Европейское турне Кирилла Петровича

Что-то было не так… Слишком громко эти часы тикали. В памяти Кирилла всплыли некие похожие образы… Громко тикающие, круглые, металлические и миниатюрные…

Бомба? Да быть такого не может! Как он пронёс её на борт?

А если это просто часы? Как проверить?

Часы в его руке тикали всё громче и громче. Повинуясь инстинкту самосохранения, Кирилл, перегнувшись через перила, достал кулаком до окна и разбил стекло. Сильный ветер буквально вбросил оставшиеся осколки из алюминиевой рамы прямо в комнату отдыха. Ещё секунда – и часы полетели вниз.

А может он ошибался? Ведь могло быть и так, что влюблённая пара хотела встретиться здесь ночью, вдали от нянечек и дядюшек, а он им помешал? Могло. Надо бы ему как следует расслабиться, а то со своей должностью у него в скором времени может и голова пойти кругом. Это ж надо же! В каждом человеке видеть заговорщика и убийцу!

Где-то далеко-далеко внизу громыхнуло… Нет, не так – ГРОМЫХНУЛО!!! Да так, что в помещении задрожали стёкла. Он не сомневался в том, что некоторые пассажиры даже проснулись от этого шума.

Опёршись о перила, Кирилл глянул вниз, туда, где уже затухал красный огненный цветок.

Развернувшись, он пошёл к выходу. Доковыляв до лестницы, он прислушался. ТИШИНА. Никакого шума или шороха… Враг затаился.

Он спустился этажом ниже и кое-как по памяти нашёл свою каюту. Дмитрий Иванович всё также похрапывал – даже этот взрыв, переполошивший остальных пассажиров, не был способен разбудить его.

Кирилл лёг на кровать и позволил себе расслабиться. И только сейчас смог крепко заснуть.

Ему показалось, что почти сразу же его стали пытаться разбудить – кто-то тряс его за плечо:

– Вставайте, голубчик!

Кирилл разлепил глаза и увидел склонившегося над ним попутчика – уже одетого и с полотенцем в руке.

– Я уже успел сходить в уборную, помыться и почистить зубы.

– Вас хотят убить, – неожиданно выпалил Кирилл.

Дмитрий Иванович самым натуральным образом вылупил на него глаза и ответил:

– И вам доброго утречка, Кирилл Петрович! – Он посмотрел на часы, – Откуда такие пессимистичные мысли в семь утра?

Мужчина сел на кровати и растёр лицо ладонями.

– Сегодня ночью… я не спал… пошёл прогуляться, – он чуть пододвинулся, уступая место севшему рядом с ним учёному, – И в комнате отдыха…

– А-а-а! Так это вы накуролесили в комнате отдыха? – улыбнулся Дмитрий, – Тут капитан такую панику поднял, хе-хе!

– Я думал, что там никого нет, но… кто-то напал на меня… какой-то мужчина пытался подложить бомбу, но я спугнул его, – продолжал Кирилл, – Он убежал, а я нашёл бомбу и выбросил в окно.

– В закрытое окно? – улыбнулся учёный.

– Да, его пришлось разбить, – кивнул мужчина, – Мои опасения могут подтвердиться – возможно, вас хотят убить.

– Меня? Полноте вам, Кирилл Петрович! Кому нужен такой брюзга, как я? – он хлопнул себя по колену, – Даже если и так, тогда зачем он пытался подорвать весь дирижабль? В таком случае погибли бы ни в чём не повинные пассажиры… да и сам он подставлял себя под удар. Нелогично, голубчик!

– Он мог бы спрыгнуть вниз. Под нами Балтийское море.

– Высоковато, расшибся бы насмерть. Да и до берега далековато.

Кирилл минуту сидел молча, обдумывая произнесённые слова.

– Вы правы. Но ведь должно быть логичное объяснение? – он резко встал с кровати и подбежал к двери, – Дмитрий Иванович! Я сейчас поднимусь наверх, а вы постарайтесь погромче хлопнуть нашей дверью, хорошо?

– Зачем?

– Поверьте мне, так надо.

Кирилл выбежал в коридор и, поднявшись по лестнице, дошёл до комнаты отдыха. Дверь, ведущая в неё, теперь была закрыта на ключ. Подождав с минуту, он вернулся в каюту.

