Концерт Патриции Каас. 8. И что дальше (Под Москвой)
Текст– Но ты еще умеешь путешествовать во времени?
– И не только. Иди сюда.
Свиридов встал, подождал Антипову, обнял ее и повернул к себе спиной.
– Стой спокойно, – он обхватил Антипову за талию, прижал к себе.
Вокруг Антиповой стало темно, а потом вокруг развернулась яркая картина – внизу находились здания фирмы, зелень деревьев, дороги, жилые здания.
И все это стремительно неслось вокруг, и Антипова, крепко зажатая руками Свиридова, то пикировала с разворотом, то взмывала вверх …
И очутилось вновь в кабинете Свиридова.
– Едреный пень!
– Ладно, успокойся! Мало ли что! Учти, что мы были невидимы … И у той оболочки, что окружала нас, еще куча интересных свойств …
Молча вошла Мари и подала Свиридову запечатанный пакет. И так же молча вышла.
Свиридов взломал печати, вынул несколько листов бумаги, плотно покрытые текстом, пробежал по тексту глазами. Антипова знала, что он не просто пробежал текст, он его прочел и запомнил.
И убрал обратно в конверт.
– Заботы?
Это можно было перевести и так «проблемы с паствой?».
– Но эти проблемы пахнут порохом и кровью, – тоже на испанском ответил Свиридов. – Вот видишь, еще одна забота, которую я не могу бросить.
– Это связано со вчерашним терактом на электростанции?
– Косвенно. Хотя эти – уже наказаны …
Связанный еще не остывший от взрыва заросший мужчина с кляпом во рту стоял перед роспростертой вдоль улицы усадьбой.
– Видишь? – спросил его стоящий сзади. – Тут твои корни, твои дети. Теперь этого ничего не будет.
Свиридов протянул вперед руку, ударило неяркое пламя и на месте домов осталось темное пятно – ни деревца, ни столбика, ни кирпичика.
И связанный, брошенный сильным ударом в спину, падал на темное пятно, зарываясь в пепел.
И другой стоял перед родным гнездом, и снова неяркое пламя превращало все в пепел.
И снова …
Об этом побоялись писать.
И даже на страницах Интернета не появлялись снимки пустых пепелищ – настолько страшным были последствия …
Только далеко не все теракты кончались таким образом, и это скрывали …
– Люди стали другими? – в этом вопросе было больше утверждения.
– Да, Марго, люди стали другими. И работать с ними стало труднее. Нужно больше жесткости, а иногда жестокости. От этого устаешь не только физически …
– Что могу сделать я? Чем помочь тебе?
– Спасибо. Поговорили … А мне повоевать придется … скоро …
Антипова была не в курсе детальных боевых операций, которые проводил Свиридов, но все же кое-что знала.
И поэтому вопросов она не задавала …
ВОЙНА
Телефонный звонок собрал всех свободных офицеров отряда полковника Воложанина.
– Собрать отряд старого состава, командир? – переспросил Воложанин.
– Да, Юра, старичков.
Офицеры собрались в большой квартире охраны, что напротив квартиры Свиридовых.
Последней, запыхавшись, вбежала Оля Петрова.
– Прошу разрешения присутствовать! Капитан Петрова …
– Здравствуйте, товарищи офицеры! – не дожидаясь команды поздоровался Свиридов. – Прошу внимания. Нам предстоит военная операция в горах Кавказа. Со мной пойдут не все, и я выберу сам. А пока вот список того, что нам понадобиться – капитан Петрова!
– Я!
– Подберите по списку и сложите все в тире! Исполняйте.
– Есть, командир! – и Ольга исчезла.
– Кого мне взять с собой – вопрос не праздный. Я выбираю тех, кто в наибольшей степени будет соответствовать характеру предстоящей операции. Со мной пойдут полковник Воложанин … – движением руки Свиридов остановил готового ответить полковника, – майоры Разумеев, Кулигин и Петров. Полевое обмундирование, бронежилеты, личное оружие. Через полчаса в тире. Не забудьте кроссовки – идем в горы. Исполнять! Остальные – по штатному расписанию.
– Есть, командир!
