Читать книгу: «Летающий сейд», страница 16
Тут от редеющей группы приехавших пассажиров отделилась знакомая фигура в дорогом пальто и широкополой шляпе, щегольски сдвинутой набок.
Веселаг… Будь он неладен!.. Спокойный, улыбчивый, румяный как пирожок…
– Александр, как поживаете? – доброжелательно поинтересовался бывший научник.
– Доброе утро, – сквозь зубы поздоровался Ворон. – Какими судьбами?
– Вот приехал, хочу на месте исследовать феномены, которые вы собираетесь описывать в диссертации. – Веселаг сощурился и глубоко вдохнул. – Красота. Воздух. Ветер…
– Вообще-то здесь холодновато, – буркнул Ворон. – Зима не для полевых исследований.
– Но, по моим сведениям феномены как раз активны, – мягко возразил Веселаг. – Очень интересно было бы ознакомиться и с вашими научными дневниками…
Ну хорошо, кое-что покажу. – растерянно проговорил Ворон. А где вы остановитесь?
Веселаг мягко дотронулся до локтя Ворона.
– Я думал у тебя погостить. Приютишь старика?
– Но у меня в квартире всего одна комната, да и вообще коробки все загромоздили…
– Ничего, вместе разберём, – улыбнулся Веселаг.
Ворон попытался высвободить локоть, но ясные добрые глаза научного руководителя странно на него воздействовали. Представились долгие уютные вечера за чаем и обсуждением ключевых моментов диссертации… Как же хорошо, что есть кому рассказать про странности, в пещере, про летающий сейд, про Наташу и Мыклу …
– Действительно гостиницы здесь так себе, – медленно произнес Ворон. – Живите у меня, сколько потребуется.
Тут над головой Ворона раздался резкий крик баклана. Он вздрогнул, сделал шаг назад. Веселаг скривился, и Ворону показалось, что в зрачках у научника вспыхнули алые точки. Ворон оглянулся на Володю. Друга трясло. Автобус на глазах превращался в развалину и уже почти лежал на брюхе. Морозные искры в воздухе вдруг превратились в густой снегопад…
– Поть, поть!
Внезапно Ворон осознал, что по площади несётся собачья упряжка. Мощный широкогрудый вожак подлетел, лизнул руку и прилёг, со вздохом опустив на мягкие лапы свою остроухую голову. Из знакомых нарт, откинув меха, выскочил Мыкла.
– Падайте! – закричал он. – Саша, тебе не в Мурманск надо, а в пещеру…
– Правильно, – громко поддержал Веселаг. – Тебя там отец ждёт!
Глаза научного руководителя по-прежнему манили, овладевали сознанием, заставляли верить в несбыточное…
– Папа… – слабо пробормотал Ворон.
Тут Мыкла подскочил и с налёта толкнул его в нарты. Володя, уже сидевший на мехах, крепко обнял друга, не позволяя вырваться и устремиться к профессору. Тут вожак упряжки зарычал на Веселага. Тот попятился и споткнулся. Ниточки, державшие Ворона, оборвались. Нарты полетели в снегопад…
Перед глазами пронеслись и смазались тусклые пятна фонарей. На темном пустыре встала и тут же отвалилась назад зловещая заброшка. Дорога круто забирала вверх. Мимо мягкими волнами полетела тундра. Из-за дальних сопок показался край бесцветного солнца. Ворон перевел дыхание. Неужели отец жив и ждёт его? Но почему тогда Веселаг поддержал Мыклу? А может это ловушка?..
С трудом приподнявшись на локтях, Ворон сквозь кипящую снежную кашу увидел, что собак погоняет старик обычного роста. Не пригрезилось ли в прошлый раз, что Мыкла превратился в великана? Сейчас на нем та же меховая накидка, те же оленьи унты, та же длинная борода развевается по ветру. Может это и есть истинный облик старого шамана?..
