Читать книгу: «Летающий сейд», страница 15
Ворон вздохнул.
– Могу сказать одно – терять надежду не стоит. И в этот раз на месте исчезновения Петухова я обнаружил его обувь. Возможно, Миша вернется через пару дней. Как это было осенью. Но милиция и военные, конечно, будут его искать.
– А Настя чувствует другое… Страшное… – Лариса Георгиевна закусила губу. – Дочка за сутки переменилась. Какая-то безумная стала… Я беспокоюсь уже за нее…
– Давайте, я загляну к вам сегодня вечером? Нужно Настю показать Наташе…
– Что это я вас держу! – спохватилась Лариса Георгиевна. – В регистратуре уже готова выписка. Обязательно в аптеку зайдите. И на работу ни в коем случае! Домой и постельный режим. – Она на мгновение сжала локоть Ворона и, пришаркивая, вышла, оставив дверь палаты открытой.
Ворон подумал, что со спины ей можно дать лет шестьдесят.
21.
На улице внезапно пахнуло весной. Ворон знал, что это все иллюзия, снег сойдет не раньше мая, но ему очень хотелось верить, что тепло уже близко. Он дошел до высоких кованых ворот и с трудом, пачкая бинты, вытянул задвижку.
– Александр Евгеньевич! – тихонько позвал тоненький голосок.
Ворон оглянулся: из-за киоска «Союзпечати», имевшего из-за сугроба на крыше забавный нахмуренный вид, неуклюже шагнула девочка в большом не по размеру пуховике. Ворон не сразу узнал Настю. Из нее и правда будто высосали жизнь. Пуховик громоздился на ней нелепо и Ворон понял, что Настя сильно похудела. На бледном лице остались одни тревожные воспалённые глаза.
– Каратаева! – воскликнул Ворон. – Ты чего здесь мёрзнешь?
Но Настя приложила шерстяной перчаточный палец к губам.
– Мама не знает, что я здесь. Она думает я уроки учу, а я к вам пришла… Скажите, вы видели, кто похитил Мишу?.. Вы узнали его? Умоляю, скажите, я … я пойду к нему и попрошу взять мою жизнь… – Каратаева вдруг схватила Ворона за забинтованные пальцы, и он поморщился от боли. – Миша ни в чем не виноват, понимаете, он очень доверчивый и хороший…
Ворон молча обнял Настю, ощутив под пуховиком одни дрожащие, обтянутые кожей косточки. Он не находил для девочки слов утешения. Соврать ей было невозможно.
– Пойдем к Наташе, – наконец предложил Ворон. – Только она знает, где искать Мишу, и только она в состоянии ему помочь.
Настя, не поднимая головы, кивнула и, волоча ноги, послушно последовала за Вороном.
Наташа открыла, будто ждала в коридоре. Она была в чем-то чёрном, тусклом, подпоясанном, как показалось Ворону, веревкой.
– Проходите на кухню, – быстро распорядилась хозяйка.
Ворон помог окаменевшей Насте снять пуховик. Синяя кофта на ней, как и свитер на Вороне, была надета наизнанку.
На кухне горели только тусклые бра, их матовый цвет окрашивал стены жёлтым. Наташа, ссутулившись, снимала с плиты пузатый чайник. Ворон мельком подумал, что газ она включила заранее, знала, что придут гости.
Вид у Наташи неважный. Лицо усталое, под глазами синева. Когда директриса разливала кипяток по кружкам – руки у нее дрожали, а чай выплескивался на скатерть. Нечаянно локтем она столкнула сахарницу и теперь на полу кубики рафинада перемешались с осколками. Не сказав ни слова, Наташа взяла метелку, собрала мусор, открыла дверь углового шкафчика и Ворон краем глаза заметил в черном пластиковом ведре целую горку посудных черепков. Все движения Наташи были нетвёрдые, точно она одряхлела за сутки. Если ей так нездоровится – почему она не попросит гостей уйти?..
Настя сидела понуро. Пальцем что-то рисовала на скатерти. Вдруг Наташа вздрогнула, вцепилась в спинку стула и замерла. Через неё будто пропустили электрический ток, стул под ее рукой застучал как бешенный. Лицо стало как на черно-белой фотографии.
– Что вы увидели?! – вскинулась Настя.
– Бедная девочка, – произнесла Наташа, неловко усаживаясь за стол. – Со мной говорили духи. Ничем не могу тебя порадовать. Петухов мёртв.
