Бомбардировщик

– Зачем? – обернулся лейтенант.

– Ну, сфоткать надо, я же разведчик, – ляпнул Аркадий.

Лейтенант пожал плечами, но заложил вираж и стал заходить на колонну. Аркадий, когда пролетали над фашистской техникой, сделал еще несколько кадров. И тут неожиданно план сформировался. Аркадий бросил взгляд на поднявшееся на востоке над горизонтом Солнце и собрал лимонки.

– Лейтенант, давай долбанем гадов!

– Ты что? Как это? Чем?

– Я же бомбер, лейтенант, – немного покривил душой Аркадий. – Гранатами долбанем. Чё они у тебя тут валяются? Я умею выводить на точку!

Лейтенант помолчал, потом повернулся к Аркадию:

– А как собьют, а у нас секретные документы!

– Не собьют, мы им в хвост зайдем, а потом, если очухаются, то против Солнца, смотри какое оно яркое сегодня.

Несколько секунд был слышен только гул мотора. Лейтенант размышлял. В его голове пронеслись картинки разбомбленной немецкой колонны, триумфальный доклад командованию, комдив, награждающий его орденом, Зося, прыгающая в его объятия… Лейтенант прокричал:

– Черт с тобой! Разозлили они меня! Давай, наводи, бомбер!

– Отлично. Пока курс на запад, а я гранаты приготовлю!

Аркадий быстро ослабил усики у лимонок так, чтобы они еле держались. Потом, поколебавшись секунду, решительно снял кожаный летный планшет – подарок однополчан, вытряхнул его содержимое, положил в него лимонки и взял в руки РПГ.

– Курс 90, лейтенант, – прокричал он. – Высота 100!

Первый заход Аркадий справедливо решил сделать сзади, с запада, в хвост колонне. Немцы не ожидают, а потом… потом… В общем, потом с востока, против Солнца. Если дадут такой шанс. Пилот развернул самолет и стал снижаться. Аркадий командовал:

– Правее, правее… Левее… Скорость подбери… Еще… Ниже… Так держать! Боевой курс!

Дорога с ползущими по ней бронетранспортерами приближалась. Немцы их пока не заметили – они были у себя, не смотрели назад и никак не ожидали подвоха со спины. А зря. Аркадий взял РПГ, выдернул чеку и осторожно положил гранату в планшет к лимонкам. Аккуратно перегнувшись через борт кабины, он держал на вытянутых руках планшет, как можно дальше от фюзеляжа. Колонна все ближе, ближе…

Аркадий разжал руки. Самодельная бомба полетела вниз.

– Сброс! – крикнул он пилоту. – Курс 90, газу!

Сзади громыхнуло. Аркадий обернулся, лейтенант тоже вывернул голову. Бомба взорвалась метрах в пяти перед шедшим третьим бронетранспортером. Фрица, который стоял за пулеметом второго броневика, выкинуло из кузова в поле. Машина резко затормозила, и солдаты стали прыгать на дорогу. Это было ошибкой, потому что с пятисекундной задержкой взорвались три из пяти лимонок, которые разбросало по дороге. Несколько солдат упали в пыль. Замыкающий бронетранспортер съехал в кювет и заглох. Видимо, осколком убило водителя.

Немцы растерялись и залегли у машин, в кузовах остались только пулеметные расчеты. Похоже, что У-2 они приняли от неожиданности за штурмовик ИЛ-2.

– Разворот, курс 270. Высота 100! – перекрикивал свист ветра и грохот мотора Аркадий.

Лейтенант развернул этажерку и стал снижаться. Биплан теперь приближался к колонне против солнца, и немцы его практически не видели и стреляли почти наугад.

– Правее… Левее… Левее… Ниже…

Аркадий одну за другой бросил РПГ, выдернув шплинты.

– Сброс! – прокричал он и чуть не вывалился из кабины, пытаясь рассмотреть уносящуюся назад дорогу.

Два взрыва раздались почти одновременно. Но один был глухой, а второй с какими-то звонкими нотками. Это одна из гранат угодила-таки в бронетранспортер с малокалиберной пушкой, который ехал первым. Взрывом двадцатимиллиметровую пушку сорвало со станины, а весь расчет разорвало в куски. Бронетранспортер слабо пыхнул огнем и зачадил черным дымом. Из него выскочили две, объятые пламенем фигуры, и принялись кататься в пыли, стараясь сбить огонь. Вторая граната взорвалась опять перед замыкающим бронетранспортером. Не причинив никому особого вреда, она, тем не менее, спровоцировала детонацию неразорвавшейся, сброшенной раньше лимонки, которая валялась под второй машиной. Осколки пробили и подожгли ее бензобак. Бензин загорелся, далеко разбрасывая огненные брызги. Спустя несколько секунд сдетонировал боезапас уничтоженной пушки на головном бронетранспортере. Снаряды рвались в развороченном кузове подбитого бронетранспортера и разлетались в разные стороны, убивая и калеча немцев.

У-2 развернулся, снизился и, почти касаясь колесами земли, полетел вдоль дороги, метрах в пятидесяти в стороне. Лейтенант и Аркадий молча созерцали учиненное ими побоище. Просвистело несколько пуль и пробили фюзеляж и ткань левого крыла. Биплан слегка накренился.

– Ах вы, гады! Получай!

Аркадий схватил ППШ и, не жалея патронов, стал поливать разбитую колонну. Выпустив весь магазин, он бросил автомат на пол кабины и взял в руки ФЭД.

– Результаты, на память! – пояснил он лейтенанту.

– Мне тоже фотки сделай! – прокричал тот. – А то ведь не поверит никто.

– Обязательно сделаю!

Слегка потрепанный биплан лег на крыло и, подвсхрапывая карбюратором из-за поврежденного бензопровода, ушел в сторону Солнца, упорно карабкаясь в небо. Позади, на поле, в несколько секунд ставшим двухмерным и монохромным, разделившим весь мир пополам на жизнь и смерть, едким дымом чадила разбомбленная немецкая колонна. С десяток солдат остались лежать бесформенными кучами тряпья на сухой, пыльной дороге.

– И черт с ними, с этими долбарями из разведки дивизии! – резюмировал на следующий день рассказ Аркадия Гоша.