Римма. Невеста для князя

Глава 33

Помня о приглашении русалок, в полночь я отправилась к реке. Воздух был наполнен ароматами трав и ночных цветов. Почти полная луна освещала реку жемчужным светом. Ключ с живой водой в лунном свете словно сиял и искрился. Его воды, смешиваясь с речной водой, придавали ей перламутрово-мерцающий оттенок. Я остановилась на берегу, завороженная этой красотой. Возле ключа плескались несколько русалок.

– Здравствуйте, девочки!

– И тебе здравствовать, Римма! – ответила Купавка, статная любимица Водяного, остальные приветливо помахали мне руками, приглашая присоединиться к ним.

Я разделась и вошла в реку. Нырнула – и как я когда-то боялась и не умела нырять?! – и вынырнула возле русалок. Струйки ключа с живой водой ласково льнули, слегка обжигая своей прохладой, наполняя радостью, легкостью, искрящейся радостью. Я восторженно рассмеялась, мне вторили серебристыми колокольчиками остальные русалки. Неожиданно голоса смолкли. Я обернулась. Из глубины вынырнули три русалки. Среднюю поддерживали крайние. Следом появилась вторая тройка. Я догадалась, что поддерживают пострадавших сегодня от огня. Русалок подвели ближе к ключу с живой водой, поддерживая за руки. У одной из них была обезображена шрамом одна половина лица. Второй помогли приподнять хвост, и я увидела шрамы на месте сожженной чешуи.

– Живая вода раны-то излечит, а шрамы… шрамы долго не пройдут… – вздохнула Купава. Каково женщине знать, что её прежде чудесное лицо и тело обезображено страшным шрамом?!

Я подплыла ближе, интуитивно чувствуя, что могу помочь.

– Я попробую, можно? – и осторожно прикоснулась рукой к лицу пострадавшей от огня.

«А ведь правда, могу помочь!» – обрадовано поняла я. Не зря же моими учителями были и Яга, и Водяной, и Леший! Я закрыла глаза, сосредотачиваясь, обращаясь к силам природы. И через несколько мгновений, в течение которых было слышно лишь журчание воды: русалки следили за моими действиями затаив дыхание, с ладони полилась колдовская сила. Тишина стала красноречиво восторженной, я поняла, что у меня получается, и открыла глаза. Шрам бледнел, исчезал на глазах. Я убрала руку.

– Да!

Русалки радостными возгласами, смехом, плеском воды огласили ночь. Еще не до конца поверившей в чудо русалке подали зеркало. Она долго рассматривала на себя, наконец, улыбнулась и подмигнула своему отражению. А я подплыла ближе ко второй пострадавшей. Здесь предстояло больше работы: хвост пострадал больше. Длинный и широкий шрам от ожога даже не умещался под моей ладонью. Русалки снова смолкли за моей спиной, боясь помешать чародейству. В два приема мне удалось избавить русалку от шрама и вернуть чешую. Она счастливо погладила перламутровые чешуйки и благодарно улыбнулась мне. И тогда ночную тишину разорвали восторженные крики и счастливый радостный смех, плеск воды. Казалось, брызги воды долетают до луны, и сама луна смеется вместе с нами, и река ликует вместе с нами.

– Римма, нельзя выразить словами, как мы благодарны за помощь нашим сестрам, – торжественно произнесла Купава. – Прими и ты наш дар. У нас особые чары и мы… поделимся с тобой нашей силой. Тебе предстоит поединок силы с чародеями и, полагаем, что наш дар будет не лишним.

Русалки встали в круг и, взявшись за руки, закружились вокруг меня. Быстрее, быстрее и еще быстрее! И на меня обрушился шквал искрящейся воды! И я почувствовала своеобразную русалочью магию: чары, перед которыми невозможно устоять, песню-зов, которую невозможно не слушать, танец, от которого невозможно оторвать глаз.

Да, учитывая, что чародеи всё же мужчины, это знание, этот дар будет очень даже кстати.

– Спасибо за дар!

