─ Пропустите! ─ я пробиралась сквозь толпу журналистов, вооружённых фотоаппаратами и видеокамерами. Для нашего маленького городка приезд московской шишки являлся событием, причём заметным. Завтра все местные СМИ начнут трубить о преуспевающем бизнесмене, политике, депутате и просто прекрасном человеке с огромной душой. И только я знала цену той самой души. Ловко работая локтями, я всё же попала в первые ряды и впилась взглядом в того, кого ненавидела всем сердцем.

─ Я часто бываю в вашем городе, ведь я родился и вырос в этих местах. Поэтому то, что при каждом удобном случае я стараюсь оказывать посильную помощь… ─ мой злейший враг заметил меня в толпе и осёкся. Мысленно я улыбнулась. А ещё говорил, что неуязвим. Превозмогая дурноту, которая накатывала в период сильного душевного волнения, сделала несколько шагов вперёд.

─ Вы помогаете всем, господин Селезнёв? А как насчёт несчастного мальчика, которого сбила Ваша дочь? Как насчёт обычного студента, которого Вы обвинили в краже картины? Да и откуда у заурядного среднестатистического депутата появился подлинник Рембрандта?

Лицо мужчины покрылось красными пятнами, а на лбу выступила испарина. Я с наслаждением наблюдала, как грузное тело напряглось, а изо рта вырвалось глухое шипение. Наконец, нечленораздельные звуки сложились в весьма членораздельную речь.

─ Кто пустил в зал эту сумасшедшую?

Два дюжих молодца в одинаковых деловых костюмах кинулись на меня, не дожидаясь команды «Фас». Поздно. Зерно, брошенное в благодатную почву, дало моментальные всходы. Подталкиваемая в спину пудовыми кулачищами, я обернулась и увидела, как журналистская братия оживилась. Да, репортаж о визите дорогого гостя ─ дело хорошее, а вот скандал, разразившийся прямо перед их носом, сулил настоящую сенсацию.

Высокий худощавый парень в кожанке байкера вытянул вперёд руку с микрофоном.

─ Господин Селезнёв! Как Вы можете прокомментировать заявление этой девушки?

Уважаемый депутат побледнел и поднялся из-за стола.

─ Сумасшедшая. Просто сумасшедшая. Да она же из психушки сбежала.

Я лишь на мгновение высвободилась из цепких объятий секьюрити и широко улыбнулась.

─ Вздор. Я, Ника Валерьевна Ракитина, официально заявляю, что моя семья пострадала от рук этого злодея. А насчёт психушки ─ чушь. Вменяемая. Даже справочку имею.

Помощник и правая рука Селезнёва, в повадках которого угадывался криминальный авторитет девяностых, собрал со стола бумаги и кивнул разбушевавшейся братии.

─ Стоп камерам. Пресс-конференция окончена.

В голове возникли смутные ассоциации. Этот тип определённо кого-то напоминал. Вот только кого? Лицо казалось чужим и незнакомым, а вот мимика и жесты… А ещё голос, хриплый, прокуренный, немного гнусавый. Мне почему-то показалось, что и мужик узнал меня. Во всяком случае, он задержал взгляд и гадко ухмыльнулся.

Не знаю, что происходило в зале дальше, так как за считанные минуты принудительно миновала холл Дома Культуры и оказалась на улице. На прощание парни бесцеремонно пнули меня между лопаток, и я по инерции пролетела ещё несколько метров. Поправив пиджаки, охранники удалились, весьма довольные собой.

Я вдохнула полной грудью холодный январский воздух и поплелась по заснеженной аллее с чувством выполненного долга. Да, мне удалось выговориться, возможно, привлечь к себе внимание репортёров. А что дальше? Вряд ли кому-то из них разрешат написать хоть что-то, порочащее честь и достоинство дорогого мецената. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить, что вся верхушка кормилась из корыта, куда Селезнёв щедро подсыпал столичные деликатесы.

Домой идти не хотелось. Крошечная квартира давила своими стенами, мешая сосредоточиться на главном. Впрочем, главное свершилось. Местные доктора сделали невозможное. Сегодня я уже могла сказать с полной уверенностью, что мой брат будет жить. Правда, в инвалидном кресле, но жить. Если же я найду деньги и солидную клинику с опытными нейрохирургами, Дениска снова забегает, запрыгает или хотя бы просто пойдёт в школу на своих двоих. Завтра утром опять помчусь к нему. Знаю, в палату интенсивной терапии не впустят, но ведь можно поговорить с врачами и медсёстрами, передать апельсины, которые Динька так любит.

