Читать книгу: «За гранью разума. Книга вторая. Робкий шёпот ветра», страница 8
Питер смотрел на Джеймса и не знал, что ему делать. У мужчины было такое чувство, будто он совершает преступление.
– Что это я? – прошептал Питер. – Я должен думать лишь о будущем Джона.
Питер отключил Джеймса Фокса от аппарата искусственного дыхания. На мониторе появились нули.
Глава 8
Небо над Лондоном было затянуто тучами. Уже третий день в столице Великобритании падал мелкий снег, который больше напоминал дождь. Всё это время слабый свет лучей январского солнца желал пробиться сквозь хмурые тучи. Встретив светлый праздник Рождества, и перейдя в новый 1970 год, жители туманного Альбиона с нетерпением ждали тёплого лета.
Алан Сендлер подъехал к студии «Малышей в чёрном», возле которой вновь толпились журналисты из разных изданий. На протяжении шести месяцев эти люди не отходили от студии. Их интересовало загадочное исчезновение бас – гитариста «малышей» Джеймса Фокса.
Алан умело припарковал свой автомобиль около студии, заглушил мотор и вышел из машины. В ту же секунду к нему, с диким шумом, подскочили журналисты. Они стали совать микрофоны Сендлеру в лицо.
– Алан, где Джеймс Фокс? Что с ним произошло? – отчётливо послышался вопрос из кричащей и говорящей в унисон толпы.
– С Джеймсом всё в порядке, – наиграно улыбнулся Алан, пытаясь оставаться спокойным и безразличным. – Он уже в студии.
– Ничего подобного, – кто – то из журналистов возмутился. – На протяжении полугода мы сутками дежурим около студии и ещё ни разу не видели здесь Джеймса. Похоже, вы нагло лжёте, мистер Сендлер?
– С Джеймсом всё в порядке, – Алан со злостью посмотрел на журналиста. – Я не желаю в миллионный раз отвечать на ваши глупые, однотипные вопросы.
Алан направился к студии. Журналисты, не умолкая, кинулись вслед за музыкантом.
– Алан, почему вы больше не даёте концертов, а занимаетесь только студийной записью? Почему не гастролируете? – очередная журналистка выкрикнула заготовленный вопрос.
– Мисс, – Алан поднялся на высокое крыльцо студии и повернулся к корреспондентам. – Вы сами ответили на свой вопрос. Мы не даём концертов и не гастролируем, потому что занимаемся студийной записью.
Алан вошёл внутрь студии и громко хлопнул дверью. Неустанный гам журналистов немного стих. Сендлер поприветствовал охрану и прошёл в репетиционный зал. Там его уже ждали Джордж Норман, Генри Поттер и Ричард Смит. Генри сидел за барабанной установкой и в задумчивости колотил по ней пальцами. Джордж пытался наиграть какую – то мелодию на своей гитаре. Ричард стоял у окна и курил сигару. Все трое мужчин были мрачнее тучи.
– Привет, Алан, – еле заметно улыбнулся Норман.
Генри махнул другу рукой, Ричард, молча, продолжал курить, глядя в окно.
– Я больше так не могу, – Алан со злостью расстегивал пуговицы своего чёрного пальто. – Сколько ещё будет продолжаться этот цирк?
Джордж, чуть слышно, перебирал струны на гитаре, Генри устало потёр глаза, Ричард не отрывался от пейзажа за окном.
– Кажется, я задал вопрос, – крикнул Алан, посмотрев на Смита. – Я к тебе обращаюсь, Ричард! Ты ответишь или нет, чёрт возьми, сколько будет продолжаться этот балаган?
Алан в ярости швырнул на пол пальто.
– Прекрати, Сендлер, – спокойно произнёс Ричард, посмотрев на Алана. – Цирк сейчас устраиваешь ты.
– Ричард, Алан прав, – Джордж отложил в сторону гитару. – Мы больше так не можем, мы устали. На протяжении шести месяцев мы не можем спокойно попасть в студию.