– Не может быть! – вскричала Настя. – Пока не нашли тело Миши, я буду верить, что он жив.
– Тело возле пещеры, черный шаман стал ещё сильней…
– Точно не в яме, где нашли ботинки Петухова? – на всякий случай уточнил Ворон.
Наташа покачала головой.
– Шаман получил Мишу и теперь ослепляет, вижу хуже. Знаю одно, сейчас вне городка опасно. Нам всем нужно пересидеть здесь. Не ездить в Мурманск, не ходить к пещерам. Что-то мне подсказывает, подлодка «С-505» не вернется из похода. Великому Моржу не хватает мертвых. Пока он старается противостоять злу, но уже совсем скоро чёрный шаман восторжествует и возьмёт над ним власть!.. Я думала Тойво отослать в Бёрге, но путь будет слишком опасным. Рейсовый внезапно заржавеет…
Тут в замках заклацали ключи. Из коридора послышалась возня, что-то с шорохом упало с вешалки. На кухню, ударившись плечом о косяк, ввалился Тойво.
– Ну и жук ваш Тетерин! – возмущённо воскликнул подросток. – Они со Светкой встречаются и не скрывают отношений. А мне выходит отставка? Александр Евгеньевич, вы же директор! Связь взрослого и несовершеннолетней уголовно наказуема. Вы обязаны это пресечь. В цивилизованном мире за такое попадают под следствие. Тем более он учитель…
– Тойво, умей проигрывать!
Наташа сделала племяннику чай и кивнула на тарелку с бутербродами. Ворон заметил, что батон нарезан неровными кусками, а докторская колбаса буквально накромсана.
– Светке через месяц восемнадцать, – прошептала Настя. – Как хорошо, что хотя бы она из нас троих счастлива…
Наташа ласково потрепала Каратаеву по густым, плохо расчёсанным волосам.
– Ты тоже будешь счастлива, девочка. Не сейчас, потом. И ты, Тойво, умей ждать. То, что Света предпочла другого не самая страшная беда. Настоящие беды впереди.
Тут по кухне скользнула тень. Ворону показалось, что мужчину принесло сквозняком из коридора. Незнакомец и Наташа обменялись тревожными, безмолвными взглядами.
– Ну наконец, проходи… – выдохнула директриса. – Давно не заглядывал…
– Недобрые вести принес, – прохрипел новый гость.
Теперь Ворон разглядел, что это офицер-подводник, страшно бледный. Чёрная его шинель была до нитки мокрой, словно он принимал душ прямо в одежде.
Наследив водой, мужчина забился в угол и медленно опустился на хлипкий табурет.
– Какие вести? – забеспокоилась Наташа.
– Сама смотри.
Офицер тихо вскрикнул. Воздух на кухне задрожал, по нему прошла рябь, как по морю под ветром. Вокруг мужчины образовался пузырь. В его поверхности, будто в выпуклом зеркале, отразилось то, что было там, в другом, каком-то нереальном мире. Из темной толщи воды выплыла громадная китовая туша подводной лодки. Увеличиваясь точно под лупой, она показала тупую морду, затем медленно протянулось стальное брюхо и вдруг жаркая вспышка. Вода вскипела, это из подводного крейсера навстречу воде ринулся воздух. Послышался странный тугой гром. Подлодка клюнула носом и устремилась вниз, пропахала грунт, подняв целую тучу песка и ила, и сквозь эту клубящуюся смесь сверкнул ещё один врыв. Сквозь оседающий мрак сделалось видно, что нос у подлодки оторван. Какие-то кабели вывалились будто кишки. Под напором воды стонали и лопались переборки…
– Это происходит прямо сейчас, – хрипло произнес офицер. – Наши ряды пополнились. У чёрного шамана теперь есть войско.
Он опустил голову. Пузырь потемнел, стенка его двигалась прямо на Ворона. Казалось, отражающая пленка вот-вот прорвётся, и морская вода затопит всех, кто сидит за столом.
На мгновение стало очень тихо, темно и холодно. Вдруг откуда-то издалека послышался грохот упавшего стула. Ворон вздрогнул и увидел, что Настя, странно разбросав руки, лежит на полу.
– Ната, врача зови, Настюха сознание потеряла! – кричал Тойво.
