Читать книгу: «Роковая встреча, или Последователи Чернобога», страница 2

В 1858 году Иван Виссарионович был переведен в Санкт-Петербург в чине поручика. Лучшего подарка на свое тридцатилетие Иван Бахтеяров себе и пожелать не мог.

Только спустя восемь лет на свет появился долгожданный сын. Иван Виссарионович задаривал горячо любимого наследника и жену. Он просто млел от счастья. Ведь теперь он имел все, к чему стремился – верную любящую жену и продолжателя рода.

Вера Павловна выбрала сыну имя Евгений в честь главного героя романа в стихах «Евгений Онегин», написанного Александром Сергеевичем Пушкиным.

Чета Бахтеяровых проживала на Большой Морской улице. Кто бы мог подумать, что неподалеку от них на Большой Конюшенной улице будет проживать Григорий Александрович Пушкин – младший сын великого русского поэта и прозаика. Вера Павловна, узнав об этом, умоляла супруга, чтобы он, благодаря своим связям, познакомил ее с ним. Тем более, что она прочитала почти все произведения его отца. Больше всего ей нравились поэмы Пушкина. За свои тридцать семь лет Александр Сергеевич написал более десяти поэм. В особенности Вера Павловна любила перечитывать «Полтаву», «Гавриѝлиа́ду», «Кавказского пленника», «Цыгана», «Бахчисарайский фонтан» и «Руслана и Людмилу».

Долгожданная встреча состоялась. Вера Павловна познакомилась с сыном своего любимого писателя. Чуть больше одного часа они с супругом провели под одной крышей с Григорием Александровичем Пушкиным. Это была первая и последняя их встреча, но и ее женщине хватило, чтобы хоть раз увидеть отпрыска известной исторической персоны.

Как только Вера с Иваном прибыли домой и уложили спать сына, женщина первой завела разговор:

– Ты знаешь, во Франции живет не менее известный, чем Пушкин, писатель по имени Александр Дюма?

– Нет, я не особо интересуюсь русской литературой, а зарубежной тем более.

– Я слышала версию, что Пушкин и Дюма – один и тот же человек.

– Да ладно!

– Говорят, что их внешность очень схожа: смуглая кожа, вьющиеся волосы, голубые глаза, большой нос и губы.

– Просто совпадение.

– Родным языком нашего поэта был французский. Первые его произведения написаны именно на французском.

– Это еще ни о чем не говорит.

– Да? А тогда скажи мне, почему роман Дюма «Учитель фехтования» посвящен событиям в далекой России? Там описаны такие моменты, о которых могли знать люди, приближенные к русскому императору и лично его знавшие. Вышел в свет этот роман тогда, когда Пушкин уже несколько лет, как был убит… А взять того же «Графа Монте-Кристо»… Главного героя этого романа звали Эдмон Дантес. А как звали убийцу Пушкина?

Иван Бахтеяров промолчал, так как не знал ответа.

– Жорж Шарль Дантес.

– К чему ты ведешь, дорогая?

– Есть версия, что поэт инсценировал свою смерть. Дантес ему в этом помог, так как был мужем Екатерины Гончаровой – родной сестры жены Пушкина. И в знак благодарности Александр Сергеевич решил увековечить его имя в этом произведении.

– Что-то мне в это мало верится.

– Отчего же? Оба они – мулаты, а их предками были выходцы из Африки.

– Все мы родом из Африки!

– А что, если я тебе скажу, что у Пушкина было много долгов? И что он сбежал во Францию, взяв другое имя, чтобы спасти себя и свою семью от неминуемой нищеты?

– Я не хочу больше это слушать!

Мужчина произнес это так громко, что ребенок проснулся и матери пришлось вновь укладывать его спать, рассказывая сказку на ночь.

Глава IV

В конце XIV века Османская империя начала доминировать на Балканах. Османы установили здесь очень эффективное централизованное правление, за счет которого могли контролировать и управлять порабощенными народами. Элитная часть армии могущественной империи состояла преимущественно из бывших христиан. Империя забирала к себе детей другого вероисповедания, чтобы обратить в ислам. С детства их обучали военному делу, чтобы со временем пополнить ряды гвардии, более известной как корпус янычар. Будучи в военном отношении сильной, а в социальном плане – довольно-таки гибкой, эта мусульманская империя успешно управляла миллионами балканских христиан на протяжении нескольких веков. Но в начале 70-х годов XIX столетия Османская империя уже находилась в состоянии упадка. Ее несокрушимая армия, которая когда-то доходила до ворот Вены и контролировала все побережье Черного моря, была разгромлена в ходе череды войн, прежде всего, против набирающей силы Российской империи.