– Мы, правда, устали, Ричард, – Генри вновь потёр сонные глаза.
– Устали? – возмутился Смит, потушив сигару. – А, Джеймса ждать вы тоже устали? Хорошо, давайте объявим прессе, что Джеймс мёртв.
– Но ведь это не так? – Генри испуганно посмотрел на менеджера.
– Конечно, нет, – Ричард присел на стул. – Он вышел из комы, и проходит курс реабилитации у доктора Миллса. Просто нужно немного подождать. Питер сказал, что Джеймс идёт на поправку.
– Почему нам нельзя его увидеть? – устало поинтересовался Алан, подняв с пола пальто.
– Питер сказал, что Джеймса нельзя волновать, он должен полностью восстановиться, – ответил Ричард. Мужчина понимающе посмотрел на уставших до ужаса парней и тяжело вздохнул. – Ребята, я понимаю, вам нелегко, мне тоже не сладко, но кому сейчас действительно тяжело, так это Джеймсу. Давайте ждать его и вместе верить только в лучшее, это единственный способ сейчас помочь и поддержать его.
Парни еле заметно улыбнулись и кивнули в ответ Ричарду.
– Да, Ричард, ты прав, я погорячился, – извинился Сендлер и взял свою гитару. – Давайте начнём репетицию.
Питер Миллс вошёл в гостиную своего роскошного особняка, который находился в райском месте. А именно, на берегу Тихого океана, в курортном городе Сан–Диего. Мужчина миновал большую, уютную гостиную и оказался в просторной столовой. Питер поставил на стол бумажный пакет полный продуктов. Слуха Миллса коснулся прекрасный звук гитары. Мужчина довольно улыбнулся и отправился на её зов. Мелодия привела Питера в его кабинет. Он осторожно открыл дверь и тихо проник в помещение. В кабинете около камина, в мягком кожаном кресле, сидел молодой человек и играл песню «В тебя влюбился ветер». Парень сидел лицом к камину, а из – за высокой спинки кресла было видно лишь немного торчавший гриф аккустической гитары.
– Браво, Джон, – захлопал в ладоши Питер, когда юноша доиграл композицию до конца. – Блестяще!
Парень поднялся с кресла и повернулся лицом к мужчине. В ту же минуту на Питера зелёными глазами посмотрел Джеймс Фокс.
– Не зря профессора восхищались моими работами по пластической хирургии, – Миллс позволил себе похвалить себя. – Из тебя вышел отличный Джеймс Фокс.
– Не спорю, Питер, я похож на Джеймса, но не настолько, чтобы его близкие и друзья могли принять меня за него, – Джон был очень обеспокоен. – У меня другой нос и уши…
– Ничего страшного,– успокоил Мэя Питер. – Я предупреждал Ричарда Смита о том, что Джеймса после аварии ждёт ряд операций.
– Я намного худее Фокса, – не успокаивался Джон.
– Поэтому я купил сдобные и очень калорийные пирожные, – улыбнулся Питер.
– Мои глаза зелёного цвета, – Джон скрестил руки на груди и облокотился на камин.
– Да, тебе придётся постоянно носить линзы, – Миллс сочувствующе покачал головой. – Но, пластические хирурги ещё не научились менять цвет глаз.
– А как же быть с ростом, Питер? – Джон провёл руками по голове, и устало опустился в кресло. – Я выше Джеймса на восемь сантиметров, а это очень значительное различие. Тебе так не кажется?
– Джон, – Питер присел напротив молодого человека. – Если ты сам перестанешь акцентировать на этом внимание, то и другие ничего не заметят. Своей тревогой ты только и делаешь, что притягиваешь негативные мысли, а они потом материализуются в жизни. Ты копия Джеймса, конечно, за исключением некоторых вещей, но это поправимо. Самое главное ты прекрасно играешь на гитаре и поёшь. Твой талант нисколько не хуже таланта, который был у Фокса. Единственное, что тебе осталось сделать, так это быть мягче, перестать ёрничать и много спорить, а ещё не горбиться, ведь у Джеймса была просто идеальная осанка. Будь уверен в себе и всё получится.