Мои размышления прервал окрик.

─ Ника! Ракитина!

Я вздрогнула от неожиданности и оглянулась. Высокий парень в байкерской куртке перебегал дорогу.

─ Стой! Нам нужно поговорить.

Я остановилась и с любопытством уставилась на репортёра, который поравнялся со мной и бесцеремонно взял под локоток.

─ Пойдём в кафе.

Что ж, кафе и непринуждённая беседа казались гораздо привлекательнее одинокого вечера в крошечной однушке.

─ Я Геймер. Работаю в «Буревестнике». Читала?

Никогда не читала местных газет. И впредь не собиралась. Наша пресса пела дифирамбы местной администрации, соревнуясь лишь в том, чей голос окажется громче.

─ Давно не смотрю телевизор, не слушаю радио и не читаю статьи.

Мой спутник на минуту остановился.

─ Это как? Как можно жить в полной информационной изоляции?

Удивление казалось искренним.

─ Выжила, как видишь. ─ Я усмехнулась. ─ Геймер. Это твой ник?

Парень открыл передо мной дверь «Кофейни» и повёл к свободному столику.

─ Это фамилия. Геймер Антон Савельевич. Но все почему-то зовут меня именно по фамилии. Круто?

Круто! Ничего не скажешь.

Сняв куртку, я с наслаждением вдохнула умопомрачительный запах свежесваренного кофе, корицы и ванили. Когда-то мы с Дениской часто заходили в это кафе. Я сбегала с последней пары, забирала брата из школы, и мы спешили потратить жалкие гроши, которые я зарабатывала мытьём полов в центральном универсаме. Боже! Теперь казалось, что всё это было в другой жизни. А ведь та самая жизнь стала другой всего лишь три месяца назад.

─ Что закажешь?

Я пожала плечами.

─ Сделай заказ сам.

Антон улыбнулся официантке, которую, видимо, хорошо знал.

─ Два «Американо», Леночка, и пару плюшек.

Девушка кивнула и поспешила за барную стойку. Геймер проводил её нежным взглядом и уставился на меня.

─ Итак, Ника Ракитина, твоё пламенное выступление не осталось незамеченным. Мало того, ты зародила сомнения в душе неподкупного журналиста. Думаю, мы с тобой стоим на пороге великого разоблачения.

Я рассмеялась и потянулась к крошечной кофейной чашке, которую милая Леночка поставила передо мной.

─ Разоблачения не получится, Антон. Кого заинтересует рассказ чокнутой студентки? Тут же как? Моё слово против слова депутата. Кому поверят?

Геймер задумался.

─ Тогда начни с самого начала. На чокнутую ты, вроде, не похожа. А нюх на сенсации меня никогда не подводил.

Что ж, даже если ничего не получится, хоть выговорюсь. Глубокий вдох. Глубокий выдох.

─ Ты, наверное, слышал, что у господина Селезнёва имеется дом в нашем городе?

─ Ты хотела сказать, дворец?

Дворец? Да поместье депутата казалось полноценным государством в государстве.

─ Пусть так. А ещё наш благодетель взрастил дочь, красавицу Ирину.

Антон хохотнул.

─ Видел её. С красавицей ты, конечно, загнула, но норов у девицы, как у тигрицы. Повёрнутая на всю голову.

─ Сама по себе Ирочка проблемы доставляла лишь папеньке там, в столице. Никто бы и не знал о её существовании, если бы принцесса не прикатила сюда с друзьями, такими же тунеядцами и задирами. Судя по всему, в отсутствии папули, красотка решила повеселиться от души. В тот роковой вечер в машине их было четверо. Ирка за рулём. Денис переходил дорогу по зебре. Но для обдолбенной публики, что красный, что зелёный, одинаково приятно. Словом, мальчика сбили. Три месяца комы. Неделю назад Динька пришёл в себя. Его прооперировали, но вот ноги… Нужна ещё операция или даже несколько, но не здесь, в Москве или за границей. Так-то.