И веселье пошло с новой силой. Плеск воды, смех, радостные голоса. Когда звезды чуть поблекли, голоса снова смолкли, пришло время прощаться.

– Удачи тебе, ведьма Римма! – и русалки стали скрываться под водой.

Я вышла из воды, чувствуя бурлящую, искрящуюся силу в крови. Тряхнула мокрыми волосами и рассмеялась брызгам воды, подхватила свою рубашку и стала подниматься по берегу вверх от воды. Неожиданно я увидела фигуру в плаще, стоящую на тропинке спиной к реке. Один взгляд и сердце радостно забилось. Я быстро набросила рубашку и шагнула по тропинке. Я знала, что он чувствует мое приближение, слышит каждый мой шаг.

– Ратмир…– я приблизилась и уткнулась лбом ему в плечо.

Воевода повернулся ко мне. И тотчас же отвел глаза от моей влажной рубашки.

– Охраняешь…

– Да.

Я усмехнулась, легко скользнула вперед и заглянула в его глаза. Ратмир затаил дыхание, не отводя глаз. Глаза в глаза. Потянулся ко мне и, словно опомнившись, подался назад. Даже в свете луны вспыхнувший румянец – такой неожиданный на волевом лице! – был хорошо заметен. Я медленно прикоснулась к его лицу, пальцами почувствовал жар его крови. Ратмир замер под прикосновением, не отводя от моего лица вопрошающего, словно кричащего, взгляда. Я улыбнулась ему и стала отводить от его лица свои пальцы. Он перехватил мою ладонь и прижал её к своему лицу, к губам.

– Римма?…

– Ратмир…

– Римма!

– Тсс, – и я ласково прикоснулась к его груди, чувствуя, как под пальцами бьется его сердце.

Наверное, это полнолуние… или следствие русалочьих чар… или… впрочем, глупо пытаться обмануть себя. Я на мгновение прижалась лицом к его груди и, вскинув голову, увидела сияющие счастливые глаза Ратмира.

– Я люблю тебя! Ты это знаешь…

Знаю…

Небо розовело на востоке, предвещая скорый рассвет. Ратмир укутал меня в свой плащ.

– Пора… – вздохнула я.

Мы на мгновение прильнули друг к другу, и он, легко подхватив меня на руки, двинулся по тропинке.

– Я провожу тебя, – улыбаясь, сказал Ратмир.

– Я вполне могу идти рядом…

– Ты босиком, – ответил он, неся меня на руках, – ноги замерзнут.

– Я ведьма! – шутливо возмутилась я. – Так до Избушки и понесешь?…

Он ничего не ответил, только сильнее прижал меня к своей груди. Я слышала, как бьётся его сердца, чувствовала, как бежит кровь по венам. Близкий, самый близкий… самый… мой. И биение сердца чувствую как своё.

Ратмир остановился под сосной на краю опушки. Бережно опустил меня на землю, прижал к себе.

– Береги себя… пожалуйста…

– Береги меня, – отозвалась я, усмехнувшись тому, что после ритуала на крови наши жизни так зависят друг от друга. Нам и слова были не нужны: так хорошо понимали каждый взгляд, жест друг друга, чувствовали каждый вздох, удар сердца. Еще один поцелуй – отчаянный, горчащий из-за предстоящей разлуки. И я поднялась по ступенькам Избушки, обернулась. Ратмир напряженно смотрел на меня, сжав руки.

– Люблю…

Я вошла в избу и прислонилась к двери, вслушиваясь в еще сонную тишину Избушки. Ратмиру на рассвете уезжать к западным границам, как раз только и успеет добраться до города и сразу в путь. Мне тоже… в путь! Я улыбнулась, чувствуя себя спокойной и полной сил, как никогда прежде готовой к поединку. Я на цыпочках дошла до постели и тихо легла. Кот привычно вынырнул из темноты и устроился у меня под мышкой. Я ласково потрепала Василия по загривку и уснула под его довольное мурчание.