– У тебя всё так просто, Питер, – возмутился Джон, посмотрев мужчине в глаза.
– Я не вижу никаких сложностей, – спокойно отреагировал Миллс.
– Сложностей нет, кроме одной, – взвинченный этим разговором, Мэй вскочил с кресла. – Мои чувства. Я должен научиться любить других людей, понимать их, злиться и прощать. Я должен забыть о своих родных и любимых. Должен умереть для них. Ах, да, я забыл, ведь это такая мелочь!
– Джон, как бы это жестоко не звучало, но ты уже умер для них шесть месяцев назад, – Питер старался оставаться спокойным. – Они похоронили тебя. Назад пути нет.
– Ошибаешься, – Джон был на грани срыва. – Повернуть назад никогда не поздно. Именно это я и хочу сделать.
– Джон, ты в своём уме? – грубо произнёс Питер. – Ты должен вернуться в Лондон через месяц.
– Нет, – отрезал Джон. – Скажи им, что Джеймсу стало хуже, что он умер.
– Да, ты прав, Джеймс Фокс умер, но и Джон Мэй тоже официально мёртв, – повысил голос Питер. – Кем ты будешь в этом мире? Ты всё равно не сможешь вернуться к родным. Не глупи, Джон, я знаю, ты переживаешь за маму, но я дал тебе слово, что позабочусь о Сьюзан и поверь мне, я его сдержу.
– Неужели ты не понимаешь? – крикнул Джон. – Мама не единственный дорогой мне человек в этом мире.
– Похоже, я всё понял, – после небольшой паузы произнёс Питер. – Это, всё из – за той девушки, да?
– Да, – немного успокоившись, подтвердил Джон. – Я всё ещё люблю Лорэлию. И лишь одна мысль о том, что мы больше никогда не сможем быть вместе, убивает каждую частичку моей души.
– Ты любишь её, а она даже не удостоила себя побывать на твоих похоронах, – Питер резко замолчал и опустил глаза.
– Что? – Джон не мог поверить в услышанное. – Ты же говорил, что она была там.
– Я солгал, – Питер посмотрел на Джона. – Её там не было. Когда Лорэлии объявили о твоей смерти, она сказала, что ей это совершенно безразлично. Тебе и так было нелегко, и я не мог сразу сказать тебе этой правды. Прости, Джон.
Джон подошёл к окну. Он внимательно посмотрел на волны безграничного Тихого океана, которые весело и беззаботно играли с песком. Джон не чувствовал ни боли, ни страданий, ни предательства. Он тонко прочувствовал лишь одно, его душа умерла.
– Джон, – Питер окликнул его. – С тобой всё в порядке?
– Похоже, ты сам минуту назад рассказывал мне о его похоронах, – Джон повернулся к Миллсу. – Никакого Джона Мэя я не знаю. Меня зовут Джеймс Фокс, и через месяц я возвращаюсь в Лондон.
На Лондон опустился тёплый февральский вечер. В гостиной огромной квартиры Алана и Элизабет Сендлер был накрыт праздничный стол. Экономка дома четы Сендлер, дама солидного возраста, умело вносила последние штрихи в оформление стола. Элизабет зажигала высокие свечи, поставленные на стол. Алан, Генри, Джордж и Ричард Смит устроились на мягком диване и о чём – то беседовали. В квартире в этот вечер можно было легко ощутить чувство безграничного счастья, которое по непонятным причинам переплеталось с чувством тревоги.
В прихожей раздался звонок. Он напомнил сильный раскат грома среди солнечного, безоблачного дня. Генри, Джордж, Алан и Ричард резко прервали свою беседу и посмотрели на Элизабет.