В уже знакомом ельнике перед скалами Мыкла остановил упряжку и откинул одеяло. Ворон и Володя вылезли из нарт. Никакого снегопада. Сугробы отливают металлом, на них ложатся синие сени от елей.
– Дальше я с вами не пойду, – объявил старик. – Чёрный шаман сильнее. Я вам тут пригожусь. Ступайте и помните, что наверху вами овладеют призраки.
Мыкла выгрузил из нарт лыжи и походные рюкзаки. Побледневший Володя тревожно посмотрел на Ворона.
– Может, я один пойду? Странную все-таки вещь сообщил тебе Веселаг.
– Нет, – отрезал Ворон. – Теперь мы вместе.
Друзья присели на нарты, переобулись и надели лыжи. Сначала шли по крепкому насту. Скольжение отличное, морозный воздух бодрит, вот только дыхание у Ворона сбивается. А Володя движется ровно, спортивно. Ворон подумал, что сказывается разница в возрасте. Спустя минут сорок сделалось жарко. Спина, там где давил тяжестью рюкзак, взмокла. Солнце ощутимо припекало. От снега вроде бы тянуло морозцем, но донимало ощущение жары как на сковороде. Вдруг Володя заметил в скале трещину и указал на неё палкой. Друзья сбросили лыжи и осторожно спустились метра на три вниз, в укрытие. Здесь прохладно, над головой белеют толстые сосульки. Распаковали рюкзаки, нашли бутерброды, запили скудный обед ледяной водой, набранной из ручья.
Когда вновь надевали лыжи, Ворону показалось, что сугроб под самой скалой, отличается формой от других соседних. Вдруг Володя сделался как привидение.
– Там Петухов! – громко объявил он.
Проваливаясь по колено, друзья бросились к странному бугру. Прямо руками пробили наст, принялись разгребать в стороны зернистый снег. Постепенно высвободилась ледяная глыба размером с автомобиль. Казалось, этот огромный кусок был выпилен каким-то гладким и очень острым инструментом. Стряхнув с поверхности остатки снега, Ворон отшатнулся. Внутри плавал и будто бы все ещё тонул мёртвый Петухов. Волосы его напоминали водоросли, руки безвольно, словно отдельно от тела, тянулись туда, где подросток в последний раз видел небо. Какая-то мелкая рыбина застыла у Петухова под мышкой. На босой ступне темнел рачок.
– Это морская вода, – глухо проговорил Володя.
Тут Ворону почудилось, что Петухов шевельнулся, что бесцветные губы его, выпустив серебристый пузырёк, прошептали:
– Александр Евгеньевич, я спасу вас!..
Все же Наташа оказалась права. Миша погиб!
– Давай выкатим глыбу на тропу, – сказал Ворон. – Будем возвращаться, попробуем спустить вниз.
Володя кивнул. Они налегли вместе, расшатали. Глыба внезапно покатилась, раскололась и выплеснула тело, будто гигантская бутылка. Ворон бросился к рюкзаку, вытащил оттуда туго свернутый пластиковый мешок. Вместе с Володей они натянули импровизированный саван на тело несчастного подростка.
… Мыкла знал. Он все предусмотрел…
Друзья ножами нарубили еловых веток, укрыли Петухова от местных мелких хищников, затем молча надели рюкзаки и поспешили дальше.
Володя отчаянно работал лыжами и палками. Ворон догнал друга, задыхаясь, окликнул.
– Ну куда ты так несёшься! Это не ты, это Веселаг Мишу убил. Вот поднимемся к пещере, там с ним и разберёмся…
– Уверен, что твой научник тоже туда пожалует? – Володя варежкой смахнул горячий пот со лба. – Уверен, что мы его одолеем? Боже, на моих руках уже столько крови, никогда себя не прощу, что поддался колдовству.
– Успокойся, – Ворон отдышался и поправил лямки рюкзака. – Сопротивляться Веселагу очень сложно. Там на остановке я почти впустил его в себя…
– Но твоими руками он никого не убивал! А я не могу вот просто взять и забыть, как вскрывал вены Кате, как столкнул со скалы Мишу, как вызвал взрыв на подводной лодке!..