Сложилась очень интересная ситуация внутри самого Османского государства. Некоторые его регионы обрели независимость, а некоторые, формально оставаясь частью империи, фактически являлись независимыми государствами. Северный сосед – Россия – как и ее западный конкурент – Австро-Венгрия – намеревались, используя эту слабость, расширить свои границы. Сильный пожирает слабого. Таков закон джунглей. Люди, пройдя столько поколений эволюции, продолжают следовать животным инстинктам. Франция и Великобритания, в свою очередь (одни из самых сильных, могущественных и влиятельных западноевропейских держав того времени), выступали за сохранение сложившегося строя и целостности Османской империи. Связано это было с тем, чтобы не допустить возрастания влияния России или Австро-Венгрии, а также чтобы помешать им установить собственный контроль над Восточным Средиземноморьем.

К тому времени на Балканах произошел рост национального самосознания. Когда народы, проживающие на одной местности, начинают вспоминать свое прошлое – историю, которой можно гордиться, это постепенно приводит к тому, что народы эти, оказавшиеся под оккупацией соседа, решают изменить сложившуюся обстановку, вернув былую независимость своей отчизне. Призывы к национальному самоопределению со стороны различных этнических и языковых групп усиливались с начала XIX века.

Труднодоступными горными районами Черногории всегда непросто было управлять. Греки добились независимости в 1829 году. Появилась так называемая Первая Греческая республика или, как ее еще по-другому называли, Греческое государство. Оно просуществовало недолго по историческим меркам. На его месте образовалось Королевство Греция. Первым королем стал Оттон I. Произошло это благодаря Лондонской конференции 1832 года, где Великобритания, Франция и Россия единогласно избрали главу нового государства – представителя немецкой династии Виттельсбахов. К 1815 году Сербия, земли которой проходили между Османской империей и Австро-Венгрией, получила статус автономии. Придунайским княжествам – Молдавии и Валахии – также удалось добиться ряда послаблений, чтобы получить автономию.

Все эти регионы, за исключением Греции, формально продолжали считаться частью Османской империи. Хотя при этом имели собственное самоуправление. Национальные устремления балканских народов были тесно связаны с Россией, которая на тот момент выступала главным покровителем славянских народов Балканского полуострова. Религия стала не менее важным фактором, побудившим осуществить независимость христиан от владычества мусульман. Так, в 1860 году произошла кровавая бойня христиан в Ливане, который тоже принадлежал империи Абдула-Хамида II. Кто бы мог подумать, что он станет одним из последних правителей некогда великой империи, которая стремительно шла к своему упадку! После произошедшего Франция с Великобританией вынудили султана назначить в этой области губернатора из среды христиан. Также они добились своего присутствия в этой области. Россия вновь оказалась в значительной степени вовлечена в конфликт, поскольку уже давно объявила себя защитницей православных подданных Османской империи.

В 1873 году на Анатолию – сердце османов, обрушилась засуха, приведшая к неурожаю. Налоговые поступления резко сократились, и правительство было вынуждено объявить в 1875 году о своем банкротстве. Начался необратимый процесс, завершившийся коллапсом системы Османского правления на Балканах. Повышение налогов привело к восстанию в Боснии и Герцеговине. Сербские националистические группы активно участвовали в мятеже. А в конце июня 1876 года началась Сербско-турецкая война. Сербы боролись за освобождение от многовековой власти турок. Позже к восстанию присоединились болгары. Османы имели иррегулярные формирования Башибузуков (Баши-бузуки), что дословно переводится как «баш» – «голова» и «бузук» – «бешеный». Некоторые называли их сорвиголовами, то есть отчаянные, ничего не боящиеся. Их вербовали во всех частях империи, но преимущественно в Албании и Малой Азии. Так вот, именно их направили подавить восстание болгар. В их формированиях было много черкесов, выходцев с Кавказа. Их жестокие и недисциплинированные действия вылились в кровавые погромы, в которых поголовно уничтожалось болгарское население целых городов и деревень. Достоянием гласности стали ужасные эпизоды, как, например, сожжение церкви в Батаке, где укрывалось около тысячи женщин и детей. Новости о леденящих кровь событиях распространялись не только в Европе, но и за ее пределами. Эти зверства всколыхнули общественное мнение (больше всего в России). Консерваторы-славянофилы и либералы-западники требовали принять меры по защите мирного населения. Кровавая резня обсуждалась на государственном уровне.