Антон прикрыл своей огромной ладонью мою.

─ Сочувствую. Но ведь виновницу никто не привлёк?

Я кивнула.

─ Верно. Папенька явился в город уже утром. И ведь доказал-таки, что его дочь и детки не менее уважаемых людей в это самое время тихонько сидели в его же собственном кафе, чайком баловались. Весь персонал подтвердил. А это человек пятнадцать, не меньше.

Геймер присвистнул.

─ И кто же в таком случае был за рулём?

Я пожала плечами.

─ В полиции сказали, что некие злоумышленники угнали машину драгоценной Ирины Геннадьевны из-под самого носа охраны. Появился подозрительный наркоман, который во всём сознался, но скончался самым мистическим образом в СИЗО сразу после того, как подписал показания. А из этого вытекало только одно: никаких тебе следственных экспериментов, никакой доказательной базы. Дело закрыли в связи со смертью обвиняемого.

Антон допил кофе и откинулся на спинку стула.

─ А с чего ты взяла, что за рулём Ирина сидела?

Я ни с чего это не взяла. Я это точно знала.

─ Видишь ли, были и другие свидетели. Но им быстро рты заткнули. А один особо принципиальным оказался. Да и не мог он против совести пойти.

─ Твой знакомый?

─ Да. Закир Мансуров. Мы учились на одном факультете. Он с Кавказа, сирота. На такого всё повесить можно. Вот и повесили.

Антон почесал затылок.

─ Это тот самый студент, которого обвинили в краже картины Рембрандта?

─ Тот самый.

Мы минуту молчали.

─ Знаешь, я одного понять не могу, как такой тихоня пробрался сквозь охрану и бронированные ворота, попал в дом, взломал сейф и беспрепятственно вынес ценное полотно?

─ И как это полотно вообще оказалось у депутата?

─ Это другой вопрос. Селезнёв объяснил, что получил картинку в наследство от дальнего родственника и до последнего времени даже представить себе не мог, что она подлинная. Если бы не кража… Да, шедевр так и не нашли. Это значит, что злоумышленник умудрился продать его моментально, как только покинул усадьбу.

Антон задумался.

─ Знаешь, всё выглядит как-то нереально. А доказательства?

Я рассмеялась.

─ Нашлось опять с десяток свидетелей, которые видели, как Закир перелезал через забор, а часом спустя шёл к трассе с метровым прямоугольным предметом, завёрнутым в мешковину.

Геймер рассмеялся.

─ Да такого просто не может быть!

─ Угу. Сама бы не поверила, если б не попала в сей водоворот. Видишь, как всё чудно закончилось. Обвиняемый мёртв, Ирина в Англии, Закир за решёткой, а Денису нужна операция. Только ума не приложу, где такую сумму достать.

Моя чашка оказалась пустой. И когда я успела допить свой кофе?

─ Постараюсь во всём разобраться, Ника. С мальчиком вопрос решим. Давай так. Это кафе принадлежит моему хорошему знакомому. Думаю, он согласится взять тебя на работу. Официантки получают неплохо.

─ Не пойдёт. Работать я могу только по вечерам. Хотя, есть вариант на заочный перевестись.

Антон покачал головой.

─ Не нужно переводиться. Вон, у Ленки дочка маленькая. Постоянно приходится по соседям пристраивать. Думаю, она согласится взять дневные часы. А ты до двадцати четырёх. Идёт?

Я кивнула. Да, работа в приличном кафе за хорошую зарплату выглядела весьма привлекательно. Но даже такой зарплаты не хватит, чтобы собрать достаточную сумму и отправить Дениса в Москву. Я не знала точно, но предвидела, что та самая сумма окажется неподъёмной.

Антон довёл меня до дверей подъезда.

─ Пока ты собиралась, я созвонился с хозяином заведения. Завтра подойдёшь к трём. Леночка введёт тебя в курс дела.

Я благодарно улыбнулась.

─ Спасибо. Знаешь, после смерти родителей для меня никто ничего не делал. Даже не знаю, что сказать.

Мой новый друг лукаво подмигнул.

─ Когда слова найдутся, позвони. ─ Крохотная визитка перекочевала из его рук в мои. ─ Спокойной ночи, Ника Ракитина.