– Мэгги, – Элизабет обратилась к экономке. – Пожалуйста, откройте дверь и проводите Джеймса в гостиную.
– Хорошо, дорогая, – Мэгги одарила Элизабет мягкой улыбкой и отправилась выполнять её просьбу.
Через минуту она вернулась в гостиную. Следом за ней вошёл Джон Мэй. Он внимательно посмотрел на всех присутствующих, узнав в них каждого из рассказов Питера Миллса. С этого момента эти незнакомые люди должны стать ему родными. «Малыши в чёрном», Ричард Смит и Элизабет Сендлер в свою очередь внимательно рассматривали молодого человека. Странное чувство проникло в душу каждого из них при виде этого парня. С одной стороны перед ними стоял их верный и надёжный друг Джеймс Фокс, с другой стороны совершенно новый, незнакомый человек. Внешность Джеймса, за исключением некоторых мелочей, но энергетика чужого человека.
– Привет, – Джон первым нарушил зловещую тишину, которая, казалось, длилась вечность.
– Привет!
Все присутствующие в гостиной будто проснулись. Они начали улыбаться и обнимать Джона.
– Джеймс, ты так похудел, – заметила Элизабет.
– Да, выход из комы оказался не так – то прост, – нервничая, ответил Джон.
– Нос стал другим, – улыбнулся Джордж.
– Мне пришлось перенести ряд операций. Из – за аварии моё лицо было немного подпорчено, – попытался улыбнуться Мэй.
– Мне кажется, ты и ростом стал выше, – Генри подошёл к Джону.
После этого замечания вновь наступила тишина. Все оценивающе посмотрели на парня. Джона захлестнуло безумное волнение. Он начал сильно нервничать. Его ладони непроизвольно вспотели, а на лбу выступила испарина. Джон с самого начала боялся, что из – за разницы с Джеймсом в росте его могут разоблачить. Эта мысль очень глубоко засела в его, и так воспалённом, мозге.
– Ну, ты и шутник, Генри, – засмеялся Ричард.
– Но, вы же уже почти купились на это, – Генри тоже задорно засмеялся.
Все подхватили его смех, а Джон облегчённо вздохнул.
– Ну, здравствуй, мой мальчик, – к Джону подошёл Ричард и обнял его.
– Привет, Ричард, – Джон тоже слегка обнял его, не почувствовав никакой радости.
– Привет, дружище, – Алан заключил Джона в крепкие дружеские объятия. – Мне так тебя не хватало.
– Мне тебя тоже, – выдавил Джон, пытаясь обнять парня как можно искренне, но Алан неизбежно почувствовал сильный холод, который исходил от его лучшего друга. Сендлер не мог понять, в чём дело.
После все прошли к столу. За ужином «малыши» рассказывали Джону, что произошло за эти семь месяцев отсутствия Джеймса. Какие песни они написали, как нагло и умело лгали журналистам, как переживали за него и безумно ждали сегодняшнего дня. На Джона навалилась огромная усталость, он так не уставал на протяжении всей своей пока ещё недолгой жизни. Джон опасался лишь одного: сказать, что – то невпопад, не так отреагировать на ситуацию, не так повернуться, не так улыбнуться. И тогда друзья Джеймса обязательно догадаются, что перед ними самозванец.
– Джеймс, ты практически ничего не ешь, – заметила Элизабет. – Ужин не удался?
– Нет, нет, – скованно улыбнулся Джон. – Всё очень вкусно.
– Ты даже не притронулся к своему любимому мясному рагу, – не успокаивалась Элизабет.
– Я не ем мясо, – резко ответил Джон.
Вновь повисла тишина. Все с непередаваемым удивлением посмотрели на Мэя. Джон понял, что сморозил чушь. Но мясо вызывало у него сильнейшее отвращение. Он не мог переступить через себя и съесть того, у кого когда – то тоже была душа. Джон всегда был сторонником тех, кто считал, что никакая смерть не может быть гуманной. Ведь она сопровождается немыслимым страхом и невыносимой болью.
