Читать книгу: «Пульсация», страница 2
Когда-то он был клоуном в бродячем цирке.
Когда-то смех людей был его жизнью.
Цирк являлся настолько волшебным и завораживающим, что у Эдди перехватывало дух, когда он с замиранием сердца наблюдал, как его друзья натягивают шатёр. В воздухе витала особенная атмосфера: запах свежего каната и мускусного наполнителя, нервное напряжение, предвещающее приближение грандиозного шоу. Нина, его подруга и невообразимо грациозная акробатка, словно фея, выполняла сложнейшее упражнение – фирменное банолло, и всё вокруг казалось праздником.
Эдди чувствовал восторг от этих подготовок и не мог усидеть на месте. Всё, о чём думал в этот момент, – это как можно скорее попасть в нужное место, чтобы начать краситься. Он спешил к гротеск-наезднице и, сбивая её с ног, просил белой краски – ну куда же клоуну без его неизменного, комичного грима?
Эдди безумно любил свою работу. Считал своим призванием. Правда, не всё так безоблачно.
Дети не смеялись над его шутками. А он, как ни старался, всё равно не мог заставить их улыбнуться. Они хмурились, шептались друг с другом, дразнили его. Обида резала сердце. Это не просто дети, считал Эдди, – это маленькие чудовища, способные довести до белого каления. Они не могли по-настоящему оценить ни одну из его шуток, а ведь Эдди вкладывал в них душу.
Такие дети, как говорил клоун, не стоили внимания. В их глазах нет искры радости, а значит, нет и смысла в его труде. Малыши были дикими, необузданными, как бешеные собаки.
«И что с ними делать? Только усыплять. Иначе никакой пользы», – пронеслось в голове в Эдди, и он невольно вспомнил случай, произошедший четыре года назад и те обидные фразы, брошенные этими детьми-собаками.
«– Фу! Это не смешно!» – восклицал мальчик, изогнув губы в гримасе от явного недовольства. Его худенькие белые ручки сжимались на груди, а голова резко повернулась в сторону, словно хотел убежать от этого ужасного зрелища. В его взгляде читалось презрение, как будто желал одним видом прогнать нелепого клоуна с манежа. Окружающие дети начинали поддакивать, обменявшись недовольными взглядами, но едва ли кто-то осмеливался голословно поддержать его.
В тот период бродячий цирк уже целый месяц кочевал по городу, но несмотря на весь объем смеха и фокусов, детям так и не удалось насладиться настоящим весельем. Каждый день директор цирка объявлял нового клоуна, но всегда на манеже оказывался Эдвард Диас – в грязных, обтрепанных одеждах, с лицом, белым, как мел, и зловещей маской, которой он называл своей «улыбкой».
Ребята, даже самые старшие, совершенно не могли понять странных шуток, касающихся оторванных пальцев, растерзанных ног или висящих на веревках кишок. Для них это была не комедия, а какой-то странный кошмар.
Однажды, когда Эдди пытался проделать свой очередной номер, маленький семилетний мальчик не выдержал – его стошнило от отвращения. Родители не присутствовали на выступлении – это являлось условием самого клоуна, но они слышали, как дети дразнили его: «Эдди Ди, лучше пошути!» или «Эдди Ди, иди спи!».