Балканский кризис завершился в конце февраля 1877 года. Сербский князь Милан IV Обренович телеграфировал императору Александру II, умоляя его спасти Сербию от полного разгрома. Тогда Российская империя поставила ультиматум Османской: если в течение сорока восьми часов султан и его правительство не заключат мирный договор, тогда русская армия в составе 200 000 солдат, находящихся в Бессарабии, перейдет границу и начнет боевые действия. Абдул-Хамид II понимал, что вести войну на два фронта, тем более против такого сильного противника, как Россия – равносильно заведомому проигрышу. Он не был готов вести две войны параллельно. Османская империя приняла ультиматум России и согласилась на двухмесячное перемирие, одновременно пригласив великие державы Европы на конференцию в Константинополь в качестве посредников. В апреле 1877 года Румыния дала российским войскам разрешение пересечь свою территорию. Российская империя официально объявила войну Османской. Император посчитал, что у него появилась уникальная возможность добиться осуществления всех своих планов на Балканах, вплоть до захвата Константинополя и проливов.

Иван Виссарионович Бахтеяров незамедлительно решил вступить в русскую армию. Его супруга была категорически против. Как он мог оставить ее с одиннадцатилетним сыном на руках! Но Иван Виссарионович оказался непреклонен. Он жаждал участвовать в военных событиях – и у него появилась такая возможность. Он знал, что его единственный сын, когда вырастет, пойдет по его стопам.

Перед тем, как покинуть дом, глава семьи, посмотрев на Евгения, произнес:

– Это для тебя.

И протянул игрушку, сделанную в виде солдата русской армии, державшего в правой руке огнестрельное оружие. По выражению лица игрушечного солдата можно было предположить, что он – либо на службе, либо во время военных смотров – ждет очередного приказа. Мальчик с радостью принял подарок. Его отец, едва заметно улыбнувшись, поднял сына на руки и обнял, будто предчувствуя, что они не увидятся. Опустив его, он посмотрел на супругу. Вера Павловна выглядела бесподобно, как всегда. Она тщательно следила за своей внешностью.

– Вера, я…

– Идешь на верную смерть.

– Я вернусь.

– Все так говорят. А потом…

Женщина не сдержала слезы. Иван Виссарионович поцеловал супругу, а перед уходом сказал сыну:

– Ты мать береги.

Это был последний разговор между отцом и сыном. Никто не знал, что Бахтеяров больше не вернется…

Русская армия форсировала Дунай, не встретив серьезного сопротивления, но на линии укреплений Плевны ее остановили подошедшие османские войска. Русский план предусматривал нанесение главного удара войсками генерала Иосифа Владимировича Гурко с целью выхода на юг прямо к Константинополю, пересекая Балканы через Шипкинский перевал. Северный фланг армии должен был прикрывать армейский корпус барона Николая Павловича фон Криденера. С другой стороны Черного моря сильной русской армии Великого князя Михаила Николаевича надлежало наступать на Кавказ, оттягивая на себя османские войска как можно дальше от Балканского театра военных действий. Этот план был разработан на основе прошлого опыта войн Российской империи с османами. Главную роль здесь играла скорость, но не потому, что требовалось застать османов врасплох, а чтобы дойти до Константинополя и объявить о своей победе, как совершившимся факте прежде, чем другие европейские державы успеют вмешаться и оказать помощь османскому султану.