– Получается ты у нас просто чёрный супермен! – пошутил Ворон. – Послушай, с нами и вокруг происходят невероятные вещи. Они непостижимы для разума и почти непреодолимы для человеческой воли. Это всплеск какой-то непонятной стихии. И ты берёшь всю вину на себя?..
Володя пожал плечами.
– Что ж, вперёд, – глухо проговорил он. – Будь что будет.
Вскоре тропа превратилась в узкую дорожку, а ближе к скальной крутизне и вовсе пропала. Ворон и Володя спрятали лыжи, взяли из рюкзаков альпинистские крючья, сменили ботинки на горные, надели кошки. Прямо над ними высился гладкий выкат снежно-ледового склона. И где-то там наверху чернела пещера. Что их ждет: встреча с отцом или схватка с Веселагом?..
Ворон и Володя связались страховочной веревкой и медленно поползли вверх, попеременно выходя вперед и забивая крючья в расщелины. Солнце припекало, но уже не так сильно. Кошки отлично держали на размягченном снегу. Вот только у Володи никак не получалось сосредоточиться на подъёме. Иногда Ворону казалось, что Тетерин специально хватается за узкие выступы не так крепко. И только знание, что он не один в связке, останавливает его от того, чтобы сорваться.
Когда достигли знакомого карниза, освободились от страховки. Кошки снимать не рискнули. Скользко, а прилетевший от залива ветер будто бы норовил столкнуть вниз. В сумерках смутно прорисовался силуэт сложенного из камней идола. Ворону вдруг показалось, что булыжники, из которых состоял истукан, шевельнулись. Внезапно Володя бухнулся перед ним на колени и принялся голыми руками расчищать камни от снега. Затем протянул Ворону тающий снежный комок, из которого сочился будто бы холодный крепкий чай.
– Это Катина кровь!.. – пробормотал он.
Ворон за плечи поднял друга с колен. Дал ему свои варежки. Огляделся. Шалаш, о который он чуть не споткнулся в прошлый раз, теперь превратился в кучу заледенелых веток. Но теперь он был обведён идеально ровным алевшим из-под снега кругом.
– Ритуальный круг чует мое присутствие, – прошептал Володя. – Веселаг ещё во мне.
И тут из глубины пещеры слабо, но гулко донеслось:
– Саша!..
Ворон забыл обо всем на свете. Цокая кошками по камням, бросился к пещере…
– Саша, поспеши!..
Какой же родной полузабытый голос. Папа, я бегу! Я так надеялся, что встречусь с тобой! Только не уходи. Я уже близко. Ты не узнаешь меня. Хотя почему? Сразу узнаешь! Мама говорит, я на тебя похож. Точь-в-точь отец…
Ворон ожидал, что вход в пещеру, как и в прошлый раз преграждает тонкая пленка. Однако никакого препятствия он не почувствовал. Тёмная пещера слабо освещалась синеватыми блуждающими огоньками. Они отражались от нефтяной глади подземного озера, и Ворону показалось, что над головой не каменные своды, а просторное небо.
– Саша, иди сюда скорее и помоги…
Отцовский голос, спокойный и мужественный, доносился откуда-то из глубины подземного лабиринта. Ворон поспешил вдоль края озера, мельком поглядывая на стену пещеры, где пляшущие человечки указывали дорогу. Нырнул в гулкий черный тоннель. Выскочил на узкий карниз, под которым глухо ворчала глубокая вода. Над каменным провалом прямо из воздуха соткался отец. Он покачивался метрах в пятидесяти и, казалось, под ногами у него какой-то невидимый мостик. Выглядел он моложавым и счастливым ровно таким, каким Ворон помнил его из детства: светловолосый, бородатый, в просторном колючем свитере, с мелкими морщинками на лбу.
Улыбнувшись, отец развел руки, будто ожидая, что маленький Ворон прыгнет на него и повиснет на шее.