Теперь Ворон понял, что открыл глаза. Пропал пузырь, исчез и странный подводник. Тойво по распоряжению Наташи перенес Настю в спальню. Осторожно положил девочку на заправленную кровать. Наташа, проведя рукой вдоль ее тела, тихонько запела на незнакомом языке.
– Чёрный шаман ее чует, – произнесла она каким-то пустым обессиленным голосом. – Настя не должна оставаться одна. Передайте родителям, что девочка поживет пока у меня. Здесь шаман ее точно не достанет.
– А как же школа? – Ворон понял, что сморозил глупость.
Но Наташа ответила, ничуть не смутившись.
– Тойво будет приносить задания, а я подпишу бумаги на домашнее обучение.
Не обращая больше внимания на Ворона Наташа снова запела, делая над Настей плавные пассы.
Ворон на цыпочках прошел в прихожую. Превозмогая боль в кистях, кое-как завязал шнурки на ботинках и влез пуховик. Всю дорогу до съемной квартиры мерещилось, что в затылок кто-то нервно и тяжело дышит.
В школьных коридорах электрический свет напоминает желчь. Длинная перемена между четвертым и пятым уроками. То здесь, то там слышится гвалт с интонациями ссоры. Росляков проталкивается через толпу малышни, со злостью раздавая подзатыльники. Лицо его искажено, почти неузнаваемо. Навстречу ему спешит физрук, хватает за локоть. Росляков выворачивается и со всей силы впечатывает кулак учителю в живот.
– Ты че, Росля! С какого дуба рухнул? – орет Корнеев, подскакивает к приятелю и умелой подсечкой валит его на пол.
Росляков пытается встать, но Корнеев припрыгивает, пинает его, будто играет в футбол.
– Прекратить! – кричит Ворон и устремляется к драчунам.
Разъяренные балбесы оглядываются и разбегаются в разные стороны. Ворон в растерянности не знает, кого преследовать…
Тем временем в дальнем конце коридора завязалась другая драка. Визги девчонок, сиплые мальчишеские матюки. Ворон, размахивая забинтованной рукой, кинулся разнимать, но едва не сбил сутулую математичку. Та громко охнула.
– Что с вами? – испугался Ворон, подхватывая учительницу под локоть.
– Позвонили из части… – расстроенно сообщила математичка. – Вчера подлодка взорвалась, слышали? Подняли вертолеты. У одного без причины заглох двигатель… Мой муж весь переломан…
– Конечно, езжайте к нему! – посочувствовал Ворон. – Могу я чем-нибудь помочь?
Математичка помотала опущенной головой и шмыгнула на лестницу. Ворон вздохнул. Снова искать замену, уговаривать педагогов брать дополнительные часы, бесплатно, деньги на совмещение в бюджет так никто и не заложил. Тут Ворон увидел завуча. Алевтина Витальевна, растрепанная, запыхавшаяся, спешила к директору, поправляя сбившийся шелковый платок.
– Александр Евгеньевич, нужно немедленно прекращать этот дурдом. Я вызываю милицию?
Ворон одобрительно кивнул. И как он сам не догадался позвонить Протасову? Вдруг он пожалел, что у него нет табельного пистолета, как у следователя. Вот бы этому придурку Корнееву прострелить ногу, которой тот пинал своего товарища. Ворон похлопал по карманам пиджака, ища несуществующее оружие, но вдруг гвалт распорола настырная трель звонка. Все замерли как в финальной сцене «Ревизора». Затем медленно приходя в себя, стали собирать с пола брошенные портфели и вывалившиеся из них учебники. Ученики разбредались по классам. Ворон в ужасе смотрел на свои забинтованные руки. Как он мог захотеть выстрелить в пацана, да ещё и в собственного ученика?
Из подсобки завхоза решительно вышел Тетерин.
– Это ты дал звонок? – спросил Ворон.
– Я, – кивнул Володя. – Ужас, что здесь творится! Я только с радио прибежал. Захожу в школу, смотрю все дерутся и кричат. Ну и сообразил раньше с перемены позвонить. Михалыча на месте не оказалось, пришлось самому…
– Молодец! – похвалил друга Ворон. – А я вот растерялся. Кстати, ты свободен сейчас? Есть разговор. Важный!..
Тетерин покосился на наручные часы.
– Прости, тороплюсь. Давай после шестого урока забегу к тебе в кабинет? Минут на пять-десять. Я сразу после двух литератур в студию. Вдруг из части позвонят, надо мою аналитическую передачу на вечер тогда перезаписывать.