─ Спокойной ночи, Антон Геймер!

Ночь выдалась неспокойной. Я ворочалась в кровати. Мысли не отпускали ни на минуту мозг, мешая ему расслабиться. Так что с постели я поднялась совершенно разбитой. Несмотря ни на что, день пролетел быстро. Утром я побывала в больнице, оттуда рванула на лекции. Прямо из института отправилась в кафе и столкнулась с зареванной Леночкой.

─ Привет. Я Ника. От Антона.

Девушка зарыдала ещё громче, совершенно не обращая внимания на сидевших за столиками посетителей, и протянула помятую газету.

С первой полосы прямо в мою душу смотрел худощавый паренёк в несуразной байкерской косухе. «Ночью на территории городского парка сотрудниками полиции был обнаружен труп талантливого журналиста… множественные ножевые… редакция выражает соболезнования родственника погибшего…» Всё поплыло перед глазами. Такого просто не могло быть. Мозг отказывался верить в прочитанное.

─ Он был особенным, ─ всхлипывала Леночка, ─ всем помочь спешил. Машку мою в садик устроил, собак бездомных собирал. Они у него на даче жили. Потом по друзьям пристраивал.

Я упала на низкий пуфик, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

─ Это всё из-за меня.

─ Что? ─ Леночка подняла на меня огромные голубые глаза. ─ С чего ты взяла? Ты-то тут причём? Я слышала, он какое-то расследование вёл. Вроде бы на торговцев наркотой вышел, точнее на того, кто этот бизнес в городе держал.

Чувство вины не покидало. Кто знает, не послал ли Селезнёв своего уголовного помощника следить за нами?

Леночка промокнула глаза накрахмаленной салфеткой.

─ Ладно. Я тебе всё тут покажу, а сама к матери его поеду. Нужно поддержать женщину. Одна она осталась. Завтра зайдёшь в отдел кадров, оформишься, медкнижку принесёшь, трудовую. Всё есть?

Я кивнула.

─ Тогда слушай, что от тебя требуется.

Прошло два года

─ Как ты, родной? ─ я склонилась над братом и провела мягкой ладонью по его курчавой головке.

Мальчик застонал и открыл глаза. Слабая улыбка озарила бледное лицо, покрытое капельками пота.

─ Нормально. Только пить хочется. Очень.

Достав из сумки бутылку воды, сняла пластмассовую крышку и, озираясь по сторонам, как воришка, поднесла живительную влагу к губам ребёнка.

─ Пей, только немножко. Тебе после операции много нельзя.

Отсчитав три глотка, забрала минералку и спрятала в сумочку.

─ Денис! Я же обещала, что у нас всё получится. Видишь, операция прошла успешно, ты быстро пришёл в себя. Ты хоть понимаешь, что теперь сможешь ходить?

Мой брат наморщил лоб.

─ Ника! Но как ты смогла достать такую сумму? Я думал, мы никогда не найдём деньги. Ты банк ограбила?

Вот же выдумщик!

─ Ты поймал меня с поличным. Так бы и поступила, но нашёлся добрый человек, который одолжил мне столько, что хватит ещё и на реабилитацию. Только ты об этом не думай. В тринадцать лет нужно думать о другом.

Денис пошевелил пальцами ног.

─ Смотри! У меня получается!

Я почувствовала, как на глазах выступили слёзы. Они текли по щекам солёными ручейками и никак не хотели останавливаться. Обняв худенькое тельце, я уткнулась в грудь брата и разрыдалась в голос. Денис гладил меня по затылку, давая возможность выплакаться. Всё напряжение последних лет впитывалось в полосатую ткань больничной пижамы. А о будущем я старалась не думать. Нет, не сейчас, когда появилась надежда на то, что моё сокровище встанет на ноги.

─ Теперь всё будет хорошо, мой маленький. Ты скоро сможешь бегать, прыгать, играть в футбол, посещать в школу. Мы запишем тебя в бассейн и на танцы.

─ Не хочу на танцы. Это для девчонок.

Я подняла голову и улыбнулась сквозь слёзы.

─ Да, родной, всё будет так, как ты захочешь.