На столе в предбаннике тира высилась гора оружия. Четыре ручных пулемета с горой запасных коробок с лентами, два ящика «лимонок», шестиствольный «Вулкан» и ленты к нему, две снайперских винтовки в аккуратных чехлах и коробки патронов к ним, четыре коробки патронов к «Береттам» и большие – на тридцать три патрона – обоймы к ним. Свернутая палатка и мешки с сухим пайком. Под столом сиротливо притулились блины радиоуправляемых мин с чехольчиками блоков радиоуправления.
– Спасибо, Оля. После того, как мы уйдем, заготовь на столе еще боеприпасы – на всякий случай. А пока иди.
Когда Ольга вышла Свиридов закрыл дверь за ней, переставил «Вулкан» и …
Исчез он на мгновение.
– А теперь все с оружием сюда, ко мне.
Первые попробовавшие приблизиться к Свиридову уперлись в невидимую преграду.
– Давайте руки!
И Свиридов втягивал офицеров к себе, в «кокон».
– Объяснения потом, ребята, по ходу дела. Давайте все сюда!
Когда все было подтащено ближе к Свиридову и все собрались вокруг него вдруг стало темно и что-то качнулось.
И все оказались на вершине горы в густом лесу, если этот небольшой пятачок можно было назвать лесом – кругом круто вниз уходили крутые каменистые склоны.
– Обживайте – здесь будет наша база.
Свиридов выпихнул сверток палатки, сухой паек, почти все оружие.
– А я на разведку.
И он исчез.
Когда он вернулся под деревьями стояла палатка, около нее без дыма теплился костерок, над которым повисли несколько котелков.
– Командир, ложку?
После нехитрой трапезы, запитой несколькими глотками воды из фляг, Свиридов извлек откуда-то две большие канистры с водой, а потом достал карту.
Все сгрудились вокруг него.
– Две группы «духов» направляются к нашему штабу и вертолетной площадке. Одна колонна идет вот так и заходит с тыла, создавая видимость нападения, а основная колонна идет вот здесь – они уже разминировали проходы …
После подробного обсуждения предстоящей операции и способов ее проведения, уже в темноте, все улеглись поспать на приготовленные подстилки из лапника, и сторожил их сон один дежурный, сменяемый через час.
Рано утром, утолив жажду горячим чаем, группа собралась для проведения первой фазы операции. В «кокон» погрузили «Вулкан», боезапас, гранаты, и разместившись в «коконе» вокруг Свиридова группа понеслась над заросшими лесом горами.
Первая колонна «духов» двигалась по узкой извилистой тропе, огибающей крутой склон. Тропа была настолько узкой, что нередко двигаться по ней можно было только боком. Перемещаясь вдоль этой колонны пришлось немного подождать, пока на тропу втянется вся колонна увешанных оружием бородачей.
А затем …
«Кокон» двигался вдоль колонны на расстоянии около десяти метров, и полковник Воложанин из укрепленного на стойке пулемета расстреливал колонну. Он стрелял в голову – многие из бородачей были в бронежилетах, а Свиридов и остальные из пистолетов стреляли в тех, кого миновала пулеметная пуля. И вся колонна, как по команде, начинала сваливаться в пропасть.
Даже сквозь заткнутые уши был слышен грохот пулемета и отдельные выстрелы, на полу росла гора стреляных гильз, шипела система дымоудаления – и тут колонна кончилась.
На тропе больше никого не было.
– Отбой, ребята. Давайте по глотку …
Все стреляные гильзы собрали в коробку от пулеметной ленты, и Свиридов одному ему известным способом отправил ее вниз, в ущелье.
«Кокон» спустился вниз и прошелся над трупами – раненых не было.
– Собрать бы оружие, – проговорил Кулигин, – Вон сколько добра пропадает.
– Потом, если будет время.
И «кокон» вернулся на базу. Теперь на стойке укрепили «Вулкан», а по бокам поставили ящики с гранатами.
Вторая колонна была значительно больше первой – по численности, но не по длине.
Если в первой колонне «духи» двигались друг за другом поодиночке, то здесь разминированная тропа была достаточно широка и среди деревьев двигалась колонна по четыре – пять человек в ряду.