– Ну как? Хлопнули?

– Ещё как! Соседка за стенкой даже возмущаться стала!

– Прекрасно!

– Что именно? То, что мы с соседкой теперь будем недолюбливать друг друга?

Кирилл стал мерить шагами расстояние от двери до окна.

– Во время драки я успел пощупать своего диверсанта – это явно был мужчина, правда, он всё время молчал. Среднего роста и телосложения. Я помню, что отчётливо слышал, как захлопнулась дверь. Можно предположить, что это ОН скрылся в своей каюте?

– Да, конечно!

– А если я это слышал, значит, он занимает каюту где-то на третьем этаже, да?

– Вполне!

– Вывод: диверсант – мужчина, способный драться, следовательно, молодой либо среднего возраста, и занимающий каюту на третьем этаже. Скорее всего, летит один.

– А если у него есть сообщник?

Кирилл задумался – нужен ли человеку, в задачу которого входит пронос бомбы и её подрыв на борту, помощник?

– Мне надо побеседовать с капитаном.

Спустившись на первый этаж, где помимо прочего также находились и каюты команды дирижабля, Кирилл постучал в одну из дверей. Изнутри выглянул заспанный парень в пижаме и спросил по-французски:

– Что вы хотели? Разве вы не видели надпись – «Посторонним вход воспрещён!»?

На счастье Кирилла, французский язык не был для него проблемой.

– Мне нужно увидеть капитана.

– Он на мостике, но вас туда не пропустят.

Кирилл хитро улыбнулся:

– Я постараюсь сделать так, чтобы меня пропустили.

Он пересёк длинный коридорчик, который соединял пассажирскую гондолу с алюминиевой коробкой капитанского мостика, выстроенной отдельно – ближе к носу и двум носовым котлам. Поругавшись в пух и прах с каким-то офицером в тамбуре, Кирилл всё-таки вынудил его сходить к капитану. Вернувшись через минуту, офицер указал на дверь:

– Месье Шаплен желает вас видеть.

Наконец-то Кирилл Петрович очутился в самом сердце дирижабля, откуда несколько человек управляли этим гигантом небес. Здесь было всего два пульта управления, ощетинившиеся множеством рычагов и длинными трубками с аналоговыми циферблатами, измеряющими давление в котлах. Четвёрка мужчин, стоявших прямо перед пультами, даже не удосужилась посмотреть на него, погружённая в свою работу.

Один из мужчин, с густыми светлыми усами, повернулся к нему. Первоначальная жёсткость, с которой он видимо, приготовился вести с ним разговор, внезапно сменилась приятной улыбкой. Он подошёл к Кириллу и коротко кивнул головой:

– Капитан Филипп Шаплен, к вашим услугам.

Кирилл Петрович был удивлён столь обходительному тону, и тоже представился капитану.

– Вы хотели что-то спросить?

– Э-э… да… видите ли…, – Кирилл не знал, с чего начать, – Мне сообщили, что вы уже в курсе того, что случилось с комнатой отдыха. Мне следует признаться, что это моя вина…

– Так это были вы?! – капитан усмехнулся в усы, – Я так и знал, что произойдёт нечто подобное, как только мне сообщили о том, что вы подниметесь на борт.

Кирилл нахмурился:

– Кто сообщил?

Капитан окинул взглядом помещение и, предупредив, что отлучится на минуту, вышел с Кириллом в небольшой тамбур, соединявший капитанский мостик с коридором. Взмахом руки он отправил бывшего там офицера в гондолу. Теперь они остались наедине.

– Сообщило ваше… э-э-э… начальство. Мне сказали, что вы будете сопровождать некоего русского ученого, и я должен всячески способствовать тому, чтобы этот перелёт был для вас двоих приятным во всех смыслах.

– То есть вся та секретность, которую я нагонял на нас…

Филипп Шаплен снова усмехнулся:

– Не все, но многие наслышаны о ваших… приключениях. О вас говорят на каждом углу, что вы едва ли не Спаситель Российской Империи. В лицо вас, конечно же, знают единицы, но имя – ИМЯ! – знают все. Поэтому, как только мне сказали – КТО полетит со мной, то я… я…

Не найдя более слов, капитан так крепко пожал ему руку, что у Кирилла затряслась голова.