– Сынок, ну помоги мне уже перейти, что-то засиделся я в этой каменно-подводной тюрьме…
Где-то в тоннеле послышались поспешные шаги одного, а может быть и нескольких человек. Вот досада! Сейчас помешают, когда отец так близко… Уже тянется к Ворону родная широкая ладонь, вот уже их пальцы соприкоснулись… Шаги за спиной стали явственнее и четче. Они уже шуршат мелкими камнями за ближайшим изгибом тоннеля.
– Саша, остановись! – громко крикнул Володя над ухом. – Это Веселаг!..
Но Ворон рывком потянул отца на карниз. Знакомый запах мокрой шерсти, одеколона и мягкой бороды. Отец обнимает, поворачивает к себе спиной. Расстегивает позвоночник как молнию и медленно входит. Свободно погружается, надевает руки Ворона как рукава, слегка шевелит пальцами, будто потуже натягивает перчатки. Пальцам немного щекотно. Ботинки Ворона отцу маловаты, и он беспокоится, как бы отец не натер пятки. Вдруг затылок обжигает красная боль. На секунду Ворон будто лишается скелета. Затем зыбко встаёт над отцовским телом, чувствуя себя душой отлетающей от мёртвого.
Медленно трогает затылок, ожидая нащупать кровь, но ладонь остаётся сухой. Внезапный приступ ужаса и горя заставляет броситься на колени перед отцом…
– Папа, очнись!..
Отец не отвечал. Тёмное кашемировое пальто задралось, слетевшая шляпа напоминала птичье гнездо. Ворон в ужасе коснулся тёмных, почему-то слипшихся волос. Теперь вся ладонь была в крови. Он медленно поднял глаза. Володя, бледный и страшный, привалился к каменной стенке. В руках у него ходила ходуном шаманская колотушка. С колотушки капало вязкое.
– Ты убил моего отца! – вскричал Ворон, с трудом удерживаясь, чтобы не бросится на друга. Остатки разума подсказывали, что драка на узком карнизе закончится плохо для обоих.
Володя сокрушенно покачал головой.
– Я тебя спас, – тяжело выдохнул он.
Ворон сморгнул. Прислушался. Родной полузабытый голос пропал. На него остекленевшими глазами смотрел Веселаг!
–
Не подвело меня предчувствие, – будто в полусне произнёс Володя. – Вернемся в городок, я обязательно сяду, я должен ответить…
–
За что? – удивился Ворон. – Веселаг преступник. Суд, если он состоится, расценит твой поступок как самооборону. Я уверен. А сейчас давай сбросим его в озеро.
– Может не стоит? – Володя умоляюще поднял глаза на Ворона. – Пусть следствие проведёт экспертизу…
– Ты опять за своё! – вздохнул Ворон. – Не раскисай, доведём дело до конца
Слова Ворона немного взбодрили Володю. Они ухватили Веселага за руки и за ноги, раскачали тяжелое тело и сбросили с обрыва. Где-то далеко внизу в темноте раздался глухой всплеск.
– Там водовороты, – слегка задыхаясь, сказал Ворон. – Утянет колдуна, оттуда он не выберется.
– Теперь домой? – спросил Володя.
Ворон кивнул.
24.
Ворон плёлся к себе домой совершенно без сил. Когда заледеневшее тело Петухова доставили в отделение милиции, Протасов вцепился в Володю и Ворона мертвой хваткой. Он требовал объяснить, каким образом подросток с полными легкими морской воды оказался в тундре. Дотошно снял показания, потребовал подписать протокол. Ворон все время боялся, что Володя сорвётся и начнет каяться. Голос Тетерина дрожал, он едва смог трясущейся рукой поставить зыбкие закорючки на бумагах Протасова. Версия для милиции была такая: решили подняться в пещеру, а у подножия скал в ельнике наткнулись на тело Петухова.
– В конце концов это ваша задача выяснить все обстоятельства! – не сдержался Ворон.