Глава 34

Утром, перед поединком, я чувствовала себя полной сил и силы, бурлящей в крови, требующей выхода. Настроение было под стать: как никогда ранее я жаждала поединка! Прямо-таки, кураж.

Возле Избушки собрались ведьмы, чтобы проводить меня к месту поединка. Энея удовлетворенно окинула меня взглядом и усмехнулась, чуть прищурив глаза:

– Вот теперь я за нас спокойна!

Вокруг места поединка, опоясанного огромным кругом, расположились ведьмы, чародеи-зрители и чародеи, с которыми мне предстояло сражаться. Одновременно с нами к месту поединка прибыл Князь Яромир в сопровождении воинов. Он, лихо спрыгнув с коня, стремительно подошел ко мне и порывисто прижал к себе на мгновение и, отстранившись, вгляделся в мои глаза. Я, смеясь, подмигнула ему. Слов нам было не нужно. Яромир вместе с сопровождающими его воинами, расположился рядом с ведьмами. Чародеи переглядывались, обменивались недоумевающими взглядами. Наконец, к Яромиру подошел один из них, поприветствовал Князя легким поклоном и произнес:

– Князь, чародеи рады приветствовать вас, и просим присоединиться к нам, – он повернул голову в сторону, где расположились чародеи.

– Спасибо за приглашение, – холодно отозвался Яромир. – Я останусь здесь.

– Но…

– Вам еще что-то нужно? – ледяным тоном поинтересовался Князь. Воины за его спиной уничтожающе сверлили глазами чародея, всем своим видом выражая негодование тем, что кто-то посмел советовать их Князю. Чародей ретировался.

Лучи солнца коснулись земли, и камни вокруг площадки вспыхнули ярко-белым, знаменуя начало поединка.

– Ведьма Римма бросила вызов кругу чародеев за звание Верховной ведьмы. Поединок длится либо до безоговорочной победы ведьмы, либо до её гибели, – сурово возвестил глашатай. – Победа ведьмы означает и оправдание охотницы Мирры, обвиняемой в хищении Княжеского перстня, – при этих словах по лицу Князя прошла судорога негодования и гнева. – Гибель ведьмы положит начало суду над обвиняемой.

Я всей кожей впитывала силу этого утра, его свежести, ласки солнечных лучей, пения птиц, ароматов хвои и трав, доносимых ветерком, краем сознания отмечая всю нелепость обвинения в адрес Мирры. «Нет, я пришла, чтобы победить! Слышишь, Ратмир?» – мысленно обратилась я. «Люблю!…» – донеслось издалека. Я сверкнула глазами, разворачиваясь к выстроившимся напротив чародеям. Семеро. Въярд. Кто бы сомневался! Лысый Атей. Ха! Волосы так и не смог вернуть! И знакомые по ритуалу изгнания Эмора – Ставр и Ратон. Двое оставшихся мне были незнакомы. Точнее лица их были смутно знакомы. Но имен припомнить не могла. Да это не главное – я хорошо видела их ауру и чувствовала силу. Это важнее их имен.

– Поскольку поединок запрещает использование амулетов, мы требуем, чтобы независимые представители чародеев…

– И ведьм, если уж на то пошло, – вставила я, усмехаясь.

– Засвидетельствовали отсутствие амулетов и посторонних чар.

Я рассмеялась, чувствуя кураж.

– Я вам помогу, – сладко улыбнулась я, сбрасывая тунику и на полную мощь используя русалочьи чары на стоящих передо мной шестерых. И пользуясь их замешательством, порывом ветра сорвала с них одежду. Открывшаяся картина изрядно повеселила не только меня. Ведьмы зааплодировали, заулюлюкали, выражая мне одобрение свистом. Чародеи молчали. А было на что посмотреть. Голые чародеи чувствовали себя крайне неуютно. К тому же на шее Въярда и Ратона висели амулеты. Ха! И это честный поединок?!

– Амулеты долой! – орали ведьмы, топая ногами, по-разбойничьи свистя.