– О стекле не беспокойтесь! В Париже его легко заменят на новое! – Он махнул рукой в сторону, – И если уж это единственное происшествие, которое произошло с вами, то я думаю, что мы можем замять это дело… например, списать всё на зазевавшегося в полёте гуся. Вы согласны?

– Боюсь, вы не знаете подробностей того, почему стекло в комнате отдыха разбилось.

Стараясь не упустить ни одной детали, Кирилл Петрович рассказал капитану о его «свидании» с незнакомцем, последующей драке и взрыве за бортом.

– Поначалу я решил, что таким образом пытаются избавиться от моего спутника…

– Слишком рискованно, так как помимо вашего учёного погибли бы и остальные пассажиры. Да и сам диверсант тоже. Подобного вида способ устранения – чистой воды самоубийство для него!

Кирилл тяжело вздохнул. Вот уже второй человек за это утро высказывает логичную мысль, до которой изначально не додумался он сам.

– Но потом появилась вторая версия…, – Кирилл подумал над вопросом, затем произнёс, – Вы можете сказать, что компания, на которую вы работаете, имеет конкурентов?

Филипп Шаплен пальцем левой руки похлопал себя по губам, задумавшись.

– Компания «Star of world» принадлежит мистеру Монтгомери – англичанину, живущему где-то в пригороде Лондона. Разумеется, в одной только Англии есть несколько компаний, наступающих ему на пятки. За детищем мистера Монтгомери числится девять пассажирских дирижаблей, и «Голиаф» среди них действительно выделяется по всем параметрам: грузоподъёмность, скорость, а также внутреннее убранство… Как-то в одной из газет его даже назвали «летающим дворцом»!

– Значит, этот дирижабль по сути можно назвать флагманом воздушного флота мистера Монтгомери?

Капитан рассмеялся:

– Никогда не задумывался над таким понятием для дирижабля, ха-ха! Но… да, вы правы!

– Значит удар по «Голиафу» – это удар в самое сердце компании?

Филипп нахмурился.

– То есть вы хотите сказать, что… – глаза его расширились от ужаса.

– Возможно, кто-то из конкурирующей фирмы пытается уничтожить «Голиаф».

– И этот… этот негодяй всё ещё находится на борту моего судна?!

– Совершенно верно.

Капитана трясло от злости, а руки хватали воздух, словно в попытке сомкнуться на шее злодея.

– Его необходимо найти, иначе он может повторить попытку, – сказал Кирилл, глядя прямо в глаза мужчины.

Согласится ли капитан на расследование? Сейчас где-то начало восьмого, а прибытие в Париж – в одиннадцать. У него меньше четырёх часов – слишком мало. Нужно, чтобы Филипп «развязал» ему руки.

– Можно приказать всем пассажирам не выходить из кают до самого прибытия.

– И поставить возле каждой двери своего человека? – усмехнулся по-доброму Кирилл, – У вас мало людей.

– У вас есть свои идеи?

Кирилл задумался.

– На расследование мне не хватит времени, но я… я думаю… можно попробовать спровоцировать преступника.

– Каким образом?

– Уж я-то найду способ, чтобы сделать это. Мне нужно ваше согласие на то, чтобы я провёл несколько расспросов. Кто у вас на борту офицер по безопасности?

– Мужчина, который был здесь в тамбуре.

Прекрасно! Тот самый офицер, с которым Кирилл поругался!

– Назначьте меня его временным помощником. Я буду расспрашивать людей, объясняя это тем, что забочусь о безопасности полёта и поэтому расследую происшествие.

– Хм-м… неплохая мысль. Вы уверены, что справитесь?

– Я сделаю всё от меня зависящее.

Филипп Шаплен отсалютовал Кириллу и скрылся за дверьми мостика. Сам же Кирилл Петрович вернулся в гондолу, где столкнулся с тем самым офицером.

– Осмелюсь сообщить вам, что капитан Шаплен назначил меня вашим временным помощником и приказал помогать во всех моих начинаниях.

Нахмурившись пуще прежнего, офицер развернулся и ушёл на мостик – видимо за подтверждением от самого капитана. Минуты через две он вернулся. Отсалютовав, юноша представился:

– Офицер по безопасности Мишель Бонне. К вашим услугам.

Отношение его явно сменилось на положительное.