Протасов побагровел и кажется готов был орать и стучать кулаком по столу, но сдержался. Тетерина колотило, он зажимал ладони между колен и щурился.
– Не видите Володя болен! – возмутился Ворон. – Сколько можно нас здесь держать?
Протасов медленно выдохнул.
– Ладно, сейчас веди приятеля домой, но мы ещё вернёмся к этому разговору.
Буквально на себе Ворон доволок Тетерина до квартиры, напоил горячим чаем, нашёл в ящике стола аспирин, укутал одеялом. И вот теперь он чувствовал, что и ему не мешало бы поспать часов двадцать.
В квартире надрывался телефон. Не снимая обуви, Ворон бросился к аппарату и едва успел схватить трубку.
– Саша, наконец-то! – прокричала мама. – Звоню, звоню, а ты не берешь!
– Так я ж на работе был, – соврал Ворон. – Что-то срочное?..
– Представь себе. С твоим научным руководителем несчастье. Кто-то забрался в его квартиру и ударил старика по затылку.
У Ворона подогнулись ноги. Он с размаху сел на диван.
– Как это случилось?
– Милиция выясняет. Наверное, залезли уголовники. Вроде бы Константин Львович собирался в командировку, но не уехал. Сидел у себя в кабинете, – вздохнула мама. – Грабитель схватил что-то тяжелое и раздробил ему затылок. Странно, что из такой богатой квартиры ничего не взяли. И орудие убийства тоже не нашли. Упокой, господи душу раба твоего… И у кого теперь тебе защищаться?
– Мама, как ты можешь думать сейчас об этом!
– Да, да, ты конечно прав, – спохватилась она. – Может Юрочка кого подскажет?..
– Мама!.. – воскликнул Ворон. – Давай на днях созвонимся и обсудим мою защиту. А сейчас мне нужно как-то пережить эту новость, понимаешь?..
– Ну конечно, Саша! – сдалась мама. – Но позвонить ты как всегда забудешь…
– Не забуду, – пообещал Ворон.
– И вообще, Саша, я волнуюсь… Когда вас со Светочкой ждать?..
– Мама, мы расстались. И впереди школьные экзамены. Я все-таки директор. Смогу приехать только в июне.
– Хочешь сказать на похоронах Константина Львовича тебя не будет?
Голова Ворона закружилась. Ему вдруг вспомнились мертвые стеклянные глаза Веселага и глухой далёкий всплеск, похожий на взрыв, когда тело научника ушло в подземные воды.
– Саша ты здесь? – дошёл до его сознания обеспокоенный голос мамы.
– Не смогу быть на похоронах, – Ворон пришел в себя. – Я безусловно уважаю Константина Львовича, но не забудь, он сам выпроводил меня из Питера… Извини, но сейчас моя работа в школе для меня важнее.
– Но так нельзя Саша, ты его ученик, что подумают коллеги Константина Львовича?..
– Это уже неважно. Все, мама, прости, я устал, больше не могу говорить.
Ворон положил трубку. Кое-как стянул пуховик и лыжные ботинки, мельком подумал, что надо будет зайти к Мыкле и забрать у него свои сапоги. Рухнул на диван. И кого они с Володей убили? Мистическую проекцию Веселага? Или его самого?.. Где сейчас тело научника? Плавает в затопленной пещере или чинно лежит в питерском морге? В конце концов вокруг происходит много невероятного, и эта загадка не самая важная. Хорошо бы добраться до кухни, поставить чайник, посмотреть, какая еда есть в холодильнике. Но усталость навалилась такая, что Ворон не смог оторвать голову от подушки. Его накрыл глубокий сон.
Утром проснулся в сыром свитере и перемятых брюках. Почувствовал зверский голод. На кухне сварил себе кофе и умял половину черствого батона, не нарезая, а зубами отрывая куски. Пока Протасов не потребовал к себе, надо успеть к Наташе.