Форсировав Дунай, русские войска ступили на земли Османской империи, которые были слабо защищены. Генерал Криденер повел своих людей на запад, чтобы заблокировать любые попытки османских войск, базировавшихся в Видине, помешать главному удару русской армии на юге. 16 июля его войска взяли Никополь. В то же время небольшой русский отряд стремительно двигался к Шипкинскому перевалу. Когда русские его захватили, для османов это стало серьезным ударом. На другом фланге генерал Криденер после занятия Никополя стал передвигаться очень медленно. Его следующей целью была Плевна, на тот момент являвшаяся ключевой позицией. Но русским войскам не удалось ее захватить. Османские войска усилили темп, воспользовавшись ошибкой Криденера. Солдаты и с той, и с другой стороны уставали до такой степени, что засыпали как убитые. Главные события развернулись к северу и востоку от города, прежде всего, на хребте Яник-Байр. Первые атаки русских войск на обеих оконечностях хребта имели временный успех. Исход боя решила не столько пехота, сколько артиллерия. Юрий Иванович Шильдер-Шульднер имел в своем распоряжении сорок шесть артиллерийских орудий, которым удалось подавить те орудия, которые обороняющиеся турки успели разместить на своих позициях. Чуть позже османы контратаковали, вынудив русские войска отступить. Им удалось вновь занять свои первоначальные позиции. Шильдер-Шульднер отступил, а враг отпраздновал победу громким боем барабанов и громом литавр, собравшись вокруг богато украшенного столба, увенчанного полумесяцем. На следующий день по всему фронту начали рыть окопы и возводить укрепления, чтобы сделать Плевну неприступной. Османы понимали, что русские скоро вернутся. С точки зрения обороны город занимал выгодное положение. С запада находился небольшой холм – Намасгула-Байр, а затем река Вид. Холм покрывали виноградники и сады, что обеспечивало обороняющимся естественные укрытия. Предполагалось, что взятие западного сектора обороны будет сопровождаться для атакующих большими потерями. Северо-восточнее города находилась гряда Яник-Байр, на восточной оконечности которой османы возвели два мощных редута – Баш-Табия и Канли-Табия. Стены редутов были в шесть метров толщиной и почти столько же высотой. Их защищали рвы и окопы для пехоты, расположенные так, чтобы вести анфиладный огонь по русским войскам, штурмующим редуты с любого направления. Были хорошо защищены орудийные позиции, а также оборудованы глубокие погреба для хранения боеприпасов. Затем вдоль гребня гряды Яник-Байр османы отрыли линию траншей и огневых позиций, создав оборонительную позицию длиной шесть километров, прикрывавшую наиболее вероятное направление атаки на город. В юго-восточном секторе, где путь лежал через деревню Радищево, также были возведены укрепления.

Русская пехота пошла в атаку после полудня. Первыми предприняли попытку взять вражеские позиции солдаты князя Алексея Ивановича Шаховского. Однако в ходе артобстрела русской артиллерии не удалось подавить артиллерию противника, в связи с чем русские солдаты сразу же понесли большие потери от огня противника. Многие из числа атакующих частей были убиты и ранены на дальней дистанции, прежде чем сами сумели сделать хотя бы один выстрел. Отряд князя Шаховского, насчитывающий около 10 000 солдат, понес большие потери. Однако русским все же удалось прорвать первую линию османской обороны и взять два редута. Чтобы развить достигнутый успех, Алексей Иванович отправил в бой батальон из резерва, а конная артиллерия начала развертываться на отобранных у противника позициях. И хотя русским не удалось достичь следующей линии обороны, они теперь еще сильнее стали страдать от огня противника. После короткой рукопашной схватки войска князя Шаховского были смяты. И пехота, и артиллерия отступили, оставляя противнику захваченные такой дорогой ценой позиции.

Северные войска, под командованием барона Криденера, пошли на штурм двух мощных редутов на гряде Яник-Байр, но оказались не в состоянии добиться хоть какого-то успеха, хотя понесли достаточно серьезные потери. Части Николая Павловича отступили почти в таком же беспорядке, что и князя Шаховского. После боя перед редутом лежало около полутора тысяч русских солдат. Провал русского штурма был очевиден. У многих пал боевой дух. Но Иван Виссарионович Бахтеяров был один из немногих, кто верил в победу. Хотя это поражение изменило стратегическую ситуацию на театре военных действий.

Русское верховное командование приняло решение – блокировать османскую армию под Плевной, выделить для этой операции около 80 000 солдат и принять от румынского правительства еще около 40 000.

Глава V

Неудачный штурм, а также то обстоятельство, что османские войска смогли выбить части Михаила Дмитриевича Скобелева из южного редута, показали необходимость полного переосмысления русской стратегии.