– Мне сказали, что какой-то негодяй желает подорвать дирижабль, на котором я работаю, – в его глазах читался гнев, но теперь он был обращён не на Кирилла, а на гипотетического злодея, – Я готов помочь вам, чтобы изловить его и предать суду.

– Прекрасно, Мишель! Для начала мне нужен список пассажиров.

Они спустились на первый этаж и прошли в небольшую комнатку, назначения которой Кирилл так и не понял. На стенах висели географические карты, расчерченные красными линиями маршрутов «Голиафа», а также схема расположения комнат в самой гондоле. Тут же стоял маленький столик, усевшись за который офицер выудил из верхнего ящика журнал. Развернув его, он стал водить пальцем по странице.

– Вот! Начиная от этой строчки – все пассажиры этого рейса.

– Многовато, – Кирилл закусил нижнюю губу, – А кто из них занимает каюты на третьем этаже?

– Этих поменьше, – офицер указал пальцем на фамилии в конце списка, – так как эти каюты мало кто занимает в виду неудобства.

– Какого неудобства?

Мишель, снисходительно глянув на него, как на глупого ребёнка, указал на схему, висящую на стене, где была показана гондола в разрезе.

– Вот смотрите – первый этаж, самый узкий. Тут в основном подсобные помещения. Пассажиры могут посещать здесь только туалеты, душевые и курительную комнату, а также смотровую галерею. Второй этаж немногим шире – здесь, помимо центрального коридора, только пассажирские каюты, выходящие окнами прямо наружу. И третий этаж – самый широкий. Также коридор и каюты, но здесь, как вы знаете, по краям дополнительно расположены столовая с одной стороны и комната отдыха с другой. Чтобы люди, находящиеся в этих помещениях, не могли заглянуть в окна кают, их сделали длинными и узкими – всего в четыре дюйма шириной. Так как открытый огонь на борту запрещён, то единственным освещением в этих каютах является солнечный свет. Его мало… слабо спасают и зеркала, вмонтированные в рамы окон и висящие на стенах комнат. Попади один лучик внутрь – и отражённый от множества зеркал он способен сносно осветить каюту. Тем не менее, эти места считаются некомфортными. В первую очередь распродаются билеты на нижние каюты, а уже потом, если человеку срочно нужно лететь, и у него нет других вариантов, ему приходится брать билет в верхнюю.

– Не совсем понятны мысли проектировщика, который создавал план третьего этажа, – Кирилл Петрович провёл рукой по волосам, – Было бы логичнее расположить пассажирские каюты по краям, как и на втором этаже, а столовую с комнатой отдыха, которые как раз-таки в тёмное время суток не посещаются, сделать в середине этажа.

Мишель развёл руками:

– Вопросы не ко мне, а к проектировщику. Мы и сами часто задаёмся этим вопросом. Возможно загвоздка в том, что эта модель дирижабля экспериментальная, в частности разработана уникальная технология эвакуации пассажиров в случае взрыва водорода. Поэтому в остальных, более привычных, частях «Голиаф» может иметь небольшие погрешности в конструкции.

– Хорошо! И кто же те счастливчики, кто вчера занял верхние каюты?

– Таких немного. Вот две супружеские пары с маленькими детьми. У одной из них вроде бы родня в Париже – сами они вообще-то русские – а другие празднуют медовый месяц, несмотря на то, что успели уже двоих родить, – усмехнулся мужчина.

– Сколько детям лет?

– Где-то от трёх до пяти.

Кирилл отмёл этих людей. Если папаша-диверсант хлопнул бы дверью так, как это громко было сегодня ночью, то дети наверняка проснулись бы и заплакали… но он в ту ночь не слышал детского плача.

– Ещё кто?

– Есть ещё одна мадемуазель в сопровождении нянечки.

Несравненная Софи! Что же это ваш батенька сэкономил на вашем билете?

– Ещё?

– Вот тут занял место какой-то путешественник – англичанин, – Мишель Бонне стал указывать на фамилии из списка и соответствующие им номера, – В этой каюте – искусствовед, из Британии. Здесь у нас целых два француза – студенты какие-то, а вот тут – французский банкир. И-и-и… – палец прошёлся по листу до самого конца, – Всё! Больше никого.

Офицер захлопнул журнал.