Солнце проглянуло сквозь завесу облаков, и хмурый город преобразился. Пятиэтажки казались заново отштукатуренными. Руины автобуса оттащили с площади и она, припорошенная снегом, играла серебром. На Чёрной Стеле, на самом верху, красовался белый баклан. Встречные офицеры почему-то улыбались Ворону. Они спешили к своему ярко-оранжевому вахтовому транспорту, который сегодня выглядел празднично.
Наташа открыла после первого звонка. На ней был неплотно завязанный халат из-под которого выглядывала ночная рубашка. Ворон поддернул рукав и покосился на часы.
– Я не вовремя?
– Ну почему же, Александр Евгеньевич! – вздохнула Наташа. – На кухню проходите, с нами позавтракаете. Вы же пришли к Насте?
Ворон кивнул.
– Имейте в виду, девочке лучше, но она еще слаба. Мы не говорим ей, что Мишу нашли.
– Конечно, я все понимаю, – Ворон повесил пуховик на свободный крючок и последовал за хозяйкой.
На кухне у плиты жарил громадную яичницу тот странный мужчина во влажной шинели. Ворон вдруг подумал, а почему он никогда не снимает верхнюю одежду и шапку с кокардой?
– Не положено, – будто бы прочел его мысли подводник. – Ступайте мыть руки, сейчас буду кормить.
Ворон послушно отправился в ванную. Резкая струя из крана защекотала пальцы, по спине пробежал холодок. Ворон поднял глаза к зеркалу и увидел за своим плечом того офицера, будто не вошедшего, а странным образом сгустившегося из воздуха. Его молодое лицо было совершенно бескровным. Но серые глаза лучились теплом. Ворон хотел было закрутить кран, но вместо этого резче пустил воду в маленькую раковину.
– Ради бога простите, что напугал, – извинился мужчина, оглядываясь на коридор. – Просто хотел передать благодарность вашему другу, его Володя кажется зовут? Если бы не он, я и мои товарищи стали бы преступниками. Вы даже не представляете, что планировал сделать чёрный шаман…
– Александр Евгеньевич, поспешите, все готово! – громко позвала Наташа.
– Идемте, – сказал подводник. – Наташе не по нраву, что я с вами разговариваю, ну не верит она, что вы правильно отнесетесь к моим словам. Вы материалист, это понятно, но вы не сердитесь на нее…
– И с чего она так решила? – удивился Ворон. – Я столько всего увидел в городке за последние дни…
– Но вы по-прежнему пытаетесь объяснить трансцендентное с научной точки зрения?
Ворон задумался.
– Возможно, – ответил он.
На кухне поджидал накрытый стол. В углу сидела Настя. Печальная, но спокойная. На щеках ее проступил лёгкий румянец. Перед ней стояла тарелка с нетронутой яичницей. Заботливый Тойво делал ей бутерброд. Странный офицер, неслышно ступая, прошел к своему табурету. Наташа подала ему большую кружку с терпко пахнувшим травяным отваром. Сама присела рядом с племянником.
– Настюха, только представь, – хвастался Тойво. – Вчера в библиотеке делал сообщение про молодёжное движение в Финляндии. Все слушали, рты пораскрывали, тоже загорелись идеей сделать в трёх школах Молодежный демократический союз! Все-таки политическая активность растёт…
– Молодец, а ты не верил, – похвалила племянника Наташа. – Поработал над собой. И теперь умеешь донести мысли проще, выразительнее. Может тебя и выберут в школьный совет.
– И мне девчонки говорили, какой Тойво отличный оратор, – тихо добавила Настя.
Выглядела она немного живее. В запавших глазах появился блеск и под болтовню Тойво она немного поклевала яичницу.
– А вы почему пришли, Александр Евгеньевич? – вдруг спросила Настя как-то не по-детски строго. – Какие-то новости?
– Нет, пока никаких, – заволновался Ворон. – Просто решил тебя навестить. Родители, наверное, по тебе скучают, ждут.
– Я думаю Насте еще недельку стоит пожить здесь, – сказала Наташа.