Осада Плевны стала катастрофой для ее защитников. В течение почти полугодовой осады потери русской и румынской армий составили от 40 000 до 50 000 человек. Падение Плевны ознаменовало конец сопротивления со стороны осман. Сербия вновь объявила войну, а Скобелев разгромил османскую армию в сражении под Шейново. Когда русские войска приблизились к Адрианополю и Константинополю, Великобритания сделала все возможное, чтобы положить конец военным действиям. Британский флот прибыл в Дарданеллы. Казалось бы, конец очередной войны с турками близок, как никогда. В январе 1878 года состоялась завершающее сражение между соперниками. В битве при Пловдиве победу одержали русские, но какой ценой… Конечно, недруг потерпел больше потерь со своей стороны, но все же…

В этой битве погиб Иван Виссарионович Бахтеяров…

Через пару недель было достигнуто соглашение о перемирии. В конечном итоге обе стороны подписали Сан-Стефанский мирный договор, в ходе которого Османская империя потеряла значительную часть своих территорий. Румыния стала абсолютно независимым государством, так же как Сербия и Черногория. Российская империя приобрела обширные территории на Кавказе. Однако в июле того же года произошел так называемый Берлинский трактат, созванный по инициативе Отто фон Бисмарка. Главным изменением являлось то, что новая независимая Болгария была уменьшена до двух своих княжеств – одного автономного (Болгария) и одного полуавтономного (Восточная Румелия) в северной части Балкан. В то время как находившаяся на юге Македония, имевшая выход к Эгейскому морю, была возвращена под контроль Османской империи.

Вера Павловна, узнав о гибели супруга, с трудом смогла пережить утрату. Но у нее остался сын, ставший для нее смыслом жизни. Она сделала все возможное, чтобы Евгений никогда не связал свою судьбу с армией. Она считала неправильным, что политики – люди, находящиеся у власти, решают за граждан, с кем воевать и за что погибать. Вера Павловна не хотела, чтобы ее единственное чадо погибло по воле тех, кому, откровенно говоря, наплевать на всех, кроме своей семьи и близких друзей. Ведь с таким трудом матерям удается вырастить, дать образование, воспитать гражданина, полезного Отечеству! И сейчас вдова Ивана Бахтеярова предпринимала все возможное, чтобы ее сокровище избежало того, что постигло его отца.

В 1881 году император Александр II был убит. На его место взошел старший сын – Александр III. Он стал самым миролюбивым царем в истории России, придерживался мирной политики, считал, что любая война идет только во вред его государству. Ведь каждый погибший во цвете лет мог оставить после себя большое потомство. А демография играла немаловажную роль в развитии экономики.

К концу девятнадцатого века (в 1893 году) Евгений Иванович Бахтеяров познакомился с девушкой из знатного рода – Любовью Григорьевной Ладьинской. Ее отец, Григорий Никитич Ладьинский, был лично знаком с семьей графа Сергея Александровича Толя, который к тому моменту являлся петербургским губернатором. Отец девушки имел связи со власть придержащими, и даже лично знакомыми с самим императором. Итак, Любовь происходила из очень богатой и знатной семьи. Ее благосклонности добивались многие мужчины ее возраста и старше. Но девушка отдала свое сердце сыну героя Русско-турецкой войны. Ей понравились открытость, честность и чистое сердце Евгения. До встречи с ней молодой человек не имел ни одного романа и не вступал в половую связь. Его не интересовали плотские утехи, он искал серьезных отношений с той единственной, с которой мог провести свой век.

Обвенчавшись в 1894 году, чета Бахтеяровых поселилась в доме на Фурштатской улице неподалеку от Таврического сада и дворца.

Однажды Евгений Бахтеяров отправился проведать пожилую мать. Шел 1895 год. Вот уже год империей правил Николай II.

Дочь ведьмы и казака чувствовала скорое приближение смерти.

– Сын мой, мне идет седьмой десяток, и я думаю, что восьмой уже точно не застану. Не говоря уже о том, чтобы дожить до начала следующего века.

– Осталось всего каких-то пять лет.

– Я хочу открыть тебе одну тайну нашей семьи. Твоя бабушка Авдотья и ее предки по женской линии… мать, бабушка, прабабушка и так далее… они имели дар колдовать. Это запрещено и раньше даже каралось смертной казнью, поэтому они тщательно скрывали свой дар и это помогло им выжить. Многие обращались к ним за помощью. К ним приходили с разными запросами. Но я могу сказать точно, что во многих историях финал был предсказуем с самого начала. Мне припоминается одна история, о которой я хотела бы тебе рассказать, пока я ее не забыла…

Евгений в начале рассказа матери немного напрягся, но потом расслабился, слушая каждое ее слово.