Нет, женщин и супружеские пары однозначно стоит вычеркнуть из списка подозреваемых. Остаются пятеро: искусствовед, банкир, путешественник и два студента (помня слова Дмитрия Ивановича о том, что у преступника может быть сообщник, Кирилл оставил и студентов). Если рассуждать здраво, то кто-то из них сегодня ночью пытался взорвать дирижабль. Но кто? Успеет ли он – Кирилл Петрович – за три с половиной часа выяснить это и сохранить репутацию компании, и спасти пассажиров от возможного второго подрыва?

– Что мы будем делать?

Кирилл повернулся к выходу, бросив через плечо:

– Нам следует побеседовать с пятью людьми.

– С пятью? – удивился француз, – Вы уже смогли сузить круг подозреваемых? Но как?

– Я вам по пути расскажу, – пообещал Кирилл.

Часть 3 – Поиск начинается…

Студенты уже успели посетить уборную и одеться, когда к ним в дверь негромко постучали. Двое молодых людей, которые делили один номер на двоих, недоумённо переглянулись, затем один из них, стоя у зеркала и наводя расчёской последние штрихи, ответил:

– Да-да?

В проёме открытой двери появились двое мужчин – первый носил офицерскую форму, а второго они вроде бы видели среди пассажиров во время отбытия «Голиафа» из Петербурга и чуть позже – в столовой.

– Доброе утро. – Мужчина коротко поклонился, – Осмелимся ненадолго задержать вас перед завтраком. Уверяю вас, что никаких проблем это не вызовет. Я – офицер безопасности Мишель Бонне, а это, – он обернулся к Кириллу, – это человек, который задаст вам пару вопросов.

– А в чём собственно дело? – Вперёд вышел один из студентов.

– Надеюсь не оскорбить вас ни единым словом, месье. – Вперёд вышел Кирилл, – Вы слышали сегодня ночью шум взрыва?

Парни недоумённо переглянулись, словно не решаясь на ответ.

– Да… кажется… где-то в половине первого ночи. Я прав? – спросил первый, блондин, носящий клетчатый пиджак, и с очками на носу.

– Да, ты в меня ещё подушкой кинул и спросил – не моих ли это рук дело, – рассмеялся второй, брюнет, бывший на голову выше своего друга.

– «Прекрасно! Они шутят! – улыбнулся вместе со всеми Кирилл Петрович, – Значит ли это, что они не в курсе причины взрыва? Или хорошо скрывают тревогу?»

– Мне будет гораздо удобнее, если вы назовёте свои имена, – сказал он вслух.

– Андрэ Леруа, – ответил первый француз. Он снял очки и принялся протирать их.

– Жан-Поль Бернард, – второй парень кивнул головой Кириллу, – А что же у нас взорвалось, месье? Не скажете?

– Если бы я только знал…

– Но ведь до Парижа мы долетим? – улыбнулся Андрэ.

– Об этом можете не беспокоиться! – заверил присутствующих офицер безопасности. – Все механизмы «Голиафа» работают исправно.

– Вы ведь студенты? – спросил Кирилл.

– Да, совершенно верно. Учимся на историческом факультете, – ответил Андрэ, снова водрузив очки на нос.

– Вы можете назвать причину поездки в Россию?

– По заданию нашего профессора Фурнье. – Вперёд вышел Жан-Поль, – Профессор крайне увлечён историей Древней Руси и старается привить эту любовь и к своим подопечным. В частности мы искали в Петербургской библиотеке материал по эпохе Золотой Орды.

– Эпоха Золотой Орды? – улыбнулся Кирилл, – Это скорее относится к русскому средневековью, чем к Древней Руси.

– О, прошу прощения.

– Не смущайтесь. Так что, вы нашли то, что искали? – Кирилл хотел заговорить их, дабы они могли где-нибудь сболтнуть лишнего, хотя молодые люди и сами были не прочь поболтать.

– Да, спасибо! Профессор будет доволен. Нам, конечно, пришлось прибегнуть не только к помощи переводчика на русский, но и старославянский. Но оно того стоило.

Кирилл Петрович сцепил руки за спиной.

– Скажите, вы что-нибудь слышали этой ночью ДО взрыва?

Жан-Поль задумался:

– Кажется, кто-то в коридоре хлопал дверьми.

– Хлопал? – переспросил Кирилл, – Много раз?