– Ната, а можно две? – вмешался Тойво. – Настюха меня по математике подтянет…
– Настя будет жить здесь, сколько потребуется, – заявил странный офицер и поставил пустую кружку на стол. – Спасибо, Ната, за твои травки. Я завтра загляну.
Мужчина плавно потек к выходу, слегка задел Ворона рукой и тому вдруг померещилась глубокая донная мгла, очертания затонувшей подлодки, заросшей серыми ракушками.
Подводник растворился в темноте коридора.
– Я тоже, пожалуй, пойду. – заторопился Ворон. – В школу приезжала проверка, надо переговорить с завучем.
– А вы завтра зайдете? – с надеждой спросила Настя.
Ворон кивнул.
Школа бурлила. Никто не носился по коридорам, не затевал потасовок, но шум стоял такой, будто говорили все разом. Должно быть проверка взволновала всех – и учеников, и учителей. Проходя мимо кабинета литературы, Ворон замедлил шаг. Володины шестиклашки обсуждали возможное увольнение Тетерина.
– И почему так? – Лиза Овсюкова даже притопнула ногой. – Владимир Лаврентьевич такой прекрасный педагог! Даже мама заметила, что я книжки читать начала. Разве это не показатель?
– Да не позволит никто уволить Володю, – произнёс Корольков, покосившись на Ворона.
– Вы детки рано расстраиваетесь, – встрял спешившийся мимо десятиклассник Росляков и для убедительности отвесил кому-то подзатыльник
– Но я своими ушами слышала, – чуть не плача заявила Овсюкова. – Секретарша звонила в приемную первой школы. Рассказывала подружке, что в акте проверки много замечаний про уроки литературы.
– Но она не говорила, что Тетерина уволят? – усмехнулся Росляков.
Тут шестиклашки заметили директора и сделав вид что никакого разговора не было, поспешили в класс. Ворон тяжело вздохнул. Интересно, что сейчас творится в учительской? Он заглянул в приоткрытую дверь. Педагоги сгрудились вокруг стола с чайником и печеньем. Тоже обсуждали увольнение. Но не Володино, а его, Ворона. Казалось, они галдели ещё больше, чем дети.
– Вот увидите, назначат такого же высокомерного гордеца! – математичка, потерявшая мужа при падении поискового вертолета, выудила из рукава клетчатого платья платок и промокнула глаза. – Петенька погиб, Воронову все рано, никакого сочувствия, материальной помощи…
– Разве он ничего не предлагал? – удивилась англичанка Попова. – Просто материальные выплаты не так быстро начислить…
– Жалко, если уволят, – вздохнула Лебедева. – Только вопрос с зарплатами и часами решился…
– А чего жалеть? – русичка Дербенцева вдруг нахохлилась будто курица в непогоду. – Среди нас отличные кандидаты в директора тоже имеются…
– Вы что ли? – улыбнулась Попова.
– Допустим, – с вызовом заявила Дербенцева.
Ворону показалось, что дальше подслушивать уже некрасиво. Он негромко кашлянул. Педагоги как один провернулись к двери. Русичка от неожиданности выронила печенье и попятилась за спины коллег.
– Уволят ли меня, и кого назначат директором увы решает не коллектив, – негромко произнёс Ворон. – А пока давайте работать.
В половине десятого в кабинет заглянула Алевтина Витальевна. Сердце у Ворона стукнуло, но волнения своего он постарался не показать. Завуч ободряюще улыбнулась и уверенным жестом достала из папки тоненькую пачку сшитых листов.
– Нужно подписать акт проверки.
Ворон пробежал глазами первую страницу.
– Выходит, все доносы на школу строчила Комарова …, – удивленно проговорил он. – Собственно, я мог догадаться. Ну что ж, теперь у Клавдии Степановны есть к чему приложить свою энергию. Не так просто построить семью с мужчиной, потерявшим дочь.
Алевтина Витальевна саркастически усмехнулась.