– Ты, что, стал вегетарианцем? – засмеялся Генри.
– Я, – замялся Джон. – У меня особая диета, прописанная доктором Миллсом, – выкрутился Джон.
– Всё ясно, – Джордж сделал глоток красного вина. – А, помните ту историю, с вегетарианцами в Нью–Йорке?
– О, да, – засмеялся Алан. – Такое не забывается, – он посмотрел на Джона. – Джеймс, ты помнишь?
– Я, – Джон весь напрягся, его ладони вновь вспотели. – Нет, я не помню.
– Как? – от удивления поперхнулся Генри. – Ты же был её главным героем. Как такое можно забыть, Джеймс?
– Раз забыл, значит, на то были свои причины, – Джон раздраженно бросил нож на стол.
Его реакция напугала остальных. Джеймс никогда не был таким раздражительным и жёстким. Они резко прервали беседу и переглянулись.
Мэй схватился за голову, которая казалось, от боли должна была разлететься на миллион мелких кусочков. Он безумно устал. Единственное, что ему хотелось, так это поскорее остаться наедине с собой.
– Джеймс, ты в порядке? – осторожно поинтересовалась Элизабет.
– Да, – Джон вытер пот со лба. – Простите, я немного устал, – Мэй поднялся со своего места. – Мне пора. Простите.
– Я провожу тебя, – Алан тоже поднялся со стула, и его примеру последовали все остальные.
– Джеймс, завтра мы ждём тебя в студии, – напомнил Ричард, когда Джон надевал пальто.
– Да, я буду, – Джон еле заметно улыбнулся и слегка обнял Элизабет. – Спасибо, всё было на высшем уровне.
Мэй покинул квартиру, а Ричард, строго посмотрел на Генри.
– Хоть немного мозгов имеется в этой голове? – Ричард осторожно постучал кулаком по голове Генри.
– Прекрати, Ричард, – Поттер увернулся от него.
– Он сильно изменился, – заметил Джордж.
– А, чего ждали вы? – возмутился Смит. – Он совсем недавно вышел из комы.
– Ричард, это совершенно другой человек, – Алан всплеснул руками. – Это не наш Джеймс. Я хочу сказать, что Джордж прав, он кардинально изменился.
– И, что теперь? – укоризненно отозвался Ричард. – Выгнать его из группы?
– Нет, но этот человек не похож на нашего старого друга, – ответил Алан. – Он нервный и от него так и веет невыносимым холодом. Ричард, неужели, Джеймс больше никогда не станет прежним?
– Конечно, станет, – улыбнулся Ричард, но в то же время строго посмотрел на своих подопечных. – Если вы попробуете примерить на себя его непростую ситуацию и попытаться не давить на него.
– Хорошо, – тяжело вздохнул Алан. Он ждал возвращения друга, а перед ним предстал совершенно чужой человек. – Мы попытаемся.
Джон Мэй вошёл в квартиру, которая принадлежала Джеймсу Фоксу. Теперь она стала его родным домом. Теперь всё, что было связано с Джеймсом, должно было стать родным Джону.
Джон зажёг свет в просторной гостиной и незамедлительно направился к бару. Мэй достал бутылку дорогого виски и, наполнив бокал, в один момент осушил его.
– Мне звонил Ричард Смит. Всё прошло прекрасно, тебя можно поздравить, – в кресле, закинув ногу на ногу, Джона ожидал Питер Миллс.
– А, где же тогда фанфары, красная ковровая дорожка и цветы? – съязвил Джон и осушил второй бокал.
– Джон, – Питер виновато опустил глаза. – Я знаю тебе тяжело, но…
– Нет, Питер, – перебил его Мэй, сделав глоток виски из бутылки. – Ты ничего не знаешь! Ты даже представления не имеешь, что мне пришлось перенести! А, что мне ещё придётся пережить, тебе даже в самом ужасном ночном кошмаре не приснится!