– Весь в делах! – вздохнул Ворон.
– А как быть? – улыбнулся Тетерин. – Сразу два призвания: педагогика и радиожурналистика.
– Ну ты себя и как бизнесмена подожди хоронить, – сказал Ворон, но устремившийся в класс Володя его не услышал.
Дальше уроки шли без особых происшествий. В конце шестого дверь класса приоткрылась, заглянула Алевтина Витальевна и жестом пригласила Ворона последовать за ней. Росляков и Корнеев, снова друзья не разлей вода, схватились за рюкзаки. Но Ворон постучал линейкой по столу, призывая класс к спокойствию.
– Прозвенит звонок и все свободны. А сейчас открываем учебники и внимательно читаем девятнадцатый параграф. В четверг буду вызывать к доске.
Спустя несколько минут Ворон заваривал чай в своем кабинете. Лицо Алевтины Витальевны было усталое. А вот платок она поправила, и прическа снова была идеальная и гладкая.
– Не надо было звонить в милицию… – сокрушенно вздохнула завуч…
– Почему? – удивился Ворон. – Разве Протасов приезжал?
– Нет, – опустила глаза Алевтина Витальевна. – Ему сегодня в городке хватило дел. Но кто-то передал информацию о ЧП в управление образования, наверное, это он. Завтра придет проверяющий. Математику вести некому! Литературу и русский тоже. Тетерин берет два дня за свой счет.
– С Тетериным я договорюсь, не переживайте, – произнес Ворон. – Вместо математики в пятых-седьмых я проведу дополнительный урок истории. Восьмые возьмет Соловьева, никогда не отказывала, а девятые Игнатова.
– Проверяющий решит, что у нас текучка кадров, что директор не справляется, – смутилась завуч.
Ворон как ни в чем не бывало уселся в свое директорское кресло.
– С чего бы?
– Вы у них на карандаше, Александр Евгеньевич. И кто-то на вас регулярно доносит. Что Тетерина взяли учителем без педагогического образования, что пятерки ставите только любимчикам. Что десятиклассница погибла. Что учителя из школы бегут.
– Но это стечение обстоятельств! – Ворон машинально листал открыл журнал.
Алевтина Витальевна ерзала на стуле. А Ворону вдруг показалось, что это его матушка. Будет сейчас читать мораль и наставлять.
– Я вас всегда поддерживала, Александр Евгеньевич. Но может нам стоит взять вместо Тетерина учителя вроде Комаровой? Да, ее не очень любили дети, но по итогам четверти все показали отличное знание программы.
– Это Володина заслуга, что шестиклашки заинтересовались предметом.
– Не спорю, – вздохнула завуч. – Но проверяющий будет оценивать нашу с вами работу иначе. Давайте скажем, что Тетерин здесь временно…
– У вас что-то еще, Алевтина Витальевна? – перебил раздосадованный Ворон.
Завуч покачала головой.
– Вы не расстраивайтесь так, – участливо проговорил Ворон. – Давайте работать как работали, а там видно будет.
Алевтина Витальевна тяжело встала, грузно опершись ладонью о стол, пошаркала к выходу и прикрыла за собой дверь.
После звонка заскочил взбудораженный Володя.
– У меня пять минут, о чем хотел поговорить?
– Да ты присядь, не мельтеши, – попросил друга Ворон. – В общем, я в Питер ездил. Был в твоем магазине. Беседовал с управляющим. Он тебя очень ждет. Надо договоры перезаключать с поставщиками. Магазины по-прежнему твои.
– Как мои? – опешил Тетерин.
– А вот так. Суд признал твою подпись на документах ничтожной.
Володя медленно сел на стул, запустил пальцы в лохматые вихры и сокрушенно покачал головой.
– На фоне всех трагедий, я даже порадоваться не могу…
– И я знаю кто их пытался отнять…
– Кто? – Володя вскинул на Ворона измученные глаза.
– Тебе о чем-нибудь говорит фамилия Веселаг?
Володя медленно встал, сделал несколько осторожных шагов по кабинету, закрыл глаза и тихо забормотал:
– Весе… лаг… Весе… лаг…
Внезапно лицо его исказилось ужасом, он замер как вкопанный.