Но разминированная полоса все же была недостаточно широкой и по краям еще оставались мины.
«Кокон» зашел с головы колонны, и Свиридов пустил в дело «Вулкан». Смятение в колонне не поддается никакому описанию – беспорядочная стрельба в воздух, крики, попытки уйти в сторону под укрытие деревьев.
Бегущие в стороны взрывались на неснятых минах, те, кого не достали пули «Вулкана», получали неизвестно откуда летящие гранаты и точные выстрелы из снайперских винтовок, а «кокон» с гремящим внутри «Вулканом» несся от начала колонны в ее конец. Там уже понимали, что происходит что-то непонятное, и тоже пытались стрелять.
Но колонна кончилась, и Свиридов развернул «кокон».
В обратном направлении «кокон» двигался медленнее и все движущееся попадало под очереди пулеметов.
Свиридов опустил «кокон» на землю в голове уничтоженной колонны и вышел из «кокона», оставив в нем офицеров – он уже научился такому приему.
Офицеры видели его, пробирающегося среди трупов, и наклоняющегося над некоторыми, и что-то делающим с ними.
Свиридов вернулся в «кокон», и все мгновенно очутились в лагере, на недоступной вершине одинокой горы.
– Отдых пятнадцать минут. Иначе их руководство овладеет всей информацией.
Свиридов выгрузил «Вулкан», бухты запасных лент, остатки гранат, и загрузил блины мин.
– Я войду внутрь их учебно-тренировочного центра, он у них подземный. А вы двумя парами займете вот эти две точки, чтобы никто не сумел удрать по секретным ходам. Пара – винторез и пулемет. Я думаю, это две точки – вот здесь и вот здесь. Рации постоянно на связи. Вперед, ребята.
Для пар пулеметчик – снайпер были выбраны удобные точки, Свиридов оставил их там и невидимым понесся в подземные ходы.
Там все было заминировано, стояли ловушки, огневые точки прикрывали проходы, а он спускался все ниже и ниже. Но самые осторожные и опытные уже что-то поняли и ушли, и ему оставалось только заминировать склады боеприпасов и убраться оттуда подальше.
Поднявшись повыше он огляделся, нашел места, где затаились его офицеры, и стал двигаться в сторону от заминированного подземелья. И только потом нажал одну за другой две красные кнопки на пультах.
Через некоторое время склон горы начал подниматься, вспухать, показались черные выбросы и вдруг из-под земли ударила ярчайшая вспышка, поднимая вверх куски бетонных перекрытий, фонтаны земли и еще чего-то непонятного. Взрыв был длительный – видимо, взрывалось все, что там внизу могло взрываться, и потом уже все выброшенное медленно падало вниз.
– Как дела на точках?
– Все нормально, наблюдаем.
– У нас все спокойно. Нет, смотри!
Через час Свиридов забрал своих с огневых точек. За это время был отмечен только один выбравшийся через тайный ход и снятый снайперской пулей.
Затем краткий полет в лагерь, по хорошему глотку из фляжки Свиридова, часовой сон – без охранения – и скромный ужин.
– Все, ребята. Домой. Советую все забыть и вообще …
– Не болтать! – весело закончил Кулигин.
Еще до того, как они все очутились в задней комнате тира Свиридов, передал координаты разведгруппе российских войск, которой так и не пришлось почувствовать мощнейший удар боевиков …
ОРДЕНА
А дома, «где-то недалеко от Москвы», участники операции с женами собрались в квартире Свиридова и «просто так» посидели …
С ними за столом сидела Тоня – она не задавала вопросов, и у участников создавалось впечатление, что она все знает. А Тоня просто настолько привыкла вопросов не задавать, что такое ее положение – а она не была в курсе событий – ничуть ее не тяготило.
Свиридов налил офицерам водку в стаканы, несколько удивив жен – и бросил в каждый стакан по ордену «Мужества».
И все встали, и стоя и молча выпили.
– Поздравляя вас, ребята!
– Служим России! – довольно дружно ответили «ребята», вылавливая губами ордена.
Их обнимали и целовали жены, их обнимала и целовала Тоня.
Капитана Разумеева обняли сразу Тоня и его жена Катя.
