Рядом

– Ну? Ты не ответила. – Кэти смотрела в темные, очень серьезные сейчас глаза, и не могла ни слова выдавить. И в груди все сжалось страшно и тяжело.

Рик помолчал, оглядывая ее встревоженное красивое лицо, которое косметические препараты класса люкс сделали еще более утонченным и изысканным, а затем мягко провел большим пальцем по нижней губе, раскрывая рот. Кэти лизнула подушечку.

– Впрочем, похуй. Все равно никто тебя не будет трахать так, как я.

Палец протолкнулся в рот, Рик резко двинул бедрами, устраиваясь между раскинутых ног, укусил нежную кожу на горле, намеренно оставляя след, и толкнулся внутрь, не озаботившись подготовкой. Как и всегда. Кэти лишь выгнулась, закатив глаза и послушно посасывая палец. Да, никто и никогда.

– Мадам, он опять сбежал! И залез на дерево! И не хочет спускаться!

Голос няни, с медовыми, переливающимися нотами французского акцента звучал расстроенно.

Кэти раздраженно посмотрела на нее, поднялась от компьютера и вышла в сад. Как можно не уследить за двухлетним ребенком на закрытой территории? Уму непостижимо.

– Ричи, иди сюда, – она подошла к любимому дереву сына, задрала голову. Для своего возраста этот мальчишка лазил просто отменно. – Мама! – худенькое жилистое тельце практически упало ей на руки. Кэти пошатнулась, но удержала. – Соскучился? – она покосилась на стоящую неподалеку няню, – спасибо, я сама дальше. Прижала к себе сына, пошла к лавочке, по пути мягко выговаривая ему. – Мама! – возмущенно завопил Ричи, – я – обезьянка!

Кэти только вздохнула, выпуская сына на траву и садясь на лавочку. Ричи тут же подхватил с земли дорогой, шикарный детский мотоцикл, что привез ему в один из визитов свекр, покатился, возбужденно гомоня. Кэти привычно поморщилась, глядя на подарок. Байк ей совсем не нравился, навевал ненужные ассоциации, но Ричи буквально не слезал с него.

Кэти смотрела, как ее смуглый, темноволосый сын катается на детском байке и не могла отделаться от ощущения, что все это происходит в какой-то параллельной реальности.

Не в той, где ей хотелось бы быть.

В той, идеальной, ее сын, смуглый и темноволосый, катается на детском байке, собранном его отцом вручную, во дворе своего дома, а она ждет мужа с работы. Кэти знает, что он придет, весь пропахший машинным маслом и крепкими сигаретами, обнимет ее так, что дух перехватит, поцелует, жарко и быстро, подбросит радостно визжащего сына к облакам.

Он будет смотреть на нее прищуренным темным взглядом, в котором так ярко и стыдно проступает обещание грядущей горячей ночи. Он будет говорить ей своим тихим, уверенным голосом, что всегда будет рядом. Всегда. Рядом.

Ричи катался на модном, супернавороченном байке, купленном ее свекром, до слез, до замирания сердца похожий на своего отца, застреленного полтора года назад полицейскими в очередной облаве.

А Кэти смотрела на сына и думала, что Рик всегда держит слово.

Он говорил ей, что будет рядом.

И он рядом.

Язычники – один из самых старых и известных своими связями с криминалом байкерских клубов США.

Итак, девочки, здесь я, по идее, должна бы закончить.

И долгое время для меня эта история и была завершена именно здесь.

Это правильно было и закономерно.

Все остались при своем, так, как это и бывает в жизни часто.

Но в последнее время эта парочка стала меня сильно мучить.

И потребовала дополнения.

Не развития, а именно другого финала. Тоже закономерного, но другого.

Короче говоря, ждите вечером этот финал.

А пока подумайте, может, этого достаточно?

Прозрение

– Стивен, что это значит? В принципе, Кэти не нужен был ответ. Слава Богу, не дура, и сама в состоянии сложить два и два. Или, например, доходы и расходы.

Но очень хотелось, чтоб этот слизняк начал смотреть уже на нее и прекратил изворачиваться.

– Кэти, детка, не бери в голову… – он попытался скользнуть мимо, но Кэти не пропустила, развернула к себе за локоть.

– Я уже давно ничего не беру в голову, Стивен, даже твой член! С каких пор шестьдесят процентов компании принадлежат не семье?

– Кэти… Ну, понимаешь, сейчас кризис, сложные времена… – Стивен!

Муж замолчал, не делая попытки вырваться и отвернувшись. Кэти машинально кинула взгляд на часы. Через полчаса у Ричи начинается занятие по верховой езде, надо успеть. Пренебрегать занятиями сына даже для того, чтоб выяснить спорные вопросы с этим слизняком, она не намеревалась.