– Я вспомнил! Я преступник… Меня надо арестовать. Это я морочил голову Свете, гримируясь под тебя. Это я убил Катю, Мишу и того урода, который меня избивал… Это я организовал взрыв на подводной лодке! Я охочусь за Настей… Это все я!..
22.
Слово «Веселаг» будто распечатало кем-то намертво закрытую часть сознания. Володя вспомнил…
Вспомнил, как торопился закончить дело. Знал, что жертва может быть принята в определенный час. В сугробах отражались редкие пятна тусклых фонарей. Катя ковыляла за ним, чуть не падая, растерянная, ничего не понимающая.
– Дайте передохнуть, Александр Евгеньевич, не могу больше… – простонала она.
Володя остановился, положил руки Кате на плечи и пристально посмотрел девчонке в глаза. Огни городка затуманились. Их крутануло. Дёрнуло вверх. У Кати с ноги свалился сапожок. Время остановилось, затем неуверенно двинулось дальше. Медленно проступили невысокие ели под тяжким грузом слежавшегося снега. На фоне ярких звёзд рисовался чёрный силуэт гранитных скал.
– Где мы? – спросила Катя. – Александр Евгеньевич, вы же к папе меня вели…
– Твой отец там… – Володя кивнул наверх.
Вдруг ему показалось, что он будто бы задыхается в мешке, а правая рука и вовсе ему не принадлежит. Какая-то она странная, неуклюжая. И эта кривая рука вдруг так сильно сжала горло Кати, что та сомлела. Володя перевёл дух. В мешке вдруг сделалось удобно и даже приятно. Володя сноровисто раскопал небольшой сугроб, для него точно светившийся изнутри, и достал оттуда заледеневшие ремни. Ими он ловко обмотал Катю, устроил на спине как рюкзак и с невероятной лёгкостью двинулся вверх по едва заметной тропе. Кровь бурлила будто шампанское. Еловые ветки приятно гладили его по лицу, по плечам. Тропа, представлявшая собой ложбинку в снегу, вскоре совсем пропала. Впереди громоздились серые стылые валуны. Володя с дьявольской радостью прыгал по ним, почти не касаясь ногами камня. Вот и отвесная скала. Тетерин легко подскочил метра на два, цепко ухватился за узкий выступ и легко будто человек-паук из комикса стал взбираться по круче. Катя тихонько постанывала, согревая шею Володи своим сладким человеческим дыханием. Минутами казалось, что он может одним усилием воли взлететь и ударить как в бубен в большую каменистую Луну.
Вот и пещера. Володя всем чёрным сердцем почувствовал, как там в темноте, ходит ходуном подземное озеро, одновременно живое и мёртвое. Вот он плоский жертвенный камень. Каким-то дополнительным зрением Володя видел, как на нем рдеет вязь священных знаков. Он осторожно снял со спины жертвенное существо, со всей заботой уложил на камень, погладил по мерзлым волосам. Внезапно девчонка вывернулась, схватила шамана за одежду. Треснули нитки и ткань. Володя сосредоточился, надавил на тонкую шейку, добавил морока. Убедившись, что морок действует и девочка недвижима, Володя уверенно вошёл в пещеру. Здесь ему был знаком каждый ход, каждый уголок. В дальней нише ожидало все, что потребуется для обряда. Не глядя, будто из воздуха, Володя взял узкий тонкий ритуальный нож. Острое лезвие сверкнуло, по нему пробежал синеватый блик, словно отразилось ясное небо в звездную ночь.
Володя с радостью чувствовал, как становится выше ростом, как раздаются плечи, как наполняется решимостью широкая грудь. Вдруг что-то защелкало, запрыгало по камням – пуговица. Володя не обратил на нее никакого внимания. Он дрожал от нетерпения поскорее закончить миссию. Но тем не менее старался не упустить ни единой мелочи обряда, чтобы жертва была принята. Собрав в охапку заранее срезанные у подножия скал сосновые ветви, соорудил из них шалаш. Обвёл его идеально ровным кругом, чертя ножом по снегу и камням. Затем, внимательно выбирая, натаскал валунов и сложил из них столб, ростом с мужчину. Вернулся к человеческому существу. Остриём ножа проколол правую ушную раковину. Продёрнул красную нитку. Теперь черед бубна. Таившийся во тьме пещеры тугой замысловато расписанный круг сверкнул в руках Володи красноватым светом, вторя Луне. По центру священного бубна он положил костяной треугольник со связкой железных колец. Вернулся к существу, выдернул длинный волос и привязал его к меньшему колечку. Затем с силой ударил колотушкой по тугой оленьей коже. Бубен загудел. Связка пришла в движение.