– Васенька, дай я тебя поцелую! Катерина, не мешай мне целовать твоего мужа! Я тебя поздравляю и желаю … И ребятишкам твоим Саше и Роме всего самого-самого …
– Спасибо, Антонина Ивановна!
Даша, по привычке Огородникова, своего Юрочку как обняла с самого начала, так и держала обеими руками, и Тоня целовала ее, а не полковника Воложанина.
И желала всего самого их сыну Федечке.
Вера Ложникова, хотя она и Кулигина, расцеловав мужа сказала:
– Тонечка, ты же мне сестра, раз Толя – мой брат. Целуй Николашеньку, я не ревную …
А второй Николай – капитан Петров – сам расцеловал Тоню, а Тоня расцеловалась с его женой Ниной, когда-то Самохиной …
И все жены обнимали и целовали Свиридова, приговаривая – «Не ревнуй, Тонечка, Толя наш братик!».
Когда и выпили, и закусили, полковник Воложанин на правах старшего спросил Свиридова:
– Командир, мы же там на равных … были. Но вы же еще и … кое-куда лазили … Так почему награды только нам?
– Вот чудной! Я же сам себя наградить не могу. А для награждения вас у меня собственной власти достаточно …
– Несправедливо …
Эту несправедливость начальство устранило нескоро – пока прошел доклад Свиридова об операции, пока с места пришло сообщение об операции, пока раскрутилась канцелярия …
Справедливости ради следует отметить, что когда документы попали на подпись кому следует, то кое-кто получил хороший нагоняй за волокиту, и Свиридов по секретному приказу был награжден еще одним орденом – орденом «Жукова» …
СМЕРТЬ ВЛАДИМИРА АЛЬБЕРТОВИЧА
Сторнас давно начал прихварывать, и его навещали его ученики – в том числе Тоня и Маргарита.
Приезжали Свиридов с Умаровым, иногда привозили Борю, но смерть Владимира Альбертовича отменить было невозможно.
Сторнас позвал Свиридова, почувствовав приближение конца, но вдвоем они проговорили недолго – и Свиридов мгновенно в капсуле доставил к умирающему Тоню и Маргариту.
Владимир Альбертович был уже очень слаб, и все трое уселись вокруг так, чтобы быть как можно ближе к нему, а за их спинами толпились люди в белых халатах.
Тихим голосом он говорил с женщинами, называя их старыми настоящими именами, ласково уменьшительными, сокращая их до нескольких букв: Ве и Мар.
Вера – Тоня Свиридова – и Маргарита – Маргарита Антипова – держали Владимира Альбертовича за холодеющие руки, гладили их, целовали его влажный лоб.
Свиридов первым почувствовал, что Сторнасу осталось намного и склонился над ним.
– Бе-ре-ги … де-во-чек … Спа-сай … лю-дей … Про-щай …
Устройством похорон занимались немолодые сотрудники службы внешней разведки, многих из которых Свиридов видел впервые, хотя по фамилиям он знал о них немало.
И без помпы состоялись тихие похороны с мощным ружейным салютом …
А около гроба стояли люди с такими наградами, что привычные ко всему офицеры из ГРУ, ФСБ и СРВ, вызванные для траурного салюта, балдели и открывали рты …
САНДАЛ ПРИХОДИТ В ГОСТИ
Однажды щенок побежал в прихожую и стал тихонько подлаивать.
– Что ты, Басик, гулять еще рано! Подожди!
Но щенок не унимался, и тут раздался звонок в дверь.
– Кто бы это мог быть? В такое время …
За открытой дверью стоял Сандал, прорычавший нечто невразумительное.
Хозяйка быстро пришла в себя и сделала приветственный жест.
Щенок с визгом бросился к Сандалу.
Сандал величественно прошествовал в комнату, а за ним, из-за угла, робко вышла рыжая мама щенка.
И подросший щенок с еще более радостным визгом бросился к ней …
К радующимся от встречи собакам быстро присоединилась девочка, а хозяйка распечатала новую пачку «Педигри» и заполнила миски.
А потом гулять вышли все вместе – папа Сандал, рыжая мама, веселый подросший щенок и их взрослые друзья – мама с дочкой.
