восхитился парень. – Как Шерлок Холмс?

– Вроде того.

– Здорово. Я в детстве обожал книги про него.

– И тем не менее впутался в криминальную историю, – улыбнулась я.

– Дурак был, – просто сказал Никита.

«Молодец, умеет признавать свои ошибки. И это в столь юном возрасте. Если Никита действительно взялся за ум, то далеко пойдет».

– Все мы порой делаем глупости. От них никто не застрахован.

– Даже вы?

– Даже я. Но я пришла не о превратностях жизни толковать, хоть это и очень интересно. Что ты можешь рассказать про убитого соседа?

Никита чуть призадумался.

– Не думаю, что могу рассказать много.

– Расскажи, что знаешь.

Чайник закипел. Парень достал из шкафчика чашку, бросил в нее ложку кофе, залил кипятком и слегка помешал.

– Сахар положить?

– Нет, спасибо.

Ох уж этот растворимый кофе. Я его не люблю просто до жути. Но, как говорил Остап Бендер: «Чего не сделаешь для блага концессии». В моем случае – для продуктивного разговора.

Никита поставил передо мной чашку и подвинул вазочку с печеньем.

– Я этого мужика не особо хорошо знал. Хотя он был вежливый, всегда здоровался. Его Володей звали.

– А он давно здесь жил?

– Да. Я еще в школе учился, когда он сюда переехал.

– А как он жил?

– Тихо. Я его даже пьяным ни разу не видел.

– А друзья, подруги?

– Несколько раз видел его с женщиной, высокой, с кудряшками. Еще к нему мужичок приходил, такой худой, щуплый, в куртке с нашивками и надписью «Лос-Анджелес» на спине.

– И больше никто?

Парень пожал плечами.

– Вроде нет.

– А чем он занимался, тоже не знаешь?

– Сейчас – нет.

– То есть?

– У нас в соседнем подъезде живет дядя Леня. Он когда-то валютой торговал, в смысле обменивал на рынке, и этого Володю знал. Рассказывал, что лет пятнадцать, что ли, назад Володя торговал антиквариатом на барахолке.

– Ты полиции об этом говорил?

– А они ко мне и не приходили. Когда Володю убили, они опрашивали соседей, но меня тогда дома не было. С ними мама разговаривала. Да и какая разница, что было раньше? Барахолки-то той уже нет.

– Ты про барахолку, которая раньше через квартал от Центрального рынка была?

– Ну да. Я ее не застал. Говорят, менты разогнали.

«А вот это уже интереснее. Оказывается, убитый в молодости (хотя он и на момент смерти был не шибко старый) барыжил антикварными штучками. Кто знает, может, и в настоящее время подобные делишки прокручивал. Вот в этом направлении можно будет покопать. Чем черт не шутит, вдруг оттуда ноги растут?»

– Да, было дело. – Я, стараясь не морщиться, допила кофе (благо чашка оказалось маленькой). – И еще такой вопрос: а соседку Марину знаешь? Которую все ведьмой зовут?

– Еще бы, – усмехнулся Никита. – Только никакая она не ведьма. Так, на картах гадает и ничего больше.

– А ты что, встречал настоящих ведьм?

– Было. У меня бабушка в деревне жила, умерла давно. Так вот, там была одна старуха. Не помню, как ее звали, но она – настоящая ведьма. Может, до сих пор жива.

– И в чем это выражалось?

– Если что ей не так сделаешь, могла сглазить или проклясть. Но могла и помочь. Бабушка рассказывала, эта старуха ее от какой-то очень серьезной болячки вылечила, когда даже врачи не могли ничего сделать.

– А Марина эта, значит, не ведьма.

– Конечно, нет. Так, вид на себя напустит. Но на самом деле обычная тетка. Просто нелюдимая.

– Зато другие соседи ее не жалуют.

– Да это местные бабки и им подобные. Им же все про всех надо знать. А Марина пару раз их послала, так они и окрысились. Многим, честно говоря, пофиг и на нее, и на ее внешний вид.

«Не скажи, Никита, не скажи. Как Сажина грохнули, там все чуть ли не как один стали ее обвинять. Стадный инстинкт».

– А гадает на картах хорошо?

– Не знаю. Но тетя Вера, которая над нами живет, ходила к Марине, говорит, не зря.