– Это не амулеты силы, – хмуро пояснил Ставр.

– Амулеты личины, – ехидно пояснила я.

Кожаные веревочки, держащие амулеты, подчиняясь моему призыву, лопнули. И чародеи предстали во всей красе. Филейную часть Ратона украшал поросячий хвост. Въярд красовался крутыми рожками. Одновременный рык вырвался у Въярда и Ратона. Чародеи стремительно окружили меня, начиная атаку. И языки пламени, сорвавшись с ладоней чародеев, рванулись ко мне в жажде поглотить, уничтожить. Огонь обступил меня со всех сторон. Пламя взметнулось высоко, закрывая полнеба и затмевая звезды. В его первозданном огне было все: и мощь, и ярость, и жар, и жажда… А я знала только одно, что мне надо пройти сквозь него. Шагнуть в огонь, в это бушующее пламя?! Безумие…мучительная и неминуемая смерть. Я оглянулась назад. На меня устремились десятки пар глаз: презрительных, сочувственных, любопытных, жадных до зрелища… Сквозь огонь? В огонь? Зачем это мне? Ради чего?… Мысли путались. Огонь обступал со всех сторон. Волосы стали потрескивать от жара. Я знала, что отступать нельзя, у меня есть путь только вперед. Как в подтверждение моих слов, сзади меня зеленоватым огнем вспыхнуло магическое пламя – огонь, зажженный силой чародеев, грозящий испепелить, если отступлю. Между двух огней. Как говорится, из огня да в полымя… Я шагнула вперед, меня обдало нестерпимым жаром. Я усмехнулась. Подумаешь, это всего лишь огонь. Я же Ведьма! Стать тем, чему огонь не принесет вреда? Но чем? Даже любой металл огонь плавит… Вода тушит огонь… Призвать силы воды? Слишком сильное пламя … не то… Не уничтожить… покорить?… сродниться? Стать огнем! Вспомнился Маугли Киплинга… «Мы с тобой одной крови…» Я старалась представить себя огнем… Это оказалось не так-то просто, потому что воображение подбрасывало картинки обуглишившихся головешек и пепла… Не то, совсем не то! Не жертва! Огонь! Пламя! Стихия!

Сзади, чуть слышно потрескивая, подкрадывалось магическое пламя. Смеясь над моей нерешительностью, языки пламени складывались в причудливые оскаленные пасти. Надо решаться. Огонь. Плазма! Я сосредоточилась и, ладонь, на которую я смотрела, ярко вспыхнула, сливаясь с пламенем. На мгновение в воображении возник образ обожжееной плоти и острая боль охватила руку.

– Нет! – прогнала я воображаемую картинку. – Нет! Я пламя! Плазма! Стихия!

Ярко вспыхнув, я слилась пламенем, ощущая свободу и единение со стихией. Полная свобода и ощущение мощи! Огонь, сила способная вызвать испуг даже у присмиревших чародеев! Мы жадно тянулись вверх, где больше воздуха, вширь, чтобы дотянуться до новых деревьев, жалобно отпрянувших от наших языков, беззащитных перед нами. Мы огонь, а они всего лишь… пища! И эта трава, и те сосны, и эти жалкие людишки – пища! Я рокотала, языки моего пламени жадно охватывали всё больше и больше, заставляя пятиться и отступать людишек, заслоняя лица в тщетной попытке спастись. Странно, смутно-знакомые голоса отвлекали меня: «Римма! Римма»! Римма? Сосна вспыхнула свечкой и опала в мои жадные объятья. «Римма!» Да что такое?! Римма… Я… – Римма. Я словно очнулась, ужаснувшись своему желанию сжечь всё, до чего смогу дотянуться! Огонь опал, покорно затихая и ложась к моим ногам. К ногам. Огонь? Ай!… Жжется!… Воды! Ледяные струи дождя залили тлеющий пепел, Ураганный ветер разметал дым и пар. Я стояла в эпицентре этого урагана, управляя им, упиваясь собственной мощью. Всё! Достаточно. Ветер стих, напоследок разметав мои волосы. Дождь прекратился, уронив последние тяжелые капли.