– Нет-нет! Один раз… но очень сильно, – поправил себя юноша, – А потом, наверное, минуты через две был взрыв.

– А сами вы не выходили ночью в коридор?

– Нет. Нам с другом надо было выспаться, так как почти сразу после того, как завтра сойдём с трапа дирижабля, отправимся к профессору Фурнье и будем работать допоздна.

Кирилл что-то хмыкнул под нос, обдумывая полученную информацию.

– Н-ну что же… спасибо, месье Леруа и месье Бернард, – он поочерёдно наклонил голову к каждому из них, – Если у нас появятся новые вопросы, вы не будете против того, чтобы ответить на них?

– Ну что вы! Конечно, нет! – хором заверили их молодые люди.

Мишель и Кирилл вышли из каюты. Огромное круглое окно с витражом в виде звезды, в разные стороны от которой расходились лучи, было расположено в конце коридора и пропускало достаточно лучей восходящего солнца, чтобы осветить дорогу проснувшимся пассажирам.

– Пойдёмте к следующему… та-ак… кто тут у нас?

Мишель сверился со списком, который он набросал на клочке бумаги:

– Британец. Путешественник.

Они постучались в дверь, из-за которой донёсся глухой голос:

– Да-да, войдите!

Они вошли, застав в одноместной каюте молодого мужчину, который уже заканчивал одеваться, завязывая галстук перед зеркалом. Также как и студентам, Мишель Бонне вкратце расписал произошедшее на борту происшествие англичанину, благо тот хорошо понимал по-французски.

– Кто-то пытался нас подорвать? – весело удивился он,– Сумасшедший или фанатик? Или может какой-нибудь революционер?

– Вас это радует? – удивился Кирилл.

– Ни в коем случае! Возможно, я таким образом стараюсь скрыть свой страх. – Англичанин сложил руки на груди, – Если верить вам, то сегодня ночью и я, и остальные пассажиры едва не погибли. К тому же за всё то время, что я путешествую по свету, мне ещё не доводилось быть допрашиваемым! – он хитро подмигнул, – И уж поверьте мне на слово, стран я посетил немало.

– Простите, мистер… э-э-э…

– Палмер. Девид Палмер.

– Мистер Палмер, вы слышали что-нибудь этой ночью? Что-то необычное?

Взяв со спинки стула пиджак, мужчина стал надевать его.

– Но… вы ведь сами сказали про взрыв.

– Что-нибудь, помимо него? Можете вспомнить все подозрительные звуки, происходившие этой ночью?

– М-м… дайте вспомнить… – мистер Палмер задумался, – На часы я не смотрел, но ночью я точно помню, что кто-то в коридоре хлопнул дверью. Почти сразу после этого был шум, словно где-то вдалеке грохнула пушка. Я так понимаю, это и был взрыв.

– Пушка? – Кирилл с интересом взглянул на собеседника. – Вы воевали?

– Нет, но довелось видеть со стороны этот ужас. Видите ли, ровно десять лет назад мне довелось побывать в Соединённых Штатах.

– В шестьдесят четвёртом? – Кирилл Петрович вздёрнул бровь, – О-о, я понимаю. Скажите, а вы ночью выходили в коридор? Возможно, полюбопытствовать насчёт того, кто хлопает дверями.

– Нет. Я слышал все эти звуки через сон. Они были чем-то надоедливым, но не стоящим внимания. Как комар, который будит тебя посреди ночи. Ты прихлопываешь его и спишь дальше.

Повисла небольшая пауза.

– Ещё вопросы? – поинтересовался мистер Палмер, взглянув на часы, – Скоро подадут завтрак в столовую.

– М-м-м, пожалуй, нет. Не смеем больше вас задерживать.

Двое мужчин покинули каюту.

– Что-нибудь выяснили? – спросил офицер.

Ему явно не терпелось узнать – что же творится в голове у Кирилла Петровича. Что-то, что возможно уже приблизило их к разгадке.

– Нет, – покачал тот головой, – Я только получаю подтверждения того, что уже знаю и без них.

– Э-э, так вы никогда не найдёте преступника! – Мишель покачал головой.

– Найдём… если поторопимся. Следующий!

– Месье Бертран – банкир.

Пройдя чуть дальше по коридору, они постучались в нужную дверь.

– Кто там?!

Они вошли без приглашения.