«Кстати, эта самая тетя Вера одна из немногих, кто не стал поливать Ковалеву грязью в разговоре со мной».

– Ясно. Ладно, спасибо, Никита, за кофе и за беседу. Я пойду. А то время позднее.

– Рад был повидаться, Татьяна Александровна. – Парень встал, чтобы проводить меня.

На улице уже давно стемнело. Я подошла к машине и услышала, как пискнул телефон.

Я вытащила его из сумки. На экране высветилась эсэмэска от Синцовой:

«Привет. Чего не зашла?»

Я оглянулась в сторону светящихся окон и в одном из них на втором этаже увидела Ленкин силуэт. Она махала мне рукой.

Я махнула в ответ и быстро набрала:

«Долго рассказывать. Забегу завтра с утра, если будешь дома. Сейчас очень устала».

Следующее послание не заставило себя долго ждать:

«Заходи, буду рада».

Я вздохнула и быстренько набрала:

«Ок, тогда до завтра».

Впереди меня ждала моя уютная квартира, мягкий удобный диванчик и нормальный, человеческий кофе.

Эх, как мало иногда человеку надо для счастья. И даже философия не помеха.

* * *

Я рада, что судьба вновь столкнула меня с Таней. Как в школьное детство окунулась. Хорошее было время. Нам повезло: наш класс был в основной массе дружный. Хоть мы и соперничали с ребятами из параллельного, как и они с нами, это не мешало нашей с Таней дружбе.

После окончания школы наши пути, можно сказать, разошлись. Я поступила на филфак университета, а Таня – на юридический. Или, если быть до безобразия точным, в академию права. На первом курсе мы еще виделись, но потом встречи стали случаться все реже и реже. Это понятно: мы взрослели, у каждой из нас формировалась своя жизнь и свой путь. Мы не обязаны быть привязанными веревками друг к другу. Но мы сохранили теплые отношения. Говорят, дружба с годами гаснет. Возможно, так бывает, и нередко. Но я бы не сказала, что наша с Таней дружба совсем закончилась, сошла на нет. Да, мы очень редко видимся, из подруг превратились, пожалуй, в хороших приятельниц. Но это гораздо лучше, нежели если бы мы поссорились и враждовали.

Таня теперь частный детектив. Наверно, у нее очень интересная работа. Ты расследуешь преступления, находишь виновного. Ты можешь то, чего официальная милиция-полиция сделать не может. Папа рассказывал, что в нашей стране эта профессия появилась не очень давно. Но за границей частные сыщики – явление в порядке вещей.

Впрочем, что мы о них знаем? У каждого свой рабочий кабинет, они пользуются известностью, и не только в криминальных кругах. Как у нас, допустим, какие-нибудь адвокаты или нотариусы. У частных детективов свои методы работы, зачастую отличающиеся от работы официальных сыщиков. Хотя, если уж быть до конца откровенным, все это нам известно только по детективным повестям и романам. Уже давно стали нарицательными имена Шерлока Холмса, Эркюля Пуаро, комиссара Мегрэ и Ната Пинкертона. У нас в стране тоже были свои герои, самыми популярными из которых стали Глеб Жеглов и Володя Шарапов, хоть они и не являлись частными детективами.

Не хочу углубляться в отечественную историю, но для нашего нынешнего общества частный сыщик – это в первую очередь какой-нибудь литературный персонаж, но никак не реально существующий человек. Особенно в нашем провинциальном городке.

Я не касаюсь сферы уголовного сыска, поэтому не знаю, много ли вообще их у нас в Тарасове. Может, Таня одна-единственная на весь город. Наша, так сказать, местная мисс Марпл.

Наша встреча была неслучайной. В тот день меня выдернули на работу разгребать бардак, случившийся из-за старых проржавевших труб, которые угораздило прорваться под утро. Я поздно сообразила, что надо было соврать, что я где-нибудь в другом городе, денег на частника и такси нет, и вежливо послать всех куда подальше. Так мне Ник советует. Но, увы, я человек честный и редко могу соврать. Да и когда рано утром в выходной день звонок внезапно застает врасплох, ты как-то теряешься и не успеваешь придумать правдоподобную отмазку. Но наградой за то испорченное утро была встреча с Таней, душевная беседа с ней. Я наконец-то поделилась тем, что меня беспокоило, а именно – моя соседка.