Сандал очень сожалел, что хозяева его сына не умеют <разговаривать>, потому что ему очень хотелось рассказать о новом знакомстве – знакомстве с маленьким белым котенком …
ЭЛЕКТРОМОБИЛЬ
В городе уже было довольно много электромобилей самых разнообразных конструкций – пока это были переделки из бензиновых автомобилей.
Но в КБ у Карена уже вовсю разрабатывали самые различные узлы электромобилей и различные перспективные модели, которые создавались без оглядки на реальность воплощения.
Свиридов частенько появлялся в КБ, знакомился с разработками, а иногда приносил удивительные материалы в дешевых папках – по крайней мере это были самые секретные материалы иностранных фирм, занимающихся аналогичными проектами.
Материалы сразу раздраконивались на фрагменты молодыми конструкторами, легко переваривавшими европейские языки и страдавшими над японскими иероглифами.
В этих случаях без всякого стеснения за руку тянули к столу Свиридова, который с листа переводил эту иероглифическую «абракадабру» на человеческий язык.
В КБ появились новые люди, хорошо ориентирующиеся в электромоторостроении, и первым реальным образцом стали варианты мотор-колес.
Команда молодых и нахальных конструкторов «завелась» в КБ спонтанно и действовала почти без оглядки на начальника, и Карен милостиво мирился с этим и увлеченно участвовал в обсуждении всех, даже весьма бредовых идей.
И в цехе сваривали чудные каркасы, насыщали их узлами – или макетами, когда узла еще не было.
Эти каркасы ездили по цеху, хотя нередко вместо сиденья водителя стоял упаковочный ящик из-под африканских фруктов.
Дементьев, как настоящий директор, часто ругался и грозился разогнать эту банду, но с удовольствием заходил в этот цех и наблюдал за действиями молодежи.
А мотор-колеса уже начали выпускать для установки на ранее переоборудованные средства передвижения, которые в большом количестве использовались на улицах города.
Для новых работ по созданию мотор-колес пришлось создавать специальную группу электромехаников и физиков, в которой оказались молодые и весьма амбициозные ребята, но Карен – правда, с помощью Свиридова – быстро усмирял их …
РЕБЕНОК и КАПИТОЛИНА
Маленький сын Авдоконихина настолько привык к своей няне, что скучал, если она отвлекалась на сдачу экзаменов – она завершала учебу в школе.
Капитолина оставалась ночевать в квартире Авдоконихина, и вместо скромного диванчика Надя поставила ей нормальную кровать и стол для ее школьных занятий, и для занятий Капитолине специально выделялось время. Надя присмотрелась к девушке, и они подружились, несмотря на разницу в возрасте.
Теперь Надя не нервничала, задерживаясь на работе, а по дороге домой звонила Капитолине узнать – что нужно купить из продуктов.
Капитолина стала намного разговорчивее, и оставаясь вечером вдвоем женщины беседовали на самые разные темы – и им обеим было интересно. Капитолина не всегда понимала то, что ей рассказывала Надя о своей работе, но она старалась и не стеснялась спрашивать непонятное.
А Наде было интересно отвечать на вопросы Капитолины так, чтобы та понимала ее.
И со временем Капитолина рассказала Наде о том, что ей очень хочется иметь ребенка – своего ребенка, но … Далеко не сразу Капитолина решилась и поздно вечером, когда Андрюша уже спал и было темно, она рассказала Наде о том, что произошло восемь лет назад, когда она попала в новый детприемник.
Во время пожара у Капитолины погибли все родные и близкие – мать с отцом, бабушка с дедушкой, двоюродные сестры, и ее прямо из школы отправили в детский дом. Она долго плакала, никак не могла привыкнуть, но персонал детского дома оказался сердечным, и она понемногу привыкла и привязалась к воспитателям. А потом произошла какая-то реорганизация, все воспитатели ходили хмурые и даже плакали, а детей разбросали по другим детским домам и детприемникам.