Я огляделась. Наблюдающие за поединком отступили далеко от первоначального места. Вокруг всё было выжжено и покрыто мокрым пеплом. На границе выжженного круга, скорчившись, лежали чародеи. Я потянулась к ним силой. Живые. Истощенные. Обессиленные и без силы. Победа. Победа! Я почувствовала жалость к поверженным. А вот они-то жалеть меня не стали б! Ну что ж… Я набросила на них морок одежды.

К краю выжженного круга приблизился Светомир, ударил посохом:

– Победа в поединке за ведьмой Риммой!

– Слава Верховной Ведьме! – гаркнула Баба Яга и по-разбойничьи свистнула. Ей вторили остальные ведьмы.

– Ведьма Римма подтвердила свое право, – продолжил Светомир, дождавшись, когда восторженные крики ведьм поутихли. – А также снимается обвинение с охотницы Мирры.

Поверженных чародеев окружили чародеи-лекари. Я шагнула к ним.

– Помощь нужна?

– Нет, спасибо, – сквозь зубы бросил один из них.

Спасибо так спасибо. Я коснулась сознания чародеев. Живы. Только вот силу свою вряд ли когда обретут. Ну что ж, знали, на что шли. Я зябко повела обожженной рукой.

Стремительно подошедший ко мне Яромир накинул мне на плечи плащ.

– Поздравляю, наставница! – улыбнулся он и, счастливо рассмеявшись, приобнял меня.

Ведьмы обнимали меня, трясли, смеялись, поздравляли. Яга тем временем обследовала мою обожженную руку.

– Эх! След-то от этого ожога останется, такое не сведешь, – посетовала она.

– Пусть останется на память, – усмехнулась я.

– А Мирра? – напомнил Князь. – Где Мирра?…

Баба Яга лукаво усмехнувшись, вытащила из кармана маленького мышонка. Протянула Князю.

– И… что делать? – спросил Яромир, с нежностью поглаживая попискивающего мышонка.

– Или ты Князь сказок не читал? – засмеялась Баба Яга. – Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок!

Князь коснулся губами мышонка и опустил его на землю. Через несколько мгновений на месте мышки выпрямилась зардевшаяся Мирра. Яромир стремительно обнял её, прижав к груди.

– Ведьмы и чародеи! – громко объявил он. – Представляю мою невесту – Мирру! – он протянул руку в сторону чародеев. – Кольцо!

Светомир передал ему кольцо Наречённой и Князь надел его на палец невесты. И … по синему камню пробежали искры, кольцо замерцало, признавая Наречённую.

Глава 35

Ночь. Небо высокое. Ясное. Луна. Звезды. Сверчки стрекочут. Я сидела на ступеньках Избушки и отдыхала. Испытание позади. Впереди – свадьба Яромира, путь домой. Я теперь Верховная Ведьма. Силы полно, а вот знаний и умений – не густо. Лишь те, которыми поделились со мной Леший, Водяной, русалки, ведьмы, да приобретенные моими экспериментами, подсказанные интуицией, самим даром. Зачастую у меня получалось возможным то, что другими чародеями и ведьмами считалось невозможным, потому что я просто не знала, что творимое мной – «невозможно». Учиться, учиться… Я потянулась. Скоро домой. То, для чего меня призвали в этот мир, сделано. Черную нежить мы одолели, дар Яромира – вернули, открыли, опять же его счастье с Миррой устроили. Домой!… Только сердце неспокойно – Ратмир. Спасший меня, мной спасенный. Такой родной. Любящий и … любимый. И не знаю, что тому причина – магия ритуала на крови или…любовь. Я не могу здесь остаться. В моем мире – а разве этот не стал тоже моим? – у меня родители, родные, друзья. Да и «мавр сделал своё дело, мавр должен уйти»… И кошки скребут на душе. Ратмир… Я знаю, с ним всё в порядке, я чувствую. Как знаю и то, что он думает сейчас обо мне.