– Что скажешь, Великий Морж? Примешь кровавую сладкую жертву?.. … Maiide fioelkaatum stourra passe seide… Maiide fioelkaatum stourra passe seide… Maiide fioelkaatum stourra passe seide…
Володя бил в бубен, горло его словно само по себе испускало протяжную песню. Но маленькое колечко с привязанным волосом никак не останавливалось на знаке моржа. Удары сделались чаще, горло вибрировало. Глубины пещеры вторили священному песнопению. И наконец колечко и знак моржа встретились. Великий Морж согласен на жертву. От радости Володя сделал гигантский скачок. Внутри его ожил яростный зверь. Пора умертвить существо. Но человеческая девочка снова пришла в себя. Ее яркие глаза наполнились тошнотворным ужасом. В эту секунду Володя понял, кого она видит. Над дрожащим существом навис могучий, косматый, сотрясающий амулетами чёрный шаман. Выбросив лапу с кривыми когтями, Володя схватил ручонку существа и быстро сделал глубокий разрез от запястья почти до подмышки. То же проделал и со второй ручонкой, слабо задёргавшейся в его волосатых пальцах. Сверху закричал баклан. Володя грубо прижал жертву к пылающему камню, и та снова отключилась. Всего один шаг, и он получит часть обещанной силы. Он омыл трясущиеся руки кровью человеческого существа и держа их над головой преклонил колени перед идолом из валунов. Обмазал кровью тёплую поверхность камней. Тут же идол пустил по Володиным жилам невероятную силу. Она распирала, делала чёрного шамана огромным, мощным, бестрепетным. Володя почувствовал, как в морской глубине Великий Морж сладко, послушно вздохнул. Да, он сделал это! Через какое-то время можно продолжить…
Сквозь звёздное небо невероятной страшной глубины медленно проступил потолок Сашкиного кабинета. Володя лежал на полу. Голова раскалывалась. Во рту пересохло. Но главное он вспомнил все, что ему приказали забыть. И как Веселаг приходил к нему в подвал, и как совал документы, и как подписывал их, водя Володиной рукой, надетой как перчатка. И как вёз в Пулково к рейсу до Мурманска. И как почему-то требовал денег, хотя уже забрал себе магазины. И как подослал беспредельщиков в городок, приказал переместиться на заметённую бураном трассу и забрать наконец Петухова. Отправить к Великому Моржу в гости…
Сашкин кабинет снова исчез. Володя стоял на вершине утеса. Внизу рушились о скалы чёрные валы. Во все звёздное небо мерцала лента северного сияния, и зелёный цвет постепенно менялся на красный. Где-то далеко в морской глубине проступила тусклым пятном вспышка взрыва, потом вторая. Ещё через небольшое время на высоченных волнах обозначились чёрным призрачные шлюпки. Гребцы удивительно легко преодолели кипящую линию прибоя. Один за другим выходили на берег. Мерцающая лента налилась кровавым.
– Есть мы! – кричали мертвые подводники.
Володя, стоя на скале, встречал войско, некогда принадлежавшее Великому Моржу. Теперь оно подчиняется Чёрному шаману и только ему…
Сквозь волны воспоминай слабо прорезался голос Ворона.
– Дружище, пришел в себя? Не вставай, потерпи, сейчас скорую вызову…
Но Володя, отмахиваясь от наваждения, кое-как поднялся на ноги. Кабинет качнулся и встал на место.
– Не надо. Я в норме и вспомнил все. Идем к Протасову. Буду писать признание. Надо бы еще к Светику заскочить, но я не хочу ее расстраивать. Потом скажешь, чтобы не ждала. Мне лет двадцать дадут, а может и пожизненное…
– Ты бредишь… – Ворон налил в стакан воды.
Володя смочил сухие губы.
– Я знаю, где чёрный тренч с оторванной пуговицей. У меня в шкафу! Идем, покажу!
Ворон подхватил Володю под локоть, усадил в своё кресло.
– Приди в себя наконец!
– Я в здравом уме и твёрдой памяти… – Вдруг Володе показалось, что руки перепачканы кровью, которая уже никогда не отмоется. – Идем ко мне домой. Я покажу тренч и тогда ты мне поверишь.