Джон пил виски и кричал в лицо Питеру разные гадости. Молодой человек плакал навзрыд и тут же истерично смеялся. Это было жуткое зрелище. Питер продолжал безмолвно сидеть в кресле. Он прекрасно понимал, какой ужас творится в душе у Джона. Питер дал молодому человеку шанс выплеснуть все негативные эмоции наружу. Миллс знал, если Джон будет всё это держать в себе, он долго не протянет.
Через час Джон уснул. Питер подошёл к телефонному аппарату и набрал домашний номер Ричарда Смита.
– Алло, – в трубке послышался голос Ричарда.
– Ричард, это снова Питер, – представился Миллс. – Я не помешал?
– Нет, Питер, я рад тебя слышать, – ответил Ричард и его голос вдруг стал тревожным. – Что-то с Джеймсом?
– Да, – тихо произнёс Питер и посмотрел на спящего, пьяного Джона. – Ричард, встреча с вами немного подорвала его привычную за семь месяцев среду обитания. Он сильно перенервничал. Видимо, в результате повреждения головного мозга и частичной потере памяти, Джеймс мог забыть, каким он был раньше и, поэтому, первая встреча с вами стала сильным стрессом для его психики. Завтра ему нужен выходной.
– Ну, хорошо, Питер, – расстроился Смит. – Но только завтра. Джеймсу предстоит много работать.
– Конечно, Ричард, спасибо, – пообещал Миллс и положил трубку.
Питер накрыл Джона тёплым шерстяным пледом.
– Отдыхай, мой мальчик, – мужчина присел рядом с парнем. – Ты прав, тебе предстоит ещё многое перенести, проживая чужую жизнь.
Джон Мэй приехал в студию «Малышей в чёрном». Уверенным шагом он вошёл внутрь здания.
– Привет, Джеймс, – весело поприветствовал его охранник. – С возвращением!
– Спасибо, Майкл, – улыбнулся Мэй.
– Меня зовут Стюарт, – мужчина с удивлением посмотрел на Джона.
– Ах, да, точно, – занервничал Джон, но быстро сумел взять себя в руки. – Прости, издержки операции.
– Ничего страшного, – засмеялся охранник.
Джон вошёл в репетиционный зал. Там его уже ждали Алан, Джордж, Генри и Ричард.
– Привет,– они в голос поздоровались с парнем.
– Привет, – Джон улыбнулся в ответ.
– Джеймс, – к Джону обратился Генри. – Извини, что так глупо насел на тебя за ужином у Алана и Элизабет.
– Ничего, Генри, скоро ты станешь взрослее, и в твоей голове будет больше мозгов, чтобы не совершать глупостей, – непринуждённо улыбнулся Джон.
«Малыши» и Ричард переглянулись. Их удивлению не было предела. Джеймс стал очень высокомерным и грубым.
Джон с гордым видом хозяина прошёлся по студии, осмотрелся и вальяжно присел на один из стульев. Парни и Ричард продолжали с открытыми ртами смотреть на этого молодого человека, не узнавая в нём милого и добродушного Джеймса Фокса.
– Может, вы прекратите смотреть на меня как на диковинного зверя, и мы начнём репетицию? – поинтересовался Мэй, важно закинув ногу на ногу. – Где моя гитара?
– Вот, Джеймс, – Ричард как преданная собачка поднёс Джону его гитару.
– Отличная вещь, – довольно улыбнулся Мэй, хорошо рассмотрев, дорогой и качественный инструмент.
После истерики Джон пересмотрел всё отношение к сложившейся ситуации. Его страх быть разоблачённым испарился как облако дыма. Джон решил не становиться Джеймсом Фоксом, а изменить его. Питер всех предупредил, что прежний Джеймс уже не постучит в их двери. Джон решил воспользоваться этой ситуацией и жить в своё удовольствие.