– Жили-были две девушки. Дружили чуть ли не с раннего детства. Имена их не помню… Пусть будут Екатерина Суздальская и Елизавета Французова. Войдя в возраст, обе вышли замуж. И спустя несколько лет начали общаться меж собой уже семьями. Наступил день, когда Катя с Лизой поссорились из-за какой-то мелочи – неважно, важно то, что было дальше. Катя начала наговаривать на подругу соседям: какая она ворчливая, вечно всем недовольная, сварливая, у нее строптивый характер. Хотя Лиза, напротив, была спокойной, уравновешенной, покладистой. До нее дошли слухи, что Катя обсуждает ее за ее спиной. Сказать, что Лиза была удивлена, значит, ничего не сказать. Она пришла в бешенство и начала обдумывать, как ей проучить подругу. И она обратилась к услугам Авдотьи Садальской – твоей бабушки. Лиза попросила, чтобы у Кати появились проблемы и со здоровьем, и в личной жизни, и… во всем.. чтобы ее постигла не только душевная, но и физическая боль, от которой она не смогла бы избавиться вплоть до смерти и жила бы долго, но при этом мучилась, проклиная каждый прожитый день. Но она не знала, что мир – это бумеранг. Какой ты дашь посыл, такой к тебе и вернется.

В этом случае расплата легла на плечи ее дочери. Что бы ни делала Лиза, как бы ни пыталась ей помочь, здоровье дочки ухудшалось… Эта история напомнила мне миф о втором подвиге Геракла. Он должен был убить Лернейскую гидру. Но, стоило отрубить ей одну голову, как на ее месте вырастали две и так далее… Да, в итоге герой одолел гидру. Но это миф, сказка, небылица. А история дочери Лизы – реальна. Даже когда ее мать умерла, дочь эта, не знаю, жива она еще или нет, продолжала страдать, моля Всевышнего о кончине. Многие болезни постигли и Катю. И когда Лиза увидела, как мучается ее бывшая подруга, то поняла, какую совершила ошибку. Она вернулась к моей матери и попросила вернуть все обратно, чтобы все было так, как раньше. Она осознала, какой совершила грех. Но сделки с темными силами нельзя отменить. Твоя бабушка спрашивала ее, действительно ли она хочет, чтобы ее желание сбылось. Лиза дала утвердительный ответ. А теперь, когда стало поздно, решила все исправить. Раньше надо было думать… Дочь Лизы настолько устала страдать, что решила наложить на себя руки. Но ирония заключалась в том, что ее мать пожелала, «чтобы жила долго, но при этом мучилась, проклиная каждый прожитый день». Поэтому и ее дочь постигла та же участь, что и ее подруги. Она пыталась повеситься, но веревка оказалась слабо завязана, хотела вскрыть вены, но ее вовремя остановили. Решила броситься под колеса кареты, но и здесь каким-то чудесным образом ей удалось выжить. Девушка осталась в живых, заработав себе перелом тазобедренного сустава. Теперь она еще и передвигаться не могла. И из этого порочного круга ей не суждено было выбраться до конца своей жизни. Все из-за того, что ее мать когда-то пожелала подобные несчастья собственной подруге.

Это был последний разговор между матерью и сыном. Менее чем через неделю Вера Павловна скончалась в собственной квартире. Похоронив ее, следующие десять лет чета Бахтеяровых жила благополучно. Они ни в чем не нуждались благодаря состоянию родителей Любови.

В 1900 году в семье случилось пополнение. Супруга родила Евгению Ивановичу сына Степана. Больше всего радовались рождению ребенка не столько молодые родители Бахтеяровы, сколько бабушка с дедушкой – Ладьинские.

Жизнь шла своим чередом. Ничто не могло омрачить столичную идиллию одной из самых обеспеченных семей Санкт-Петербурга. Но один день в корне поменял их жизнь. Вот как это случилось.

Ранним утром 9 января 1905 года супруги прогуливались по Конногвардейскому бульвару, наслаждаясь совместно проведенным временем. Они были счастливы! Любовь недвусмысленно намекала на то, что было бы неплохо завести еще одного ребенка, ведь с момента рождения первенца прошло уже пять лет.