Высморкавшись в бумажный платочек, серьёзно посмотрела на брата. Пора всё рассказать. Больше тянуть нельзя. Слова давались тяжело. Боль от предстоящей разлуки разъедала сердце, как соляная кислота, но я понимала, что нужно собраться с силами, не раскисать. Впереди мальчика ждал долгий путь к полному выздоровлению. А я… я сделала всё, что могла. И даже больше.

─ Денис! Я должна уехать на год, возможно, на два. Я подписала контракт с одной крупной компанией за границей. Отдав долг, тут же вернусь. И будем мы с тобой жить-поживать и добра наживать. Долго и счастливо.

─ Нет, Никита! Не бросай меня! ─ тонкие пальцы впились в полы больничного халата, накинутого поверх платья.

Я с трудом поднялась и прошлась по палате. Через минуту вновь присела на краешек высокой ортопедической кровати.

─ Я не бросаю тебя, малыш. Ты отправишься в реабилитационный центр, где с тобой начнут заниматься профессионалы. Время пролетит незаметно, вот увидишь. А я буду писать и звонить. Каждый день.

Денис надулся.

─ Когда ты уезжаешь?

─ Сегодня вечером. Не сердись, маленький. Я делаю это для нас. Веришь?

Мальчик кивнул курчавой головкой.

─ Верю, Ника. Я обязательно поправлюсь, устроюсь на работу и, чтобы ты чаще улыбалась, буду дарить тебе цветы. Каждый день.

─ Цветы? ─ я устало прикрыла глаза. ─ Это здорово. Мне ещё никто и никогда не дарил цветы.

Сняв с шеи кулон на длинной серебряной цепочке, протянула брату.

─ Это тебе, мой сладкий. Смотри на него и представляй, что я рядом.

Динька широко открыл глаза.

─ Но… ты же никогда не расставалась с ним!

─ Всё в порядке, малыш. Ладно, ─ рука нежно обняла брата, ─ мне пора, мой хороший. Слушайся врачей и скорее поправляйся.

Резко поднявшись, направилась к двери.

─ Я люблю тебя, Ника!

─ И я тебя, Динь-Динь.

Выйдя в коридор, почувствовала приступ дурноты. Пришлось прижаться спиной к холодной стене. И снова слёзы заволокли глаза. Я плакала тихо, беззвучно, не всхлипывая, стараясь не привлекать к себе внимание персонала и запоздалых посетителей. Высокий мужчина в строгом деловом костюме подошёл ближе и взял меня под локоть.

─ Нам пора. Готова?

─ Готова.

Мы быстро пересекла холл и остановилась возле лифта. Я успела бросить прощальный взгляд в сторону палаты, где на высокой ортопедической кровати лежал мой брат.

─ С ним всё будет хорошо?

Мужчина кивнул.

─ Сергей Николаевич слов на ветер не бросает.

Глава 2

Машина мчалась по трассе с бешеной скоростью. Впрочем, ту самую скорость я не ощущала. Но периодически, бросая косые взгляды на спидометр, интуитивно вжималась в кресло. Сейчас решимости во мне поубавилось. Она таяла с каждым промелькнувшим километром, грозя и вовсе покинуть к концу путешествия. Тогда, три недели назад, всё казалось правильным, мало того, нереальным, похожим на чудо. А как можно было назвать то, что в один прекрасный день в мою скромную обитель явился человек с мешком денег?

Второй год я безрезультатно связывалась с муниципальными больницами и частными клиниками, с коммерческими фондами и с некоммерческими структурами в надежде найти врачей, которые согласятся прооперировать брата. Промедление грозило Дениске инвалидностью. Он мог остаться в кресле-каталке на всю безрадостную жизнь. Специалисты такого уровня имелись в наличии, только все, как по команде, разводили руками. Мол, попробовать можно, но цена вопроса равна трём миллионам российских рублей. Для меня, студентки, подрабатывающей официанткой, сумма казалась фантастической, неподъёмной. Фонды требовали всё новые и новые справки, выписки, анализы. Я сканировала и отсылала. В конце концов мне дали понять, что на свете есть много других детей, которым нужна экстренная помощь. Одним требовалась пересадка органов, другим дорогостоящие препараты. Я искренне жалела несчастных. Но сидеть и ждать, когда очередь дойдёт до брата не могла. Денис являлся моим единственным родственником, самым близким человеком. Отчаявшись, я написала в интернет. А через пару дней в дверь моей убогой однушки позвонили.