– Сколько?

– Что?

– Сколько принадлежит семье теперь?

– Кэти… Тут такая ситуация…

Кэти прикрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание и не заорать на кретина. Смысл орать? Сама виновата. Оставила все на самотек. После смерти свекра два года назад, у руля компании встал Стивен. И начал проводить какие-то реорганизации, реструктуризации и прочее. Кэти не пыталась вникнуть, занятая Ричи. Сын рос не по годам умненьким, а еще спортивным и бедовым. В точности, как его отец. И это надо было контролировать, направлять в нужное русло. Кэти была совершенно спокойна за благополучие семьи. Стивен хорошо поднатаскался в бизнесе, успел перенять все дела у отца. Они приобрели имение ближе к Лондону, вели светский образ жизни. И Кэти считала, что все удалось. У нее чудесный сын, достаток в доме, положение. Муж. Все хорошо. А то, что по ночам она видит Рика, могилу которого она даже не найдет никогда, это ерунда. Блажь подсознания. Рика никто не заставлял вступать в преступную группировку, никто не заставлял заниматься незаконными делами. Правда, ведь? Никто. И она ни в чем не виновата. Да. Она. Не. Виновата. Ее сын, ее единственная отрада, смотрел на нее такими знакомыми темными глазами, ерошил волосы в момент задумчивости тоже знакомо, даже губы кривил в усмешке, как его отец… И Кэти никому, даже самой себе не признается, что тоскует. Потому что нечего тосковать. Рик рядом. В их сыне. Чертов мудак добился своего. Влез в ее жизнь так, что не вырвешь ни за что на свете. Сейчас Ричи четыре года. И у него большое будущее. Ради этого будущего она сделает все. Вообще все. И черта с два этому слизняку, ее мужу, удастся разрушить его! – Стивен! О чем ты думал, когда продавал акции? Ты вообще помнишь, что у тебя сын есть? – Да пошла ты! – неожиданно Стивен вырвал у нее из пальцев рукав и заорал, сразу становясь невозможно отвратительным. – Ты не имеешь права мне указывать, дрянь подзаборная! Да я тебя из такой клоаки вытащил, что самому страшно! Да он тебя рабочим поселком воняло на мили! Да ты… Тут он вынужден был замолчать. Потому что с выбитыми передними зубами особенно не выскажешься. А вот поорать можно от души, это да. Кэти несколько раз встряхнула ушибленной рукой, посмотрела на воющего и плюющегося кровью мужа, подхватила сумочку и вышла прочь. На занятие нельзя было опаздывать. Тренер Ричи – лучший в Лондоне и у него строгие правила. А насчет тревожной ситуации… Надо будет проконсультироваться с юристом. И подать на развод. Пока не поздно. Слава богу, они в Европе. И законодательство здесь очень приятное для женщин с детьми. Темную машину, прицепившуюся к ней сразу, стоило выехать за ворота особняка, Кэти не заметила. А зря.

Она умеет быть благодарной

– Дебора, я не понимаю, что значит, «Я не забрала Ричи»? Что за бред?

Кэти была вынуждена оторвать трубку от уха, чтоб выдохнуть. И еще раз. И еще. Потому что спазм, охвативший сердце, когда ее бестолковая свекровь позвонила и сообщила, что не успела забрать Ричи с плавания, никак не желал проходить.

Она так и полетела по лестнице вниз, забыв про лифт, слушая сбивчивый лепет в трубке и ругая себя последними словами.

Дура! Какая дура! Зачем понадеялась на эту ненормальную? Как могла?

Разговор с юристом незапланированно затянулся, Кэти необходимо было вникнуть во все тонкости, а время окончания занятий у Ричи подходило к концу… Все равно нельзя было, нельзя! Эта дура… Кэти слушала, как Дебора плачет в трубку, рассказывая, что немного опоздала и не нашла Ричи в раздевалке бассейна, а тренер сказал, что его забрал отец… Но Стивена не должно быть в городе, он еще на прошлой неделе съехал в их имение, посетив травматологию предварительно.

Она отключила эту сучку, после смерти мужа сильно сдавшую и теперь только и занимающуюся качественной еблей мозгов, и набрала мужа.

– Где Ричи? – рявкнула она, едва дождавшись ответа.

– С тобой, – удивился Стивен, и очень даже натурально. Так натурально, что у нее волосы на голове зашевелились.