После завершения поединка бурно праздновали мою победу, чествовали Верховную Ведьму. Энея и другие ведьмы на радостях даже сняли с чародеев заклятья, избавили от хвостов, копыт и рогов. Все счастливы. Все довольны. Или почти все, если учесть потерявших силу чародеев. Князь готовится к свадьбе. Светомир пообещал подготовить всё, для ритуала возвращения нас с Жутиковым в наш мир. Ближайшая возможная дата – в полночь через четыре дня, следующая возможная – через полтора года. Яромир настаивал на моём присутствии на их с Миррой свадьбе.

– Ты моя наставница, – упрямо твердил он, не сдерживая улыбки, – ты не можешь мне отказать в этом!

– Я Верховная Ведьма, я всё могу, – смеясь, препиралась я.

– Можешь, – согласился Князь, – поэтому-то ты и должна быть на нашей свадьбе!

Я согласилась, поэтому подготовка к свадьбе идет ускоренными, просто бешеными темпами. А я с восхода солнца и до заката учусь. Сила без знаний мало чего стоит. В редкие моменты отдыха – помогаю в подготовке к свадьбе. Яромир надеется, что я передумаю и останусь еще на полтора года. Советники его – против. Верховная Ведьма хороша как символ, а советники бояться двоевластия в стране. Тем более в прошлом были прецеденты: попытки верховной ведьмой подчинить Княжество своей власти, стать единственной ведьмой. И ведь почти добилась, изведя полстраны, втянув Княжество в жестокую братоубийственную войну. Так что, пора тебе Римма, пора…

Ратмир… Попросить Злату прокатить меня до границы? Хотя, ведьма я или нет?! Где моя ступа с метлой?!

– Встань передо мной как лист перед травой! – Я щелкнула пальцами, как учила меня Баба Яга.

Упрямая ступа появилась с четвертой попытки призыва, маловато у меня опыта в хитросплетении пальцев. Зато с метлой, сделанной собственноручно под чутким руководством бабуленьки, проблем не было. Стоило позвать – и вот пританцовывает передо мной. Изящно забраться в ступу не получилось, точнее уж взгромоздилась и прыгнула, под ехидное похихикиванье Жутикова, бессонной от любовного томления ночью сочиняющего стихи к Яге. Снять с него чары Баба Яга пока отказывается, мотивируя тем, что «так для всех безопаснее, к тому же, как женщине, очень лестно ухаживание».

– Полетели!

Я летела в приподнятом настроении, подмурлыкивая песенки. Уже на подлете к лагерю воинов я осознала некоторую нелепость происходящего. Сейчас свалюсь на спящий лагерь как снег на голову, меня ж еще и обстреляют… Приземлилась в стороне от лагеря. Выкарабкалась, выбралась из ступы – хорошо, что этого Жутиков не видел, вот бы гоготал в голос! – и набросила полог невидимости на ступу с метлой. Не долго думая, обратилась синичкой и полетела к лагерю.

Ночь. Где-то близко ухнула сова. Ой, не тот облик я себе выбрала! Я быстро спикировала вниз, к самой земле, затаилась. Сова пролетела совсем рядом. Нет, уж, лучше на своих двоих. Лес принял меня как родную. Травы ласкали ноги, ветки сами отодвигались от лица. Я замедлила шаг. Как я попаду в лагерь? Часовые бдят, молодцы! Я присела на траву, обхватив колени. Задумалась и рассмеялась. Я же ведьма! И двинулась вперед, отводить глаза часовым и всем бдящим-неспящим. Ратмир не спал. Сидел у костра, задумчиво глядя в огонь и не видя ничего. Он почувствовал мое приближение. На лице расцвела неуверенная улыбка, и Ратмир, встав с земли, повернувшись в мою сторону, искал меня глазами. Я шагнула к нему и сняла заклятье отвода глаз.

– Римма!…

…А на рассвете я улетела. Птицы тоже умеют плакать. И мы никогда уже не увидимся.