– Здравствуйте, месье Бертран. Я – Мишель Бонне – офицер по безопасности, а это – мой помощник, который хотел бы вам задать пару вопросов. Вы, я надеюсь, сможете…

– Вопросов?! Каких ещё вопросов? – удивился мужчина, лицо которого стало наливаться красным оттенком. – Вы что же – из полиции?

–Э-э-э… нет, но…

– Тогда какое право вы имеете задавать мне вопросы? Кто, чёрт вас возьми, вы такие?

Кирилл оглядел стандартную одноместную каюту, заметив на застеленной кровати раскрытый чемодан, в котором были перемешаны расписанные столбцами цифр листы бумаги. Что его так волнует? Может он проводил какие-то расчёты, которые его в итоге не удовлетворили? С чего он такой взвинченный?

Бонне вышел вперёд:

– Как офицер безопасности «Голиафа», я имею право…

Кирилл остановил его, положив ладонь на грудь француза, так как понимал, что Мишель может наговорить лишнего и в итоге они совершенно ничего не смогут вытянуть из этого человека.

– Мы всего лишь надеялись на то, что вы слышали сегодня ночью…

– Оставьте меня! Я ничего не слышал и не видел! – банкир постепенно шёл на них, отодвигая в сторону двери, явно желая, чтобы они вышли, – Нормальные люди по ночам должны спать!

– Но может вы видели, как кто-то из ваших соседей выходил ночью…

– Я никуда не выходил! Я всю ночь провёл у себя в каюте и спал, понимаете?! СПАЛ!

Он едва ли не вытолкнул их в коридор.

– Мне совершенно нет дела до того, что у вас на борту творится по ночам! Это не моё дело! Вы, – он ткнул Бонне пальцем в грудь, – как глава безопасности, сами должны разбираться с подобными вещами и не тревожить покой людей! Вам вроде бы платят как раз за то, чтобы полёт проходил спокойно? Вот и занимайтесь этим!

Банкир громко хлопнул дверью перед ними.

– Это он сделал, – трясущимся от злости голосом произнёс Мишель, – Иначе чего он так злится? Он что-то утаивает. Я точно знаю – это ОН!

– Но-но, месье Бонне, – Кирилл похлопал того по плечу, – У людей бывает много причин для того, чтобы вести себя столь вызывающе.

– Он слишком активно говорил, что не выходил ночью из каюты. Он же врёт!

– Давайте лучше расспросим последнего человека, чтобы знать мнение всех подозреваемых.

Они подошли к соседней с банкиром каюте и постучали. Тишина. Никто не открывал.

– Мистер Портман? – Кирилл приложил ухо к двери, – Мы бы хотели поговорить с вами.

Поднимавшийся в этот момент с первого этажа мужчина спросил их:

– Вы к мистеру Портману?

– Э-э… да.

– Он сейчас внизу, умывается и… всё такое.

– Понимаю, – Кирилл повернулся к офицеру, – Что же, тогда не будем терять времени.

Они спустились на первый этаж и через пять минут ожидания под дверью уборной, наконец, имели удовольствие встретиться с англичанином.

– Доброе утро, мистер Портман.

– Мы знакомы? – мужчина пристально оглядел их.

– Нет, но почтём за честь. Не будете против, если мы с вами побеседуем?

– Что же, если желаете…

Втроём они зашли в пустую курительную комнату, расположенную тут же – на первом этаже, а месье Бонне по пути объяснил пассажиру возникшую ситуацию.

– Я готов помочь! Всё, что в моих силах, господа!

– Итак, вы – Найджел Портман – искусствовед, – начал Кирилл Петрович, осматривая идущего рядом с ним мужчину. Тот имел белоснежные коротко стриженые усы и прилизанные бакенбарды. Он явно следил за собой.

– Совершенно верно! Летал в Петербург, в частности в Эрмитаж.

– Хорошо.

Они сели вокруг столика, на котором лежали два зажигателя – так называемые «огнива Дёберейнера». Кирилл заметил, что одно из них было приковано к столешнице короткой цепочкой.

– Скажите, вы сегодня ночью слышали посторонние шумы?

– Вы имеете в виду далёкий грохот в половине первого ночи? – Мужчина кивнул, – Да, слышал. Но я решил, что это всего лишь гроза и не придал этому значения.