Если не у него, если…

Она села за руль, включила зажигание и замерла. В трубке что-то орал Стивен, что-то спрашивал, но Кэти не реагировала. Пожалуй, впервые в ее жизни она не могла собраться. Хотя нет. Не впервые.

Первый раз был, когда она позвонила домой три с половиной года назад и мать между делом сказала:

– Ах, да, помнишь Рика? Так его убили, представляешь…

Она тогда, помнится, тоже вот так вот села с телефонной трубкой прямо на пол. И какое-то время сидела, тупо глядя перед собой в пространство. А потом выронила телефон, встала и пошла в комнату сына. И долго стояла над его кроваткой, разглядывая такие знакомые черты.

Тогда она не плакала. Даже позывов не было. Просто растерянность, просто какой-то невероятный коллапс. Словно исчезло нечто такое, что всегда воспринималось константой. Ну, как рука, нога или глаз, например. Вот было – и нет. Ампутировалось. А все еще чувствуется. Не болит, нет. Просто ощущается, как неделимое. Рядом.

Сейчас было что-то сродни тому ощущению.

Только страшнее.

Плакать по-прежнему она не могла, но и собраться, начать действовать – тоже.

Ее мальчик… Ее Ричи…

Стивен уже орал на нее матерно, но Кэти не слышала.

А потом получила звонок по второй линии.

Отключила Стивена и взяла трубку.

И буквально через секунду поняла, что значит не просто ампутация, а ампутация без наркоза.

Голос в трубке бесстрастно заявил, что ребенка можно будет забрать. Но только после выкупа. Сумма в десять миллионов долларов не показалась неподъемной. Но, учитывая обстоятельства, и то, что на руках не было… Кэти выслушала, ответила положительно, мимоходом удивляясь тому, насколько замороженный у нее голос.

Вышла из машины и вернулась к юристу.

Похитители говорили про полицию, но ничего про юристов.

Телефон опять зазвонил, но Кэти отклонила вызов Стивена. А потом и Деборы.

Юрист, самый лучший в Лондоне. Она подскажет, что делать. И где взять деньги.

– Кэтрин… Понимаете, судя по вашему рассказу и моим данным, активов у вас нет. В распоряжении вашей семьи только дом и имение. Деньги, что Стивен получил за пакет акций компании, полностью ушли на погашение его долгов, я проверила, на счетах пусто, сделки уже совершены, их назад не отозвать. В любом случае, это время, которого у нас нет.

Юрист, Мелани Корп, участливо подвинула Кэти стакан воды.

– А дом? Имение? Взять под них кредит?

– Кэти… – Мелани покачала головой, – я сегодня проверяла, не хотела вас пока пугать… Но они тоже заложены. Конечно, при бракоразводном процессе, вы получили бы максимум, и возможность распоряжаться тем, что еще не в залоге… Ферма в Нормандии, несколько площадей в аренде в центре Лондона… Но этого недостаточно, вы же понимаете… И времени тоже недостаточно. Я настаиваю на полиции.

– Нет. Я не буду так рисковать.

– Кэти… – Мелани помолчала, видно, подбирая слова, – вам нужно быть готовой к тому, что…

– Нет!

Кэти сжала стакан с водой, испытывая дикое желание запустить его в холеное лицо юриста. Сука! Да как она смеет! Ее сын жив! И будет жить! Она все для этого сделает! Нет свободных денег – значит, надо найти!

– Хорошо. Если нет законных способов быстро получить деньги, как насчет… Других?

– Кэти… Я бы не стала пользоваться этим способом…

– Да мне плевать, что бы ты стала и не стала делать, сука! – заорала Кэти и все же швырнула стакан, только не в лицо Мелани, а в стену, – у меня сын непонятно где! Один! Он может испугаться! Ему скоро обедать, а у него аллергия на рыбу!

Она сама понимала, что несет бред, и надо, наоборот, сконцентрироваться, но не могла остановиться, продолжая орать на юриста.

Потом выдохлась, с удивлением посмотрела на сжатые кулаки.

– Кэтрин… – Мелани не выглядела испуганной, просто напряженной, – вы не в себе, понимаете? Я сейчас позвоню, у меня есть связи в полиции…

– Никакой, бля, полиции, – Кэти подняла на нее взгляд, холодный до невозможности. И вот теперь, судя по выражению лица, Мелани испугалась. Все же не каждый день видишь, как из-под скорлупы английской леди вылупляется та, прежняя, давно, казалось, похороненная девочка из трейлерного городка, готовая рвать за свое зубами. – Только попробуй, сучка. Если моего сына… – Кэти сделала паузу, даже мысленно не собираясь этого проговаривать, – я приду и перегрызу тебе горло. Поняла?