─ Ракитина Ника Валерьевна?

Высокий мужчина в шикарном деловом костюме сделал пару шагов и оказался в центре крошечной комнаты, служившей нам с братом и спальней, и гостиной. Я попятилась к стене, чувствуя, что сейчас произойдёт нечто очень важное.

─ Да. Это я.

Не дожидаясь приглашения, незнакомец уселся на деревянный стул и закинул ногу на ногу. Я увидела шикарные идеально начищенные ботинки.

─ Меня зовут Владимир Иванович. Я представитель фонда «Содействие».

─ Вот как? Даже не слышала о таком фонде.

На вид моему гостю было лет тридцать, а если снять навороченные шмотки и одеть по-человечески, и того меньше. Но сколько понтов! Сколько напускной важности! Я тяжело вздохнула и опустилась на соседний стул.

─ И чем обязана знакомству?

Мужчина извлёк из кожаной папки блокнот и пролистал несколько страниц.

─ Итак. Вы ищите частное лицо или организацию, готовых оплатить лечение Вашего брата. Наш фонд может посодействовать в этом.

В первую минуту я была готова плясать, прыгать, обнимать напыщенного незнакомца, но странное подозрение вонзилось занозой в сердце, от чего сразу сделалось нехорошо.

─ И с чего такая щедрость? Мне отказали практически все.

Владимир Иванович улыбнулся. Хищная улыбка сделала его похожим на вампира из сериала, который я когда-то смотрела по телевизору. Проведя тонкими пальцами по идеально подстриженным тёмным волосам, он блеснул карими глазами.

─ Мы успели изучить и историю болезни Вашего брата, и историю Вашей жизни, Ника Валерьевна.

Это было слишком. В душе сразу же поднялась волна протеста.

─ Зачем? Кто дал Вам право?

Улыбка гостя стала ещё шире.

─ Фонд не может разбрасывать миллионы. Мы должны быть уверены, что деньги послужат доброму делу и обязательно вернутся.

Вот как. А я думала, что же во всей это истории меня смущало? Возврат. Наверное, ещё и с процентами.

─ Тогда спасибо за заботу. ─ Я уже поднялась, чтобы выпроводить пижона, как тот стал серьёзным и собранным.

─ Не делайте поспешных выводов. Вам нужно всё обдумать. ─ Он встал, одёрнул пиджак и положил на стол визитку.

─ Думать особо не о чем. Если Вы копались в моей биографии, то, вероятно, уже поняли, что вернуть долг я не смогу, по крайней мере, ещё лет сто. Не думаю, что, окончив институт, и, устроившись по специальности, начну грести те самые миллионы лопатой. Учителя физкультуры нынче зарабатывают копейки.

Владимир Иванович пожал плечами.

─ Существуют другие формы погашения. Если решитесь ─ звоните.

Он молча вышел, тихо прикрыв за собой входную дверь.

Звоните! Надо же, как всё просто. Я представляла яснее ясного, как сомнительный фонд заставит отрабатывать вложения. В лучшем случае окажусь в закрытом особняке в рабстве у престарелого извращенца. А в худшем сгину в Турции в каком-нибудь борделе. Я поёжилась. Нет, время ещё есть. Попытаюсь найти средства другим путём.

Устроившись в кресле, подтянула колени под самый подбородок и закрыла глаза. Вечер укутал город мягким сумраком и туманом. Раньше мы с Дениской любили гулять в такую погоду. Одевались потеплее и шли в кафе у старого парка. Молочные коктейли и сдобные булочки. Я тяжело вздохнула, вспоминая счастливое время. Почему тогда я не замечала простого человеческого счастья? Ежедневные заботы, размышления над тем, как свести концы с концами сейчас казались мелкими и незначительными. Я старалась заменить брату погибших родителей. Но, как видно, у меня это плохо получилось. Мало того, что не сберегла, так сейчас и денег на лечение собрать не могу.

Мои размышления прервал телефонный звонок.

─ Ника? Здравствуй. Это Андрей Павлович.

В моей груди что-то оборвалось. Лечащий врач Дениски звонил крайне редко и только тогда, когда случалось что-то из ряда вон выходящее.

─ Здравствуйте, доктор!

Трубка кашлянула.