– А за пару минут до этого что-нибудь ещё было?

Мистер Портман задумался.

– Пожалуй, нет, хотя я могу и ошибаться.

– Хорошо, тогда скажите – вы сегодня ночью выходили из каюты?

– Да, выходил, – без запинки ответил искусствовед.

Кирилл Петрович краем глаза заметил, как Мишель при этих словах наклонился к мужчине, словно уже готов был схватить его за грудки и обвинить в злодеянии.

– Видите ли, – объяснил Найджел, – Этот свист паровых двигателей… он выводит меня из себя. Не понимаю, КАК остальные пассажиры терпят его, но я сомкнуть глаз не могу! И где-то в полночь я спустился как раз в эту комнату, чтобы покурить.

– И долго вы здесь находились? – спросил Кирилл.

– Минут двадцать… может чуть больше.

– Свидетели были? Может какой-нибудь офицер, несущий вахту?

– Нет, я был в полном одиночестве.

– Хорошо. А потом?

– Потом поднялся к себе и лёг спать, – искусствовед положил руки на столик. Затем, словно что-то вспомнив, округлил глаза, – О, да! Поможет вам это или нет… когда я закрывал дверь своей каюты, я услышал, как открывалась соседняя дверь.

– Справа или слева?

– Справа.

Кирилл помнил, кто занимал эту каюту – несдержанный банкир.

– Спасибо, вы можете идти.

Мистер Портман попрощался и вышел из комнаты.

– Итак, месье Бертран солгал нам, говоря что никуда не выходил, – Кирилл Петрович постучал пальцем по столу, затем взял зажигатель на цепочке и стал вертеть его в руках, – С другой стороны, мистер Портер таким образом мог бы отвести подозрения от себя, косвенно обвинив соседа.

– Это он! Это искусствовед сделал! – оживился Мишель Бонне, – Он единственный, кто сознался в том, что выходил из каюты ночью!

– Точно также вы обвиняли и банкира, месье Бонне, – ответил Кирилл, – Сложность… проблема заключается в том, что кто-то из них нам лжёт, тогда как остальные говорят правду. Возможно, лгут и два человека, и каждый делает это по своей причине, независимо друг от друга.

Мужчина горько усмехнулся, откинувшись в кресле:

– Знаете, Мишель. Когда-то мне попался интересный случай, где всё происходило с точностью наоборот: все подозреваемые в убийстве говорили одно, подтверждая алиби друг друга, а единственный человек, казалось, лгал, противореча всем остальным. Так вот, в итоге я выяснил, что убийцами оказалась эта самая группа, которые сговорились и попытались свалить вину на несчастного, который единственный говорил правду.

– Да, я, кажется, слышал об этом деле, – кивнул Мишель, – Так что же? Вы можете выяснить, кто из наших подозреваемых лжёт?

– М-м-м… пока нет. – Кирилл покачал головой, – Общая картинка неясна.

Они вышли из курительной комнаты.

– И-и-и… что дальше? – спросил офицер.

– Дальше? – переспросил Кирилл Петрович, – А дальше я пойду в свою каюту и буду готовиться к завтраку.

– Но… расследование…

– Об этом не беспокойтесь! Всё идёт так, как я и планирую. К тому же… думать на голодный желудок вредно.

– Знаете, если честно… – нахмурился офицер, – …я не впечатлён методом вашей работы.

– А что вы ожидали увидеть? Что я каждого из них буду обвинять и ждать ответной реакции, надеясь на то, что кто-то проболтается? – хохотнул мужчина. – Или буду ползать на коленях, в надежде найти на полу скудные улики, вроде обгоревших спичек или волосков?

Развернувшись, Кирилл Петрович пошёл к лестнице, оставив офицера безопасности недоумевать.

Когда он вернулся в свою каюту, то обнаружил Дмитрия Ивановича, расхаживающего вдоль окна.

– О-о! А вот и вы, голубчик!

Услышав родную речь, мужчина подошёл к учёному и искренне обнял его, похлопав по спине:

– Последний час я только и слышал, как лопотали по-французски и английски. Я даже стал беспокоиться о том, что уж не услышу более родной русской речи!

Они оба рассмеялись.

– Вы всё выяснили, что хотели? – поинтересовался Дмитрий.

– Не всё, но… но я продвигаюсь, – признался Кирилл.