– Проверяющий уверен, что гражданка Комарова своевременно обратила внимание на несоблюдение руководством положения о реализации образовательных программ, правил внутреннего трудового распорядка и календарного учебного графика! Вам и мне настоятельно рекомендуется в своей работе руководствоваться нормами локальных актов…
– А как же мое несогласие с пунктами пять точка один и четыре точка два настоящего акта? – улыбнулся Ворон.
– Несогласие со стороны администрации школы рассматривается в рамках письменного обжалования, – вздохнула Алевтина Витальевна. – Я займусь этим. Не волнуйтесь. Мы еще легко отделались. Обычно за такие нарушения с должности снимают и директора, и завуча.
– Значит мы еще нужны.
– Кандидатов на наши места у них нет, вот причина. Ехать никто не хочет в захолустье, всем город-милионник подавай. Так что еще поработаем, Александр Евгеньевич?
Ворон кивнул. Завуч легко, по-молодому поднялась из кресла и улыбнулась Ворону от дверей. Несмотря на давящую боль в висках, он почувствовал облегчение. Неплохо бы и кофе выпить. Только разболтал в кружке растворяшку и добавил сливок, как дверь кабинета снова распахнулась. Вошел Тетерин. Друг был ещё бледен, двигался неуверенно, ни все-таки выглядел гораздо лучше, чем накануне.
– Вот заявление, подпиши, – Володя протянул заполненный документ, и рука его сегодня не тряслась.
– Если ты из-за проверки…, – вздохнул Ворон.
– Нет, – Тетерин покачал головой. – Это заявление на отпуск. Всего на неделю. Мне нужно в Питер, понять, что бизнесом.
– Светка с тобой едет?
– У неё же учёба. Ей восемнадцать будет в конце апреля. Вот тогда слетаем вместе, заявление подадим и вернёмся на экзамены: она сдавать, а я принимать…
Володя осторожно присел на стул, видно было что он ещё не оправился
– А после свадьбы на два города будете жить?
– Почему? – удивился Тетерин. – Светка на заочное поступит, отцу помощь в кафе нужна. Шестиклашки мне не простят, если я к ним не вернусь.
– Кстати мне мама звонила, – вдруг спохватился Ворон. – Представь себе, Веселага нашли у него в квартире с проломленным затылком. Милиция предполагает неудачную попытку ограбления.
– Вот это поворот! – Володя даже растерялся. – Получается, все события разворачивались в двух параллельных мирах?
–
Скорее всего так и есть, – подтвердил Ворон. – Вряд ли мы когда-нибудь объясним все это с научной точки зрения. Надо просто жить, работать и быть счастливым.
– Знаешь, ты прав, – задумчиво проговорил Тетерин. – И что удивительно, я счастлив. Так ты подпишешь заявление?
Ворон поставил на листке свою разборчивую подпись с гораздо большим удовольствием, чем на протоколах Протасова.
– Удачи тебе!
Друзья обнялись и приободрённый Тетерин вышел в коридор.
С кружкой остывшего кофе Ворон подошел к окну. Пожалуй, он уже почти привык к здешнему полярному дню, к низкому мягкому солнцу, к длинным теням от высоченных сугробов, к бледности, блёклости, бесконечной белизне.
Вдруг во дворе будто бы наступило лето. Сугробы, облитые зелёным сиянием, сделались похожи на стога свежескошенного сена, на березках будто проклюнулись почки. Мерцающий зелёный свет лился откуда-то сверху. Ворон вывернул шею и посмотрел на небо. Там, будто дирижабль, проплывал летающий сейд. Он заливал своим сиянием замерший городок и будто давал надежду на скорое наступление весны.
В это время на дорожке под директорским окном мелькнул резвый зверёк. Ворон успел заметить два хвоста и улыбнулся. Чудеса не закончились. Возможно они с Володей снова поднимутся в загадочную пещеру. Только вот желания описывать трансцендентное в диссертации Ворон не чувствовал. Его отец настоящий исследователь, профессор. А ему и учителем быть неплохо.