─ Ника! Вы должны немедленно приехать в клинику.

─ Что произошло? Денису хуже?

Андрей Павлович тяжело вздохнул.

─ Мальчик отказывается есть, не пьёт таблетки. Он считает, что никогда не поправится. А раз так…

У меня перехватило дыхание. Собравшись с силами, прошептала:

─ Передайте Денису, что деньги будут. Я всё уладила.

─ Уладили? Но как Вам это удалось? Впрочем, простите. Иногда я бываю бестактным. Это прекрасная новость. Думаю, мы сможем помочь Вам с выбором клиники. Я уже просканировал несколько вариантов. Лучше всего отвезти парня в Германию.

─ Что ж, Германия, так Германия.

Я повесила трубку и взяла в руки визитку.

Трасса закончилась. Немного притормозив, водитель повернул влево, и автомобиль выехал на просёлочную дорогу. За окошком темнело. Редкие посадки перешли в довольно густой лес. Странная музыка, лившаяся из динамиков, только нагнетала обстановку. Я всё ещё не знала, как предстоит возвращать долг, но это было неважно. Главное, что Динька начал шевелить пальчиками. И это только начало. Прогнозы врачей обнадёживали. Я вспомнила, как набрала злополучный номер и сказала одно слово: «Согласна!». Незнакомый женский голос сообщил, что со мной свяжутся. Два часа я мерила шагами квартиру, моля Бога, чтобы загадочный фонд не передумал. Отчаявшись, упала на диван. Минуты казались часами, часы вечностью. Телефонная трель раздалась так громко, что я подпрыгнула и больно ударилась лбом о деревянный подлокотник.

─ Ника Валерьевна?

─ Да, Владимир Иванович.

─ Деньги уже поступили на счёт Берлинской клиники. После операции мальчика переведут в загородный пансионат, где занимаются реабилитацией пациентов его профиля. У Вас будет неделя, чтобы побыть с братом. А потом Вы вернётесь назад в Россию.

В Россию! Какое облегчение!

─ Как я смогу отработать долг?

Мужчина кашлянул.

─ Всему своё время. Узнаете на месте.

─ Спасибо.

─ Меня благодарить не стоит. Я всего лишь выполняю свою работу.

─ Тогда, возможно, назовёте имя моего благодетеля?

Трубка рассмеялась.

─ В этом нет никакой тайны. Сергей Николаевич.

Да уж! Весьма исчерпывающая информация.

─ Значит, Сергей Николаевич? Это всё?

И снова смех.

─ Думаю, этого будет вполне достаточно, чтобы помянуть раба Божьего Сергия в Ваших вечерних молитвах.

А Вова ещё и богохульник? Я почувствовала, что вступила в сделку с дьяволом, но выбора у меня всё равно не было.

─ Спокойной ночи! ─ не дождавшись ответа, Владимир Иванович повесил трубку.

Спокойной ночи? Да он же просто издевался надо мной! Только круглого идиота могла посетить мысль, что после всего услышанного я крепко засну и пронежусь в царстве Морфея до самого рассвета.

Машина ехала по узкой не асфальтированной дороге. Деревья переплетались кронами, пряча тёмное небо, усыпанное звёздами. На мгновение мне показалось, что колея сейчас пойдёт круто вверх и закончится на голом утёсе у кованых ворот огромного старинного замка, напоминавшего жилище Дракулы. К счастью, этого не произошло. Через четверть часа автомобиль, действительно, остановился у ворот, но обычного современного дома, красивого, богатого, но даже отдалённо не напоминавшего чудо средневековой архитектуры. Водитель молча вынес мои скромные пожитки и нажал на кнопку вызова охраны. Я даже пожалела, что Владимир Иванович не смог сопровождать меня. Просто посадил в частный самолёт и пожелал счастливого пути. С напыщенным пижоном можно было хотя бы поговорить. А мой нынешний провожатый дал понять, что является глухим и немым с первых минут знакомства. Что ж, мы уже на месте. Скоро всё сама узнаю. Я обхватила себя руками, пытаясь унять нервную дрожь.