Капитолина попала в детприемник, где было много мальчиков старше ее, где заводилой был какой-то малолетний бандит и все слушались его. И по вечерам он являлся со своими товарищами в девчоночью комнату, и они насиловали девочек. Изнасиловали и Капитолину, после чего она чуть было не попала в психушку … Ей повезло, она попала в лесную школу к Львовским, где к ней отнеслись очень внимательно, никто ее не обижал, она стала учиться, а теперь ей так хочется ребенка … Своего ребенка.
Рассказывая все это, Капитолина плакала, ее била крупная дрожь, и Наде пришлось приложить немало усилий, чтобы ее успокоить.
– А я теперь знакомиться с мальчиками не могу … – сквозь слезы простонала Капитолина.
А Надя уговаривала Капитолину не спешить, не форсировать события и много рассказывала о себе, о своей жизни, о знакомстве с Авдоконихиным и историю создания их семьи …
– Тебе никто не нравится из мальчиков? Из вашей лесной школы, или здесь, в городе?
– Я всех … боюсь ….
– Они были грубы с тобой? Обижали тебя?
– Нет … Они стараются меня не трогать …
– Почему? Они боятся тебя?
– Наверное. Я нескольких ударила …
– А на танцах?
– Я не хожу на танцы … Там обнимают …
– Расскажи все Свиридову. Он должен знать, как тебе помочь …
На следующем танцевальном вечере к Капитолине подошел одноклассник.
– Капа, пойдем, потанцуем.
Капитолина решилась – уж очень добродушно говорил парень. И они пошли танцевать.
Парень обнял Капитолину, повел ее, о чем-то заговорил. А она, ничего не слыша все пыталась понять – как он ее обнимает. Прижимается или нет? Старается спустить руку пониже? Не старается приблизить свое лицо к ней?
А парень просто танцевал, и даже осторожно сделал замечание, что она танцует скованно. Следующий танец был вальс, и он опять пригласил Капитолину, и закружил ее. И ей уже некогда было думать о том, как он ее держит, она сталась не наступить ему на ногу и не сбиться с такта.
– Ты хорошо танцуешь! Почему ты раньше не танцевала?
И следующий танец они опять танцевали вместе, и еще, и еще. И даже когда он в резком повороте прижимал Капитолину к себе, ей это не казалось странным или опасным.
А когда после танцев парень проводил ее домой и не пытался взять за руку, она пришла в квартиру Авдоконихиных раскрасневшаяся и радостная. Отчего бы это?
Надя заметила это, но ничего у Капитолины не спросила …
НОВАЯ МАШИНА У ГРИШИ
Гришина вазовская «восьмерка» стараниями механиков гаража находилась в идеальном состоянии, но Гриша ездил на машине редко, а некоторое время назад эту машину активно использовала Тоня, когда провожала и встречала еще не подросших Гришу и Олега Ерлыкина.
Но однажды Гриша поехал в Москву, прихватив с собой Улю, Иваныча и главного механика гаража.
А вернулись они на двух машинах – Гришину «восьмерку» вел Иваныч, а за ней двигался ярко-желтый «Getz», за рулем которого сидела Уля.
И она управлялась с этой новенькой красавицей легко и уверенно.
Потом, около подъезда, с новой машинкой знакомились Тоня, Свиридов и Верочка, а также другие интересующиеся машинкой прохожие.
За рулем новой машины прокатилась Тоня, потом Свиридов, посадив в машину Тоню, Улю и Верочку.
Новая машина была зарегистрирована на имя Ульяны Свиридовой, и это ни у кого не вызвало удивления …
РЕСТОРАН КУРАНА
Куран позвонил Свиридову через секретаря и через несколько дней в ресторане встретились модно одетый юрист в затемненных черепаховых очках, Куран и один из авторитетных смотрящих города.
Куран долго беседовал с гостем, пока в зал не вошел модно одетый черноволосый мужчина в крупных очках в модной черепаховой оправе.
Куран встал, представил вошедшего – «Юрист»
Юрист снял очки, смотрящий вгляделся и после этого по его знаку вся его охрана без звука покинула ресторан.
– А теперь говори.
– Я помню тебя как Анатолия … Как мне тебя называть?
– Все здесь привыкли называть меня Юристом. Не будем нарушать правил. Я слушаю тебя, Косарь.