– Мне и одного достаточно, – возразил глава семьи.

– Разве ты не хочешь девочку?

– У меня есть наследник и этого достаточно.

– Но как же так? Степушке будет скучно расти одному. А так у него появятся брат или сестра, с которыми он всегда поиграет, поговорит.

– Я рос один в семье. Мой отец, герой Русско-турецкой войны, тоже единственный ребенок. Дед тоже. И ничего.

– А до него?

– Это мне уже неизвестно.

Чета Бахтеяровых вышла на Адмиралтейский проспект. Проходя мимо Исаакиевского собора, Любовь промолвила:

– До чего же он красив!

– Да, с этим не поспоришь.

– Вообще Исаакиевская площадь – это одно из моих любимых мест. А какая архитектура у этих зданий, боже… я бы вечно смотрела на эти дома и восхищалась тем, как они построены. Сразу видно, строили на века. Нигде больше такой архитектуры нет, нигде! Даже в Москве. Может, там и есть несколько похожих домов… Но с нашей Северной Пальмирой, Красным Лейпцигом или Северной Венецией не сравнится ни один город… Мало кто знает, но именно здесь, где мы с тобой сейчас стоим, почти четверть века назад произошел один ужасный случай.

– Что за случай?

– В 1881 году возле Исаакиевского собора покончили с жизнью брат с сестрой – Анна и Кирилл Горгиладзе.

– Какой ужас!

– Не то слово…

– Но что их сподвигло на такой шаг?

– Анна Николаевна Горгиладзе была революционеркой и террористкой. Она состояла в партии «Народная воля». Именно ее члены свергли деда нынешнего императора. Девушка, потеряв все, что имела, решила покончить с собой… По крайне мере, так говорят.

– А брат?

– Кирилл не смог смириться с утратой и отправился вслед за сестрой. Теперь только одному Богу известно, что стало с их душами.

– Да уж… печальная история.

Евгений и Любовь продолжили прогулку. Когда они дошли до Дворцовой площади, увидели скопление людей, сплошь простого люда и рабочих.

– Что здесь происходит?

– Пойдем узнаем.

Евегний Иванович Бахтеяров подошел к мужчине примерно своих лет и спросил:

– Извините, что здесь происходит? Почему такая толпа?

– А вы что, не знаете – с разных концов города люди идут к Зимнему дворцу, чтобы поговорить.

– С кем?

– С императором, с кем же еще?! Видите – в руках народ держит хоругви и портреты нашего монарха?

Бахтеяровых удивило то, что на плечах взрослых – много маленьких детей.

– О чем собираются разговаривать?

– Мы хотим передать государю петицию.

– О чем?

– Вот, почитайте.

Незнакомец протянул им один экземпляр. Петиция от граждан Санкт-Петербурга составлялась 5 – 8 января 1905 года Георгием Гапоном и группой рабочих. Вот ее содержание:

Государь!

Мы, рабочие города С.-Петербурга, наши жены, дети и беспомощные старцы-родители пришли к тебе, государь, искать правды и защиты.

Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, в нас не признают людей, к нам относятся, как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать.

Мы и терпели, но нас толкают все дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества; нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь! Настал предел терпению!

Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук.

И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы немногого просим: мы желаем только того, без чего жизнь – не жизнь, а каторга, вечная мука.

Первая наша просьба, чтобы наши хозяева вместе с нами обсуждали наши нужды, – но и в этом нам отказали; нам отказали в праве говорить о наших нуждах, находя, что такого права за нами не признает закон. Незаконными оказались также наши просьбы: уменьшить число рабочих часов до восьми в день, устанавливать цены на наши работы вместе с нами и с нашего согласия, рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией завода, увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд до одного рубля в день, отменить сверхурочные работы, лечить нас внимательно и без оскорблений, устроить мастерские так, чтобы в них можно было работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега.

Все оказалось, по мнению наших хозяев, противозаконно, всякая наша просьба – преступление, а наше желание улучшить наше положение – дерзость, оскорбительная для наших хозяев.

Государь! Нас здесь больше трехсот тысяч – и все это люди только по виду, только по наружности; в действительности же за нами не признают ни одного человеческого права, ни даже права говорить, думать, собираться, обсуждать наши нужды, принимать меры к улучшению нашего положения.