– Ну давай сходим, – сдался Ворон. – Хотя я уверен, что никакого тренча у тебя нет. Это игра воспалённого сознания, у тебя черепно-мозговая, вспомни! Ты так погрузился в эту мрачную историю, что вообразил себя чёрным шаманом. Так бывает. Сознание…
– Саша, давай без медицинских версий, – отрезал Володя. – Просто пойдем со мной.
На этот раз Ворон кивнул и спорить перестал.
Володя обитал в кирпичной пятиэтажке недалеко от телецентра. Он, пошатываясь, поднялся на второй этаж, повозился с ключами и распахнул обитую дерматином дверь. Квартирка, обставленная стандартной мебелью в тусклой полировке, показалась Ворону тесноватой и бедной. Однако здесь царили чистота и порядок. Над диваном полочка с книгами, на письменном столе аккуратная стопка проверенных сочинений. В спальне – застеленная пестрым покрывалом узкая кровать и пузатый как самовар рыжий платяной шкаф.
Когда Володя со скрежетом распахнул створу, у Ворона по спине побежали мурашки. Шкаф показался глубоким и темным, как пещера. Почудился мокрый зловещий вздох подземного озера. Скудный Володин гардероб был сдвинут влево, а справа, источая мрак, висел на плечиках тот самый чёрный тренч. Володя с трудом извлёк пальто. Казалось, оно весит целую тонну. Бросил тренч на пол к ногам опешившего Ворона. Круглые пуговицы почему-то отливали красным. Верхняя болталась на нитке, а на месте следующей зияла рваная дыра. Ворону показалось, что тренч немного шевелится и точно испускает волны каменной тьмы, с которыми не может бороться слабый электрический свет. Преодолев дурноту, Ворон нагнулся над знакомой одеждой. На рукавах темнели заскорузлые пятна. Теперь он не сомневался, что экспертиза обнаружит на пальто Катину кровь.
– Ну как поверил? – Володя присел на кровать и закрыл лицо руками.
Растерянный Ворон не знал, что сказать. Развидеть эти пятна на одежде, будто на своей собственной, уже не получится. А вдруг через пару часов Веселаг снова овладеет Тетериным и произойдёт ещё одно преступление?..
Тут Володя вскинул голову.
– Идём к Протасову, предъявим тренч…
– Не торопись сдаваться властям, – Ворон овладел собой. – Это Веселаг тобой управлял. У него есть цель. Мы оба ему нужны. И мы должны понять зачем. А вдруг тренч тебе в шкаф подбросили посланные им бандиты? Помнишь, они выбивали из тебя деньги, когда Веселаг понял, что магазины ему не достались…
Володя помотал всклокоченной головой.
– Так ведь я же и расправился с их главарем. Сейчас ясно помню, как шаманил: кружил, пел, приплясывал, потом сложил ладони ковшиком, а когда раскрыл оттуда вылетело чудовище: жуткая муха размером с хорошую сливу. Ведь это я послал насекомое-убийцу к этом Короткову…
– Постой, постой, – перебил его Ворон, вспомнивший, что читал про саамский ган у Харузина. Фамилия жертвы Коротков, а отчество какое?
– Откуда я знаю! – удивился Володя. – Протасов уже потом показал мне протокол, когда возбуждал дело об избиении. Фамилия точно была, а при ней только инициалы…
– Вот видишь! – вскричал Ворон. – Черный шаман должен знать имя отца жертвы, иначе послать муху-убийцу не выйдет. Ты вспомнил все, на амнезию теперь не сошлешься. Если бы ты знал отчество Короткова, ты бы его назвал. Вот и доказательство, что черный шаман не ты, а Веселаг. А тренч тебе подкинули скорее всего коллеги того Короткова…
Володя растерянно поморгал.
– Вот здесь ты ошибаешься. Перед тем как ехать в аэропорт, Веселаг показал мне этот тренч, сообщил, что это подарок и лично упаковал пальто в мой чемодан.
Ворон улыбнулся.
– Тренч – косвенная улика. Нужно провести экспертизу. Найти в пещере орудие преступления. Обнаружить на нем твои отпечатки, например. А я уверен, пальчики найдут, но Веселага. Ты же сам говорил, что видел не свои руки. И вообще сдаться всегда успеешь, – убеждал Ворон. – Давай сперва смотаемся в Питер, наймём частных детективов проследить за Веселагом …
Тут Володя рассмеялся в голос.