Ворота расползлись в стороны, мягко жужжа шестерёнками, и я сделала несколько шагов вперёд. Почему мы вошли во двор, а не въехали на машине? Я поняла это быстро. Несколько вооружённых мужчин в чёрной униформе кинулись проверять автомобиль, точно его набили под завязку взрывчаткой или за обшивкой притаился отряд спцназовцев. Два богатыря бесцеремонно подошли ко мне. И, пока один из них самым наглым образом потрошил мою сумку, другой быстро водил вдоль прекрасного девичьего тела загадочной мигающей пластиной. Слава Богу, хоть раздеваться не заставили.

─ Вперёд! ─ видимо это относилось только ко мне, поскольку мой глухонемой водитель развернулся к стоявшему за воротами авто. Меня подтолкнули к входной двери, которая оказалась закрытой на кодовый замок.

Охранник быстро набрал нужную комбинацию цифр и первым вошёл в ярко освещённый холл. Лёгкий пинок сзади от второго секьюрити, и я очутилась внутри огромного дома. Моя нижняя челюсть плавно поползла вниз. Нет, замок графа Дракулы, как и замки прочих аристократов, нервно курили в сторонке. Такому великолепию могла бы позавидовать сама английская королева.

Стены покрывал шлифованный камень, мраморные полы и колонны, как зеркала, отражали каждую подвеску причудливых хрустальных бра. Обилие статуй и картин наталкивало на мысль о нереальном богатстве загадочного хозяина. Не нужно иметь диплом искусствоведа, чтобы сразу же догадаться, что вся эта роскошь являлась подлинной. Я взглянула на потолок и зажмурилась. Огромная старинная люстра играла миллионами бриллиантовых искр на старинных шедеврах, придавая им ещё больше величия.

Мне стало как-то неловко за потёртые кроссовки и простенькую китайскую курточку. О поношенных джинсах даже говорить не стоило. Весь мой вид являлся оскорблением царившей тут роскоши и совершенства.

─ Нравится?

Я вздрогнула и оглянулась. Позади, в инвалидном кресле, сидел высокий старик с гривой седых волос и густыми тёмными бровями. Одет он был, как говорится, с иголочки: идеально отглаженные брюки, белая накрахмаленная сорочка, поверх которой красовался парчовый халат. Шейный платок завершал образ таинственного коллекционера. Мужчина не имел никакого сходства с жирными извращенцами, потиравшими потные ладошки, или с угрюмыми торговца людьми, которых так красочно рисовало моё воспалённое воображение. Хотя, кто знает, что могло скрываться за доброй улыбкой и аристократической внешностью? Я попыталась представить, кем работал этот человек и какую зарплату получал, чтобы сколотить подобное состояние.

От этих мыслей кровь прилила к лицу, и щёки сделались пунцовыми.

─ Нравится. Хотя не понимаю, как можно жить посреди всего этого. Вы ведь тот самый Сергей Николаевич?

Старик рассмеялся.

─ Тот самый. Сергей Николаевич Дубровин. А по поводу остального… Ты считаешь, что я живу в музее, что являюсь одним из экспонатов и пахну нафталином?

Переминаясь с ноги на ногу, я старательно обдумывала каждое слово. Вдруг хозяину что-то не понравится и он решит… Впрочем, о чём это я? Можно подумать, кто-то изложил мне цель пребывания. Хуже не будет. Сжав кулаки, собралась с духом.

─ Я бы не смогла существовать в таком доме. Постоянно боялась бы разбить что-то или испачкать. Я бы тряслась каждую ночь при мысли, что меня ограбят или убьют, да и одеваться бы пришлось соответственно.

Старик опять рассмеялся, а я поразилась, какой обаятельной была его улыбка. В углах глаз появились мелкие морщинки, которые лучиками разошлись к вискам.

─ Ты права, девочка, одеваться тебе придётся соответствующим образом, да и манеры немного подтянуть.

Вот по поводу манер ─ это он зря. Стало немного обидно, ведь как раз с ними у меня всё было в порядке, по крайней мере, ещё никто не жаловался. Да, я не сняла обувь у входа, но только потому, что и охранники не сделали этого, да и отведённого под ту самую обувь уголка не обнаружила.

─ Знаю, что в музее принято надевать тапочки. Но у Вас в прихожей их нет.

12 3 След.

Игра без правил. Часть 1. Да разорвутся небеса

Глава 1

Глава 2

С этой книгой читают

Другие книги автора