– У вас с Кураном приятный ресторанчик. Но мне сказали, что пацанов сюда не пускают.
– Верно сказали.
– Нет, ты не подумай, Толя … то есть Юрист, что я имею что-то против – твое слово хорошо весит. Но у нас торжественный случай, молодые женятся. Мы хотели бы справить свадьбу по-тихому там, где нас никто не посмеет тронуть. Просим сделать для нас исключение. Со своей стороны гарантируем тишину и порядок.
– Куран, ты знаешь жениха и невесту?
– Знаю, оба хорошие ребята …
– Пусть будет так. Никакого оружия в зал не приносить. Меню обсудите с Кураном. Музыку и артистов я обеспечу. Сообщите мне срок за неделю.
– Спасибо тебе, Юрист, от всех пацанов и от меня лично. Ты у нас в большом авторитете. Тамаду мы обеспечим.
– Пусть ваш тамада перед мероприятием со мной поговорит, – сказал Свиридов.
– Понял тебя, Юрист.
Разбитной немолодой человек с подержанным лицом и цветком в петлице мог бы и не представляться – без этого было видно, что он профессиональный тамада.
Он начал что-то быстро говорить и внезапно замолк, будто его выключили.
– Послушайте меня, милейший … – начал Свиридов.
Что он говорил замолкшему тамаде, отведя того в сторону – никто не слышал, но после этого тамада стал очень тих и внимателен.
Нет, он очень весело приветствовал наполняющую зал публику, рассаживал молодых, шутливо покрикивал на дружек и подружек, но при этом не упускал из виду Юриста.
Вежливые официанты встречали пришедших и провожали их – новобрачных и свидетелей к их столикам, пожилые пары – к своим столикам, Косаря с державшей его под руку дамой к столику проводил сам Куран.
Первый тост под вальс Мендельсона тамада умело прокомментировал, а затем стушевался и показал всем на сцену.
А со сцены в зал спустился Свиридов в модном светлом костюме и с подносом в руках.
Он подошел к молодым, и те встали.
– Дорогие молодые! У нас в деревне всегда был такой обычай. Видите, на подносе один фужер и один кусок каравая. И вот молодые должны сами решить – кто берет фужер первым, угощает ли он другого или отпивает сам, сам откусывает кусок хлеба или предлагает другому. То, как они решат эту задачу, определит всю их дальнейшую жизнь. Прошу!
Молодые нерешительно поглядывали друг на друга, а Свиридов и весь зал напряженно ждал.
Наконец молодой парень решительно протянул руку и взял фужер, пригубил и протянул своей молодой половине. Молодая жеманно оттопырила пальчик и отпила из фужера. Затем она отломила половину куска хлеба и подала своему молодому супругу.
– Ура молодым! Их совместная жизнь будет гармоничной и счастливой! Горько!
Все шумно расселись, зазвенели бокалы, вилки и ножи, забулькала жидкость …
Вальс продолжался, и некоторые, осушив первый бокал пошли танцевать.
А Свиридов продолжал изучать присутствующих в зале, постепенно осваиваясь с их прошлым.
В основном на свадьбе присутствовала молодежь, и молодежь частенько уже с «опытом» – опытом отсидки. Старшее поколение было солиднее как по опыту, так и по стажам отсидок. Были супружеские пары, чаще всего не зарегистрированные, но устойчивые. Пришедших с «подругами» было немного, но зато оказалось, что один из гостей только недавно отсидел немалый срок и на свободе совсем недавно …
НЕ ВСЕ ТАК ПРОСТО
А этому предшествовала довольно серьезная подготовка, которая вызвала у знакомых Свиридова некоторое недоумение.
– Толя, а что такого особенного и важного в этом ресторанном вечере? Подумаешь, пацаны с прошлым!
– Видишь ли, Валя … А я мог быть одним из них, повернись моя жизнь по другому … Поэтому этот вечер для меня важен, как прощание с несостоявшимся прошлым. И хочется сделать вечер запоминающимся для всех этих ребят …
– Толя, взаправду? Ты их всех знаешь?