– Ага, так Веселаг и спалился… У него штат охраны! И ты представь, что он сделает с твоим нанятым Шерлоком. Да он его по брусчатке размажет!..
– Давай все же доедем и включим мозг. Веселаг не может быть неуязвим. Понятия не имею, как он вселяется в тебя, но теперь ты все вспомнил, манипулировать тобой сложнее. А без тебя ему не подобраться к войску Великого Моржа. Мертвые подводники ему нужны. Поэтому приходи в себя. Пакуй вещи. Завтра дневным рейсом летим в Питер.
Ворон выдохнул. Кажется у него получилось убедить Володю не сдаваться Протасову немедленно.
Без чёрного тренча платяной шкаф сделался изнутри обыкновенным, фанерным. Затворив пузатые дверцы, Володя аккуратно переложил улику в чёрный пластиковый пакет. Из блокнота выдернул листок и черканул коротенькое письмо. Вложил записку в свёрток.
– Отнесу пальто Наташе на хранение. Если не вернусь из Питера, она передаст Протасову. Пусть милиция разбирается.
– Тогда решено, – Ворон бросил взгляд на будильник, тикавший подле кровати. – Сейчас расходимся, высыпаемся, а в семь утра жду у Чёрной Стелы. Уедем в Мурманск первым утренним. И пожалуйста не делай глупостей…
Друзья обнялись, и Ворон решительно пошагал к себе на съемную квартиру, глубоко засунув кулаки в карманы пуховика.
23.
На автобусной остановке темно и холодно. Лестница к Чёрной Стеле серебрится от инея, ее освещают мутные с морозной радугой пятна фонарей. Ворон и Володя, перетаптываясь, ждут автобус. Друга все ещё потряхивает: сутулится, ремень небольшой дорожной сумки то и дело сползает с плеча.
Наконец вдали показались круглые тусклые фары, послышался натужный рокот мотора. Толпа оживилась, замерзшие пассажиры стали подходить ближе к дороге. Все знали, что утренний рейс переполненный, занять место получше будет трудно.
Вдруг автобус, не доехав метров десять до остановки, скрежетнул тормозами. Складные двери кое-как раскрылись. По ступенькам стали спускаться приехавшие из Мурманска. Из водительской кабины выскочил тот самый коренастый крепыш, которого Ворон помнил по злополучному бурану. Водитель в растерянности обежал вокруг автобуса, попытался, вооружившись какой-то железякой, открыть багажный отсек. Послышался надсадный скрип металла. Крепыш рванул, и крышка вывалилась на снег. Медленно погасла левая фара. Пассажиры кое-как выволокли из багажника чемоданы. Те, кто собирался ехать в Мурманск, подтягивались к автобусу, почему-то осевшему на правый бок.
– Мы задерживаемся? – нервно выкрикнула румяная девушка в симпатичном пуховичке. – У меня поезд в десять пятьдесят… Хотелось бы успеть…
– А у меня консультация в девять тридцать в МДЦ, – каркнула пенсионерка в смешной высокой шапке с кокардой.
– Водитель, скорее пожалуйста! – потребовал какой-то усталый офицер.
Крепыш нагнулся, заглянул под днище, постучал по бензобаку. Ржавое железо отозвалось глухим гудением.
– Вот с тех пор, как застряли в пургу, Коняшка моя барахлит. Ниче, ща решим…
– Уж минут десять как в пути должны быть, – девушка в пуховичке нервно кивнула на городские часы под крышей Дома Офицеров.
Воздержавшись от комментариев, водитель энергично принялся осматривать автобус. Кряхтя залез под днище, выполз оттуда весь измазанной ржавчиной. Ворон в нетерпении подошёл ближе. Увидал, что заднее левое колесо вошло в снег до ступицы, резина разлохмачена и потрескалась. Водитель, помогая себе железякой, открыл капот. Внутри обнаружился красно-бурый трухлявый механизм, будто мотор не заводили лет двадцать. У свечей зажигания окислены наконечники проводов. Трещины в изоляторах закоксованы нагаром… Нет, они точно сегодня опоздают на самолет! Если эта ржавая рухлядь и сдвинется с места, то заглохнет, не выехав из городка. Раздосадованный Ворон остервенело пнул ногой сугроб…