– Многих знаю … Поэтому предлагаю следующий порядок …
Они обсуждали состав оркестра, репертуар, последовательность номеров …
– Слушай, Толя, а если я сделаю то, что пробовала там, в «Солнечном» – без прикрас и одежд? Ей-ей, я не побоюсь! – предложила Валентина Суковицина.
– А что скажет Аркадий?
– Я уговорю его! И, потом, этих зрителей я же больше никогда не увижу …
– Обдумаем …
Подготовка к вечеру была весьма серьезной – предполагалось участие молодой певицы Ангелины Кочуры (кроме Валентины Суковициной), оркестра «Живой звук».
С помощью Олега, оркестрантов и певиц подробно прорабатывались варианты сценария вечера, и все чувствовали живую заинтересованность Свиридова в том, чтобы вечер удался …
ЭТА СВАДЬБА ПЕЛА и ПЛЯСАЛА
А Свиридов объявил вальс невесты и первым повел ее в танце, перемежая комплименты с наставлениями. И отпускал ее, передавая следующему гостю.
Кулисы небольшой сцены были закрыты не полностью, и оттуда несся легкий классический венский вальс – за занавесом расположились два состава оркестрантов: местный, ресторанный, и полный состав «живого звука».
От штатной певицы ресторана Свиридов после некоторого раздумья отказался, а привез Валентину Суковицину и молодую, мало кому еще известную певицу Ангелину Кочуру. И еще ему помогали несколько офицеров спецотряда, наряженные в модные костюмы, и их жены, принаряженные в «концертные» платья, а главное, исполняющие обязанности гримеров и костюмеров.
Гости рассеялись по залу, занимая места. Столы были сервированы на четверых, но кое-где их быстро объединяли. Бутылки дорогой водки, коньяк, вина, закуски – все было в лучшем виде.
Публика оказалась более цивилизованная, чем ожидал Свиридов, и это его порадовало и одновременно насторожило – и где это они набрались такого лоска? Но тем не менее гости старательно опустошало рюмки и фужеры, налегали на закуски и понемногу «теплели».
Куран на этот вечер одел своих официанток в брюки, и они ловко сновали между столами.
Гостям уже требовалась неназойливая ресторанная музыка.
Из-за полузадернутой кулисы вышел молодой скрипач, и пошел рядом со Свиридовым.
А Свиридов двинулся к столику Косаря:
Жителей всех континентов и стран
Мы приглашаем к себе в ресторан:
Выпьем закусим и снова нальем
И непременно споем!
Сильный и приятный голос Свиридова наполнил зал, но было понятно, что он обращается к конкретному столу:
Песню для вашего столика,
Для самых близких друзей
И не только,
Песню для вашего столика,
Пой с нами Глаша, Трофимыч и Поленька!
Песня для вашего столика
Не устареет нисколько!
Свиридов назвал по именам троих из сидящих за столом, и они, удивленные, захлопали ему первыми. А затем и весь зал …
В разных местах зала вставали и произносили тосты за здоровье молодых …
Когда простым и нежным взором
Ласкаешь ты меня, мой друг,
Необычайным цветным узором
Земля и небо вспыхивают вдруг…
Свиридов попробовал петь не в полную силу, а так, для фона и для возможности размять ноги для желающих. К его голосу свой высокий и нежный голос добавила Ангелина, появившаяся на эстраде, и приковавшая внимание молодежи.
Вечер потек своим чередом.
Мало кто обращал внимание, что Свиридов и молодая певица пели без микрофона в руке – а звук был слышен во всем зале. Неприметный микрофон, выглядывающийся из-за галстука Свиридова и такой же светлый маленький шарик на щеке у певицы – и задрапированные колонки в углах.
У входа около двух полных цветов лотков скучали две цветочницы – пока еще цветов почти никто не покупал. Но на некоторых столах уже появились букеты – их дарили своим подругам.
Недалеко от сцены в углу за столом Курана, где обычно присаживался «Юрист», сегодня стояло три стула. Лицом к залу сидел Куран, внимательно наблюдающий за порядком и за работой официанток, у стены лицом к залу сидела нарядно одетая Марьяна, которую многие принимали за «хозяйку», и стол был накрыт на троих.
Танцевала в основном молодежь, и оркестр играл нечто похожее на модные танцы.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